Осколки прошлого

Это было одно из тех сборищ, которые Цунадэ-химе терпеть не могла. Очередная встреча экс-каге или, как говаривал старик Ооноки, клуб для тех, кому за сорок. Несколько лет мира, оказавшегося на поверку ничуть не меньшим испытанием, нежели война, подточили даже тот кремень, из которого был сделан этот неунывающий долгожитель. Так что, все разговоры с его участием неизменно сводились к проблемам возраста, болячкам и прежним славным денькам. – Дэйдара. Вот это был ученик. Вот был шиноби! Где теперь такие парни… – сокрушался Ооноки. Его нос после выпитого саке побагровел и стал ещё больше похож на перезрелую сливу. – Слишком красивый для нового цучекаге. – сладко рассмеялась госпожа Мэй, – Известно, к тому же, что всякая красота мимолётна. – Пусть так. Но вы-то, милая Теруми, являетесь исключением из правила. – меланхолично отозвался Хатаке. Он едва вошёл, как сразу устроился лёжа на циновке за спинами гостей и накрыл лицо разворотом журнала не самого пристойного содержания. А что, мол, здесь такого. У капитана стратегического отдела АНБУ свободный вечер. Ему можно. Ему теперь вообще всё можно. Эй молча потянулся к графинчику с рисовым вином. В уютной и несколько старомодной обстановке, созданной умелыми руками принцессы Сенджу, он чувствовал себя особенно неуместным. – Я больше так не могу. – посреди затянувшейся паузы в беседе голос Цунадэ прозвучал как гром среди ясного неба. Каждый из присутствующих в комнате ощутил в этот момент растущее напряжение. – Что с нами со всеми, чёрт возьми, случилось?! Скажите мне здесь и теперь, разве такого мира мы хотели? Куноичи поднялась с места, тяжело опершись о стол обеими ладонями. Её светло-карие глаза в гневе сверкали, как подсвеченный солнцем янтарь. Напряжённая тишина становилась невыносимой. – Друзья мои, вы не находите, что вечер несколько затянулся? – промурлыкала госпожа Мэй в отчаянной попытке сохранить лицо. – Ещё как нахожу. Вся моя жизнь несколько затянулась. – скрипучий смех Ооноки оборвался сухим кашлем. – Надеюсь, хозяйка простит ворчливого старика за испорченное настроение. Теруми, золотце, вы не покажете, где в этом доме спальни для гостей? Память уже ни к демону. Коротышка, не меняя позы, по воздуху выплыл из комнаты вместе с дзабутоном, на котором сидел. Последние годы левитация давалась ему проще, чем обычная ходьба. Следом, подобрав лазурные полы кимоно, отправилась и госпожа Мэй. – Да-а, дела. Кажется, и мне пора. – Какаши отложил журнал и широко зевнул под маской. Через мгновение шиноби буквально растворился в заоконных сумерках. Только промятая циновка отмечала место, где он только что лежал. – О-Ками-сама, что же с нами случилось… – обречённо прошептала Цунадэ. Золото в её глазах медленно гасло, безвольно опали сильные руки и мягкие плечи. Она даже не сразу заметила, что Эй всё ещё был здесь, тяжёлый, неподвижный, точно скальный выступ, проросший из под земли прямо в её гостиную, и такой же надёжный. Всегда один и тот же. Мгновение назад он был где-то вне поля зрения, а теперь стоял рядом, непростительно близко, и неловко касался её спины. – Спасибо, принцесса. – произнёс он негромко. Низкий глубокий голос прозвучал непривычно мягко. Цунадэ обернулась. – За что же благодарить меня, Чётвертый? – За твою честность. За твои слёзы. – Я не… «Я не плачу!» – хотела возразить куноичи, но Эй не дал ей закончить: провёл большим пальцем вниз по правой щеке, стирая влажную дорожку. – Мы отдали всё лучшее. Отдали самое дорогое, чтобы наши дети вошли в светлое будущее без войн и вражды, а вышло так, что нам самим в этом будущем не осталось места. Теперь у нас только два выбора. Уйти в небытие или открыть сердце для перемен. – он говорил медленно, словно не желал расставаться с каждым выстраданным словом. – Поздно, Четвёртый. Мы, ведь, не умеем иначе. Пока мы живы, пока от нас хоть что-то зависит, пять великих стран в любой момент могут снова вцепиться друг другу в глотки. – Для меня, может, и поздно. Но не для тебя, принцесса. – Эй прижал её к себе единственной рукой, позволил уткнуться лбом в открытую грудь, – Ты внучка Первого Сенджу, в тебе его воля Огня. Если кто из нас и способен меняться, так это ты. Его горячее дыхание утонуло в волосах цвета спелого мёда. Цунадэ от этого сразу стало жарко и легко Слёзы катились сами собой, очищая душу. – Воины уходят в прошлое, но хороший целитель никогда не останется без работы. Ты нужна этому миру, принцесса. Нужна, как никогда раньше. А я… – А ты, Четвёртый, нужен мне. Куноичи уверенно подняла голову и впилась в его губы поцелуем.