Одиночки

В Муми-доле порой настают поистине волшебные ночи. Волшебные настолько, что они действительно кажутся таковыми, необычными, чудесными. В такое время небо окрашивалось в несколько оттенков синего и даже фиолетового. Цвет был темным, но нежным, приятным для глаз. А светлее его делали яркие звезды, белее которых, возможно, мог быть только снег, который ныне заволок всю землю. Казалось бы, таких ночей не бывает нигде, даже на самом далеком Юге. Уж Снусмумрик это знал. В его жизни было много ночей, самых разных ночей: и радостных, и грустных, и заволоченными тучами, и с проливными дождями, и бывало даже бессонных. Но подобных ночей, которые бывали в этой долине, он не встречал нигде. И спустя долгое время привык к ним, как родным. И они, пожалуй, были лучшими из всех, что он видел. Чем именно они ему нравились – сложно было сказать. Видом, конечно, но что-то в них было еще, название к чему бродяга так и не мог подобрать. Ну, может, это и не было важным. Главное, что это не мешало парню чувствовать себя хорошо. Лучше, чем когда-либо днем… А по таким ночам спать почти совсем не хотелось. По крайней мере, Снусмумрик не желал в такую прекрасную погоду находиться в духоте палатки – лучше уж было где-нибудь прогуляться. В Одиноких Горах, например. Это место даже олицетворяло парня, причем уже давно. Оно было таким же загадочным, таким же пустынным, странным… одиноким. И бродягу это нисколько не расстраивало, ведь он привык быть таким столько, сколько себя помнит. Хотя… к этому не до конца привыкли остальные, кто его знал. А потому и не полностью могли его принять. Такого… не от мира сего. А значит, все-таки это доставляло неудобство, хотя и большинство жителей Муми-дола считали, что его не опечалят подобные вещи. И действительно, зачем расстраиваться из-за ерунды? Чужое мнение навсегда для него останется чужим. Конечно, если мнение не принадлежит близким друзьям. А потому у парня таковых не было. Он никогда за свою жизнь ни с кем не сближался именно по этой причине. Он знал, что может ранить своим поведением тех, кого действительно заинтересует на первый взгляд. Потому и не подпускал никого к себе… так близко. Не столько к телу, сколько к самой душе. На протяжении многих лет для него стало подобное ограждение от окружающих привычным, и он считал, что абсолютно где угодно останется таковым, при самом себе. Однако в Муми-доле ему даже с поразительным терпением и опытом почти не удалось этого сделать. Почему? Да просто привязался один мальчишка. Привязался настолько, что считал его не просто другом, а явно чем-то большим. И Снусмумрик до сих пор не знал причину. И боялся, что никогда не сможет узнать. А потому… наверное, было бы лучше и мальчика от себя отдалить. Хотя попытка уже была, но тоже оказалась неудачной. Даже тогда, когда у друга вышло терпение, и он…. Путник, все еще не спеша бредущий по снежным склонам гор, глубоко вздохнул. Глупая гитара. Давняя, старая, знакомая, долго любимая… но все же остающаяся вещью. Самой обыкновенной вещью. А Муми этого не понимал, долгое время сокрушаясь по этому поводу. Да что могло произойти страшного, лишись бродяга этой гитары? Правильно, ничего. Зато он мог потерять верного друга, и он все же посчитал это правильным, несмотря на то, что в сердце при этой мысли больно щемило. Больно было бы им обоим, но… Снусмумрик считал, что может причинить мальчику еще большую боль, а потому счел правильным, что тот больше не будет с ним общаться. Но разве тот перестал? Нет. При первом звуке починенной гитары он оказался рядом. А потом… все как-то быстро закончилось, и они снова были друзьями. Но верное ли было это решение? Навряд ли. Поэтому парень предпочитал навсегда оставаться одним до конца своих дней. Какими являлись эти горы. Вечно одинаковые, вечно молчаливые, непонятные, одинокие. И сломать которые могут только внезапные повороты событий, как молния или еще какая-то неведомая сила. Но того бы не произошло, по крайней мере, сегодня. В такую замечательную ночь… Однако даже такие ночи могут преподносить сюрпризы. Снусмумрика вывел из глубоких размышлений странный звук неподалеку. Бродяга остановился, оглядываясь и прислушиваясь. Потом пройдя еще немного, он различил в этом звуке крики о помощи. Встрепенувшись, парень тут же пустился наутек в сторону происхождения возгласов. Чем дальше он бежал, тем глубже становились сугробы, и путник несколько раз рисковал в них упасть. Но он не хотел опоздать, в чем бы помощь ни требовалась. Тем более, было удивительным, что кто-то смог попасть в беду посреди тишины ночи, которая уже достаточно давно витала над землей. Хотя когда бежать было уже совсем неудобно, а частый стук сердца уже звенел в ушах, бродяга приостановился, пытаясь сориентироваться, в правильном ли направлении он бежал. Покрутившись около деревьев, он вскоре снова услышал более отчетливые голоса, которых на самом деле было два. Направившись к ним и выглянув из-за деревьев, Снусмумрик не без удивления увидел на краю небольшой впадины Стинки, прыгающего и негодующего. Это было существо, похожее на человека с длинными лохматыми волосами и дряхлой одеждой с запашком, лет которой было, наверное, даже больше, чем одежде Снусмумрика. Знакомый являлся шкодой для всех остальных, кто больше походил на людей, любил подшучивать, но, в общем-то, не был ни злым, ни коварным, даже бывало наоборот, отзывчивым. И вот даже сейчас он выглядел весьма взволнованным и явно не просто так. Недолго думая, бродяга вышел к нему навстречу, и тот несказанно обрадовался, эмоционально вскинув руки вверх и подпрыгнув на коротких ногах. – Снусмумрик! Наконец-то кто-то пришел! Ты очень вовремя! Скорее, ты должен нам помочь! – мигом затараторил тот, махая в сторону снежной впадины. – Что случилось? – спросил пришедший, подходя к краю впадины и заглядывая в нее. Внизу находилась весьма крупная девушка в светло-голубых одеждах и такой же кожей и длинными вьющимися волосами. Вся она была в снегу и неловко пыталась забраться по крутым стенкам обратно наверх, но попытки были тщетными и лишь еще больше окутывали пленницу в снег. Небрежно отряхнув его с себя, она привстала и, услышав знакомый голос, взглянула наверх черными глазами, в которые то и дело лезли волосы. – Морра? – удивился Снусмумрик. – Снусмумрик! – обрадовалась Морра, снова пошатнувшись на неровной поверхности. – Как хорошо, что ты пришел! Ты можешь вытащить меня отсюда? – Угораздило ее не заметить эти ухабы! – разочаровано воскликнул Стинки. – Взяла да и споткнулась! И упала в эту яму! А я потом выгребай ее оттуда! – И мне ты еще будешь говорить, что я не смотрю на дорогу? – недовольно отозвалась подруга. – Ты сам постоянно бегаешь и под ноги не смотришь, а мне, между прочим, в принципе сложно шагать по этим сугробам! – И что я, теперь всегда должен за твоими шагами следить? – Да! – Успокойтесь, – вмешался Снусмумрик, и спорящие замолчали. – Не надо так переживать, я вам помогу. – Ты просто чудо! – воскликнула Морра, сжав одну ладонь в другую. – Не то, что некоторые капризули. – Я все слышу! – буркнуло существо и, усевшись на снег, надулось. Бродяга, вздохнув, осмотрелся вокруг, ища взглядом какие либо предметы, которые могли бы пригодиться в спасении. Но ничего, кроме снега и деревьев здесь не находилось, отчего все-таки становилось жаль, что горы – места пустынные. Крепко задумавшись, парень просто стоял столбом, устремив взгляд вдаль, вспоминая, не найдется ли у него в палатке подобие веревки, хотя так-то помнил, что ничего подобного там уже давно не было, а даже если и было, то было потеряно во время путешествий. – Придумал что-нибудь? – минут через десять поинтересовался Стинки, взглянув на бродягу. Тот слегка встрепенулся, мельком взглянув на существо и на девушку в яме. Спустя какое-то время он обратился к ней: – Морра, ты же можешь поглощать снег. Почему бы тебе не сделать это сейчас? Если тебе удастся избавить от снега эти склоны, то ты сможешь вскарабкаться по ним наверх. – Хм, я как-то не подумала об этом… – задумчиво пролепетала девушка, внимательно оглядывая сугробы вокруг себя. – Хорошо, сейчас попробую! Снежная пленница усердно напряглась и низко нагнулась, сосредотачиваясь на деле, и, широко открыв рот, стала медленно выпрямляться, а снег, находящийся в яме, стал быстро затягиваться в ее рот. При этом существо издавала протяжный звук, похожий на долгий глубокий вдох. Тем временем Снусмумрик и заинтересовавшийся событиями Стинки наблюдали за чудным процессом. Спустя минуты две голова Морры уже была запрокинута далеко назад, и спина выгибалась в дуге, а половины снега на склонах уже не было. Тем не менее, его количество по-прежнему доставляло неудобства, но девушка сделала контрольный вдох и, с трудом закрыв рот, устало опустилась на сугроб, отдыхиваясь. – Еще не все! – для верности крикнул ей Стинки. – Я… не могу… съесть так много… с-снега… – тяжело дыша, отчеканила подруга. – Ну! – разочаровано всплеснуло руками лохматое существо. – Будем ждать, когда переваришь! – Этак с неделю ждать придется! – отчаянно воскликнула собеседница, сдувая волосы с глаз. – Ничего страшного, – снова вмешался бродяга. – Попробуй пока вскарабкаться наверх. Может быть, этого было достаточно. Морра невесело оглядела высокие стены впадины и медленно поднялась на ноги, немного шатаясь из стороны в сторону. – Мне тяжело… – тихо выдохнула она, но решила, что начнет раздражать друзей своей беспомощностью и, насупившись, постаралась аккуратно взобраться на склон. Она наступила ногами на ощутимую почву, а бледными руками попыталась ухватиться за что-нибудь повыше. Благодаря нелегким усилиям, она все же смогла немного залезть наверх, но всего лишь на полтора метра. Когда же ее конечности устали, она безнадежно снова сползла вниз, расстроено упав лицом в снег. – Эх! Ей не выбраться оттуда! – отчаянно крикнул Стинки пустующей округе и наклонился ниже в сторону подруги. – Тебе придется здесь жить! – Жмпчи! – донеслось от неподвижно лежавшей лицом в снегу пленницы. – Что? – удивилось существо. Девушка раздражающе поднялась на локтях и, вскинув к нему лицо, заволоченное волнистыми волосами и с прилипшим к нему снегом, сердито выпалила: – Я говорю, замолчи! – Хо, а может мне вообще уйти? – недовольно отозвался друг. – Да, уходи! От тебя все равно никакой помощи! – От меня помощь есть, и еще какая! Я тебя шевелю, чтобы ты не засыпала! Мумрик, скажи ей! – воскликнул Стинки, повернувшись к парню, который уже минут пять стоял, приложив руку ко лбу. – Разговорами ничего не решишь, – безотрадно вздохнул он и снова оглядел впадину. – К сожалению, у меня нет никаких вещей, способных помочь Морре. Да и поблизости нет ничего годного. – Что же мы, оставим ее тут? – слегка обеспокоенно пролепетал Стинки, желтыми глазами бегая туда-сюда. Девушка в яме тоже навострила уши, в надежде наверху услышать спасительные слова, ибо Снусмумрик всегда знал, что нужно делать, это было известно почти всем в Муми-доле. Так что было ясно, что если даже он в такой ситуации ничего не придумает – Морре и вправду суждено провести в этой впадине всю оставшуюся жизнь. И долго не слыша ничего из слов друзей, она опечалено обхватила колени руками, прижимая их к груди и опустив на них голову. Но вскоре приятный низкий голос снова зазвучал наверху. – Ладно… одна странная идея у меня есть, но и она может не сработать. – Надо все испробовать! Что за идея? – оживился и даже почти обрадовался Стинки, подпрыгнув на месте. Девушка тем временем снова посмотрела наверх, ожидая каких-либо действий. Не прошло и минуты, как в поле видимости показался Снусмумрик, держа в руке свой размотанный шарф. – Морра, попытайся еще раз вскарабкаться поближе к поверхности, – попросил он. – Иначе я до тебя не дотянусь. Подруга слегка удивилась такой идее, но все же была рада, что ее не собираются бросать одну. Для существа, в частности своей живущего в одиночестве, это особенно было радостью. Поэтому она активно прижалась к снежной стене и снова попыталась вскарабкаться на нее. Спустя несколько попыток она все же оказалась чуть выше свое раннего положения, но и то руки и ноги уже начинали ощутимо дрожать. – Выше не могу! – прокряхтела она, не в состоянии даже поднять голову, чтобы посмотреть, что делал парень. Тем временем тот, сползя вниз по склону, одной рукой держался за небольшой ухаб, другой протягивал девушке свой длинный шарф. – Хватайся, – произнес бродяга. Морра с усердием подняла голову, увидев над собой красную ткань, и, схватившись одной рукой покрепче, другой попыталась ухватиться за подобие веревки. Едва коснувшись ее пальцами, она сделала рывок вперед, но, промахнувшись, резко съехала назад, отчаянно задержавшись на склоне обеими руками. – Не дотягивается… – задумчиво пролепетал Снусмумрик и повернул голову в сторону. – Стинки, возьми меня за руку. Только держи крепче! Существо поспешно схватило обеими руками руку парня, опускающегося ниже и ближе протягивая подруге шарф. Снова увидев его, девушка во второй раз попыталась свободной рукой дотянуться до него, и на удачу, едва подавшись вперед, она крепко ухватилась за ткань, и после этого ее ноги соскользнули с ухабов, и она тяжелым грузом повисла на шарфе, взволнованно держась за него обеими руками. Тем временем парень вверху охнул от неожиданности, почувствовав, что из-за большого веса шарф начинает выскальзывать у него из руки, а другая его рука – из рук Стинки. – Я вас не выдержу! Вы слишком тяжелые!! – обреченно прокричало существо громко, тщетно пытаясь потянуть на себя друзей и обливаясь потом от излишнего напряжения. – М-морра… вскарабкайся наверх… по шарфу! – пролепетал бродяга, уже не в силах удерживаться на закруглении склона. Поняв, что нужно действовать быстро, девушка как можно скорее постаралась переставлять одну руку за другой, в целях забраться повыше, но это только сильнее стало всех троих тянуть вниз, и ей оставалось лишь в очередной раз попытаться подпрыгнуть выше. Девушка, не раздумывая, уперлась ногами об очередные ухабы и с силой оттолкнулась от них, вытянув руки перед собой, в надежде успеть ухватиться за что-нибудь, но в результате чего лишь послышался всеобщий крик… *** – Мумрик, прошу, прости меня! Я… я случайно! Я не хотела! – чуть ли не со слезами на глазах тараторила Морра, взволнованно прикладывая руки к губам и испуганно вздыхая. – Не беспокойся за меня, я в порядке, – успокаивающе ответил парень, отряхивая холодными, как лед, руками с себя снег. Сидевший рядом с друзьями Стинки тоже бодро отряхивал себя и негодующе пыхтел. – С ней одни хлопоты! – удрученно восклицал он. – Я не виновата в этом! – всхлипнула в ответ девушка. Пока парочка снова пререкалась, парень лишь вздыхал, пытаясь отмороженными руками разжечь огонь. Им удалось выбраться из той злополучной впадины и спустится с гор, усевшись на тот же снег недалеко от его палатки, но, к сожалению, пока друзья выручали девушку из ямы, она крепко ухватилась за руки бродяги да и его плечи, отчего его одежда моментально покрылась крепким льдом, ощутимо охлаждая сквозь нее кожу. Его руки не были чем-то прикрыты, поэтому они промерзли напрочь, отчего теперь Снусмумрик еле мог пошевелить пальцами. Но парень действительно за это не был зол на Морру, понимая, как часто она кого-то может случайно обморозить. Главное, что она была в порядке, остальное его не так волновало. Конечно, после неприятного происшествия она всю дорогу продолжала спорить со Стинки, который то и дело как-то язвил, но даже к этому уже можно было привыкнуть, зная, что ребята на самом деле хорошо относятся друг к другу. И действительно радовало, когда, несмотря на мелкие или большие ссоры, людей нельзя было навечно разлучить друг от друга. Задумавшись об этом, бродяга ощутил что-то вроде странного дежавю, и поспешно развел огонь, убедившись, что хвороста для него достаточно. Когда рыжее пламя стало постепенно разгораться, бродяга первым делом подставил под него руки, чтобы те хоть немного оттаяли. Спорящие тем временем слегка притихли, и Морра сочувственно оглядела руки Снусмумрика. – Мне правда очень жаль… – тихо пролепетала она, опустив голову и через некоторое время добавив. – Именно поэтому я часто гуляю в Одиноких Горах… где никого не могу побеспокоить своей… способностью… – Ну а я гуляю с ней, чтоб скучно не было! – немного помолчав, уже веселее подхватил Стинки, наклонившись назад и оперившись руками в землю. Бродяга не отвечал. Он с тем же задумчивым выражением лица смотрел то на завораживающий огонь, то на руки, которые уже начинали теплеть. На самом деле, он ничего не узнал нового из их разговоров и споров, они, по идее, говорили об одних и тех же вещах, только в разной форме. Но это все же было лучше, когда просто не знаешь, что сказать в ответ на что-либо. Парень коротко вздохнул, косо взглянув на Морру, которая грустно рассматривала ночное небо, и Стинки, который лепил куличи из снега. Да, эти существа и впрямь были слишком различны друг от друга. Возможно, именно поэтому и спорили часто. Однако… Снусмумрик перевел взгляд на свои руки, которые снова начинали наливаться кровью. Это действительно было не одно и то же. Явно не то же, что происходило и с ним. – Эй, Морра! – внезапно воскликнул Стинки, когда слепил целую кучу снежных куличей и сидел, любуясь ей. – Что? – безразлично отозвалась девушка, не отрывая глаза от неба. – Хочешь жить в моей крепости? Она как раз для тебя! – хохотнул друг, указав на свое творение. – Такая же холо-о-одная! – Да ну тебя, – мрачно фыркнула собеседница, подперев голову рукой, поставив ее на колено. Да, это явно было не одно и то же. Если и с бродягой кто-то пытался поспорить, то тут положение было много хуже, ведь спорить становиться совсем не интересно, когда ответа нет. Или он есть, но сухой, совсем незначительный. Поэтому Морре и Стинки в какой-то степени можно было позавидовать – они, по крайней мере, не могли причинить друг другу боль. – Уж где бы я и согласилась жить – так это на небе, со звездами, – вскоре изрекла девушка. – Они наверняка так же холодны, как я. Значит, мы бы подружились. Снусмумрик по-прежнему молчал, но слушать друзей иногда даже было интересно. Поставив на огонь термос с кофе, парень тоже посмотрел на небо, чьи цвет и звезды все еще делали ночь весьма необычной. Хоть и закрывали их пару серых облаков, все равно могло казаться, будто ярко сияющие подобия жемчуга можно было разглядеть даже через них. И хотя бродяга знал, чем звезды являются на самом деле, все равно можно было вполне считать, что там, высоко на небе, далеко в космосе им действительно было холодно, хоть они и находились вблизи друг друга. Какая странная и даже немного забавная теория… но она имела бы место быть, если бы звезды были живыми или хотя бы могли хоть что-то ощущать. Но это не было так. И, кажется, никто не мог бы им посочувствовать… но, быть может, именно поэтому парню иногда становилось грустно, смотря на них? – Ну и бред! – беззаботно выпалил Стинки, небрежно ломая свои куличи ногами. – Как можно было бы жить в небе, где одни только звезды? Там же очень скучно! Морра неодобрительно посмотрела на друга и в замешательстве опустила глаза вниз, понимая, что с таким чудаком болтать бесполезно. – Чем плохо жить среди тебе подобных? – внезапно пролепетал Снусмумрик, кладя недалеко от костра свой шарф, который был почти весь покрыт инеем. Морра с большим удивлением посмотрела на бродягу, затем к нему с недоумением повернулся Стинки. Спустя пару минут молчания и удивления хотя бы тому, что парень вообще за долгое время что-то сказал, лохматое существо, оглядев свои сломанные куличи, озадаченно пожало плечами. – Зачем жить там, где всегда холодно? – изрек он. – Лучше жить на Земле, где можно согреться. Ведь тепло лучше холода! Теперь Морра смотрела с потрясением на Стинки. – Не отрицаю, – ответил Снусмумрик, потерев простуженную шею. – Но не всегда можно согреться в теплом месте. Определенное количество тепла могут дать не только какие-то местности, но и люди тоже. Пожалуй, у них и есть больше всего тепла, чем где-либо. Девушка, заслушавшись, раскрыла рот. По-прежнему не обращая на нее внимания, низкорослый самоуверенно замотал головой. – У них холода больше, чем тепла, – безотрадно сказал он. – Почему? – спросил бродяга, хотя ответ сам прекрасно знал. – Потому что с другими они им делятся чаще, чем теплом! – фыркнул Стинки, явно не испытывая от данного разговора удовольствия, и от негодования о наболевшем слепил снежок и с силой запустил далеко вдаль. Все трое рассеянно проследили за полетом комка, пока тот не исчез из виду. Вскоре разговор долго не продолжался, и Стинки для верности напоследок бросил: – Хоть давай им свое тепло или нет – они все равно его заберут! – и, плюхнувшись на спину, стал делать «бабочку». Морра с печалью смотрела на друга и, коротко вздохнув, изрекла: – Не знала, что ты действительно так думаешь… – А что, я не прав? – он поднял корпус, отряхивая с себя снег. – Ты должна так считать еще вернее, чем я! Девушка недовольно напыжилась, сложив губы бантиком. – Я, конечно, знаю, что я изгой, как и ты. Но это не значит, что мы должны перестать пытаться налаживать отношения с людьми, – сказала она. – Угу, знаем мы эти попытки, – буркнуло существо, закатив глаза. – И результат их тоже знаем, – оно небрежно махнуло рукой в сторону Снусмумрика, который убирал с костра термос. Морра неловко замялась и отрешенно пролепетала: – Если бы я всегда помнила, что мне нельзя до них дотрагиваться – могла бы общаться с ними на расстоянии, – и, переведя обеспокоенный взгляд на руки бродяги и термос в них, спросила. – Разве он не слишком горячий для тебя? – Нет. Мои руки до сих пор слишком холодные, – спокойно отозвался бродяга, открывая термос и наливая его содержимое в крышку. Морра виновато состроила брови домиком и не сразу увидела перед собой емкость, которую ей протянул парень. – Держи, – сказал он. – С-спасибо… – с удивлением пролепетала она, тормозя обхватывая глубокую крышку руками, – Хоть как-то смогу согреться, – и вдруг заметила, что предмет вмиг покрылся инеем. – Ой… – Ха, о чем я и говорил! – усмехнулся Стинки, заметив это. – Холод сильнее тепла! Морра расстроенно вздохнула и Снусмумрик, подумав, пожал плечами, специально ставя термос в сторону, и изрек: – Ну, не хочешь, как хочешь. – Эй, эй! Я не говорил, что не хочу! Налей мне тоже! – оживилось существо, активно протянув руки в сторону бродяги, нетерпеливо шевеля пальцами. Тот усмехнулся и достал из старого рюкзака небольшую банку, лежащую поверх остальных вещей. Налив в нее напиток, он протянул емкость собеседнику. Мигом взяв ту в руки, существо попыхтело, перебирая банку из руки в руку, а потом, подув на гладь напитка, остывая его, отпил. После этого друзей снова настигло долгое молчание, было слышно лишь потрескивание костра. Морра задумчиво наслаждалась, пусть и холодным, кофе, и снова разглядывала звезды на небе. Правда, ее взгляд по-прежнему время от времени возвращался к парню, но тот этого не замечал, потому что сидел к ней спиной. Еще немного подумав, девушка неопределенно пролепетала: – А ты себе не нальешь? Выйдя из своих мыслей, Снусмумрик обернулся, взглянув на взволнованное лицо девушки, и вернулся в прежнее положение, ответив: – Мне больше не в чего налить. Не переживай, пей сама. Существо коротко вздохнуло, мельком взглянув на Стинки, с довольной улыбкой пьющего свой кофе и периодически ойкая от обожженного языка. Потом, еще раз оглядев бледные руки парня и такую же его шею, девушка судорожно повертела крышку в руках. – Ну хотя бы шарф надень… – неуверенно пролепетала она, уставившись в свой напиток. – Замерзнешь ведь… Парень покосился на ткань с тающим инеем, лежащую рядом с костром. Затем, неопределенно вздохнув, изрек: – Обойдусь. Морра как-то недовольно нахмурилась и отвела взгляд, уткнув в свои губы емкость. Небо тем временем все же становилось темнее, облаками закрывая множество маленьких огоньков на нем. В такой поздний час было чудно осознавать, что нынче весь Муми-дол спал крепким сном, а эти трое оказались особенными и, на удивление, бодрыми. В самом деле, сна не было ни в одном глазу, хотя девушка, наблюдая за происходящим вокруг себя (холодный кофе ей все равно было пить не интересно), замечала, что бродяга иногда зевал. Не долго или протяжно, но все же. Морра продолжала помнить, что он все-таки человек, а люди всегда ко всему чувствительны, какими бы выносливыми они не были. И Снусмумрик, конечно, не был исключением. Девушка успела несколько раз за эти несколько минут, похожие на вечность, заметить, что он думал о себе в последнюю очередь. Ни смотря ни на что, даже не задумываясь. Сейчас он сидел на холодном снегу, не особо успешно пытаясь согреть бледные руки огнем, порой пытаясь незаметно повертеть головой, дабы размять шею, которая тоже была сильно простужена, и, судя по легкому зажмуриванию глаз парня, ощутимо болела. Горячего кофе еще был полный термос, но парень не наливал себе, и явно не только из-за отсутствия третьей емкости…. И при этом он выглядел абсолютно спокойным и, может, слегка сонным. Морра поражалась ему. Долгое время наблюдая за ним… она, года два зная его, только сейчас заметила в нем что-то, что с первого раза никто не поймет. Бродяга, не задумываясь, спас ее, практически пожертвовав собой. А что если она так сильно заморозила его руки, что они больше никогда не оттают? Думая об этом, существо чувствовала себя ужасно. Она и без того боялась вредить людям, а в этом случае особенно – этот человек ей помог, а она так его «отблагодарила»…. Девушка не верила, что бродяга нисколько не злился. Она бы на его месте злилась, и еще как. Она была очень зла на себя. В данный момент особенно, понимая, что и сейчас ничем не может облегчить его положение. А тот все так же неподвижно сидел, ничего не говоря. На его лице постоянно царило спокойствие. Морра даже посчитала это невозможным, но это было так. Она, поглядывая на Стинки, отрешенно размышляла – а являлся ли Мумрик человеком? Ведь ей казалось, что множество людей в большинстве случаев всегда думают о себе, и лишь иногда о других. А этот… был особенным, даже чересчур. Все, что он для них сделал – не пара пустяков. Может, ему было и не впервой кому-то в чем-то помогать, но какой же неблагодарной и эгоистичной сейчас себя чувствовала Морра! Если бы он только знал, как она сожалеет. Глядя на нее ранее, его взгляд так и говорил «Все в порядке». Но все было далеко не в порядке. Существо понимало это с каждой секундой, и в растерянности запивало отчаянность холодным кофе. Сделав очередной большой глоток, она вскоре услышала возглас Стинки, который протягивал парню пустую банку: – Еще! Тот слегка встрепенулся, выйдя из раздумий. Он перевел взгляд на существо, рассеянно оглядел пустую емкость, и, тормозя, протянул к ней руку. У Морры внезапно что-то екнуло в груди, и она, за секунду до совершенного действия, не выдержала и произнесла, стараясь говорить спокойно: – Стой. Друзья обернулись в ее сторону. Слегка замявшись, она добавила: – Пусть Мумрик сам себе нальет… ему тоже надо согреться. Когда до них, тормозя, дошел смысл сказанного, парень устало вздохнул, прикрыв глаза. – Я же сказал, что не хочу, – изрек он. – Ты сказал, что у тебя нет емкости, – девушка непроизвольно начинала сердиться, замечая, что ее голос начинал дрожать. Она почти была уверенна, что разговор продолжится, но того, на удивление, не произошло. Бродяга лишь еще раз вздохнул, молча налил в банку кофе и протянул ее Стинки. Тот, как-то не вникая в суть происходящего, взял ее и начал дуть на жидкость, остывая ее. Морра удивленно выпрямилась, чувствуя себя оскорбленной. Значит, они оба игнорируют ее? С какой стати? Она же тоже хотела помочь! Девушка недовольно запыхтела. Почему так? Неужели оба ее друга (если они еще были друзьями) решили так отомстить ей за случившееся? Но они ведь не были злопамятными, особенно Мумрик…. Снежное существо перевело на того взгляд. Он снова вернулся к своему занятию, уже чуть ли не запуская руки в сам огонь, чтобы те скорее согрелись. Позже все-таки достигнув какого-то результата, он начал периодически тереть ими свои плечи. Морра действительно сердилась из-за этого, уже хмуря брови. Не принимает чужую помощь, и сам себе не помогает. Какие люди, все-таки, странные создания! Такие разносторонние и многогранные. И девушка уже начинала испытывать к парню жалость. Такую сильную, что не испытывала еще ни к кому. Даже к Стинки, который был до сей поры единственным, кто часто общался с ней все это время. Морра долго смотрела в спину Снусмумрика, но потом решилась снова подать голос: – Почему ты совершенно не заботишься о себе? По движениям головы и плеч парня, она поняла, что он услышал вопрос, но потом будто бы сделал вид, что не слышал. Девушка еще надеялась, что он, подумав, ответит, но парень по-прежнему молчал. Что же, он в самом деле устроил ей бойкот? Замечательно. Морра удрученно вздохнула. Видимо, этот путешественник оказался не таким простым, как ей казалось. Но из ее мыслей вывело чье-то противное хихиканье. Она в недоумении перевела взгляд на Стинки, который все это время смотрел на нее и уже чуть ли не синел от сдерживающего смеха. – Что? – уже чуть ли не раздраженно спросила девушка. Низкорослый прыснул и, посмеявшись, выпалил: – Влюбилась, что ли? – и продолжил дико хохотать. Щеки Морры вспыхнули синим румянцем, она даже поперхнулась от такой шутки. А Мумрик по-прежнему неподвижно сидел, пустым взглядом смотря на костер. Девушка возмущенно мотала головой, то к одному, то к другому, чувствуя себя просто растоптанной на месте. Один продолжал неустанно смеяться, другой не реагировал. Все как будто бы сговорились против нее…. Даже если она это заслужила, она считала, что это было слишком жестоко! Со слезами на глазах, она зарылась в свои густые волнистые волосы, будто пытаясь спрятаться в них ото всего мира. Но она не успела сообразить, как через какое-то время услышала низкий голос парня: – Хватит. Она удивленно приподняла голову, не веря ушам. Стинки тут же перестал смеяться, недоуменно оглядывая бродягу. Тот снова большую паузу молчал, будто в действительности не желая о чем-либо разговаривать. Хотя бы потому, что жутко устал. Морра замечала это с каждой минутой. И ей все еще было жалко его, но все-таки что-то сейчас от него она желала услышать. Через минуту тот все же продолжил: – Зачем высмеивать то, как кто-то о ком-то заботится? В этом нет ничего постыдного, – он перевел дух. – Ты, Стинки, желаешь быть замеченным кем-то. Но как это возможно, когда ты высмеиваешь такое внимание? Это было не совсем то, что желала услышать девушка, но данные слова ее все равно порадовали. Ей стало от этого лучше, и она с облегчением допила свой кофе. Стинки пару минут удивленно хлопал глазами, но потом, поразмыслив, ответил: – Ну… ладно, я виноват. Просто я не понимаю, зачем она к тебе пристает, если ты ей уже сто раз сказал, что будешь делать то, что хочешь! Морра в смятении сжалась, прижав к груди колени. Она слегка взволновано взглянула на бродягу, который так и не менялся в лице. Хотя оно выражало что-то, что разобрать даже можно не сразу. Но радости это выражение не несло. Конечно, кто захочет посреди ночи разбираться, кто как много о ком волнуется… хотя с другой стороны – это же было важно! Морра сейчас не верила, что в этом мире нет человека, который бы то и дело заботился о таком отважном и добром человеке, как Снусмумрик. А этот человек ему очень нужен, даже если он того не хочет… ведь в противном случае бродяга просто погибнет, пока будет помогать другим людям. Сейчас у него отморожены части тела, а что может случиться в следующий раз?.. Девушка понимала, что это так оставлять нельзя. Ни положение парня, ни его равнодушное отношение к этому. – Каждый может за кого-то поволноваться. Я не возражаю. Морра снова вскинула к парню взгляд и в удивлении раскрыла рот. Ей даже показалось, что ей послышалось. Он не возражает? Что значит «он не возражает»? Как такое возможно вообще?! Девушка возмущенно поколебалась на месте и вскоре выпалила: – Но я же не для вида тебе об этом сказала! Я всего лишь хотела как лучше, а ты… – Я знаю, – отрезал парень, снова вздохнув. – Но от этого все равно ничего не изменится. У снежного существа даже комок в горле застрял от недоумения. Почему… почему его слова звучали так жестоко? Девушке сейчас казалось, что она видит перед собой другого человека. Или Мумрик просто сочетал в себе две личности… но как такое возможно? Нельзя же совсем себя не жалеть! Морра в негодовании ерзала на снегу, периодически вертя в руках пустую крышку от термоса. Она, к сожалению, поняла, что от парня чего-то толкового не добиться. Он был слишком закрытый для нее со Стинки, и в свою душу и даже голову он не пускал никого. Никогда… или… возможно, лишь когда-то такое было?.. Но девушке это было сейчас полностью недоступно, как бы сильно они друг другу не доверяли. Вскоре и низкорослый подал голос, недоуменно почесав затылок: – Значит, мне смеяться над такой заботой нельзя, а тебе игнорировать ее – можно? После этих слов произошло что-то действительно странное. Глаза Снусмумрика распахнулись, и он резко вздрогнул, будто стрелой пораженный. Он где-то минуты две смотрел пустым взглядом вдаль, не шевелился и едва не дышал. Оба существа шокировано уставились на него, не понимая, что случилось. Морра с открытым ртом наблюдала за неподвижностью парня, и уже не могла думать о чем-то постороннем. Поведение бродяги ее до сих пор удивляло, но теперь… данное мелкое действие смогло ее просто сразить. По-настоящему испугавшись, она встрепенулась и сердито ткнула пальцем в голову Стинки, прошипев: – Зачем ты это сделал? – А что я сделал? – существо недоуменно хлопало глазами, так и не понимая, что сейчас произошло. – Сам, что ли, не видишь? – уже раздражалась девушка. – Не надо было так много болтать! Вскоре они услышали кашель парня, который прикрывал рот рукой и протирал свои глаза. После этого он тяжело вздохнул и опустил голову. – Т-тебе плохо? – заволновалась Морра, ближе придвигаясь к парню, но потом поздно опомнилась и села на свое прежнее место. Как же сейчас ужасно она себя чувствовала… она хотела помочь, но никак не могла! Тогда она строго взглянула на Стинки и глазами ему указала на бродягу. Тот сначала отрицательно и как-то боязно мотал головой, но когда подруга уже угрожала ему, что она его заморозит, он испуганно пискнул и, кашлянув, сделал попытку внимания к парню: – Тебе… эм… нужна помощь? Ответа они ждали какое-то время, ибо кашель парня разразился не на шутку. Он пытался всячески прекратить его, даже хватался за горло, но это было тщетно. Вскоре кое-как угомонившись, он сглотнул и, переведя дух, мельком взглянул на обеспокоенных друзей и рассеянно отвел взгляд. Но спокойствие снова появилось на его лице, что по-прежнему продолжало изумлять Морру. – Я в порядке, – только и изрек он. На сей раз девушка вспыхнула и больше не могла держать себя в руках: – Что?! Еще и после всего этого ты, как ни в чем не бывало, утверждаешь, что в порядке?! Да это просто мазохизм! Как так можно к себе относиться? Я не понимаю, честно! Лично я ненавижу себя за то, что я замораживаю все и вся… но ты… ты-то никогда никому ничего плохого не делал, я просто уверена в этом! Так почему? Почему ты о себе не думаешь?! Бродяга молчал, прикрыв глаза. Стинки все еще испуганно неподвижно сидел, боясь что-либо говорить. Он осторожно посмотрел на Морру, которая сердито впивалась взглядом в Мумрика, явно ожидая ответа. Но парень привычно молчал, неровно дыша. С первого взгляда можно было понять, что его самочувствие сейчас было не самым лучшим. Здоровье не вовремя, но справедливо подкачало. – Почему ты опять игнорируешь мои слова?! – не унималась Морра. – Почему ты не принимаешь чью-то помощь? Зачем так сильно ограждаешься от мира?! Ты… – Морра, хватит, – наконец ожил бродяга. Его голос звучал твердо, но фальшиво, это было видно. Однако девушка не придала этому значение. – Нет, не хватит! – продолжала она. – Это просто невыносимо! Я хочу получить ответ! Хочу знать эту весомую причину, по которой ты делаешь добро кому угодно, но не себе! Я считала тебя умным, но теперь я вообще ничего понять не могу! Так… так просто не должно быть! Это не правильно! – Я сказал, хватит, – строго отчеканил парень, все еще держась за горло. – Никто не может точно сказать, что в этом мире считается правильным, а что нет. Я делаю, что я хочу. И это вас не касается. Стинки все еще шокировано таращился на них обоих, и практически ничего не понимал. А кожа Морры уже просто темнела от негодования. – Значит, вот так ты заботишься о других? – уже со слезами на глазах возмущалась она. – Ты помогаешь другим, но на их чувства тебе наплевать? И почему? Потому что нет своих?! – Морра, я… – пытался возразить парень, но тут громко чихнул, закрыв рот обеими руками. Стинки неловко поежился и продолжил молча наблюдать за происходящим. – Вот! Разве ты сам не видишь, что происходит?! – крикнуло снежное существо, уже чувствуя, как по ее щекам текут слезы. Кое-как успокоившись, она изрекла. – Мумрик, я просто не хочу, чтобы ты страдал… этого никто не хочет! И не может быть, чтобы ты этого не понимал. Я вижу, ты скрываешь что-то… и ты можешь это скрывать, если так хочешь. Но рано или поздно тебе придется обратить на себя внимание! – она мельком взглянула на неподвижного Стинки, и с грустью добавила. – Я могу себе представить, как помрачнеет Муми-дол, если лишится такого человека, как ты… Снусмумрик сделал глубокий вздох и больше ничего не говорил. Он все так же спокойно и непоколебимо сидел и уже чуть ли не спал. Вскоре он поднял слипавшиеся глаза на почти погасший огонь, затем взял в руку снег и бросил его на костер, отчего тот полностью потух. Затем он взял в одну руку шарф, в другую – остывший термос, встал и направился к своей палатке. Существа округлыми глазами проводили его взглядом. Почему-то возражать они не стали, точнее, не посмели, уже прекрасно понимая, что парень не станет менять своего мнения. Морра с отчаянной рассеянностью крутила в руках крышку термоса, задумчиво смотря, как парень залезает в палатку. Сейчас у девушки в голове крутилась лишь одна мысль – Снусмумрик был чем-то похож на нее. Он тоже был, точнее, изображал себя холодным и замкнутым, и не позволял никому растопить лед в его душе, которого и не было вовсе. Снежное существо с самого начала поняло, что человек он хороший, и даже очень. Но творилось с ним что-то очень странное, что, наверное, никто никогда не сможет понять. И от осознания этого и Морре, и Стинки становилось грустно. Они не скрывали то, из-за чего их могли не любить… а Мумрик… он скрывал то, за что его могли любить. Лишь иногда он был собой, когда выручал кого-то из беды. А о чувствах будто бы и думать не хотел. Друзья без лишних слов поднялись со снега, что-то друг другу шепнули, потом пошли и оставили крышку и банку около палатки бродяги. После этого они молча ушли в горы, как ни в чем не бывало. Всю дорогу Морра то и дело оглядывалась, а Стинки разочарованно фыркал, махая рукой и говоря, что смысла уже к этой теме возвращаться нет. Девушка лишь вздыхала и уже надеялась лишь на одно – что бродяга не сильно сердился на нее за все сказанное. *** На следующее утро Снусмумрик все еще пытался прийти в себя, но у него ничего не получалось. Он снова находился на улице, ибо считал, что свежий воздух всегда способен улучшить состояние здоровья. К тому же, сегодня и солнце приятно светило, и снег блестел серебром. Но и такая обстановка пользы не приносила. Не смотря ни на что, парень пытался здраво соображать, но все выходило просто из рук вон плохо. Он часто держался за голову и то и дело кряхтел да кашлял. Небрежно бросив свои вещи на снег, он уселся на бревно, лежащее неподалеку, и просто сидел с закрытыми глазами, уперев голову в руки. Время для него будто бы остановилось, дышать было тяжело. Головокружение не давало покоя, а кожа горела сильнее, чем вчерашний костер. Мумрик пытался собрать мысли в одно целое, но они просто смешивались, превращаясь незнамо во что, и мешали о чем-либо думать. Так длилось очень долго, но позже бродяга услышал какой-то шорох недалеко от палатки. С трудом разлепив глаза, он опустил руки и повернул голову в сторону звука. Еле сосредоточившись на окружении, он заметил, что дальние сугробы как-то странно шевелились. Да и вообще сугробы в принципе шевелиться… не могут. Парень помотал головой, посчитав, что у него уже начались галлюцинации. И продолжил сидеть и пытаться прийти в себя, а сугробы тем временем продолжали передвигаться. – Хватит толкаться! – кто-то шикнул в них. – Сам подвинься! Я ничего разглядеть не могу! – ответил второй голос. – А разве там что-то происходит? Он продолжает страдать на бревне! – Вот именно! Поэтому мы должны выйти и помочь ему! – Да? Снова заморозив? – Прекращай шутить про это… мне неприятно. – Правда не обижает, знаешь ли! Морра с силой толкнула Стинки в бок. – Ай! Ты мне заморозила руку! – провопил тот, упав на снег. – Тихо! Кто-то идет! – прошипела девушка и низко нагнулась, руками обхватив пышные волосы, чтобы те не показывались из-под сугробов. К месту, где сейчас находился бродяга, и правда кто-то бежал. Он этого не заметил, поскольку сильно ушел в себя, да и соображать было трудно. Вскоре утренний гость оказался совсем близко к нему, и весело выпалил: – Привет, Снусмумрик! Парень вздрогнул от неожиданности и повернул голову в сторону голоса. Перед ним стоял Муми с радостной улыбкой. Бродяга лишь тяжело вздохнул и изрек: – Привет. И радость мальчика совсем скоро сползла с лица. Он внимательно оглядел друга и взволнованно произнес: – Ты в порядке? Выглядишь таким усталым! – и белобрысый без лишних слов сел рядом с парнем. – Да, все хорошо, – сухо произнес тот, пытаясь даже не смотреть на прибывшего. От этого тот наклонил голову, пытаясь заглянуть другу в глаза, но тот просто отвернулся в другую сторону. Вскоре Мумрик снова вздрогнул, ощутив чужую ладонь на своем лбу. Он не успел даже сообразить, как мальчик воскликнул: – Ого! Ты такой горячий! – после чего обеспокоенно вскочил с бревна. – Муми, я… – Ты заболел?! – перебил парня друг. – Нет, просто… – Что же ты мне сразу не сказал! Сейчас я тебе помогу! – и он быстро рванул к большой палатке. Бродяга резко повернулся в его сторону и начал тараторить свое: – Муми, не надо, я в порядке. Простыл немного, в этом нет нич… – Не надо возражать, ты болен, я это сразу заметил! – послышался голос белобрысого из приглушенного шума в палатке. Вскоре он выбежал оттуда с крупным рюкзаком и плюхнулся с ним на снег. – Сейчас будем тебя лечить! – Не стоит так заморачиваться, успокойся, – говорил Мумрик, но Муми его не слушал. Что-то бурча себе под нос, он рылся в вещах друга, без слов зная, что тот ему так делать не запретит. Вскоре мальчишка сердито фыркнул и всплеснул руками. – У тебя что, нет никаких лекарств? – возмутился он. Бродяга устало вздохнул. – Мне не… – хотел было сказать он, но друг снова не позволил ему это сделать: – Хотя не отвечай, я это и так вижу, – подросток решительно встал. – Тогда я сейчас быстро сбегаю до дома, и принесу кое-что! – и без лишних слов помчался в обратную сторону, на ходу крикнув парню. – Никуда не уходи, и ничего не предпринимай! Я сейчас! – Муми, стой, ты не должен… – пытался остановить его Снусмумрик, но мальчишка довольно быстро скрылся за горизонтом. Парень лишь вздохнул и приложил руку ко лбу. После этого он машинально хотел встать и куда-то уйти, но подумал над словами друга, и решил все-таки оставаться на месте. К тому же голова по-прежнему продолжала болеть. Пока он сидел, ближайшие сугробы снова начали шевелиться. – Ты посмотри, а все не так плохо, как я думал! – довольно изрек Стинки. – И как я сразу не догадался, что если кто и будет заботиться о нем, так это Муми? – Ты прав, – кивнула Морра, радостно улыбаясь. – Я тоже могла бы догадаться. А то с чего-то решила, что у Мумрика нет того, кто будет вокруг него крутиться… а ведь ответ был очевидным! Я думаю, если бы весь Муми-дол узнал, что он болен, все бы тут же ринулись ему помогать, потому что Мумрик что только и делает, что помогает им всем! И на помощь нужно всегда отвечать помощью! – она посмотрела на друга. – Правда же? – Ага! – согласился тот и оглянулся. – А теперь, думаю, нам пора уходить. Не хочу им мешать. – Да, я тоже! – бодро подхватила Морра, и они вместе аккуратно уползли в другую сторону, чтобы быть незамеченными. Когда им удалось попасть в невидимое поле зрения, они спокойно с облегчением вздохнули и с чистой совестью пошли обратно в горы. По пути они практически не разговаривали, а просто шли чуть ли не в припляс. Они были действительно рады, что люди по-прежнему продолжают помогать друг другу, не смотря ни на что, потому что именно они и могли и подарить друг другу тепло, и прекрасно понять друг друга без слов. Кажется, Снусмумрик упорно отказывался это понимать. Возможно, именно из-за того, что постоянно жил один. И лишь в этом Морра и Стинки могли его понять, потому что они не являлись людьми, и не знали всех прелестей людского характера. – Кстати! – произнес Стинки, когда они подошли к подножию горы. – Постарайся больше в ямы не падать! А то я… – он замялся перед внимательным взглядом подруги. – Я… э-э… не хочу снова беспокоить Снусмумрика по этому поводу! Вот! А то ведь только он способен тебя оттуда вытащить. Поэтому… да. Не делай так больше. В ответ Морра лучезарно улыбнулась и, многозначительно покачав головой, сказала: – Конечно. И они отправились восвояси. И так… быть может, что-то в них, помимо облика, было человечное? По крайней мере, чувства точно были, и они могли в любой момент побеспокоиться друг о друге. Даже не желая этого показывать. Девушка все чаще стала замечать, что все живые существа были похожи друг на друга, всегда, везде. На кого ни глянешь – все как капли одного дождя. Как горы, находящиеся в одном месте. И как звезды, ярко сияющие по ночами Муми-дола.