* * * * *
Старушка Джози на углу приветливо машет ему рукой, и Сесил останавливается, улыбаясь ей, хоть при виде странных несуществующих существ за ее спиной его пробирает моментная дрожь. Он списывает это на простое волнение перед эфиром, и на то, что ангелов, как всем известно, нет — а раз так, он не может их видеть. Старушка Джози предлагает ему кукурузный маффин. Из воображаемой кукурузы, разумеется, уточняет она, как только его пальцы касаются еще теплого бока выпечки. Сесил вежливо улыбается в ответ, — он почему-то уверен в том, что воображаемая кукуруза не подходит для изготовления маффинов, — но все равно решает промолчать и взять угощение. Высокие фигуры — две белые и одна черная — наблюдают за ним, и ведущий чувствует их липкие цепкие взгляды. — Спасибо, Жозефина, — говорит он с улыбкой прежде, чем отойти. Старушка, стоя под вывеской супермаркета «Ральфс», провожает его задумчивым взглядом, потом оборачивается к высоким существам с крыльями. Сесил отмечает это краем взгляда, бодро шагая по направлению к радиостанции, но не придает никакого значения — мало ли о чем может разговаривать одинокая старушка с теми, кого нет и не может быть? К тому же влезать в чужие разговоры попросту невежливо, думает он. Даже если старушка Джози, оставшись позади, говорит с тремя Эриками о нем. Кошек рад его видеть, Кошек мяучит и ластится головой к протянутой ему руке. На большее он все равно не способен — зависшие над раковиной коты мало способны на самостоятельные действия. Это никогда не смущало Сесила, и он протягивает коту на ладони горсть кошачьего корма. Он любит ощущение, с которым раздвоенный кошачий язык проходится по коже. Даже если кот, впервые за все время их знакомства, посматривает с легким недоверием всеми своими глазами. Сесил улыбается, гладя Кошека по голове.* * * * *
Очередной выпуск новостей — Карлос слушает его внимательно по радио, ловя странные нотки в голосе своего любимого человека. Вряд ли кто другой смог бы их заметить, кто-то, кто не знал Сесила так хорошо, как приезжий ученый, но что-то было не так, и Карлос это чувствует, хоть и не может пока описать, что же не так с Сесилом Палмером. Он просто слушает, ловя каждую нотку слишком торопливого голоса. Подмечает несвойственный Сесилу смех, хмурится, услышав небольшую запинку в обычно мягких, бархатистых нотках. Вкрадчивость, мягко обволакивающая каждого жителя Найт Вейла, понемногу размывается, и Карлос силится заглянуть туда, за нее, чтобы понять, что происходит с его ведущим. Третий день подряд Сесил возвращается домой поздно ночью с широкой улыбкой на лице. Обычно он более серьезен, думает Карлос, обеспокоенно качая головой, но списывает это на хорошее настроение. В конце концов, в их городке уже который день не происходит ничего… смертельного. Наверное, Сесил радуется этому, решает для себя Карлос. Ведь намного легче успокоить себя простым, но ложным объяснением, чем искать правду за паутиной покрывающих реальность странностей. А ведь ученые никогда не должны попадаться на эту удочку…* * * * *
Карлос — жаворонок, Сесил — сова. Так было, когда ученый только приехал сюда; он никогда не видел Сесила на улице раньше двух-трех часов дня, а то и того позже. Это всегда казалось Карлосу забавным, а потом, когда они стали жить в одном доме — и весьма милым. Он привык просыпаться и глядеть на то, как спит Сесил, подложив под щеку руку и удобно расположившись на кровати. Привык готовить завтрак на двоих, — тосты с маслом особенно полюбились ведущему, и Карлос чаще всего старательно жарил хлеб, мурлыкая себе под нос какую-то из песен своей далекой родины. Когда он открывает глаза сегодняшним утром, Сесила в постели нет. Сесил сидит внизу, читает газету — девственно-чистый бумажный лист «Night Vale Daily Journal», и Карлос в очередной раз думает о том, кому вообще нужны подобные газеты? На столе — два стакана молока и яичница с беконом. — Ну ты и соня, — смеется Сесил, складывая газету и убирая ее в сторону. — Завтрак уже почти остыл. Ученый молча, не отрываясь, смотрит на его улыбку — широкую, словно бы живущую своей собственной жизнью. — Будешь так долго размышлять над завтраком — заработаешь изжогу! — в голосе — жизнерадостность с оттенком беспокойства. Карлос садится за стол и берет вилку. Сегодня днем он поговорит со старушкой Джози, которая как раз будет возвращаться из «Ральфс» вместе с конечно-же-ничуть-не-ангелами, и тот из них, который черный, будет молча смотреть на него. Джози угостит его маффином из воображаемой кукурузы — они у нее всегда с собой, Карлос этому уже не удивляется, — и посетует на то, что Сесил стал совершенно рассеянным. Когда Карлос уточнит у нее, что она имеет в виду — он помрачнеет еще больше. Когда он вернется домой, Сесил встретит его очередной улыбкой, и Карлос впервые задумается о том, какие же у него все-таки острые зубы.* * * * *
Этим утром Сесил впервые называет его другим именем. — Остынет же, — смеется он, и до Карлоса долетает шкворчание яиц на сковороде. В последнее время ведущий слишком любит молоко и практически отказывается от кофе, и жарит себе на завтрак яичницу, а не тосты. Карлос закрывается в лаборатории, но улыбка Сесила преследует его даже там. — Диего, сколько раз я тебе говорил — не забывай про завтрак! Карлос говорит ему, что он ошибается, но Сесил только смотрит на него с сочувственной улыбкой и прикладывает прохладную ладонь ко лбу ученого. — Ты в порядке? — мягко спрашивает он. Карлосу ужасно хочется спросить, в порядке ли сам Сесил, но он сдерживается и только кивает головой, мысленно почти решившись попросить помощи — хоть у кого-нибудь. Когда он ищет в телефонной книге номера друзей и хороших знакомых Сесила, снизу доносится бодрое веселое пение. От него у Карлоса идут мурашки по спине.* * * * *
Эрл, кажется, соглашается помочь — когда Карлос упоминает о Сесиле, в голосе Харлана слышится неподдельное волнение, и ученый облегченно выдыхает. Ему кажется, что Эрл согласится помочь ему вытащить Сесила из того состояния, в котором ведущий пребывает сейчас. Они договариваются о встрече, и Карлос идет на нее по неверным улицам Найт Вейла. Дома вокруг него кажутся невещественными, и Карлос моргает раз, другой, протирает глаза. Ему кажется, что город вокруг не такой, как обычно, что что-то в нем неуловимо изменилось, что каменные плиты стен следят за ними сотнями и тысячами враждебных глаз. Они встречаются с Эрлом в пиццерии Большого Рико, заказывают по пицце и почти соприкасаются лбами. Карлос встревожен и то и дело понижает голос — враждебная слежка чувствуется слишком остро. Эрл взволнован, но ведет себя намного более беспечно. На следующий день Эрл исчезает. Когда Карлос рассказывает об этом Сесилу, тот долго хмурится, но не может вспомнить, о чем идет речь, и потому просто хлопает Карлоса по плечу. Ученый завороженно созерцает его улыбку и снова — уже почти привычно — поправляет ведущего, вновь назвавшего его Диего. Вечером, поймав себя на том, что оговорки Сесила стали ему привычны, Карлос долго не может заснуть и ворочается в кровати. Сесил приподнимается и шепчет ему на ухо: — Все будет хорошо, мой прекрасный ученый. Все будет хорошо. Карлос закрывает глаза, а когда открывает их — он в подвале собственного дома наедине с портативным радиоприемником, и засов заперт снаружи.* * * * *
Сегодня Кошек предпочитает спрятаться от него. Конечно, для висящего над раковиной кота это достаточно проблематично, так что он просто сворачивается клубком и выставляет все свои шипы. Ведущий улыбается шире — действия Кошека его забавляют, — и выходит из мужского туалета, насыпав немного корма на раковину. Привычный скрип стула. Хлюпанье под ногами умиротворяет и напоминает стажерам о том, что нужно быть более расторопными. Он отодвигает стул и садится. — Добро пожаловать в Дезерт Блаффс, — говорит Кевин в микрофон, веря, что наедине с его передачами Диего сможет вспомнить все, что помнит он сам. — Добро пожаловать в Дезерт Блаффс. Над городом посреди пустыни медленно встает солнце.