"Мы всегда будем твоими родителями"

Писк аппарата уже не раздражал, а стал привычен. Мягкая постель, согретая телом и солнцем, что лениво протискивало свои лучи сквозь посеревшие жалюзи. Слабость в теле, которая не отпускала его уже неделю. Веки словно камнем придавило - открыть их было трудно не то от слабости, не то от усталости. Руки прижаты к бокам и вечно ноющая боль в боку. Мик Манди все не мог прийти в себя после ранения, которое сильно оказалось на его здоровье, точнее он так думал. Врач сумел выявить еще различные заболевания и найти скрытые болячки, которые и ухудшали его состояние, отчего он буквально был "прикован" к постели и не вставал уже чуть больше недели. Аппетит отсутствовал, зато мучила жажда, но рука с трудом поднимала стакан с водой, но он напрягал все свои остатки сил, чтобы избавится от жажды. Лучи утреннего солнца вновь лениво пролазили сквозь щели жалюзи и пробежались по одеялу Мика. Один из лучиков прошелся по лицу и остановился у глаз мужчины, отчего тот зажмурился. Слабо "отмахиваясь" от света, он тихо ворчал, но вскоре успокоился, когда луч исчез. Но не надолго. В палате стало довольно ярко и тепло, но, как обычно бывает, Мик подумал о том, что вновь солнце осветило палату, ибо ока были на солнечной стороне. Но тепло было другим. Каким-то..родным. - Мик... - услышал он знакомый и до боли родной голос. - А...? - он лениво открыл глаза и повернул голову. Рядом с его кроватью сидела миссис Манди, а рядом с ней мистер Манди. У обоих на лице было беспокойство, хотя пожилой мужчина и пытался это скрыть, но это ему не удалось сделать. - Мама! Папа! - слабости словно и не было: он привстал и приняв полу-сидячие и полу-лежачие положение и в упор смотрел на своих родителей. Приемных родителей. - Сколько времени ты еще собираешься валяться в кровати, парень? - хмуро произнес Мистер Манди, скрестив руки на груди и хмуро уставившись на приемыша. Мик смотрел на них глазами полными печали. На душе стало муторно, отчего он вздохнул и опустил голову, разглядывая свои руки, а после тихо произнес: - Мам... Пап... - голос дрожал. - Почему вы не сказали мне? Оба "родителя" смотрела на него. В глазах у них тоже была печаль. Они понимали, как это тяжело, хоть Мик уже не маленький мальчик, но ведь в течении тридцати с лишним лет они молчали и не говорили ему правду. Миссис Манди взяла крупную руку Мика в свою, крохотную, и произнесла: - Прости дорогой. Мы собирались тебе сказать, - она сжала руку сына в своих. - Продолжали обещать себе, что завтра наступит этот день. Но это "завтра" продолжалось несколько лет... И мы так и не смогли подобрать подходящий момент. - Плюс ко всему, это не имело никакого значения, не так ли? - в разговор вступил отец, положив свою морщинистую кисть руки на плече женщины. - Ты приземлился на наше крыльцо, значит, ты наш. В словах старика была огромная доля правды. Эти люди, которых Мик мог спокойно и уверенно называть "родителями" подарили ему детство, заботились о нем, учили его. дали ему жизнь, дали ему мечты и надежды. Эти люди дали ему так много, но не говорили правду. А может... А может так и нужно было? Зачем знать? Настоящие родители вряд ли что смогли бы ему дать, раз уж потеряли его, причем по своей вине. Сама судьба поняла это и отправила маленького Мика к другим людям, которые заменили ему их. Люди, которыми он дорожил и будет дорожить всю жизнь. - Помни, Мик... - голос матери звучал так тепло и нежно, но глазах у Мика выступили скупые слезы. - Не столь важно, что случилось. Не столь важно, что случится... Мы всегда будем твоими родителями. Слабость вновь охватила тело. Мик был вынужден лечь в кровать. Мать заботливо поправила ему одеяло и поцеловала в лоб. - Мы любим тебя, сынок. Береги себя... Палата вновь засияла ярким и теплым светом. Они ушли, посмотрев с любовью на своего сына, а он же позволили одной слезе скатится по щеке... ...Писк аппарата уже не раздражал, а стал привычен. Мягкая постель, согретая телом и солнцем, что лениво протискивало свои лучи сквозь посеревшие жалюзи. Тело ощущало это тепло, а сон стал более спокойным. Он вспоминал свое детство, он вспоминал те дни, когда они были живы.