Цикл феникса

Внизу плескалась темно-синяя бездна. Тишина, как будто и вправду находишься на краю света. «Почему он выбрал именно это место? ..» Большой Красный Дракон остался в прошлом. Френсис лежал на земле, за его спиной в свете луны чернели кровавые крылья. Сердце билось отчаянно, и это было объяснимо. Это нормально — бояться самого страха, стоя на краю пропасти. Этот момент был так прекрасен, что даже боль, пронизывающая тело Уилла, отступила, давая покою в истерзанном сознании взять верх. Его кровавая противоположность, его заклятый враг и единственный друг, крепко держал его, вцепившись в алую от крови рубашку и не давая потерять равновесие. Если бы Ганнибал хотел сбросить Уилла в пропасть, он бы уже сделал это, в данной ситуации приложив минимум усилий. Грэм был тяжело ранен и внутренне опустошен, но осознание того, что буря улеглась, что не будет больше смертей, крови, потерь, лжи и ошибок успокаивало его. Он тяжело дышал, держась за плечи Ганнибала слабеющими от кровопотери руками. Мир двигался все медленнее, кровь тяжело пульсировала, отдавая в виски тугими ударами сердца. — Видишь? Я только этого всегда и хотел, Уилл, — произнес Лектер, глядя на Уилла обычным пронзающим взглядом, но на этот раз в нем как будто сквозила какая-то непонятная, вовсе не присущая хладнокровному убийце доброта. Ганнибал выдержал паузу, вслушиваясь в шумное дыхание, с которым Грэм не мог, да и не пытался справиться, и добавил: — Для нас обоих. Уилл с трудом поднял взгляд, чтобы посмотреть ему в глаза. Пространство вокруг начинало расплываться, земля уходила из-под ног. Спокойный взгляд Лектера как будто на мгновение привел Грэма в чувство, на его губах мелькнула короткая, вымученная, но искренняя улыбка, и он сказал то, что просилось на язык. — Это прекрасно… Силы стремительно оставляли Уилла. Он склонил голову к плечу доктора Лектера, из последних сил пытаясь не упасть. В глазах темнело. Он почувствовал, как Ганнибал тоже склонил голову. Как зверь, ищущий ласки, кладет голову тебе на колени, закрывает глаза и медленно дышит в ожидании твоих действий. И он дожидается. Черный олень, покрытый оперением, удерживающий его от падения, терпеливо подставляет могучую шею, давая опору. Это момент истины. Уилл, собрав, кажется, все, что осталось от его тающих сил, обхватил шею зверя рукой и утянул его за собой в свободное падение. Это существо не умеет летать, но оно полно сюрпризов — так он всегда думал, размышляя над этим образом. Зверь не сопротивлялся, покорно срываясь в чернеющую бездну. Было падение, потом вода, потом темнота. -6 месяцев спустя- — Присаживайтесь, мистер Уайт. Человек, к которому обратились, медленно прошел к креслу и опустился в него, устраиваясь поудобнее. — Как вам спалось сегодня? Напротив него сидит женщина в строгом костюме цвета венозной крови и с интересом смотрит на своего пациента. — Я… — он медлил с ответом, как будто на ходу собираясь с мыслями, — видел его во сне. Снова. — Что-нибудь изменилось в ваших сновидениях? — спросила психиатр голосом, не обозначающим ни малейшего интереса, профессионально отточенным и спокойным. — Да. Да, изменилось, — пациент поерзал в кресле. — Он не летел вниз. Олень. Он не прыгнул. Он остался стоять на утесе. — Вы что-нибудь вспомнили, мистер Уайт? Что-нибудь из вашего прошлого? Пациент покачал головой. Он и правда ничего не вспомнил. За окнами небо только начинало подергиваться розоватым неоном предзакатных облаков. Легкие занавески едва колебались. — Я ничего не понимаю. И ничего не помню. Ничего.