Demons

Ты же мог спасти его, да? Тот мальчик, Диггори. Ты оставил его умирать. Барти качает головой. Это не реально. Регулус умер. Он был мёртв более десяти лет, и он, безусловно, не стоит рядом с Барти сейчас. Барти знает это. Он не глупый. Но Регулус всё ещё здесь, когда он закрывает свои глаза и открывает их вновь. Реальность отказывается придерживаться логики. Ты любил его, Барти? Я видел, как ты на него смотрел, ты знаешь. У тебя всегда было дело для сероглазого мальчика, не так ли? — Не здесь, — бормочет Барти, зарабатывая острый взгляд от работника Министерства, сопровождающего его по коридору. Ты любил меня тоже. Однажды. Помнишь? Барти делает глубокий вдох. Он идёт к судьбе худшей, чем смерть. Сейчас не время для того чтобы вновь переживать эти вещи. И что случилось со мной, Барти? Ты не смог спасти и меня тоже. Знаешь это. Ты знал меня лучше остальных, и видел знаки. Но ты даже не попытался спасти меня? Руки Барти крепко зажимают его уши. Этого достаточно, чтобы заглушить звук его шагов по каменному полу, но холодный смех Регулуса всё ещё слишком чёткий в его голове. Конечно, ты этого не сделал. Так же как не спас Диггори. Твои руки испачканы кровью двух людей. — Прекрати это! — кричит Барти. — Этого достаточно, — сказал волшебник из Министерства, и не очень мягко толкает Барти в пустую комнату. — Не пытайся вытворить что-нибудь, Крауч. Достаточно скоро здесь будут дементоры, уж они позаботятся о тебе. Барти сомневается, что ему хватит сил, сделать что-либо. Холодные, неумолимые глаза Регулуса всё ещё пронзают его, осушают полностью. — Почему ты так поступаешь со мной? — спрашивает он слабо, резко падает на пол и облокачивает голову к стене. — Почему ты мучаешь меня? Регулус ухмыляется. Барти всегда ненавидел этот высокомерный вид. Это пытки, Барти? Раньше у тебя никогда не было проблем с пытками. Помнишь Лонгботтомов? Помнишь, как они просили, чтобы ты перестал? Я имею в виду прежде, чем ты и Лейнстрейджи замучили их до безумия. Когда они ещё могли говорить, помнишь? — Перестань, — говорит Барти, быстро моргает и первый раз замечает, что слёзы цепляются за его ресницы. — Прекрати это. Прекрати. Пожалуйста. Ты не остановился. Пока свет не покинул их глаза. Помнишь? Барти качает головой. Конечно, он помнит. Как он мог забыть? Той ночью он боялся чувствовать себя живым как никогда. Сейчас они разбиты. Ничего кроме повреждённых игрушек, которые никогда не смогут быть починены. — Пожалуйста, — шепчет Барти, его голос треснул. Всё, до чего ты дотрагиваешься, ломается, не так ли, Барти? Твоя собственная мать, единственный человек, который всегда любил тебя, сгнила в клетке из-за тебя. Я мёртв, потому что ты не смог спасти меня. И Диггори… Мальчик был чист, пока они не пришли, но его судьба была решена, он стал вторым, на которого ты положил глаз. — Почему ты делаешь это, Регулус? — требует Барти, обхватает колени и плотно прижимает их к своей груди. Регулус со смехом тянется, сжимает подбородок Барти. Он ожидает, что рука пройдёт сквозь него, как у призрака, но всё это слишком твёрдое. Барти может чувствовать, как пальцы рисуют завитки на его коже. Я ничего не делаю, Барти. Это всё ты. Только ты. — Нет. Твои демоны вышли развлекаться. В конце концов, любимый, ты сам себе палач. Когда дементоры пришли к нему, Барти слишком сильно онемел, чтобы чувствовать, как холод кусает его кости.