Это, чёрт возьми, магия!

Без единой доли шутки можно было сказать, что большего страха за свою жизнь пятнадцатилетний уроженец Неаполя не испытывал никогда. Он ведь не сделал ничего плохого, и в мыслях такого не было. Он просто хотел есть. А на ум голодного человека может прийти любая, даже самая безумная и рискованная, идея по добыче пропитания. Так и юному обитателю захваченного французскими войсками города пришлось рискнуть жизнью и урвать кусок хлеба с тарелки старшего офицера гарнизона. В военное время жители захваченного города считались не более, чем инструментами публичных казней, чтобы сломить дух противников. Хотя, духа было мало и без того. Во время захвата войска Франции не встретили фактически никакого сопротивления, а те, кто были против, были немедленно казнены. А буквально через месяц солдаты начали заражаться какой-то жуткой болезнью, которая будто покрывала не только их лица, но и души. С каждым днём бессмысленное удержание города становилось всё труднее, а люди всё больше походили на животных. И всё выживание здесь, в основном, зависело от удачи. То есть, шансы на успех здесь всегда будут 50/50. Вот и получилось, что мальчишке-оборванцу повезло украсть хлеб, но вот остаться незамеченным на выходе из гарнизона не получилось. - Эй! – Крикнул один из солдат, увидев выкрадывающегося мимо ворот парня с хлебом в руках. – Ты что тут делаешь?! Где ты это взял?! «Бежать!» - единственное, что промелькнуло в голове у испугавшегося подростка, и, в общем-то, единственно верное. Тренированные на тётушкиной плантации ноги не подвели, секунду спустя на месте, где он стоял, остались лишь отпечатки босых ног. За спиной были слышны голоса разозлившихся солдат и надвигающейся погони. А ведь когда-то он вместе со своей тётей и другими тысячами людей приветствовали их вместе с их королём, который без особых трудов вошёл в город и считался безоговорочным победителем. Но когда вошедшая армия начала грабежи, народу это не шибко понравилось, и некоторые из них поплатились жизнью, а ещё большей их части теперь приходилось едва сводить концы с концами. Но юный неаполитанец не хотел сдаваться, как большая часть города. Бунтарский дух в нём был от отца, хотя отца он и не знал, и вообще никогда не видел, но был в этом абсолютно уверен. Но вспоминать о своих корнях времени не было, несколько солдат почти настигли парня, хоть они и были облачены в доспехи, бегали весьма проворно и пытались окружить его на узких улицах, коих в городе было подавляющее большинство. И вот, один из преследователей почти схватил парня за шиворот, но на голову того откуда-то сверху прилетел глиняный горшок, угодивший прямо в железный шлем, отчего по улочке прошёл гул как от звона колокола. - Микель, сюда! – Секунду спустя за поворотом показался парень, выглядевший немного старше парня с хлебом в руках. На голове красовалась копна пепельно-чёрных волос, над карими глазами сурово стиснутые брови, но самым примечательной чертой были его уши, чрезмерно длинные даже по меркам его сверстников, которые, в свою очередь, часто называли его «бычьим сыном» или «мулом». Он кинул в солдат небольшой камень, подзывая преследуемого, чему последний улыбнулся и, после секундной передышки, ринулся за поворот. - Получите, проклятые французские свиньи! – С крыши следующего здания в солдат полетел ещё один горшок в сопровождении ругани. Это был ещё один парень, жутко похожий на того, что был снизу, только волосы светлее, судя по торчащим пучкам из-под повязки. – Это вам за наш город! Солдаты, явно не ожидавшие такого поворота, не знали, за кем гнаться в первую очередь, но, не долго думая, погнались за теми, что на земле. Микель старался не отставать от своего спасителя настолько, насколько позволяли ему более короткие, по сравнению с первым, ноги. - Спасибо, Торелло. – Запыхаясь, сказал Микель. – Я думал, что вы не придёте. Ты же говорил, что это плохая мысль. - Я и не хотел приходить, болван! Но Томмазо почти в слезах упрашивал меня, чтобы мы тебе помогли. Так что поблагодари его потом, когда он спустится. - Обязательно. Погоня шла ещё где-то полчаса, но за очередным поворотом показалась тележка с пустыми плетёными корзинами для рыбы. Мальчишки быстро сообразили, что им надо делать. И когда первый запыхавшийся французский солдат пробежал мимо они еле успели прикрыть крышки корзин изнутри. Микель затаил дыхание, наблюдая сквозь тонкие полоски древесины, или из чего там делают эти корзины, как преследователи один за другим с криками и бранью пробегали мимо. Когда последний солдат пробежал мимо кто-то постучал по стенке его убежища. - Горизонт чист, сеньоры. Вылезайте. Над корзинами стоял тот парень, что швырялся в солдат горшками. Он легко и мягко улыбнулся высовывающимся из рыбных сосудов парням, затем помог им вылезти. Вся троица быстро побежала вдоль улицы по направлению к докам, где было их убежище, наспех сколоченное их досок, порванного брезента и пары бочек из-под вина. Сегодня у этой троицы был пир, Микель по-братски разделил украденный им ужин между ними, с небольшой поправкой в сторону Томмазо, в качестве благодарности за спасение. Каждый их день проходил примерно так же, как и сегодняшний. Им приходилось выходить из своего убежища и искать способы не умереть с голоду и не попасться французским оккупантам. (Но, давайте ускоримся немного, на пару дней…) Во время очередной вылазки за едой их постигла неудача. Двое братьев, а Томмазо и Торелло ими и были, смогли избежать хватки солдат, но Микелю повезло меньше. Он поскользнулся на мокрой мощённой дороге, и его сумели схватить. Погода над Неаполем резко испортилась к середине дня, а к вечеру вовсю бушевал шторм. Молнии сверкали то тут, то там, дождь не переставая барабанил по базарной площади. Как обычно, солдаты хотели устроить прилюдную казнь за нарушение закона, отрубив ему руку, а затем и голову. Вокруг собралось немного горожан, которые то с сочувствием, то с презрением, то вообще без каких-либо эмоций, наблюдали за происходящим, не смея двигаться. Когда над его запястьем заносили меч, Микель впервые за долгое время стал молиться. Больше всего он вспоминал Деву Марию, которая, хоть и немного, но напоминала ему мать. Он молился о чуде и, как и любой здравомыслящий человек, хотел остаться в живых, прожить ещё хоть один день. И его молитвы были услышаны, по крайней мере, это он так думал. Недалеко от того места, где его вот-вот хотели лишить руки, молния, словно гнев самого бога, влетела в небольшую лавку с фруктами. Все вокруг были оглушены, и лежали на земле, закрывая уши. В конце концов, кто-то осмелился поднять голову и закричать что-то невнятное, указывая на то место, куда ударил разряд. Микель тоже поднял глаза и увидел..воронку, как та, которая образовывается в воде, если покрутить стакан, или когда высокородные господа размешивают сахар в своих чашках. Но эта просто висела в воздухе, отливая разными оттенками тёмно-синего и серого, и росла, очень быстро. Скоро на парня и всех окружающих начала действовать сила этой жуткой воронки. Солдат быстро отпихнул парня ближе к ней, и стал улепётывать куда подальше от этой дьявольщины. Тут край воронки добрался до места, где лежал Микель, и его стало туда затягивать неведомой силой. В последний момент его схватил Томмазо, вовремя высвободившийся из хватки брата, чтобы помочь другу. Торелло в это время лишь в страхе держался за угол близ стоящего дома, не смея подойти ближе. Уверенность в том, что это было чудесным спасением, быстро угасала в разуме Микеля. И вот, пальцы Томмазо не выдерживают, сила воронки стала ещё чуть сильнее, а пятнадцатилетний неаполитанец погрузился во тьму вращающегося потока божественного гнева. Начиная с этого момента в голове Микеля будто стало пусто. Он не видел и не слышал вообще ничего. Но в какой-то момент ему показалось, что он слышит смех. Раскатистый и безумный смех звучал отовсюду, парень пытался поворачиваться во все стороны, безуспешно ища источник звука. Затем смех стал тише, и он отчётливо услышал щелчок, как когда кто-то щёлкает пальцами. И последнее, что он увидел – два больших жёлтых горящих глаза, смотрящих прямо на него и прямо ему в душу. Он резко открыл глаза. По спине прошла волна холода. Дышать было трудно, всё тело отказывалось двигаться, а вокруг был неестественно белый свет, от которого сильно резало глаза, но закрыть их он тоже не мог. Холод на спине стал более осязаемым, пальцы рук и ноги ощущали под собой гладкую и твёрдую поверхность, похожую на доспехи стражников. Вокруг стоял непрерывный шум из странных щёлканий и непонятного гула, будто завывание душ умерших. Но самое пугающее было рядом – высокое человекоподобное чудовище нависало прямо над ним. Оно было одето в странные чёрные одежды, руки были покрыты слоем шерсти и рваными кусками ткани, а каждый палец был увенчан острым когтем. Но удивительным было то, что они горели ярким красным пламенем, которое не причиняло им совершенно никакого вреда. Монстр тяжело дышал, и с каждым выдохом из того, что напоминало рот, вырывалось короткое рычание. Лица, как такового, не было, вместо него была будто плоская металлическая маска со страшной ухмылкой, голову скрывал капюшон. А чуть выше на него смотрели те самые жёлтые горящие глаза, но будто немного другие. Микелю было страшно, страшно до слёз, но он не мог даже заплакать или вообще сделать хоть что-то, кроме поворота головы. Он уже готовился к тому, чтобы быть съеденным этим демоном из глубин Ада, забравший его за земные грехи, или сама смерть. Но затем монстр смягчил взгляд и наклонился ближе. - Добро пожаловать в Эквестрию, Микель. – Произнёс он спокойным и немного сиплым голосом, затем упал куда-то в сторону, издав громкий звук, похожий на упавшее дерево. Осязание стало более явно возвращаться в пальцы рук и ног, но не достаточное, чтобы сбежать, а именно этого хотел на тот момент испуганный подросток. Мысли о побеге прервал топот многочисленных ног. Вскоре мимо него пробежал первый человек. Да, это был совершенно обычный человек, если не считать почти такой же странной чёрной одежды на нём. Он не обратил на Микеля никакого внимания и подбежал туда, куда упал демон, и что-то говорил на совершенно непонятном языке. Затем его окружили люди в длинных белых балахонах, как у монахов приходской церкви на вершине горы в Неаполе, только без капюшонов и с причудливыми застёжками посередине. Человек, вошедший первым, что-то начал им говорить, указывая пальцами в разные стороны, и те по одному убегали в направлении, которое он указывал, а двое из них привезли какую-то странную белую доску на колёсах, как у повозки, погрузили на него тело демона и быстро скрылись из виду. А их главарь, как подумал Микель, подошёл к нему и стал разглядывать как некую диковинку. Несмотря на сходство в одежде с чудовищем, голова и руки у него были более чем человеческими, но с куда более светлыми кожей и волосами, чем он привык видеть дома. Карие глаза и серьёзный взгляд напомнили Микелю Торелло, но этот человек был намного крупнее его друга. Его рост был примерно 8 пьед, может меньше, а сам он был весьма крупным в ширину. Будто перед ним стоял потомок древних богов, о которых Микель слышал от французских солдат. И от него не шло никакой враждебности и, тем более, желания его съесть. - Г-г-де я? – Выдавил парень еле двигающимися губами. Услышав вопрос, Главный, как обозвал его Микель, отвёл взгляд и немного задумался. Затем, потерев свои глаза большим и указательными пальцами, несколько раз тяжело вздохнул. Казалось, он и сам не знает, что ему ответить. - Полагаю, ты дома. – Наконец ответил ему незнакомец на его родном языке, хоть и с выраженным акцентом, что выдавало слишком чёткое произношение каждой буквы. – Так что, с возвращением, как говорится. Последнюю фразу Микель понял с трудом, но мысль возвращении домой прибавила ему надежды на то, что он здесь оказался вовсе не для того, чтобы умереть. Но всё вокруг явно не было похоже не Неаполь, или вроде того. Сперва Микель подумал, что он попал в руки местного тайного ордена, которые спасли его от казни с помощью божьей силы. Но нигде он не заметил гербов или соответствующей символики ордена, в том числе и на необычной одежде. Микель не переставал об этом думать и когда снова пришли «белые монахи» и увезли его на такой же маленькой белой телеге. Бессчётное количество часов они провели над ним с непонятными штуками в руках, погружали в ещё более большие и пугающие железные коробки, высасывали из него кровь и куда-то уносили. Он старался двигаться как можно меньше, в основном из-за страха, но и пытаясь накопить силы для бегства, если придётся. Но потом он понял, что не знает, куда бежать. Это были не знакомые ему улицы Неаполя, которые он знал наизусть, а безликие коридоры, будто в лабиринте. Когда монахи закончили, его отвезли в абсолютно белую и чистую комнату и положили в невероятно мягкую кровать, которая тут же куда-то дела все накапливаемые Микелем тревоги, заставив забыть о бегстве и уснуть. Спал он очень крепко, и впервые за несколько месяцев, а может и за всю жизнь, он спал в таком комфорте и тепле. Когда он проснулся, Главный уже сидел недалеко от его кровати на железном стуле. В руках он держал что-то напоминающее одежду. Увидев, что я проснулся, он подошёл и положил её на край кровати. - Переоденься, и выходи. – Сказал он сухим и строгим голосом. Микелю, в свою очередь вовсе не хотелось перечить указаниям, и через пару минут он уже был одет и шёл вслед за Главным. Сил у него было хоть отбавляй, а новая одежда была очень удобной и просторной, что позволило бы ему легко уйти от погони, как он думал, но рисковать не хотел. Они прошли по одинаковым на вид коридорам к большим красивым дверям, которые сильно выделялись на фоне светло–серых металлических стен, она была деревянной и была покрыта необычными узорами и символами. Но читать Микель не умел в принципе, поэтому не стал заострять внимание на них. Главный тихо оттолкнул дверь во внутрь, и так же тихо закрыл после того, как они вошли. Они оказались в большом зале круглой формы с множеством колонн, расположенных по краям. Так же вокруг было много столов с удивительными вещами на них. Но взгляд парня тут же устремился на уже знакомую фигуру, которая опиралась на что-то вроде большого трона, прикреплённого к полу. Теперь он был менее пугающим, чем тогда. Было ясно видно, что демоническое лицо правда оказалось металлической маской со странным выражением, а из глазниц на него теперь не смотрели горящие безумные глаза. Но даже так, фигура внушала Микелю не самые приятные ощущения. Он будто давил его своим присутствием. Фигура выпрямилась в полный рост и уверенно зашагала в его сторону, пока не остановилась прямо перед ним. Затем медленно наклонила к нему своё лицо-маску. - Скажи. – Донеслось из железной челюсти. Микель нервно сглотнул. – Тебе тоже не понравился белый потолок в той комнате?