***
Им было комфортно работать вместе. Теоретики всё время спорили, что стабильнее: семья альфы и омеги или союз, в котором есть еще бета, или бет стоит учитывать отдельно, или же считать равноправными только отношения без омег. Но Соло думал, что, если кто-то — дерьмо собачье, то от пола это не зависит. Ни Габи, ни Илья дерьмом собачьим не были, и он надеялся, что и сам им не является. Несмотря на то, что вроде бы промелькнуло между Габи и Ильей на первом задании, дальше оно не развилось. Они иногда играли в парочку, нарушали личное пространство друг друга, но на том всё. Как Габи как-то сказала Соло (выпив лишнего или хорошо изобразив, что выпила лишнего) — её безумно раздражало в других людях то, что они пытались затащить ее в постель. Габи была бетой некрупной и многие ошибочно принимали её за омегу, если она надевала платье, не материлась, как портовый грузчик и не копалась в двигателях. А с Соло и Ильей ей не нужно было постоянно доказывать, что она вовсе не мечтает быть чьей-то женой и домохозяйкой. Русский и вовсе иногда казался Соло совершенно лишенным каких бы то ни было сексуальных желаний. А образ жизни американского коллеги он иногда показательно презирал. Тут стоило бы насторожиться во второй раз, особенно после того, как однажды с утра Илья сказал: — Он был омегой. — А? — удивился Соло. — Тот, с кем ты вчера переспал. Омега. — Ага, у меня обоняние еще не отшибло, — ответил Соло, намазывая тост маслом. — Но зачем тебе спать с омегой? Соло закатил глаза. — Мой советский друг… точнее — товарищ, — он выделил последнее слово и усмехнулся заметив, как Илья нахмурился, — если ты продолжишь этот разговор, то я могу решить, а не предлагаешь ли ты себя? Чтобы я не развлекался с омегами, когда есть такой красивый альфа и совсем рядом! — А, может, и правильно решишь, — проворчал Илья еле слышно. Дальше они завтракали молча и подтрунивать как-то не тянуло. Позже обстановку разрядила Габи, тоже спустившаяся к завтраку.***
Но по-настоящему стоило дать задний ход, конечно, когда они начали «тот самый» разговор. Тут Соло согласился с теоретиками, считавшими, что для гармонии альфе и омеге нужна бета. Габи бы сильно помогла свести в шутку, но Уэверли выдернул её на другое задание. Ничего серьезного, но пару месяцев она была в трех часах перелета от Соло с Ильей и не должна была связываться с ними ни под каким предлогом. — Я видел в твоем личном деле, что ты был замужем, — прямо сказал Илья. Нет, они до этого ещё поговорили. О задании, о том, как оба скучают по Габи, о том, какой Уэверли деспот и как мало платит (старательно проговаривая это в найденный жучок, который потом торжественно утопили в стакане), просто о политической ситуации (и тут Илья грозился начистить «грязному капиталисту» морду, несмотря на его пол и то, что они друзья и коллеги), а потом уже дошло дело до личных вопросов. — Ну был, — ответил Соло, глядя в потолок, — точнее не совсем замужем. Мы не расписывались, не венчались, просто трахнулись по течке, я залетел и… Он развел руками, а потом поймал недоуменный взгляд Ильи. — В Штатах это приравнивается к браку, — объяснил Соло. — И аборт сделать нельзя. Ну, официально. — У нас не так, — голосом, сочащимся гордостью за Родину, ответил Илья. И добавил быстрее, чем Соло отреагировал: — А что ты? — Моя семейная жизнь не сложилась, — пожал плечами тот, — очень мягко говоря. Когда я понял, что такими темпами буду типичной омегой с десятком детей, а драгоценный альфа будет поколачивать меня под настроение… короче, я откопал припрятанные деньги, сбежал, сделал аборт за границей, а дальше ты знаешь из моего личного дела. — Твой муж был мудаком, — решительно сказал Илья, — я бы его сам убил. — Спасибо, — хохотнул Соло, — а у тебя? — Ничего более постоянного, чем ты, — ответил Илья и добавил, поняв, что сболтнул лишнего: — И Габи. — Ага, не будем забывать про Габи, — растянул губы в улыбке Соло. А потом они как-то оказались чуть ближе, чем во время разговора и начали целоваться. — Ничего личного, большевик, — фыркнул на эту тему Соло. — Но это все чисто по дружбе. — Конечно, — согласился Илья и запустил руки в его волосы, чтобы снова притянуть в поцелуе.***
Логично было предположить, что во время следующей течки (всего через неделю после беседы) Соло не останется сам. Да и он не хотел. Одеванием себя утруждать не стал, только халат накинул, вскрыть замок — дело секунд, а там оставалось устроиться на кровати и ждать Илью в его номере. Тот учуял запах уже из коридора. Соло был уверен, а то, что дверь распахнулась не мягко, а рывком — подтвердило мысль. Как и то, что Илья начал раздеваться эту самую дверь ещё не закрыв. — Ты уверен? — спросил он. Правда, на тот момент уже разделся и успел содрать халат с Соло. — А то, — хмыкнул тот, — только без связки, о’кей? У меня сегодня свидание назначено, буду охмурять даму, которая приведет нас к цели. Потом он подумал, что зря решил подразнить Илью именно в такой момент. Все-таки, собственнические инстинкты альф — это штука опасная и при всем самоконтроле и цивилизованности прорываются наружу. Илья ничего не сказал, хотя в глазах его и было бешенство, а поцелуи оказались настолько напористыми, что Соло только и оставалось вцепиться ему в спину и развести ноги. Почти не заметный раньше аромат альфы плыл в воздухе, смешиваясь с его собственным, смазка, до того просто неприятно хлюпавшая где-то внутри, теперь потекла струей. Член и так стоял, а, зажатый между телами, затвердел. Прошипев какое-то ругательство, Илья оторвался от Соло и ввел в него три пальца. Осторожно, мать его, будто боялся сделать больно. Соло закатил глаза, ухватил Илью за руку и, до того, как тот успел что-то сказать, протолкнул в себя его кисть до запястья. — Во время течки лишние прелюдии только раздражают, — сказал Соло и подмигнул. — А мне, знаешь ли, идти уже пора… нехорошо заставлять на свидании кого-то тебя жда-а-а… Он подавился собственными словами, потому что Илья провернул руку и сжал кулак, массируя Соло изнутри. — Подождет, — сказал Илья мрачно. Он вытащил руку из разочарованно выдохнувшего Соло и одним движением перевернул его на живот, а потом вставил член резко, перехватив под бедра и начал двигаться в совершенно бешенном ритме. — О да-а-а! — Соло давно не был ни с кем во время течки и от этого сносило крышу почище, чем от любой наркоты. Он пропустил момент, когда Илья ухватился за его член, но, чтобы кончить, хватило пары прикосновений. И тут-то Соло понял, как попал. — Вытаскивай! — заорал он, почувствовав, как, в ответ на его сокращение мышц — пошел увеличиваться узел на члене Ильи. — Поздно, — последовал спокойный, слишком спокойный для ситуации, ответ. — Мы в связке. — Да твою мать, большевик! — Соло дернулся вперед, в надежде, что получиться что-то сделать. Движение отдалось болью и безумной вспышкой удовольствия, от которой перед глазами заплясали искорки. И не у него одного. Илья, навалившийся горячей грудой ему на спину, начал кончать внутри и это длилось, как по ощущениям Соло, целую вечность. — О, — сказал Илья как-то задумчиво. — Что такое? — проворчал Соло, поворачиваясь, насколько мог и заметил, что этот невозможный русский внимательно смотрит на свои гребаные часы. — Решил наследством полюбоваться?! — Нет, просто впервые кончаю две минуты подряд, — совершенно честно ответил Илья. — Мой рекорд. — Я, бля, рад за тебя! А сколько это все безобразие продлиться не скажешь?! Он попытался обвести рукой происходящее на кровати, но получилось только двинуть бедрами, из-за чего Илья опять издал горловой стон. — Ну… по моему опыту… часа четыре. — Четыре… что?! — Соло опять задергался, пытаясь выбраться из-под Ильи и как-то высвободиться. — Ты долбанулся?! Тот отвечал с паузами, пытаясь поймать дыхание: — Соло… Наполеон… если не прекратишь… то дольше. Я же не могу престать… — Охренеть теперь! И не называй меня по имени. — Ладно. Соло перестал дергаться, но его пробирал полубезумный смех. Это ж надо. Хотел по быстренькому перепихнуться и убежать на свидание. По быстренькому. С альфой. Во время течки. С альфой, который, мать его, таскал ему еду, был рядом уже пару лет, и ревновал к случайным связям. — И что делать будем? — спросил Соло. — Ближайшие четыре часа? — Можно лечь спать, — предложил Илья. Соло вздохнул. — Пока ты лежишь на мне, то хрена я усну… Он еще не закончил говорить, а Илья уже осторожно перевернул их обоих набок и подтянул Соло еще ближе к себе в объятия. — Ты это планировал, большевик? — Ну… нет. — А если честно? — спросил Соло. — Хотел? Иначе бы хрена фигня такая вышла. — Хотеть хотел, — не стал отрицать Илья. Где-то на этом месте Соло все-таки уснул, подумав ещё, что потом придется извиняться перед дамой за пропущенное свидание и что-то убедительно врать.***
Проснулся Соло от шороха бумаги и того, что ему по щеке ездил уголок газеты. — Ты читаешь советскую прессу? — спросил он хмуро и попробовал пошевелиться. Узел еще не спал, сцепка была крепкой, и хотелось выругаться. — Нет. Местную. Вчера в номер принесли. Соло раздражало, что Илья совершенно спокоен, но и сам не собирался подавать вида, что что-то идет не так. Ну или по крайней мере не собирался шумно паниковать. — Сколько мы уже… — Два часа. — Бля. — Ага. Илья перевернул страницу, опять задев Соло. — Я бок отлежал, — пожаловался тот. В ответ он получил горестный вздох, а потом Илья перевернулся вместе с ним, опять уложив Соло на живот, лицом в подушки. Не то, чтобы это было сильно удобнее, но тело, потихоньку отходящее от правильно завершившейся течки, и так, и так ломило. — Надеюсь, узел у тебя скоро спадёт, — проворчал Соло, неуверенно шевелясь, в надежде, что получится каким-то образом освободиться побыстрее. — Скучно, знаешь ли. Он немного кривил душой. Ладно, не немного. Просто вчерашнее ощущение эйфории от сцепки с альфой искренне пугало, Соло уже раз попадал в такую ловушку и боялся обнаружить себя через полгода добропорядочной омегой в фартуке, с поварешкой и полным отсутствием личных интересов, кроме стремления угодить альфе. Пусть вряд ли так получится с Ильей или начальство одобрит… но кто знает. — Могу дать газету, — отозвался Илья, шурша страницами, — ту часть, которую прочитал. — Ну охренеть теперь, — Соло поерзал, стараясь устроиться поудобнее и по стону Ильи понял, что зря: тот опять начал кончать. — Ну блядь же! — Если ты о себе, то да, — согласился Илья, — редкостная блядь. Он застонал и выронил газету на Соло. Тот оскорбился до глубины души и уже собирался высказать этому большевику все, что он думает о его манере общения, когда Илья протянул пальцы и ущипнул его за соски. — Эй! — возмутился Соло вслух. «Да, сделай так еще раз!» — добавил он мысленно, но гордость не позволила произнести. Еще чего, вдруг этот безалаберный альфа решит, что в произошедшем нет его проеба (буквально). — Ты никогда не рожал — значит, никогда не выкармливал детей, — сказал Илья задумчиво и потер соски Соло. Во время течки они стали заметно более чувствительными и пришлось прикусить губу, чтобы не выдать себя стоном. — Большевик, а ты таки мастер решения логических задач, — сказал Соло, уже отдышавшись. Илья принялся щипать и тереть с удвоенным энтузиазмом, будто бы Уэверли платил ему именно за это. Соло плюнул на гордость и позволил себе стонать, но старался не двигаться, а то ощущение, когда чужая сперма переполняла так, что вздувался живот, было не из приятных. Хотя большинство альф заводило, но, спасибо, продлевать вязку не хотелось. — Я бы посмотрел, как ты кормишь ребенка, — задумчиво, будто не с Соло разговаривая, отметил Илья. — К счастью, я не прекращаю принимать противозачаточные, — сухо заметил Соло, — так что шанс на то, что ты, большевик, мне заделаешь ребенка небольшой. Он не ждал ответа, но Илья, после паузы, сказал: — Ребенок — это не так плохо. Проще изображать пару станет. — Я буду считать, что сейчас говоришь не ты, а инстинкты альфы, — буркнул Соло. А сам с ужасом поймал себя на мысли, что Габи любит детей и будет просто в восторге. И на том, что дочки и сыновья многих агентов учатся и живут в элитных школах, а родители навещают их раз в полгода и никто от этого еще не умер.