***
Из-за утренней заварушки, Лили собиралась дольше положенного, так что теперь она на всех порах неслась в Большой зал. Поужинать она вчера не успела, так что если и сейчас не поест, то кто-нибудь точно пострадает. Не отрывая взгляда от больших дубовых дверей, девушка пробивала себе путь сквозь толпу учеников. — Мисс Эванс! — увы, но её мечтам не суждено было сбыться. Выругавшись про себя, Лили повернулась. Посереди коридора стояла МакГонагалл, и она была явно чем-то взволнована, однако Эванс не обратила на это внимания. Ее мысли были занятой едой, которой так вкусно пахло из зала на весь коридор. Декан кивком подозвала к себе девушку. Та нехотя двинулась в её сторону, вспоминая все свои провинности и не выполненные задания. — Пройдёмте, пожалуйста, за мной, — ровным голосом сказала профессор МакГонагалл и, не дождавшись ответа, двинулась по коридору. Лили всплеснула руками и, кинув тоскливый взгляд на Большой зал, двинулась за деканом. Куда они шли, Эванс поняла, и с каждой минутой волновалась всё больше и больше. К директору просто так не водят: скорее всего, что-то случилось с семьей, причем что-то серьезное. Остальным занимается декан. — Проходите, — коротко сказала МакГонагалл и указала рукой на лестницу. Эванс даже и глазом моргнуть не успела, как они оказались у кабинета директора. От волнения, Лили начало подташнивать, потели ладони и подкашивались ноги. Каким бы идиотом не был её отец, она его любила. Впрочем, как и мать. Вот только слишком поздно она это осознала. А что если их уже нет в живых? Или одного из них? Нет, она точно этого не переживет. Поднявшись по винтовой лестнице, девушка обернулась, в надежде увидеть там МакГонагалл, которая хотя бы смогла намекнуть, что ждет её за дверью, но, увы, декан осталась внизу. Собравшись с силами, Лили постучала в дверь. Послышался утвердительный ответ, и только девушка толкнула дверь, как она с силой распахнулась сама, и Эванс буквально ввалилась в кабинет директора, чудом устояв на ногах. — Здравствуйте, профессор Дамблдор, — густо покраснев, сказала Лили. Директор поднял на неё глаза и отложил бумаги. — Проходите, мисс Эванс, — своим вкрадчивым голосом сказал профессор и рукой указал на стул. Лили медленно села, готовясь к любому удару. — Не хотите лимонную дольку? Они свежие, — сказал Дамблдор после очень длинной паузы. Девушка покачала неуверенно покачала головой, отказываясь от предложения директора. Она здесь явно не за этим. — Хорошо, в таком случае, я попрошу ответить вас лишь на один вопрос, — спустя еще какое-то время, продолжил Дамблдор. — Как дела у вас в семье? Эванс нахмурилась. Ответить на этот вопрос она попросту не могла. Дела обстояли более чем ужасно, но она же не может сказать об этом Дамблдору. Да и вообще, для чего ему это нужно? Может, он просто хочет помочь? Или… Да Лили даже представить не могла, зачем директор спросил её об этом. В глубине души она догадывалась, но все же упрямо откидывала эти мысли. — Все в порядке, профессор Дамблдор, спасибо, — наконец ответила Эванс, натянуто улыбнувшись. Директор коротко кивнул. — А как давно вам приходило письмо из дома? — Да вот, на днях, — замялась девушка. Врать директору прямо в лицо? Браво, Эванс! — И как дела у вашей матери? — не отступал директор. — Всё отлично, — ровным голос ответила Лили. Вновь наступила тишина. — Мисс Эванс, — Дамблдор замялся, — то, что я сейчас скажу, вам очень не понравится, но я обязан это сделать, — он нахмурился и обреченно выдохнул, — Ваша мать умерла, — Эванс зажмурила глаза, думая, что все это лишь чёртов сон, — по нашим данным, это произошло из-за… — директор замялся, а Лили, как и прежде сидела вся сжавшись. — Передозировки наркотиками… Сердце Эванс упало в пятки. Она так и знала, что однажды это ее погубит, но чтобы так скоро?.. — Я могу идти, профессор? — не дав ему договорить, спросила Лили. Голос ее дрожал, но она старалась не разрыдаться прямо на глаза у директора. Дамблдор лишь кивнул, понимая, что слова сейчас будут попросту лишними и грустно посмотрел девушке вслед. — Если вы пожелайте прибыть на похороны, то… сегодня вечером жду вас здесь, — тихо сказал директор. Эванс, не поворачиваясь, выслушала Дамблдора и, как только он закончил говорить, вылетела в коридор. Не сдерживаясь, она зарыдала и пнула стену. Поистине нечеловеческий вскрик вырвался из её груди. «Не может, этого быть! Это всё чёртова ложь, и всё это простой ужасный сон!» — крутилось в голове Лили, как заевшая песня. Девушка отказывалась принимать происходящее, но в глубине души понимала, что это правда. Эванс продолжала кричать, выкрикивать маты на весь коридор, проклинать весь этот чёртов мир и винить себя. Винить себя в том, что она уже ни как не сможет помочь матери, ну, или просто отомстить. Попросту, некому. Никто в этом не виноват, кроме неё самой… Лили ударила кулаками по стене, разодранные костяшки кровоточили, но девушка этого не замечала. Собственное бессилие её убивало, слёз становилось всё больше, как будто они никогда не закончатся, будто эта боль ещё долго не потухнет. Что было дальше, Эванс забыла, провалившись в небытие и отдавшись эмоциям…***
Медленно бредя по коридорам школы, Лили продолжала всхлипывать и потирать красные от слёз глаза. Сейчас она ничего не чувствовала. Совершенно. Как будто, кто-то оторвал от неё ту часть, которая ещё пол часа назад, кричала, ругалась на весь коридор, рыдала и чувствовала хоть что-то. Эванс ощущала себя самой настоящей скотиной и винила себя за то, что ни черта не чувствует, а ведь должна. Должна продолжать рыдать и вспоминать счастливые моменты с матерью, должна бороться, но увы, того прежнего настроя не было. Была лишь пустота. Целью девушки была комната. Точнее, кровать, на которую она просто плюхнется и проваляется там остаток жизни. Сейчас ничего не хотелось. Голод пропал, тоска по Марлин тоже (такая мелкая ссора всё равно задела Лили)… Эванс походила на какую-то куклу, у которой попросту сели батарейки. Раньше: такая заводная, весёлая, яркая, потеряла весь свой пыл ещё на четвертом курсе. Так рано она осталась без матери. Да, пусть она и была жива, должной любви она всё равно не давала, так что, можно сказать, что мать умерла для нее еще тогда. Зато сейчас не было так обидно, так больно. Чувство потери словно преследовало ее еще с четырнадцати лет, а сейчас просто уткнулось в стену смерти. Раньше Лили обижалась на неё за то, что та не уделяла внимание дочери, не заботилась о ней, а сейчас попросту плевать. Её всё равно нет. Лили ожидала очередной поток слёз, но их не было. Кажется, кончились. Из-за поворота послышалось шарканье, а в следующую секунду, в свете факелов, показался Джеймс Поттер. Лили огляделась в поисках места, куда она могла бы спрятаться. Эванс запаниковала и попросту прижалась к стенке, молясь, чтобы Поттер её не заметил. Ей так сильно не хотелось, чтобы кто-то видел ее такой. Джеймс шёл не торопясь, низко опустив голову и, кажется, не замечая вокруг себя ничего. Было немного странно видеть его таким, но это было и на руку. Он просто не заметит её и пройдет этот чертов коридор, а Лили отправиться в спальню — таков был план Эванс. Удача определенно была не на её стороне, ибо Поттер всё-таки заметил девушку. — Здравствуй, Эванс, — с ленцой в голосе, поздоровался Джеймс, оглядывая её с ног до головы. Лили не ответила и опустила голову. Копна волос завесила её лицо и парень шагнул к ней, чуть ли не вжимая в стену. Лицо Поттера все также не выражало эмоций. Его напрягало то, что девушка что-то скрывает, так что он решил идти по старой системе: — А знаешь, о чём я вспомнил? — тихо начал Джеймс, заправляя прядку волос ей за ухо. — За тобой ведь должок, Эванс. — Просто отвали от меня. Лили подняла на него красные от слёз глаза. В эту секунду что-то в Поттере щелкнуло. Он никогда не видел, как Эванс плачет, так что увиденное по-настоящему поразило его. — Ты в порядке? — осторожно спросил парень, отступая от нее на пару шагов, и давая возможность ей спокойно встать, но не уйти. Поттер искренне интересовался, ведь ясно было одно — у Эванс случилось что-то масштабное, иначе бы она не рыдала, слоняясь по коридорам. — Пропусти меня, — хриплым голосом отозвалась девушка. Джеймс еще отступил, но пройти Лили всё ещё не могла. — Ну, уж нет, Эванс, — ласково сказал Поттер. Прозвучало это по большей степени как-то угрожающе, нежели успокаивающе. Лили немного расслабилась, но продолжала смотреть в пол. — Эванс, что случилось-то, — непонимающе прошептал Джеймс и взъерошил свои волосы. Он не знал, что вообще нужно делать с девчонками, когда они плачут, поэтому просто для начала пытался выяснить в чем же дело. — Поттер, тебе ли не всё равно, — тихо отозвалась Лили. Джеймс попытался заглянуть девушке в глаза. — Ты предлагаешь просто бросить тебя одну здесь? В таком состоянии? — с усмешкой спросил Поттер. Эванс неопределенно качнула головой. Она и сама не знала, хочет ли, чтобы он ушёл. Стоило надеяться лишь на его настойчивость и упорство. — Выкладывай, — коротко сказал Поттер и сел на холодный пол. Лили села рядом, поджав ноги. Говорить она, кажется, не собиралась. Стоило ли рассказывать Поттеру? На самом деле, Лили и вправду хотела поделиться этим с кем-нибудь и просто молилась кого-нибудь встретить в этом чертовом коридоре, но неужели это он? Хотя… если задуматься, то почему бы нет? Они все равно толком не общаются и больше им об этом говорить не придется. В любом случае, в полнейшей тишине они просидели еще минут пять. Джеймс потерял терпение и спросил: — Ты не хочешь рассказывать? Девушка еще несколько секунд помолчала, а потом тихо сказала: — Моя мама умерла, — она будто боялась, что их кто-то может услышать. Поттер нахмурился: такого он явно не ожидал. — Ты шутишь? — ошарашенно спросил Джеймс и повернулся к Эванс. — Поттер, разве с таким шутят? — грустно усмехнулась Лили, теребя подол своей школьной юбки. Какое-то время они сидели в полнейшей тишине и лишь Эванс изредка всхлипывала, на нее накатила очередная порция слез, но уже не такая мощная. — Знаешь, — начал Джеймс, — я всегда поражался, как ты всё легко переносишь, — Лили удивленно на него посмотрела. — Я ни разу не видел, что бы ты ревела. Вот серьезно… — Поттер взъерошил волосы. — Если ты не видел, как я плачу, это не значит, что этого не было, — перебила Джеймса Эванс. — Я многое скрываю ото всех. Я не хочу казаться слабой, — Лили отвела взгляд и с превеликим интересом разглядывала пол. — Ты считаешь, что плачут только слабые люди? — Да, — прямо ответила Лили. — Человек сдался, вот и всё. — Ты не права, Эванс, — Джеймс покачал головой. — Сильные тоже плачут, и ничего плохого в слезах нет. Все в этом нуждаются, время от времени. — Вот ты плачешь? — неожиданно спросила Лили. Поттер рассмеялся. Эванс посмотрела на него с полнейшим замешательством и вот тогда Джеймс понял, что вопрос был вовсе не в шутку. — Ты серьёзно? — всё ещё улыбаясь спросил парень. — Ну да, — невозмутимо ответила Лили. — Ты же сам сказал, что плакать — это нормально. Джеймс взъерошил волосы. — Ну, ты девочка, как ни как, и для тебя это нормально, а вот для парней это… странно. Эванс ничего не ответила, лишь хмыкнула и начала выводить незамысловатый узор на каменном полу. Кажется, разговор был закончен. — Тебя проводить? — подал голос Поттер. — Нет, — Лили поднялась со своего места и медленно двинулась по коридору, как будто ожидая, что Джеймс пойдет за ней, но тот лишь смотрел ей вслед, продолжая сидеть на холодном полу.***
Эванс лежала на своей кровати, задернув полог и смотрела в потолок. Она старалась осознать всё произошедшее, но попросту не могла поверить, что такое произошло с её матерью. И главное то, что она умерла так… глупо? Люди гибнут из-за Пожирателей, а она из-за чёртовых наркотиков. Когда Лили последний раз была у матери, она заметила, что с той что-то не так, но старалась не обращать на это внимания. Ей было страшно. Вдруг просто показалось? То ли на её счастье, то ли на беду, неподалеку жила Марлин и всё то лето они провели вместе, так что времени следить за мамой совершенно не было. О своих подозрениях Лили никому не рассказывала, даже МакКиннон. Спустя какое-то время, Эванс не выдержала и решила поговорить со своей матерью, а та и вовсе не стала отнекиваться и прямо сказала, что это правда. Столько ссор перенес старый дом, но эта… Она не сравнится ни с одной из них. Ее девушка точно не сможет забыть. Эванс тряхнула головой. Не хотелось такое вспоминать, причём в такой день. Лили посмотрела на часы. Уже смело можно было собираться к Дамблдору, на похороны идти нужно в любом случае. Только сейчас девушка поняла, что там, ей придется встретиться со всеми своими родственниками, которые обязательно захотят её пожалеть и успокоить. Большинство из них сделают это чисто машинально, даже не задумываясь, что ей это к чёрту не нужно. Люди умирают ежедневно и это очередная смерть. Не то чтобы Эванс было совсем наплевать, мать, как ни как, но… Лили ничего не чувствовала. Совсем. В очередной раз тряхнув головой, девушка отправилась к директору. Как выяснилось, Дамблдор был на ужине и Лили в очередной раз сидела на холодном каменном полу, вот только в одиночестве. Из-за поворота послышалось шарканье, Эванс молниеносно встала с пола, одергивая юбку и поправляя воротник рубашки. Только сейчас Лили подумала, что стоило переодеться, но увы, уже было поздно. — Мисс Эванс? — слегка удивленно сказал директор, увидев Лили. — Вы всё-таки решились? — Да, — тихо отозвалась девушка. — Пойдёмте. Уже через десять минут, Лили стояла на знакомой улице. Дом был тот же, что и при жизни мамы, вот только теперь, в нём не горел свет, да и вообще, он не выглядел таким живым, как раньше. Эванс подошла к самому дому и повернула ручку двери. Та, на её удивление, поддалась и Лили нерешительно зашла. Она только сейчас заметила, что в гостиной горел свет, и оттуда доносились голоса. — Очень сомневаюсь, что она придёт. Да и так будет лучше, — послышался писклявый голосок Петуньи. Слова сестры больно кольнули младшую Эванс, но девушка лишь громко шмыгнула носом, дабы показать, что она здесь и, громко топая, направилась в комнату. За круглым столом сидели родственники, которых Лили видела лишь в детстве, отец, Петунья, и какая-то совершенно незнакомая младшей Эванс женщина. Должно быть какая-то очередная тётя. — Лили? — удивленно сказал отец, поднявшись из-за стола. — Не ждал? — усмехнулась она, и села на свободный стул. — Я тоже, честно говоря, не особо рада тебя видеть, так что обнимемся как-нибудь в другой раз. Именно сейчас на Эванс нахлынула ужасная злость на всё это чёртово семейство, которое считает её простым отродьем, и сейчас Лили понимала, что чувствовал Блэк, понимала, почему он сбежал. Хотелось сделать то же самое, но только после похорон. — Ты не смеешь так разговаривать со своим отцом, — резко сказал мистер Эванс. На самом деле, он попросту опешил от наглости младшей дочери. Он не хотел устраивать сцену, но позорить его так при всех она не имела права. — С кем? — переспросила Лили и демонстративно чуть наклонилась вперёд. Все с удивленно наблюдали за происходящим, попросту боясь что-то предпринять. Они помнили младшую дочь милой и отзывчивой девочкой, а это была её полнейшая противоположность. Та Лили никогда бы не позволила себе так разговаривать с отцом. Мистер Эванс ударил кулаком по столу, а женщина, сидевшая рядом с ним, положила ему ладошку на плечо и что-то зашептала. Лили чуть прищурилась, кажется, понимая, что это совсем не тётя. — И кого же ты притащил в мамин дом? — рассматривая ногти, спросила младшая Эванс. Что же, раз ругаться, так по полной. — Лили! Я не потреплю такого отношения, — сжав губы, чуть громче сказал отец. Дочь лениво подняла на него взгляд, — собирай свои вещи и больше никогда не появляйся ни здесь, ни в моём доме, — прошипел мистер Эванс. Всю злость, как рукой сняло, и сейчас Лили с полнейшим непониманием смотрела на отца. Внутри всё похолодело от его слов, хотелось как в детстве разреветься, но Эванс лишь медленно поднялась из-за стола, при этом с презрением смотря на отца, и ушла наверх. Лили зашла в свою комнату. Здесь всё было по прежнему, чему девушка была рада больше всего. Лучше переждать, когда они уйдут с кладбища и побыть там одной. Да, так будет лучше для всех. Эванс развалилась на своей кровати, и, в очередной раз за день, попросту смотрела в потолок. Ее это успокаивало. Вдруг, в дверь постучали. Эванс молниеносно встала с кровати. — Лили? — отец зашёл в комнату, закрыв за собой дверь. — Ты прости меня, я погорячился, — покачав головой, сказал мистер Эванс. Девушка молчала и с непониманием смотрела на отца. Он никогда не шёл мириться первым, а если такое бывало, то лишь спустя несколько дней. Подвох явно был, осталось только его найти. Хотя, может, он просто не хочет ругаться в такой день? — Что тебе от меня нужно? — прямо спросила Лили сиплым голосом. — Ну, брось. Да, у нас были разногласия, но давай попробуем стать одной семьей, — отец медленно подходил, и наконец обнял дочь. А Эванс просто стояла, даже не пыталась обнять отца в ответ. Он был ей противен, ей не хотелось даже видеть его, но она терпела его объятья. Честно говоря, она не чувствовала никакого тепла и знала, что это все ложь. — После похорон я сразу же уеду, — сообщила Лили. Мистер Эванс отстранился. — Ты не останешься? Может, на денёк, — вот сейчас младшая Эванс окончательно убедилась: отцу попросту что-то нужно. — Нет, — резко ответила Лили, отступая от него все дальше. — А сейчас я хочу побыть одна, — девушка многозначительно посмотрела на дверь. — Что же, будь по твоему, — пожав плечами, отец вышел из комнаты, наконец, оставив Лили одну.***
Эванс стояла у самого гроба и смотрела на белое лицо матери. Люди что-то говорили, но всё это словно разбивалось о невидимый барьер вокруг девушки. Именно сейчас Лили чертовски сильно хотелось обнять мать, попрощаться, вот только не как они обычно это делали, а по-настоящему. По-семейному. Увы, такой возможности уже нет, да и никогда не будет. Даже с отцом, ведь ещё вчера вечером Лили приняла решение, что попросту сбежит и никогда не вернется к нему. Лили сохраняла с ним отношения лишь по просьбе матери, а теперь её нет, соответственно, Эванс может делать всё, что захочет. Мысленно рассказывая свой план матери, Лили не заметила, как подошли люди с лопатами. Они опустили гроб в яму и принялись закапывать. Хотелось остановить их и сказать, что она ещё не готова, что ещё рано, но кто её послушает? Лили просто стояла, и смотрела на это. Родственники начинали расходиться. Некоторые на прощание обнимали младшую Эванс, что-то говорили, а та через плечо смотрела на могилу матери и не могла оторвать взгляд, как будто это её закопали, а не мать. — Пора домой, — голос отца вырвал девушку из собственных мыслей. Лили кивнула и медленно поплелась за отцом. Пару раз она обернулась, не до конца веря, что только что похоронила собственную мать. Уже у самой калитки, девушка всё-таки сделала то, что так давно хотела. «Прощай, мам», — прошептала Лили. Это их последняя встреча, в этом девушка была полностью уверена.***
Лили всё-таки осталась в доме матери на ночь. Хотелось просто побыть одной, а в Хогвартсе это точно не удалось бы. За завтраком Эванс прочитала гневное письмо от МакКиннон, которое закончилось слезливой речью и вопросом о том, когда Лили наконец вернется в Хогвартс. Уже готовясь писать ответ, Эванс услышала, как хлопнула входная дверь. Девушка насторожилась и огляделась в поисках палочки. Она, как всегда, забыла её в комнате. — Лили! — это был отец, который спустя пару секунд влетел на кухню. — Что ты здесь делаешь? — первое, что спросила Эванс, чуть прищурившись. — Собирайся, — торопливо махнув рукой, сказал он. Мистер Эванс даже не смотрел конкретно на свою дочь, словно боясь ее. — Что? — тупо спросила Лили, совершенно не понимая, что происходит. — Собирайся, мы уезжаем. Ты больше не вернешься в свою ненормальную школу. Мы найдем тебе работу, ты наконец заживешь нормальной жизнью, это я тебе гарантирую, — припечатал отец Лили. И вот тут до Эванс дошло. Вот почему он просил её остаться, вот почему так мило себя вёл. Он попросту хотел заманить её в ловушку, а потом увести. Несмотря на все свое презрение к «таланту» дочери, он ее любил, и в нем вечно боролись две стороны: забыть ее и пустить во взрослую жизнь или ограничить ей путь в школу любым способом, но оставить рядом с собой и заставить жить нормальной, по его мнению, жизнью. Смерть его уже бывшей жены пробудила в нем отцовские чувства и заставила его приехать за ней, забрать под свое крыло и не отпускать. — Я никуда с тобой не поеду, — резко сказала Лили, поднимаясь со своего места и глазами оглядывая кухню в поисках выхода. — Тебя никто и не спрашивает. Мне надоело то, что ты вечно позоришь меня, — рявкнул мистер Эванс. Он злился. Злился на дочь, злился на самого себя, что потерял над ней контроль и единственное, что мог делать — это грубо ей командовать. И тут Лили не выдержала. Кивнув головой, она двинулась в свою комнату. Ей нужно было потянуть время, чтобы хоть что-то придумать. Да, вещи она, конечно, начала собирать, вот только не для того, чтобы куда-то уехать с отцом, а для того, чтобы попросту сбежать. Как это делают обычные подростки: через окно. Вот только куда? В Дырявый котел, а от туда попробовать в Хогвартс? Звучит как отравительный план, но другого пока нет. Забрасывая очередную футболку в чемодан, Эванс задумалась: «А может стоит написать Марлин, чтобы та как-нибудь меня спасла?» Идея была ужасно глупая, да и не факт, что МакКиннон успеет, но другого выхода не было, иначе не видать ей больше Хогвартса. Быстро написав подруге, Лили стала нервно расхаживать по комнате, а, когда отец крикнул, чтобы она поторапливалась, она ничего не ответила, лишь демонстративно стала выдвигать ящики стола, как будто что-то разыскивая. Каждые две минуты Эванс смотрела на часы. Конечно, она понимала, что так быстро письмо не дойдёт, да и к тому же Марлин должна ещё что-то успеть придумать, а это опять же время… — Лили, спускайся! — крикнул мистер Эванс с первого этажа. — Но я ещё не всё собрала, — в ответ крикнула Лили. Голос ее был полон отчаянья. Она чувствовала себя птицей в клетке. Послышались шаги. Мистер Эванс заглянул в комнату дочери. — Слушай, у нас уже нет времени, мы можем вернуться потом, если тебе так важны эти вещи, — нетерпеливо сказал мистер Эванс, посмотрев на часы. Выглядел он очень нервным и как будто уже чувствовал себя неловко в этом доме. Хотел сбежать. Лили посмотрела в окно и в отчаянии прошептала: «МакКиннон, ну где же ты?». — Пошли, — коротко сказал отец, взяв ее чемодан. Он продолжал избегать зрительного контакта с дочерью, словно ему было стыдно перед ней. Эванс медленно спускалась по лестнице и делала вид, что таким образом прощается с домом. Она поглаживала перила, проводила тонкими пальчиками по хрупким вазам, любовно поглаживала диван и другие мелкие вещички. Дойдя до стола, который стоял в гостиной, она открыла первый попавшийся ящик и нашла там огромную стопку писем. Воровато оглянувшись, она взяла одно из них и увидела… свое имя. Лили поняла, что эти письма предназначены ей, но по каким-то причинам мама их так и не отправила. Эванс грустно улыбнулась и, даже не раздумывая, запихнула все письма в карман кофты. Затем девушка села на диван, оглядывая гостиную, в попытках найти ещё что-нибудь интересное. На полке над камином стояли фотографии в рамочках, на которых были все они: и Петунья, и мама, и папа, и сама Лили. Эванс не удержалась и, взяв парочку фотографий, засунула их в другой карман. Выглядела Лили забавно, но её это не волновало. — Лили, — непривычно мягко сказал отец, оперившись на дверной косяк, — мы не продаем дом, так что… И только сейчас Эванс поняла, что давно не притворяется. Она и вправду прощается с домом, ведь что-то глубоко внутри ей подсказывает, что она больше сюда никогда не вернется. — Хорошо… — грустно усмехнувшись, сказала Лили и вновь кинула взгляд на фотографии матери. Это была та самая тонкая нить, которая их связывала. Это была мама. Всегда, когда Лили заводила разговор о ней, отец как-то смягчался и с неким удовольствием отвечал на вопросы дочери. Именно в такие моменты младшая Эванс понимала: он всё ещё её любит, и будет любить всегда. — Пошли, — коротко сказал мистер Эванс и похлопал дочь по плечу. Он кашлянул, как бы стараясь сбить нахлынувшую на него грусть и боль от потери. Лили кивнула головой и медленно поплелась за отцом, уже смирившись с тем, что ее план провалился, а спасения ждать и вовсе неоткуда, как вдруг… Из камина вывалилась чумазая Марлин, а следом за ней Поттер. Та тонкая нить, что связывала её и отца порвалась в эту же секунду, Лили почувствовала это. Сейчас она уйдёт с друзьями, и больше никогда сюда не вернется. — Лилс, ты идёшь с нами, — широко улыбаясь, сказала МакКиннон. На секунду мистер Эванс опешил, но быстро пришел в себя. — Никуда она с вами не пойдёт. Кто вы такие? — грозно спросил отец Лили и закрыл собой дочь. — Оу, здравствуйте, — поправляя очки, поздоровался Поттер. — Мы всего лишь её одноклассники и пришли забрать её обратно в школу, — как ни в чём не бывало, сказал Джеймс. Мистер Эванс посмотрел на свою дочь. Та в свою очередь, широко улыбалась, смотрела на друзей. — Лили? — к отцу вернулся прежний строгий вид. — Вообще-то, это правда, — усмехнувшись сказала девушка, шагнув в сторону Марлин. — Я буду скучать. Эванс схватила из руки Марлин летучий порох и бросила его в камин, громко и отчетливо сказав: «Хогвартс». Она больше никогда не вернется в этот дом. Никогда не вернется к своей семье, но так даже лучше. Лучше для всех.