Спасибо тебе

- А ты успеешь? - С трудом. У Найна совсем не было времени беседовать с напарником. Он осознавал всю тяжесть сложившейся ситуации и всю ответственность, возложенную на его плечи, благодаря человеку, которого он, пожалуй, меньше всего ожидал (или же хотел) хотя бы ещё раз встретить на своём жизненном пути. Или же всё с точностью до наоборот? Найн мог бы поразмышлять, возможно, в очередной раз подавив один из сотен тысяч своих приступов, но сейчас он был занят в разы больше, чем обычно. В висках отдавались приглушённые звуки собственного прерывистого дыхания, смешанного с частыми глухими ударами прорезиненной подошвы ботинок об огранённые квадратики уличной плитки - ах, проскальзывает малость, как же не вовремя! Взрыв в составе 02-918 неизбежен и он состоится буквально через несколько минут. Минуя турникеты, спускается вниз, озирается. Сотни разномастных людей мелькают перед глазами; тёмные макушки - чуть выше или чуть ниже, неспешно (по крайней мере, по нынешним меркам Найна) продвигаются к своим целям, контрастно выделяясь на фоне общего светлого убранства станции метро. Тончайший звук скрипа рельс - приближается. Вот она - металлическая глянцевая громадина с красными полосками - нехотя выползает из глухого тоннеля, оглушая станцию недовольным звонким сигналом, оповещающим о прибытии. "Вот он я, здесь уже, заползайте поскорее, и я поспешу обратно, подальше от этого мерзкого света", - вот, как заголосил, щурясь своими бело-голубыми ослепляющими отблесками круглых передних фар. Найн стремительно проносится мимо людей, резвыми шагами минуя лестницу. "Дай мне, дай мне пару минут, я прошу тебя", - ему стоило попросить самого себя об этом, пожалуй. А посему голос в его разгорячённой голове обрывается без шансов достигнуть хоть какую-нибудь мутную цель. Чёрная футболка липнет к вспотевшему телу. Воды бы, эх. Тяжело сохранять рассудок холодным в такой ситуации, и Найну вновь приходится совершать своё привычное "невозможное", то, от чего бы большинство людей, покрутив пальцем от виска, любой ценой отказались. Террористы... Да уж, террористы! То ли слишком хорошие, то ли слишком плохие - и судить-то даже некому. Найн кидает маленький баллончик, который, характерно звонко цокнув при ударе о состав, разразился объёмными облаками дыма. - Бомба! В вагоне состава бомба! - он понимает, что главное сейчас - создать нужную панику и тем самым быстро эвакуировать людей. Включается пожарная сигнализация, одинаковые тёмные макушки уже не неспешно слоняются взад-вперёд по станции, а направленно и резво направляются к общей единственной цели - выходу на поверхность, подальше от неприятного звука сирены и жутких клубов дыма. "Сохраняйте спокойствие!" - мудро изрекает железный мужской голос, шаркающий сквозь динамик. Времени уже нет. Найн, надеясь, пожалуй, только на чудо, врывается в нужный вагон и направляется к месту, где должна была находиться бомба, однако внезапно замечает спящую в вагоне девушку. Как беспечно и мирно на фоне общей безумной суеты. "Проклятье!" - два ловких прыжка, и он уже достиг её, схватив ловкими, но всё же немного подрагивающими от волнения руками. Сжал пальцами, крепко, чтобы ни за что не ускользнула она из малость вспотевших ладоней. Ещё два прыжка, и они оба вырываются из злополучного вагона. А вслед за ними вырывается огромный порыв огня и пепла. Взрыв. Стёкла разлетаются по крохотным осколкам, отражая в каждом из них ярко-оранжевый хаос. - Есть раненные?.. - обрывки фраз доносятся сквозь звенящий вакуум в голове. - Срочно... И эвакуировать!.. Помогите мне её...Вынести!.. Задело. Спина горит, прислониться больно, чёрт возьми. В обданных жаром ушах снова и снова отдаётся этот проклятый скрежет и непонятный писк. В глазах будто бы пепел - ничего не видно, ещё и очки неизвестно где, слетели и, видимо, повторили участь окон вагона метро. Даже хмуриться больно. Собственное бессилие сводит с ума ещё больше на фоне всеобщего удушающего хаоса. Запах расплавленного пластика и резины смешивается с едкой вонью проклятого дыма; воссоединившийся запах собственных ошибок - вот, что это. Измазанные сажей пальцы тянутся к рации. - Найн! - обеспокоенный голос рвётся наружу сквозь бездушную пластмассу. - Ты в порядке? Позже Твелв заберёт его, бережно усадив на заднее сидение своего мотоцикла. Найн ещё не в себе, устало нахмурит брови, закроет глаза... - Прости меня. - Поехали домой, я прошу тебя, - хрипло отзывается темноволосый, обессиленно опуская потяжелевшую голову. Твелв извиняется. Но за что? Ненавидит чувствовать себя бесполезным и понимает, что никогда не смог бы себе простить, если бы сейчас с Найном случилось бы что-то действительно серьёзное. Он не знает, что именно произошло на станции, однако понимает, что этот человек был на волосок от этого "действительно серьёзного". Боится он слова "смерть". Видимо, его внутренний голос, произнося его, окрашивается в отвратительный цвет. Или же виной всему вовсе не синестезия. Твелв заботливо и несколько неловко набрасывает на Найна свою олимпийку, дабы скрыть жуткие последствия взрыва, отразившиеся на спине брюнета. Жутко всё же. Внутренние уголки бровей нехотя поползли вверх. "Я так слаб". - Мне нужно в душ, - едва переступив порог, заявляет уже порядком пришедший в себя Найн. - Тебе помочь? - нерешительно осведомляется вошедший после него Твелв, несколько нервно убирая за ухо прядь русых волос. - Ещё чего, - грубовато... И вот Найн снова лишает его причины быть нужным. Найн всегда такой, и вроде бы Твелв понимает, что это всё не со зла, вроде бы столько лет они провели рядом друг с другом и пора бы привыкнуть уже... Да и, вроде бы не такой уж он и бесполезный, если объективно посудить. Однако... "Вроде бы, вроде бы... Вроде бы то, вроде бы это..." А на деле всё совсем по-другому, на деле из раза в раз повторяется одно и то же. И это "вроде бы" никогда не заглушит ни одно из этих отвратительных разрушающих изнутри чувств. Твелв отправляется на кухню. Не любит он браться за готовку спустя рукава (да и вообще за что-либо), но сейчас это большее, чем он может как-то попытаться сгладить сложившуюся ситуацию. Он ещё не осматривал раны Найна. Наивно надеется, что ничего серьёзно, думает только об этом - и зачем только молоко достал, когда рис варить собрался? "Найди в себе силы хотя бы сейчас взять себя в руки!" - зубы стискивает, руки в кулак сжимает, оставляя на ладонях тёмно-бордовые полумесяцы-следы от ногтей. Найну не хочется никого обижать. Он не пытается этого сделать. Просто всегда такой - ненавидит, когда его жалеют, в какую бы ситуацию ни попал. Ненавидит казаться слабым, о ком бы речь ни была. Даже о человеке, с которым он столько лет вместе - почти одно целое уже, а боится до сих пор чёрт знает, чего. "Не стоит делать из этого какую-то особую трагедию - всем и всегда трудно пережить какие-то такие неудачи, тяжёлые моменты... В этом нет ничего удивительного. Мне просто нужно помыться и отдохнуть. Я буду в норме", - быстро находит решение сдержанный и рассудительный Найн. Вот, тянется за тюбиком геля для душа, с трудом выдавливает немного в ладонь. Почему с трудом? Нет, дело не в общей слабости, а в том, что, в отличие от него самого, экономного, кое-кто транжирит и гель для душа, и шампунь, и зубную пасту буквально за троих. "Ладно ещё шампунь - допустим, это я понимаю, ведь за такой пышной шевелюрой нужен уход, - Найн нехотя поворачивает голову к зеркалу, смотрит на прилипшие ко лбу тёмные хвостики гладких волос. Да уж, он никак густой причёской похвастаться не мог. Ладно, впрочем-то, - но куда он весь гель тратит? Вроде пониже меня... И как приучить этого человека к хотя бы какой-то экономии?.." - вновь впившись взглядом в холодную стену из мокрой светлой плитки, Найн, потерев ладони друг об друга и вспенив гель, начинает смывать сажу с шеи и плеч. Тонкими взмыленными струйками, извиваясь, гель быстро стекает вниз по покрасневшей спине. "Ах, чёрт, как же жжёт! - темноволосый спешит скорее смыть белые мыльные пятна со своей спины, повернувшись ею к зеркалу. - Проклятье... - проносится в его голове в тот самый момент, когда он, повернув голову и посмотрев на свою спину в зеркало через плечо, видит масштабы последствий взрыва. - Ожог, как минимум, второй степени. Это нельзя так оставлять", - на скорую руку смыв уже только водой остатки сажи и пепла с лица и рук, Найн поспешно удаляется из ванной и, вернувшись в комнату, быстро достает аптечку из закромов тёмно-коричневого шкафа. Взяв нужную мазь, подходит к зеркалу и, повернувшись к нему спиной, начинает обрабатывать раны. Однако всё отнюдь не так просто. "Чёрт, это что, царапина? От стёкол, что ли? А если осколок внутри? Как достать-то его, вот чёрт..." - Найн пытается просунуть правую руку сначала над плечом, потом подмышкой, но всё никак не достает до нужного места. К тому же без очков ему не очень-то удобно фокусироваться на какой-то мелкой детали и рассматривать её. - Найн, - темноволосый чуть поднимает голову и видит стоящего за собой Твелва. Глаза, большие и тусклые, наполненные каким-то абсолютно неясным разочарованием, надёжно вцепляются взглядом в его собственные - не отведёт, не сможет, - почему бы тебе... Не попросить об этом меня, например, - в последнем слове тенью проскальзывает явная обида на то, что Найн сразу не попросил его об этом. Потому он тут же разворачивается лицом к светловолосому парню и, почти не колеблясь, отдаёт ему мазь. - Пойдём сядем на диван, - вдохнув, произносит тот и направляется к нужному месту, обременённый этим неприятным чувством... Будто бы одолжение сделал... Что ж. - Замечательно. Я как раз смогу кое-что просмотреть, - с этими словами темноволосый берёт со столика ноутбук и, опустившись на диван, неспешно ставит его перед собой. Твелв садится позади напарника. - Проверь на наличие осколков только. Мне почему-то кажется, что я видел там царапины, - пытается сделать голос как ни в чём не бывало и даже не поворачивается. - Сам знаю, - буркнув будто бы сам для себя, светловолосый начинает тщательно осматривать спину пострадавшего от взрыва парня. Найн тем временем старается заниматься своими делами, отвлечёнными от этой неловкой сложившейся ситуации. Он знает, что уже довольно сильно задел напарника, но... Как-то никогда не клеилось у него ни с извинениями, ни с какими-то попросту доброжелательными словами и жестами. Всегда резкий и чёрствый. Это его защита от ада извне и, увы, он настолько привык "защищаться", что делает это даже в отношении Твелва. Неосознанно и даже нежеланно, но делает. Найну неловко от того, что он, по факту, во многом пользуется общей отходчивостью напарника. Ведь завтра он уже ему всё простит, снова будет излучать тепло, даря его всем вокруг практически без разбора. Твелв же нервно прикусывает нижнюю губу изнутри и растерянно хмурит брови, вглядываясь в раны на теле темноволосого. Даже касаться их боится - не то, что мазать чем-то. Да уж, всё действительно довольно серьёзно... Не критично, конечно, но всё же. - Тебе... Будет немного больно, Найн. Но я постараюсь аккуратно, - осторожно произносит он, сдавленно затаивая дыхание. - Давай уже. Сам знаешь, что это нельзя так оставлять, - да уж, будто бы что-то новое сказал. А то он сам, ещё в зеркало посмотрев, этого не понял. Как только Твелв аккуратно касается пальцем с нанесённой на него мазью спины Найна, тот сразу же отрывает пальцы от клавиатуры ноутбука и даже немного вздрагивает. - Найн, тебе больно? - Нет, я в порядке. Просто продолжай и сделай это побыстрее. - Но ведь... Ладно, в общем, - секундная неловкость и Твелв вновь принимается за дело. Мазки старается делать короткими и не слишком интенсивными, нажимая по минимуму. Сильный ожог вперемешку в ссадинами и царапинами... Очень неприятное сочетание. "Если бы я мог разделить эту боль с тобой..." Темноволосый просто замер и, казалось, стойко принимал все эти болезненные меры лечения. Твелв старался не думать об этом, ведь Найн попросил его поскорее закончить... Найн сильный и он всё стерпит, всё выдержит. Это ведь всё, чем он может ему помочь, это максимум, это предел. Это предел? Экран оставленного ноутбука потухает. Светловолосый отвлекается на это и видит в отражении чёрного экрана обезображенное гримасой почти нестерпимой боли лицо Найна. Кулаки сжал. Сидит и тихо терпит, ни звука же, ни малейшего. Кажется, будто заплачет. Это не предел. Тюбик с мазью остаётся лежать позади, а Твелв, встав со своего места, убирает ноутбук и садится спереди темноволосого, который пока не до конца понимает, что хочет сделать его напарник. В мутных почти чёрных глазах проносится смазанная тень не поддельного удивления. Секунда - правая рука обвивает шею темноволосого, левая, пролезая снизу через подмышку, ложится на плечо, притягивая Твелва вплотную к влажному телу напарника. Светловолосый знает, куда нужно положить руки так, чтобы не задеть площадь ожога и не доставить неприятных ощущений. Найн чувствует, как на смену нестерпимой боли приходит тепло, заполняющее его, кажется, до самых кончиков едва вздрогнувших пальцев. Чёрные рваные мазки ресниц дрожат под тяжестью столь долго сдерживаемой влаги. - Если ты скажешь, что тебе больно, то не станешь от этого слабым, Найн. Светлая улыбка искусанных губ окончательно стирает жуткую гримасу с лица, как солнце, секунда за секундой поднимаясь из-за горизонта, не оставляет шансов на спасение непроглядной сумеречной тьме. "Какой же глупый..." - усмехнувшись где-то внутри своей внезапно полегчавшей головы, думает Найн. Кто знает, к кому именно обращены его мысли, но они непременно достигают нужной цели, не обрываясь, не путаясь и не сбиваясь бесследно с пути. Глаза закрываются. Голова опускается на бесконечно родное, единственное родное плечо. Влажные чёрные волосы, касаясь красной футболки, оставляют после себя расползающиеся тёмно-бордовые мокрые следы. - Спасибо тебе,

Твелв.