Хочу поцеловать Вас, сэнсэй

Прошло уже две недели с того момента, как я окончательно разобрался в своих чувствах. Одному это, разумеется, было сложно сделать, потому что в делах, не подвергающихся анализу, мои способности были просто ничтожны. Про слово «опыт» в делах подобных так же лучше было просто промолчать, поэтому первое время я старался лишь игнорировать сложившуюся ситуацию. Но смущение, когда Мурасаки улыбался мне, сильные переживания при очередной нашей ссоре и несвойственно быстрый сердцу стук вскоре стало невозможно не замечать. Помучавшись от непонимания и повысившейся чувствительности тела, которая особенно ярко проявляла себя каждый раз, когда моя рука касалась руки напарника, я решил направиться к Ратио и Малышу. Уж они-то точно должны были помочь мне! – Док, ну и что это за болезнь? – слегка сникнув, спросил я после того, как рассказал им о своих симптомах. Вместо желанного ответа я услышал лишь дикий звонкий хохот Бёздэя. Парень упал на пол, держать за живот, и принялся наиграно перекатываться из стороны в сторону, всем своим видом стараясь привлечь внимание к своей персоне. Я непонимающе уставился на рыжего обладателя электрического минимума. – Н-Найс, ну т-ты и д-дурак! – заикаясь от невозможности контролировать накативший с новой силой приступ смеха, произнес Малыш, продолжая свой спектакль. Из глаз его брызнули слезы, а я в очередной раз удивился его инфантильной жизнерадостности. – Чего это он? – обратился я вновь к Ратио с легкой улыбкой на губах. Несмотря на тревоги внутренних переживаний, друзья всегда заставляли меня улыбаться. – Просто даже он понял, что происходит с тобой, а ты – нет, – пожал плечами голубоглазый парень, тоже прыснув от смеха. – В смысле? Даже Бёздэй узнал мой диагноз?! – я с неверием вскочил со стула, моментально поджав губы. Стало как-то неловко и обидно от того, что все понимали, что творится со мной, кроме меня самого. – Любовь – твой диагноз, – ответил, наконец, Ратио, сжалившись надо мной. Я, широко распахнув глаза от удивления, упал обратно на стул. – Что? – переспросил я, а сам начал прокручивать в голове свое поведение в последнее время и понятие, сказанное доктором, чтобы выявить между ними сходства. А они находились с каждым новым воспоминанием, заставляя меня смутиться еще больше от пришедшего осознания сложившейся ситуации. Вот ведь влип… – Ты, кажись, в лучшего друга влюбился, – придя в себя, подал голос Бёздэй все еще откуда-то с уровня пола. – Ха, дурак! – добавил он, улыбаясь во все тридцать два зуба и вставая на ноги. – Но я… – хотел было что-то сказать, но не смог. Сжал руками края кофты и боялся поднять взгляд, будто общался сейчас не с Ратио и Малышом, а с Мурасаки. Было жарко, душно, и щеки пылали. Любовь, да?.. Теперь точное определение по каплям сводило с ума от желания кричать об этом чувстве. Это… почему-то больно. И приятно одновременно. Какое непонятное чувство, черт возьми. – Я никогда раньше не испытывал ничего подобного, – признался я. – То есть ты понимаешь, что эти твои чувства отличаются от чувств к… Хаджимэ, например? – спросил Ратио, заинтересованно посмотрев на меня. – Конечно! – я резко поднял на парней смущенный взгляд и зачем-то ударил себя кулаком в грудь, будто лишний раз подтверждая искренность своего заявления. – Хаджимэ я люблю, как сестру, вас, Конэко, Босса, Арта, Хани и Три – как друзей, а Мурасаки… Я не понимаю, почему такие разные чувства называются одним словом, – надув губы, я вновь устремил взгляд вниз. Неловко. – Понятно… – Док с улыбкой покачал головой, а потом незаметно взглянул на Малыша. Тот как-то подозрительно резко смутился и моментально ответ взгляд в сторону, сделав вид, будто с небывалым интересом разглядывает рядом стоящий горшок с несуразным цветком. В этот момент мне показалось, что я определенно пришел по адресу, хоть и проблема моя вовсе и не была каким-то заболеванием. – И что ты собираешься делать? – оторвавшись от лицезрения цветочка, спросил у меня Бёздэй, и мне даже на мгновение показалось, что своим вопросом он просил у меня совета. – Как что? Конечно же, признаюсь Мурасаки во всем! Нет же смысла скрывать подобное… – еще больше краснея, промямлил я. – Ну, ладно, спасибо вам. Я пойду лучше, нужно еще о многом подумать. Спасибо вам большое! – я попрощался с друзьями и поспешил в «Nowhere». Тогда мне казалось, что нет ничего проще, чем признаться в симпатии человеку, к которому ты небезразличен. Но на деле… Это оказалось отчего-то гораздо труднее, чем я думал. Поэтому, сколько раз мне ни выпадал шанс открыться другу в своих чувствах, дальше «Мурасаки, я…» зайти не получалось. Мы с ним жили вместе, поэтому наедине находились довольно часто, но из-за этого мне не становилось легче. Даже наоборот. Видеть каждый день человека, которого любишь, находиться рядом с ним постоянно, работать, выручать друг друга, невольно касаться его руки и… молчать. Это будто сковывало мои мысли, движения. Даже сам Мурасаки однажды подошел ко мне и спросил, все ли в порядке. Оказывается, он уже давно заметил перемены в моем поведении, поэтому беспокоился, а я лишь счастливо улыбался в тот момент и таял от мысли, какой же он все-таки чудесный, заботливый и внимательный. В общем, по прошествии двух недель с разговора по душам с Ратио и Малышом мой результат по достижению взаимности со стороны Мурасаки все по-прежнему был равен гордому нулю. Это угнетало, если честно. – Ты куда-то собираешься? – уточнил у друга я, заметив, как он надевает верхнюю одежду. Сейчас вроде бы еще очень рано – где-то восемь часов утра. Меня сразу охватило любопытство. Неужели он нашел себе кого-то?.. – Вообще-то, да, и тебе тоже не помешало бы, – произнес парень, по обыкновению слегка осуждающе посмотрев на меня. – Сначала без раздумий взялся за работу, а потом и вовсе забыл про нее? Боже, Найс, ты неисправим! – Мурасаки покачал головой. – Если честно, я все еще не понимаю, о чем ты говоришь, – смущенно признался я, но все же сел рядом с другом, натягивая обувь. – Как это на тебя похоже, – Мурасаки тяжело выдохнул и, встав, подал мне руку. Сердце пробило удар. – Пару дней назад Тео и Рей попросили нас опять вернуться в их школу, так как там участились случаи кражи. Они нам заплатили за подобную мелочь, так что мы должны быть благодарны им и постараться. Эти ребята сейчас ведь чуть ли не единственные наши работодатели. – Точно-о-о, – протянул я, принимая руку парня и отворачиваясь в сторону. Он ведь не должен замечать моих покрасневших щек, не должен… – Спасибо, что разъяснил, Мурасаки. Ну, поспешим? – поблагодарив его, я побежал вперед, оставив слегка недоуменного друга позади. В школе же никто будто и не удивился очередному нашему возвращению: все так же шептались, здоровались со мной, девчонки постоянно громким шепотом восхищения обсуждали Мурасаки, заставляя меня хмыкать, с силой сжимать руки в кулаки и скрежетать зубами. Черт, он же только мне принадлежит! Неужели это незаметно?! Хотя, кого я обманываю… Конечно же, это незаметно, пока я бездействую. Нужно непременно что-то предпринять, если я хочу быть с Мурасаки. – Ты в порядке, Найс? – обеспокоенно спросил подошедший ко мне Тео. – В полном, а что? – я продолжал отнекиваться, надеясь на то, что мои переживания снаружи практически не различимы. – Твои ладони… – слегка испуганно произнесла Рей, а я взглянул на них и увидел красные следы от некогда впившихся ногтей и кровавые ободки. Вот блин… Постоянно что-то идет не так. – А, это… Не берите в голову, – я лучезарно улыбнулся и завел руку за голову. – А вы случайно не видели Мурасаки? – решив, что смена темы будет лучшим решением в сложившейся ситуации, я так и поступил. – Видели. Он очень увлекательно проводит уроки! – восторженно воскликнула Рей. – А еще он просил передать, чтобы ты не выделялся, а просто вел себя, как обычный ученик. Он также сказал, что этим ты поможешь ему поймать вора, на след которого он уже вышел, – неуверенно добавил Тео. – Что?! Он хочет все сделать сам, пока я тут отсиживаться буду?! Дурак, Мурасаки, будто я позволю! – обиженно выкрикнул я и вскочил со своей парты, но меня моментально схватили за запястье. Обернувшись, я увидел Тео. Он все так же немного дрожал, но вид его был как никогда серьезен. Он застал меня врасплох. – Найс, может ты хоть раз доверишься Мурасаки? – Что?.. – сердце опять заколотилось. Довериться? Я разве не делаю это постоянно? Да я доверяю ему всего себя! – Ты постоянно ослушиваешься его, делаешь глупости, а Мурасаки потом убирает за тобой последствия… Мы знаем, что ты хочешь для всех лишь лучшего, да и понимаем, что именно в этом и заключаются ваши отношения. Но разве не лучше будет хотя бы сейчас положиться на напарника? – присоединилась к другу Рей, заставив меня виновато опустить взгляд. – Вы правы… – произнес я и покорно сел на место. – Но все равно он получит у меня за то, что заставил вновь слушать нудные уроки! – уверенно заявил я, чем вызвал улыбки у ребят. День тянулся бескрайне медленно. Наконец, когда занятия кончились, и счастливые ученики разбрелись по домам или клубам, я остался сидеть в пустом классе, дожидаясь напарника. Он написал мне сообщение, и мы договорились о встрече здесь. Свет потушен, вокруг никого уже довольно долго, и мои глаза потихоньку закрывались под тяжестью утомительного дня и внутренних противоречий. Я хотел спать, хотел быть с Мурасаки сейчас, точно рассказать ему на этот раз абсолютно все, что чувствую к нему, попросить его больше никогда не отказываться от сотрудничества со мной, пообещать впредь не своевольничать… Хотелось столько сделать вместе с ним, но его как назло все не было. И я бы точно уснул, если бы не услышал скрип открывающейся двери. Я тут же поднялся с парты, которая готова была заменить мне на время кровать, и посмотрел на вошедшего друга. В строгом костюме учителя он был необычайно красив, и я не смог сдержать улыбки, стоило лишь мимолетно разглядеть в темноте его слегка размытый силуэт. – Йо, я уже заждался, – тепло произнес я, поднимаясь со стула. – Извини, что так долго. Решил сразу же отвести преступника в полицейский участок, – не смотря на меня, он дошел до стола учителя, взял в руки папку со списком класса и, облокотившись о стоявшую сзади доску, принялся читать. И зачем он делает столь незначительные вещи, не касающиеся нашей уже закончившейся работы? Просто ищет любой предлог, чтобы не смотреть мне в глаза? Я так просто не сдамся. Аккуратно проводя пальцами по рядам парт, расположившихся по обе стороны от меня, я уверенно шел навстречу другу, не сводя слегка затуманенного дымкой чувств взгляда с его потрясающего вида. Образ серьезного учителя нещадно будоражил мое воображение, и я уже во всевозможных вариантах представил себе дальнейшее развитие наших отношений. Черт, здесь правда так жарко, или это мои мысли разыгрались не на шутку? Сосредоточенный взгляд, строгие очки, уложенные волосы, не вписывающаяся в общую картину рука в кармане строгих брюк… Я готов стать плохим учеником, соблазнившим непокорного преподавателя. – Скажи мне, Мурасаки, почему ты решил на этот раз обойтись без меня? – спросил я, подходя все ближе. – Просто я сразу понял, что за всем этим стоит охранник, недавно устроившийся здесь на работу. Ну, и чтобы еще раз попытаться доказать самому себе, что я хоть что-то могу сделать без тебя, я решил сам разобраться с ним, – ответил парень и, наконец, поднял взгляд на меня. Я же был почти у цели. – Глупости, ты сильный, много чего можешь сделать и без меня вовсе. Но я не хочу так. Мы же дуэт, правда? Так что мне очень неприятно было, когда Тео передал мне твои слова, – чуть обиженно произнес я, встав вплотную к напарнику. – Прости меня, я понял, больше не буду так делать, – ответил он, и в его ярко сверкающих даже при нулевом освещении глазах я прочел удивление. Он не понимал, чего я добиваюсь своими поступками, фразами. А я был как никогда решителен. – Но простое “извини” здесь поможет, – ухмыльнулся я и резко уперся рукой в доску. Мое колено осторожно расположилось между ног Мурасаки, и я был безумно счастлив почувствовать наше общее напряжение. Обстановка, бесспорно, накалилась, и лишь чертов список класса, который парень крепко держал слегка подрагивающими руками на уровне моих губ, был единственной преградой. Я уже на финишной прямой к своему признанию! Не дразни меня, Мурасаки, я же не выдержу. Ты уверенно разрушаешь мою спокойную жизнь, внося в нее сладкое, но болезненное чувство любви и невозможности бесстрашно признаться в своих чувствах такому бесстрашному тебе. Я просто чрезвычайно сильно хочу быть вместе с тобой, вот и все. Хочу быть твоим и сделать тебя своим. Позволишь мне? – Кх… – друг заметно смутился, и его щеки стали такими же алыми, как и мои. Приятно. – Что тебе нужно в качестве извинений? Я понял, что сейчас могу попросить все, что захочу. Зная Мурасаки, он непременно исполнит мою просьбу, тем более, похоже, он был вовсе не против моего подобного поведения, ведь его тело рьяно реагировало на мои прикосновения. Но я почему-то не воспользовался случаем. Точнее, воспользовался, но не в полной мере. – Я хочу поцеловать Вас, сэнсэй, – томно прошептал я, и в тот же момент мешающая папка упала на пол с глухим стуком, позволяя мне сделать желаемое. Встав на носочки, я потянулся за поцелуем к Мурасаки, который учтиво наклонился пониже и пылко ответил мне. Его руки переместились на мою талию, прижимая к себе, а я обнял его за шею и лишь углубил поцелуй. Чувствовал, как он проводит языком по зубам, стенкам моего рта, то и дело перехватывая инициативу и доминируя, придавая нашей страсти больше разгоряченной изящности и сладостного наслаждения. Мои ноги подкашивались, сознание находилось будто в тумане, и я не мог думать ни о чем, кроме это головокружительного поцелуя с любимым человеком, пленяющей тесноты его рта, крепких рук, что сжимают мое тело по-хозяйнически смело, и несдержанных выдохов-стонов Мурасаки. Или это были мои собственные? Они определенно слились в единый звук опьяненного вожделения, и, когда Мурасаки отстранился от меня, я не сразу смог прийти в себя. Его щеки пылали, ведь друга всегда смущали любые намеки на отношения, не говоря уже о настоящем поцелуе. Со мной. Боже, я все-таки сделал это… – Это мое признание в любви, Мурасаки, – глубоко вздохнув, произнес я с улыбкой на лице, и сразу стало как-то легче. Вот только тревога все же прокралась в мое сердце, заставив затаить дыхание в ожидании ответа. Вдруг меня резко снова крепко прижали к себе. Я распахнул глаза от удивления, но машинально обнял парня в ответ. Посмотрел на него недоуменно, желая немедленно получить объяснения этому поступку. – Наконец-то ты признался, – счастливо улыбаясь, ответил Мурасаки, смотря мне в глаза. – Я уже было думал, что не доживу до этого момента. – В смысле? – растерянно переспросил я. – Ты знал? – Ага. Ратио мне в тот же день все рассказал, когда ты приходил за советом к нему и Малышу, – и друг несдержанно засмеялся. Я вмиг вспыхнул от смущения. – То есть ты знал о моих чувствах к тебе, но все это время молчал и наблюдал за моими действиями?! Жестоко! – обиженно воскликнул я и попытался отойти от друга, но он лишь еще сильнее прижал меня к себе, не давая возможности сбежать. – Прости меня еще раз, – он нежно поцеловал меня в щеку. – Но это было очень забавно, – Мурасаки улыбнулся, и мое негодование за секунду развеялось. Я ведь… необычайно рад сейчас. – Да ну тебя, – смущенный, я все же отстранился от парня. – Пойдем скорее в машину, поехали домой. Здесь холодно… – пробубнил я, направляясь к двери. – Хорошо, – беззаботно услышал я в ответ и почувствовал, как меня взяли за руку. Мурасаки шел рядом, как я и хотел, наши пальцы были сплетены, и я чувствовал тепло его тела каждой клеточкой своего. – Ратио такой придурок. Я обязательно отомщу ему! – смущаясь, выкрикнул я, вновь заставив возлюбленного звонко рассмеяться. Я и сам не смог сдержать улыбки. Да, Ратио, бесспорно, придурок, но все же я безумно благодарен ему за то, что он помог мне и Мурасаки быть вместе. Наше желание наконец-то сбылось, и сейчас, направляясь в наш общий дом, держась за руки, я не могу представить себя счастливее. Надеюсь, Мурасаки-сэнсэй чувствует то же самое… Нет, я определенно уверен, что именно так оно и есть.