Приходите за счастьем вчера

Интерлюдия. Семь лет назад. Мама. В их семье это слово упоминалось крайне редко. Как Рада Пирс умудрилась забеременеть, учитывая то какие титанические усилия она прикладывала по предохранению от зачатия, так и осталось непонятным. Единственное, что можно было сказать точно – восторгов женщина по этому поводу не проявляла, но и аборт было делать уже поздно. Между показами и модными инсталляциями, где протекала большая часть жизни матери Елены и Катерины, она опомнилась лишь, когда уже зашло далеко за допустимые сроки. Своё здоровье Рада холила и лелеяла, и рисковать им не стала бы ни при каких условиях. Так, красавица-болгарка, повальное увлечение Нью-Йорка тех годов, муза художников и рифмоплётов, оказалась заложницей безвыходной ситуации. Ко всему УЗИ довольно рано показало, что ребёнок не один, а их двое, и это известие окончательно привело женщину в состояние ужаса. Как ни пытался Алек успокоить супругу, но та, будучи натурой артистической предпочла пойти по пути маниакально-депрессивного психоза. Тем более, что её состояние взращивало в муже чувство вины. Горючие слёзы в глазах будущей матери сменялись буйным весельем, сумасшедшие вечеринки сонной атмосферой, в которой в доме едва ли мухи не дохли. Целый сонм психотерапевтов, нанятый Пирсом, не помогал, да и не мог, потому что в глубине души женщину сложившаяся ситуация вполне устраивала. После рождения девочек, убедившись, что её красота не увяла, а скорее наоборот оформилась и расцвела, да и замечательно тонкая талия осталась прежней, Рада, неожиданно для всех, успокоилась и следующие два года прошли относительно мирно. Она продолжала вести привычный образ жизни среди бомонда, Алек делал бизнес. Постепенно, когда девочки повзрослели и перестали быть пищащими комочками, завёрнутыми в пелёнки и пачкающими подгузники, начали разговаривать и ходить, Рада уже стала получать определённое удовольствие от игр с детьми. Но если точнее, то занималась и уделяла внимание, женщина только Кетрин, рождённой второй. Именно благодаря матери ребёнок получил столь удивительное для американки имя Катерина. Елену же назвали в честь невестки какой-то из нянь и забыли об этом. Кит, как сокращённо прозвали Катерину все кроме её матери, была с первых дней гораздо активнее своей сестры и чем сильнее она взрослела, тем очевиднее это становилось. Яркая и весёлая, она уже в два года бурей носилась по дому, но Раду это нисколько не смущало. Женщине казалось, что девочка похожа на неё, в отличие от миленькой и во всём послушной Елены. Миссис Пирс любила собирать волосы Кит в причёски, наряжала, словно куклу, баловала, позволяя и прощая всё на свете, даже порчу эксклюзивной косметики. Елена же тихонько росла под присмотром нянь, а с матерью говорила только по большим праздникам. Это было тем более странно, что сёстры жили в одном доме, постоянно общались друг с другом, их вместе кормили, вместе водили гулять, но старшую девочку Рада просто не замечала. Алек, делящий внимание между дочерями, пропадал в разъездах, что тоже не добавляло радужных красок в жизнь Елены. Прошёл ещё один год. Различия в характере близнецов очерчивались с каждым днём всё резче, в основном благодаря «усилиям» их матери, но на отношениях между детьми это отражалось мало: они предпочитали компанию друг друга всем остальным, включая и мать с отцом. Так продолжалось до тех пор, пока в прелестный весенний вечер Рада не сбежала в Европу с каким-то художником, специализирующимся по рисованию с обнажённой натуры, и по совместительству её последним любовником. Девочкам сообщили, что мама уехала, но со временем вернётся. Елена интереса к новости не выказала, её не слишком беспокоило отсутствие непутёвой родительницы, когда рядом была Мери, любимая няня. Катерина, наоборот, по матери явно скучала, и каждый день начинала с пробежки до её комнат, состоявших из ванной, гардеробной, спальни и будуара. Но постепенно она научилась сдерживать и эти порывы. О маме Кит рассказывала только Елене, которая как все маленькие дети, долго не видящие человека, уже забывала лицо Рады и живо интересовалась ею только потому, что та была дорога сестре. С Алеком было сложнее, выбитый из колеи уходом жены, скандалом, свалившимся на его плечи воспитанием девочек, он начал всё больше задерживаться на работе и пить. А после допускать промахи, срывать переговоры. Не являться на совещания… Состояние таяло на глазах. Дошло до того, что дом пришлось продать, а им самим переезжать в другой город. Только когда Пирс увидел заходящуюся в рыданиях обычно столь спокойную Елену, прощающуюся с Мери на крыльце, в голове мужчины что-то щёлкнуло. Он ринулся спасать всё то, что уцелело из их материального благополучия. Примерно через год он купил дом на Юге, в небольшом городке, чтобы девочкам было легче жить и учиться, вернул себе предприятие и уже всерьёз занялся воспитанием дочерей. Они прожили год без Рады, жизнь текла размеренно ровно до тех пор, пока четырёхлетняя Кит впервые не увидела похороны соседки. Женщину хоронили в закрытом гробу, но сующая в каждую щель любопытный нос девочка решила, что она просто спит, а усыпили её злые родственники. И в кудрявую, забитую сказками Шарля Перро, голову Катерины пришла мысль, что папа точно так же засунул маму в ящик, чтобы она от него не сбежала. Прибежав к отцу в кабинет в разгар совещания, Кит громогласно потребовала, чтобы он выпустил жену из коробки. Дальше разразилась истерика с угрозами вырасти и всем показать, где раки зимуют, если собравшиеся не вразумят отца освободить её маму. С помощью Елены визжащего и топающего ногами ребёнка удалось как-то успокоить, но она перестала разговаривать с Алеком и окружающими, общаясь исключительно с Еленой. Сначала все решили, что блажь скоро пройдёт, но не тут-то было. Прошло два месяца. Девочка через Елену требовала у отца вернуть мать, где бы она ни была и молчала как рыба. Поняв, что выхода нет, мужчина решил рассказать неприглядную правду. Однако, к удивлению отца, Катерина восприняла новость, что мама решила от них уйти и начать другую жизнь абсолютно, пожалуй, даже слишком спокойно, и вместо того, чтобы расплакаться, лишь сердито спросила, почему он не объяснил это с самого начала. Тогда бы она не ждала Раду. Стоявшая неподалёку Елена не по-детски разумно ответила за отца, что скажи он сразу, то Кит бы рыдала круглыми сутками, а это неприятно. Катерина согласилась с доводом, обняла Алека, и в доме вновь воцарился относительный покой, такой, который возможен там, где растут двое не самых смирных детей. О Раде они больше не слышали, да и не слишком стремились что-то узнавать, выбросив даже фотографии. Наверное, где-то остались свадебные или какие-то иные, но в закромах никто не шарил. Елена окончательно забыла её лицо. Хотя и забывать-то, по большому счёту, было нечего – даже сразу после родов женщина не пожелала видеть детей. Но жизнь, словно испытывая семейство на прочность, решила преподнести ещё один сюрприз, правда, этот эпизод так и остался, никем не замечен. Когда близняшкам едва исполнилось пятнадцать, школьники Мистик Фоллз отправились на экскурсию по Нью-Йорку и среди всего прочего, дети побывали и на выставке живописи. В одном из выставочных залов всеобщее внимание привлекла картина, изображавшая роскошную даму, сидящую в венецианском кресле. Томность сквозила в небрежной позе, каждой чёрточке лица этого надменного светского создания. Художнику удалось в совершенстве передать тёмное сияние глаз, янтарный отлив волос, бархат всё ещё свежей, несмотря на то, что женщина не была юна, кожи. Никакая рама не могла приглушить триумфальной жизненной силы незнакомки. Окинув портрет восхищённым взглядом, и внимательно прослушав гида, Елена прошла мимо неизвестной модели в следующий зал, а вот Кет, на мгновение встретившись глазами с изображённой женщиной, вздрогнула и остановилась. Через несколько минут она вернулась в школьный автобус, сославшись на мигрень. Голова проболела три дня, и Елена, приносившая ей еду в тёмную спальню, уже начала подумывать о враче – так плохо выглядела её всегда фонтанирующая энергией сестра. Да и ей самой было не хорошо, девушка чувствовала себя так, словно её придушили, не могла спать. Своеобразное проклятье близнецов. Но на следующее утро Катерина проснулась бодра и весела, с аппетитом позавтракала и, хотя какое-то неприятное ощущение у Елены оставалось ещё пару дней, но постепенно и оно прошло. А её сестра, словно специально, училась очаровывать людей, и Елена с удивлением отмечала, как постепенно нарабатывая коммуникабельность, она превращает способность привлекать к себе внимание в настоящий талант. Если бы не одно «но». Попутно Катерина упражнялась и в манипуляции чувствами и душами людей, и со временем Елена внутренним чутьём поняла, что это и впрямь тренировка. От отца, решившего ради того, чтобы почаще видеть дочерей, не расширять бизнес, а остановиться на золотой середине, которая обеспечивала безбедное существование ему и его детям, перемены тоже не укрылись. Он мрачнел, глядя на дочь, всё чаще вспоминая её мать, пытался как-то переломить ситуацию – но всё было без толку. Любя его и сестру, Кет становилась всё более неспособной полюбить кого-то ещё. После того как она увидела мать, такую сияющую и одновременно далёкую на портрете, Катерина впервые ощутила, какой может быть обида и боль. Не та, когда они с Еленой соперничали за понравившегося парня, делили платьица или на отца с его ограничениями, а настоящая, когда больно до озноба и потери возможности видеть. Ей захотелось заплакать навзрыд прямо на выставке, разбить этот портрет, устроить истерику, упасть в обморок на худой конец. Конечно, она так не унизилась перед всеми, но знала, что унижает сама себя, когда плачет от того, что ей играючи сумел причинить такой вред даже не человек, которому она была не нужна и который, возможно, о ней и не помнит, а всего-навсего его портрет, пустое изображение. Борясь со спазмами в горле в полутёмной спальне, девушка решила, что такого повторяться больше не должно, но легко сказать. Три дня продумав свою жизнь, Катерина пришла к выводу, что ничего ниоткуда не берётся и значит, нужно просто тренироваться сдерживать настоящие эмоции. Не просто контролировать себя, внешнее для других, убивать сами чувства, а не их проявления. Постепенно они должны были вовсе атрофироваться. Сестра в шутку это окрестила «охотой», ей не нравилось, насколько Кет изменилась, она понимала, что что-то пошло не так, но ответа на вопрос «почему?» не знала. Это был единственный секрет Катерины от неё. Интуитивно Кет искала людей, к которым могла бы привязаться и заинтересоваться, очаровывала их, подпуская на близкое расстояние, а потом просто включала безразличие. Подруги, поклонники, родственники … Категорий было множество. И с каждым разом, к её удовлетворению, получалось всё проще. Теперь она могла легко разорвать любые отношения, не чувствуя ни пустоты, ни горя, ни отчаяния. И это при том, что эти люди ей и впрямь нравились. Разумеется, исключения были – Елена, Алек, его сестра Дженна с мужем, жившие в Калифорнии. Целых четыре человека, но они уже не раз доказали, что их бояться не стоит, и Катерина не стеснялась не только бурно выражать эмоции в их присутствии, как со всеми, но и впрямь испытывать их. А остальные, которым она причиняла страдания… Они и их чувства Катерину мало заботили, ещё один несомненный плюс её системы. Правда, раз всё же случилась накладка. Кет только что рассталась с кем-то из поклонников и, отчаянно скучая, читала газету, сидя на крыльце дома. Одинокая пожилая женщина, живущая по улице влево, вышла погулять с собакой. Но пудель, сорвавшись с поводка погнался за котом, который убежал во двор Пирсов. Так Кет и Грейс познакомились, разговорились. Брюнетке было забавно общаться с этой женщиной. Они вместе ходили в лес, где старушка рассказывала о травах, животных, Катерина о своей учёбе, не ладах с отцом или сестрой. Миссис Беннет великолепно готовила, и, бывая у неё, уставшая от круговерти дней и собственной с боем завоёвываемой популярности девушка порой представляла, что старая негритянка и впрямь её бабушка. Да к тому же это был интересный опыт – привязываться к пожилой женщине. А когда пришёл срок привычно расставаться, у Кет не получилось. Она постоянно забывала, что не нужно собирать букет, а цветы было жаль выбрасывать, или оставляла свои вещи в доме Грейс, и приходилось возвращаться на следующий день. Предлоги Катерина умела придумывать такие заковыристые, что и сама в них начинала верить. Миссис Беннет видела, что девочку что-то тревожит, становилась ещё ласковее и заботливее, что только усугубляло мучения Катерины. А где-то через пол года Грейс умерла от рака желудка, и Кет со временем сумела убедить себя, что интуитивно чувствовала её болезнь, и лишь поэтому жалела. И на похороны пошла, но, разумеется, не проронила ни слезинки, ни там, ни наедине с собой. Однако, с тех пор старики были вне её «тренировок». И дети. С ними Кет всегда нравилось возиться, она легко находила общий язык, что было более чем странно для девочки её возраста и привычек. А остальные, обиженные и не понимающие, что происходит… Не будут дураками, а будут как она. Собой девушка очень гордилась, и понятно чем – по умению обаять в Мистик Фоллз ей равных не было, просто потому что никто к такому и не стремился. Брюнетка аккуратно пролистывала досье мистера Майклсона, с каждым предложением понимая, что это её удача. Конечно, она ему не нравилась. Но это тоже было частью тренировки. Как можно подчинить себе человека, если не знать его возможностей? Никак. Вспомнив, как тщетно искала предел его терпению сегодня, Катерина улыбнулась. Крепкий орешек. Но это интереснее и веселее, чем тот, кто сразу же как открытая книга. - Ну, здравствуй, - Кол огляделся по сторонам, отметив привычный спокойный интерьер кабинета. Дома были разные, но рабочие кабинеты Элайджи всегда оставались одинаковыми, за исключением дома в Йоркшире, где гордо красовался фикус Керолайн. – Не могу сказать, что в восторге от твоей берлоги, но Кер, надеюсь, приведёт в Божий вид. Это, кстати, кто был? Моя будущая невестка? – Парень захохотал. - Здравствуй, - проигнорировав взгляд брата, Эл застегнул запонку на рубашке. – Это Марион, наша соседка. Надеюсь, - он усмехнулся, - ты не станешь смущать девушку и при встрече демонстрировать осведомлённость в том, какова она без белья. - Не переживай, - безмятежно пообещал Кол. – Я сама тактичность. – Пройдясь по кабинету и оглядев пейзаж в окне, он добавил: - Приветливые здесь соседки. Пирс умеет выбирать место для жизни. Его совет не такой уж дурацкий, как на первый взгляд. - Умеет. Но ты ко мне приехал о бабах разговаривать? - Лирическое отступление. У меня талант к описанию, ты не знал? – Кол ухмыльнулся, пожимая протянутую руку. Засмеявшись мужчины обнялись. - Надеюсь, ты не собираешься включать моралиста и старшего брата. – Устало упав на диван, Кол привычно закинул ноги на журнальный столик. – Это будет как минимум ханжество. - Нет. Я сторонник здоровой умеренности. Что будешь? – Подойдя к встроенному в стену бару и налив себе коньяку, Элайджа вопросительно посмотрел на Кола. - Разделю с тобой. - О’кей. Поесть закажу.– Мужчина оглядел мятую одежду брата, по всему было видно, что он отправился домой прямо с аэропорта. А закусочных и фастфуда Кол терпеть не мог, несмотря на свой более чем специфический и непритязательный взгляд на жизнь. Позвонив и попросив принести им какой-нибудь еды в кабинет, Элайджа усмехнулся. – Хотя, я не уверен, что она тебе придётся по вкусу. - После кухни в доме Ника, я даже рестораны презираю, поэтому не беспокойся. За встречу, брат. - Взяв поданную рюмку, и приподняв её в тосте, Кол пригубил янтарный напиток. - За встречу. – Посидев некоторое время молча, они прислушивались к согревающему ощущению коньяка. Тем временем кухарка принесла мясо и фасоль. Поблагодарив и сказав, что на сегодня она свободна, Элайджа снова устроился в своём кожаном кресле в ожидании, пока брат поест. Попробовав, Кол промычал: - Ребекку тут любят больше, чем тебя это точно. Её фасоль вкуснее приготовлена, чем твоё мясо. Точнее её можно разжевать, и чувствуется соль. Но я фасоль терпеть не могу – дилемма. - Когда у тебя успел развиться изысканный вкус? – Насмешливо поднял брови старший Майклсон. Сам он полагал, что главное, чтобы что-то болталось в желудке. Под что-то подразумевался кусок мяса - остальное Элайджа за еду не считал. Но с поваром умеющим стряпать «несчастных зверюшек» как выражалась Бекс, ему тоже не повезло, а искать ещё кого-то было некогда. - К хорошему быстро привыкаешь. И почему такие, как Керолайн рождаются раз в сто лет, если не реже? – Вздохнул Кол, безнадежно вгрызаясь в кусок. – Да и то достаются старшим братьям. - Ты что жалуешься-то, каждый день радуешься её стряпне. Это нас с Бекс жалеть нужно. - Ну, лет через –дцать придётся обзаводиться наследником, а поскольку лимит на удачу хапнул наш братец, то к жене почти наверняка приложится гастрит. – Пояснил Кол, которому, наконец, удалось распилить кусок почти что деревянного мяса. - Я мыслю на перспективу. Кстати, вам не придётся страдать. Кер послезавтра привезёт приличного повара, она говорила. - Вот лет через –дцать тоже её и попросишь. - А жена выгонит в зашей. Ты прямо светоч мудрости, братец. Доев, он довольно откинулся на спинку дивана. Они выпили ещё по рюмке. - Ты уже решил, чем будешь заниматься? – Повертев в руках рюмку, Элайджа перевёл взгляд на Кола. – Моё предложение в силе. - Да. Но начну с младшей должности в компании. Было видно, что старшему брату этот ответ понравился. Новая работа Кола стала поводом к следующему тосту. За разговором, они опустошили бутылку, за окном уже стемнело. - Кстати, я приехал не только о работе поговорить. Точнее и о ней. – Язык Кола не сказать, чтобы заплетался, просто речь звучала чуть отрывистее, чем обычно. – Джордж совсем плох. Год максимум протянет. - Я знаю, - Элайджа помрачнел и откупорил вторую бутылку, на этот раз бренди. – Был у него на неделе. - И он жаждет передать тебе наследство. - Не мне, а женатому Майклсону. – Эл почувствовал, что настроение приближается к нулевой отметке. Хотя старик и был совсем не подарок, но смотреть, как он медленно умирает было тяжело. И то, что Джордж разменял девятый десяток, особого позитива не прибавляло. - Аргумент. Но ты был всегда для него первым. – Согласился Кол. – Жалко, что Ник у него не в фаворе. Он единственный из нас женат. Старикан стал вредным. Джордж, их троюродный дядька по материнской линии отличался своеобразным характером. Будучи голубых кровей, он не признавал обслуживающий персонал. К несчастью, архитекторов он с юности причислял к нему, и выбор профессии Николаусом был встречен в штыки. С тех пор как их брат поступил учиться на архитектора, старик видеть его не желал, после окончания учёбы – тем более. Да и сам Ник не рвался в объятия - нашла коса на камень. Тем временем, Кол продолжал развивать мысль: - Но ведь отдаст состояние в какой-нибудь фонд. А нам оно нужно? Точнее нам-то оно как раз необходимо. - Ты жениться, что ли хочешь? - Мне ещё рано, хрен кто поверит, - глаза Кола заблестели. – А вот ты – да. Женись. Повисло молчание. Вернув на место упавшую челюсть, Элайджа расхохотался. - Сатурну больше не наливать. Вот уж мне точно жена нужна как мёртвому массаж. - Нет. – Отхлебнув бренди, Кол включил свой самый убедительный тон – как будущий юрист он в этом был мастер. – Ты можешь жениться на время. Годик там или что-то подобное. Исключительно для старикана. - Признавайся, Кер тебя на сериалы подсадила. – Мужчина досадливо поморщился. - Мне жена на х*й не нужна в ближайшие лет пять-семь точно. Там посмотрим, дети всё-таки должны… - он не закончил, прикончив бокал. - Зато на какой уровень сможет выйти компания при вливании капитала. Мы с тобой весь вечер обсуждаем всякую хрень, которая автоматически исчезнет при расширении. – Кол знал слабое место брата. Важнее компании была только семья, а сейчас эти интересы совпадали. - Мы достигнем того же и так… - однако в голосе брата промелькнул полунамёк на вопросительную нотку. Но Колу было достаточно и полунамёка. С редким воодушевлением, чему немало способствовало принятие на грудь, он пошёл в наступление. - Ага. Лет через десять. Женись, не будь эгоистом. Я, - он криво ухмыльнулся, - лично разведу. - Ты несёшь околесицу. Когда проспишься, будешь ржать над своей идеей. - Не воспринимая слова брата всерьёз пока ещё более трезвый Эл, улыбнулся. – Хотя нет, ржать ты не сможешь, похмелье. Да и где я найду кандидатуру? Доверие в финансовых вопросах, плюс девочка не должна вызывать подозрений. - Да ерунда, какие там подозрения, - Кол весело уставился на брата - зерно сомнения он уже посеял, теперь его нужно было прорастить, - главное, чтобы мордочка приятная и ноги соответствующие. И Джордж тебя отлично поймёт. - Джордж сквозь стену увидит, когда хочет. А единственные женщины, которым я доверяю – невестка и сестра и их вряд ли можно рассматривать в роли жены. Можно, конечно, попросить Керолайн на полгодика, но тогда Ник меня грохнет раньше, чем я закончу фразу. Они расхохотались, представив лицо Ника. Тема была позабыта на время, разговор плавно перетёк на общих знакомых, обсуждение переселения в Мистик Фоллз, пересказы пошлых шуток относительно их окружения, сопровождающиеся оглушительным хохотом. Вдруг Кол изрёк, ни с того, ни с сего. - Кандидатуру найти можно всегда, не проблема. - Найдём. – Подтвердил Эл. Он и вправду подумал, что вопрос вполне решаем. По крайней мере, интересы компании окончательно заглушили сомнительную моральную составляющую этого вопроса. - А где дорогая сестрёнка? Охмуряет кого-нибудь в этом забытом Богом городишке? – Увидев непонимающий взгляд, Кол пояснил. – Ты в её присутствии траходром, который я застал, не устраиваешь, значит, где-то гуляет. - Её пригласили на пикник дочери Алека. – Элайджа нахмурился, взглянув на часы. Их стрелка неумолимо приближалась к двум ночи. Ребекка давно уже должна была быть дома. - Дочери так же хороши как наша соседка? - Кол, – на мгновение голос брата посуровел, и с нажимом он повторил, - это дочери Алека. - Ясно. Неприкосновенная территория. И всё-таки, где Бекс? - Сейчас позвоню. – Подтверждая свои слова, Элайджа потянулся к телефону. Но абонент не отвечал. Часы тем временем пробили два. - Мда… - пошатываясь, Кол поднялся. – Нет сестрёнки, и, думаю, этой ночью уже не будет. Я-то думал она соскучилась… - В смысле? – Пытаясь вытряхнуть алкогольные пары, старший Майклсон помотал головой. И воображение тут же предоставило картины того, как Ребекку облапывает какой-нибудь прыщавый подросток. - Забирать нашу девочку, - заключил Кол, поняв, почему брат резко поднявшись и чуть не снеся косяк, устремился к дверям. – Ты же не водишь, выпив? Или я что-то пропустил? Ответа он не дождался. И тут же вспомнил, что есть две вещи, для которых для Элайджи не существует табу и правил – компания и семья. - Ладно, проконтролирую. – Забыв про куртку, Кол нетвёрдой походкой устремился вслед за братом. Вечеринка, начинавшаяся, как относительно приличное барбекю, теперь была в самом разгаре. Алека не было, соседи Пирсов уехали в отпуск, поэтому вырвавшиеся на волю подростки себя не ограничивали. Сигаретный дым заволакивал комнаты, алкоголь лился рекой вперемежку с громыхающей музыкой. Когда Майклсоны, наконец, доехали до домика вниманием их никто не удостоил, кроме пары совсем пьяных девиц. Зайдя в дом и побродив среди толпы, но так и не найдя сестры, мужчины отловили первого попавшегося юного алконавта, ко всему ещё и укурившегося травкой. Тот на вопрос, где Ребекка, дал исчерпывающий ответ, пробормотав «клёвая блондиночка» и мотнув головой в нужную сторону, после чего вновь погрузился в нирвану. Но Элайджу с Колом он уже мало интересовал, потому что они нашли сестру. На высоком помосте барной стойки лихо отплясывали три девицы, попутно разливая по бокалам текилу, одна из которых и была Ребекка. В остальных Элайджа узнал хозяек. Кол спьяну решил, что у него просто двоится в глазах и темноволосая девушка одна. - Таак. – С выражением лица не предвещающим ничего хорошего развеселившимся барышням, Элайджа устремился к стойке. – Бекс, налей мне и слезай. - Эл?! – Не сразу, но всё-таки услышавшая его сестра, смутилась и замерла как вкопанная. - Ауч, и вы тут? – Одна из брюнеток рассмеялась. – Но вам, по-моему, уже хватит. Проигнорировав её, Элайджа аккуратно подхватил Ребекку под колени и поставил рядом с собой. - Ну, Бекс! – Натянув на облачённую в один только чёрный топ и кожаную алую юбку, скорее похожую на пояс и лишь по недоразумению удостоенную этого официального названия свой свитер, Кол покачал головой. – Мы, конечно, тоже сегодня хороши, но скромно в своём кабинете, а не на глазах у всего города в одних трусах. - Поехали, - ещё раз окинув недобрым взглядом царящий бедлам и двух «барменш», Элайджа неопределённо махнул рукой. - Все разговоры завтра на свежую голову. - В смысле поехали?! Ты за рулём?!! – Уже успевшая оценить степень опьянения братьев, Ребекка заупрямилась. – Я не поеду! Вы лыка не вяжете! Не смейте садиться за руль! - Бекс, ну хватит, - Кол попытался уговорить блондинку. – Раз мы доехали сюда, то и обратно доберёмся. - Нет! – Бекс уже кричала в голос. - Как хочешь, тогда оставайся здесь. – Пожав плечами, Элайджа внимательно осмотрел сестру. – С тобой всё в порядке? Девушка кивнула, переводя взгляд с одного на другого. - Со мной всё хорошо. Да я и не пьяная вовсе, - она дыхнула на каждого из братьев по очереди. Процедура, конечно, была не слишком эффективная, учитывая, что от них самих разило смесью крепкого алкоголя как из погреба. – Не думайте. Просто мне весело было… - Почему телефон не отвечает? - Музыка громкая… Я забыла о времени. Ну прости. – Девушка состроила умильное личико, против которого брат никогда не мог устоять. - Ладно, отдыхай, если всё в порядке, - вздохнув, Элайджа понял, что ломать сестре вечер не стоит. Он развернулся, собираясь направиться к машине. – Только поаккуратнее, пожалуйста. - Нет!!! – Бекс, нагнав, буквально вцепилась в его плечо. – Не пущу. Ты выпил. - Ребекка я себя вполне контролирую, не переживай. - Я его подстрахую, если что. – Пообещал Кол. - И тебя не пущу, - девушка разразилась слезами. – Не вздумайте… Я не хочу… - Бекка… - Не надо. Пожалуйста. Хочешь, на колени встану? - Ты рехнулась совсем или частично? – Кол почувствовал себя идиотом и огляделся. – Прекрати. - Бекс, тише, милая, - обняв плачущую сестру, Элайджа начал её укачивать, уже поняв, что сам виноват. После автокатастрофы, когда разбился Финн, их старший брат, Ребекка панически боялась потерять остальных, в машине с ней он не ездил больше пятидесяти миль в час, а сама она, в отличие от всех жаждущих рассекать на личном авто школьников, категорически отказалась получать водительские права. – Мы никуда не едем. - Так вот как доводят до слёз сестёр? Я не в восторге. – Брюнетка на стойке сердито оглядела троицу, громко вмешавшись в их разговор. Зал не утихал – состояние собравшихся уже было достаточно неадекватным, чтобы многого не замечать. Только находившиеся неподалёку от бара, оглядывались на плач блондинки, да недовольные тем, что девушки перестали плясать, требовали продолжения банкета. Но их быстро успокоили. - Могу то же самое сказать о себе. – Кол обернулся на голос. Разговаривать с девушкой было несколько неловко, хотя вид открывался потрясный. – Может, вы спуститесь? - Это не от меня зависит, - девушка выразительно посмотрела на него. - А от чего? – Пары коньяка, бренди и ещё какой-то хрени, которую они с Элом потребили, мешали сосредоточиться. - От кого. Может, всё-таки поможете? - Прошу прощения, - подав ей руки, он посмотрел, как она спрыгнула. - Елена, аккуратнее, они оба едва на ногах стоят, - раздался голос второй девушки, когда она увидела, что парень закачался. Но всё же удержал. – Мы, по сравнению, просто образец невинности. Обалдев, Кол поднял взгляд и понял, что на стойке стоит такая же брюнетка, как и перед ним. Нет, не такая же – на той, что рядом алое платьице, а на стойке - чёрное. Но вот и вся разница. - Простите? А как… - Ооо… - брюнетка на стойке закатила глаза и отхлебнула из горлышка мартини. – Поразительно прямо. - Вы ещё не поняли? - Девушка в алом вскинула бровь и звонко засмеялась, обращаясь к своей копии. – Это же надо было так надраться, Кет! - Они близнецы. – Объяснил Элайджа, сестра бросилась обнимать теперь уже Кола. – Но мадемуазель, - он окинул обеих девушек надменным взглядом, остановившись на той, которая на возвышении. Она была одета на его вкус гораздо менее скромно, чем сестра, хотя нет - тут о скромности речи вообще не шло. - Не вводите людей в заблуждение, невинность у вас точно не ночевала. - Вы не учтивы. А точнее просто грубы. – Катерина села на стойку, стало видно, что ключицы у неё блестят от какой-то жидкости. – И ко всему пьяны. Снимите меня отсюда. – Она протянула руки, но мужчина подхватил её за талию. Оказавшись на полу, она хмыкнула: – Ваш брат был куда вежливее с моей сестрой. - Вы не ваша сестра. – Сказал, как отрезал Элайджа. - А вы не ваш брат? Потрясающе глубокомысленно, - ехидно отозвалась Кет. - Но вы же не поедете, да? – Поняв, что её взяла, Ребекка одёрнув свитер, уже деловито заметила. - Давайте, закажем такси. - Ну, какое такси? Три часа ночи, - Кет откинула прилипшие ко лбу локоны. – Переночуете тут, места полно. - Конечно, и не спорьте, - согласилась её сестра. – Кстати, я Елена Пирс, а это Катерина, моя сестра, - представилась она Колу. - Кол Майклсон. – Странные девушки. Очень странные. Кол и не подозревал, что каждого члена его семьи, находящегося тут, посещала в своё время эта мысль. - Всё же, думаю, что стоит заказать такси. – Элайдже совершенно не улыбалась возможность ночевать в доме забитом пьяными и обкуренными подростками. - Не бойтесь, никто вашу Ребекку пальцем не тронет, ключ есть, - сердито парировала Катерина, - да и она устала совсем. У нас как раз четыре спальни свободных. Оглянувшись на и впрямь деморализованную сестру, и отметив согласно вздёрнутые брови брата, Элайджа кивнул. - Спасибо за гостеприимство. - Тогда я провожу Бекс в дальнюю комнату – она уютнее, а Катерина вас на второй этаж. – Елена, улыбнулась и подала руку Колу. – Приятно познакомиться. - Не кривите душой, это мне приятно, а вам, – Кол хмыкнул, – не слишком. Фыркнув в ответ и прихватив с собой Бекс, Елена растворилась в толпе, оставив сестру в окружении гвалта. - Подождите секундочку, переговорю. – Найдя подружку-одноклассницу и попросив исполнить роль хозяйки, пока её не будет, Катерина обернулась к мужчинам. - Пойдёмте. Аккуратнее на ступеньках, - Она направилась наверх, приглашая Майклсонов следовать за ней. Остановившись перед дубовой дверью и распахнув её, брюнетка прошла в комнату. – Сейчас возьму вам бельё, и устрою на ночлег. – Порывшись в шкафу и найдя две стопки, девушка отправилась в спальню по коридору напротив. Застелив постель, она улыбнулась. - Всё готово. - Потрясающе, - Кол был в явном восхищении. – Просто великолепно. - Да? – Катерина, не очень понимая, почему он в таком восторге от обычного застилания постели, решила, что ей почудилось, во всём виновато неумеренное потребление ею мартини и улыбнулась. – Не за что. Кто остаётся тут? - Мой брат. – Ледяной взгляд Элайджи пригвоздил Кола к месту, а тон заставил девушку удивлённо моргнуть. - Вообще-то младшим надо уступать. – Кол без стеснения погладил Катерину по руке, заставив её нахмуриться. Она не любила, когда к ней прикасались без спроса. - Значит, вы тут, - закончила логическую цепочку Кет, снова не поняв в чём же у братьев противоречие. - Да, он тут. - Тогда пойдёмте, доброй вам ночи, Кол. – Она рассеянно пожала плечами. - Спокойной ночи. – Лучезарно, хотя и пьяно улыбнувшись ей на прощание, Кол добавил: - С феями охраняющими уют этого дома могут сниться только прекрасные сны. - Милый у вас брат, - оказавшись за дверью, тоже немножко пьяно улыбнулась Катерина. - Очень. – Она, похоже, выпив, не осознавала, что застилая постель продемонстрировала им всё своё нижнее бельё от резинок чулок до кружевных трусиков. И после такого Элайджа Колу не доверял. Ему только не хватало ещё, чтобы брат соблазнил ребёнка компаньона. Что у того в голове натянуть юбку ей на голову, было очевидно по одному взгляду. Хотя он и себе не слишком верил, но всё же контролировать себя в их семействе умел лучше Кола. Словно подчёркивая, что она уже довольно взрослая девушка, а не девочка, как он её воспринимал, Кет плавно шла по коридору, изящно покачивая бёдрами. Надо сказать отличными, крутыми, а не узкими, как у большинства подростков, бёдрами. В сочетании с невероятно тонкой талией выглядело и впрямь божественно. Вспомнив, что всё же это полу ребёнок, как бы она не смотрелась со спины. Элайджа опустил взгляд на ноги. - Ты опять босая, неужели не холодно? И мокрая. - Проходи. Комната тётина, но не думаю, что это имеет значение, если тёти нет. – Она открыла дверь, и, пройдя внутрь, кинула бельё на кровать. – И я не мокрая, просто мартини пролился. – Катерина хихикнула, проведя ладонью по немного липкому декольте, - но ты не в состоянии почувствовать это сейчас. - Почему же? Вполне в состоянии, - Неожиданно близко оказавшись у неё за спиной и проведя ладонью по ключице, он очертил её грудь. - Я о запахе, - она нахмурила брови, испытывая неловкость. Вообще Кет раньше не часто, а точнее никогда не оказывалась навеселе в гордом одиночестве, в спальне с мужчиной старше себя лет на десять, не вяжущим лыка, и сейчас немного потерялась, не слишком понимая, что ему от неё нужно. Подозревать Майклсона в вожделении поводов не было. Да и вообще в каких-то сомнительных поползновениях на свой счёт. - А я о вкусе, - он крепче сжал её плечо, разворачивая к себе лицом. Позже Элайджа пришёл к выводу, что в случившемся было виновато длительное воздержание. Из-за переезда он был занят под завязку, почти все вечера приходилось проводить в беседах с Ребеккой, выбиравшей интерьер своего нового дома, отделку и многое другое. Сестра же была натурой деятельной. Возможность для маневра стремилась к нулю. Дальше случился сам переезд и вот сегодня его вездесущий братец, устремившийся в кабинет как раз в тот момент, когда Марион уже была лишена большей части одежды, а он пару секунд как попрощался с ремнём, обломал им весь кайф, оставив неудовлетворённое желание в самом разгаре. Плюс неумеренное потребление алкоголя. Недосып. Роскошный вид, который Катерина предоставила сама того не подозревая… Причин была масса. – И твоём запахе. - Так или иначе, но в следующую минуту он уже скользил губами и языком по щекам Катерины, слизывая горько-сладкий вкус кожи и без экивоков исследуя её тело, чуть вздрагивающее под его пальцами. – Сначала горькая… На самом деле сладкая. Кет просто принимала эти порхающие по лицу поцелуи, не выдавая никакой реакции, потому что и сама не знала, а какая она должна быть эта реакция. Точнее поцелуев она знала массу, обычно они начинались с губ и… Слова убаюкивали, женщины любят ушами - Катерина исключением не была, её тело стало податливым, прикрыв глаза, она уже сама подставляла лицо поцелуям. Эти закончились губами. Он действовал аккуратно, исследуя их со всех сторон. Не пропуская ни миллиметра, то прикусывая, словно проверяя мягкость, то поглаживая, пробуя полноту. Кет вздрогнула. Торс Элайджи был гораздо теплее её порядком продрогшего весенней ночью полуголого тела, и она не замедлила этим воспользоваться, теснее прижавшись грудью и забираясь под его куртку ладонями. Кет окончательно расслабилась, плывя по течению, вдыхая резковатый аромат алкоголя и позволяя ему делать с её ртом всё, что хочет. Тем временем ознакомительные поцелуи закончились и превратились в требовательные. У девушки начался озноб от такого быстрого перехода из пассивного состояния к возбуждению, она стала отвечать, судорожно шаря по груди пальцами и стаскивая с него куртку. Элайджа понимая, что женщину трясёт от возбуждения, задрал платье, спускаясь по шее к груди поцелуями, одновременно посадив её на туалетный столик, стоявший в углу комнаты. Не отрываясь от неё, он стал расстёгивать ремень на джинсах. - Подожди… Немножко… - Сообразив, что прелюдии окончены, Кет, несмотря на свою доходящую до судорог страсть, испугалась, прикрыв грудь руками. Но Элайджа её не слышал, насколько податлива была девушка – он был уверен, что легко доведёт её до оргазма и не очень понимал, почему она и со свистом втягивает воздух, стоит коснуться её, но всё же пытается противостоять. - Не надо. Кет опустила руки, услышав эту команду, и, позабыв о страхе, снова поплыла по волнам удовольствия, глядя невидящими глазами перед собой, отвечая на поцелуи. И всё же на секунду, прощаясь с нижним бельём, она сумела встретиться с взглядом Эла, ужаснувшись - таким требовательным, до жестокого, он был. - Подожди. – В голосе девушки раздались истерические нотки, и она вцепилась в его ладонь, не позволяя стянуть с себя трусики. Она не стремилась оттолкнуть, просто инстинктивно хотела, чтобы Элайджа действовал мягче и обращался с её телом бережнее, чем собирался. Реагируя не на сами слова, а на испуганный тон, он замер, пытаясь понять, что же ей нужно. Получалось не очень. - Помедленней, пожалуйста, - увидев, что он всё же может контролировать себя, Катерина выдохнула. Скользя губами по его груди, она объяснила шёпотом, - У меня нет навыков, но я быстро учусь. Реакция была совсем не той, на которую надеялась Кет. Окинув девушку резко протрезвевшим взглядом, Элайджа, наконец, вспомнил, кто перед ним. Выражение его лица было красноречивее всяких слов. Брюнетка замерла, не двигаясь, как кролик перед удавом. Тем временем ему удалось окончательно прийти в себя, Майклсон отодвинулся и удивительно чёткими движениями поправил на ней бельё, платье и, сняв её саму с трюмо, аккуратно поставил на коврик. Кретин похотливый! Или пьяный. Точнее всё вместе. А ещё брата терроризировал. Ругая себя последними словами, мужчина рассматривал девушку, зябко ежившуюся под его взглядом. - О случившемся поговорим завтра, - ровно произнёс Элайджа, - когда протрезвею. Хотя извиняться смысла не вижу. А сейчас дай мне телефонный номер такси. - Зачем? – Голос Кет тоже был абсолютно спокоен, несмотря на то, что творилось в душе. Да и физически было хреново - тело отказывалось принимать, что его оставили ни с чем. - Я не могу тут ночевать теперь. – Пояснил мужчина. - Хорошо, сейчас принесу. – На подгибающихся ногах девушка промаршировала за дверь. Но ничего она не принесла, а Элайджа услышал, как повернулся в дверном замке ключ. - Может, объяснишь свои действия? – Подобного поступка он от неё не ожидал и подёргав за ручку и поняв, что дверь заперта. - Докучать я не буду, а ночуете вы здесь, мистер Майклсон. – Тон Катерины снова стал официальным, - Я понятия не имею, как объяснять ваш отъезд вашим же родным завтра с утра пораньше, а терпеть насмешки за своей спиной не хочу. - Логично с вашей стороны, Катерина. Но сидеть взаперти не собираюсь. Я могу её выбить. - Выбить дверь в доме моего отца в пьяном виде? Не думаю, что Алек это правильно поймёт, - Кет покусала губу. – Хотя, можете попробовать. Вообще-то она была права. Самый идеальный вариант, учитывая обстоятельства, было сделать вид, что ничего не произошло, просто Элайджа не ожидал, что такая молоденькая и взбалмошная девушка как Катерина это поймёт. К счастью, она оказалась не такая уж маленькая и глупая. «Совсем не маленькая» - пропел ехидный голос в голове, но мужчина его заткнул. Для него маленькая. - Хорошо. Открывай. Даю слово, что не сбегу. – Он услышал, как она шумно выдохнула, и постарался не рассмеяться в голос. - Отцу, не говорите, ладно? - Катерина почувствовала, как скрутило судорогой низ живота. Что за хрень, когда уже она успокоится?! Резко повернув ключ, она встретилась лицом к лицом к стоявшему, опершись о косяк, Элайдже. И он по ходу над ней потешается! Вот сволочь. - Вообще-то это моё дело, отношения с твоим отцом. Он мой компаньон, а что говоришь ты – дело твоё. – Последовал суховатый ответ на её просьбу. Девушка растерялась. - Ты идиот или прикидываешься?! - Я тот, у кого есть младшая сестра. И на месте Алека меня бы не устроил подобный поворот сюжета, особенно учитывая, что всё произошло мм… несколько своеобразно. «Имеет ввиду, что с пьяных глаз...» - Тем более. Может, ты и не вспомнишь ничего? – Забавная девочка, от её предположений и предложений Эл не смог удержать улыбки. Хотя, обычно, женщины его не веселили. – Если постараться. Хочешь, я тебе шампанского принесу? - Девушка с воодушевлением улыбнулась. – Ты же крепкое пил, я почу… кхм. – она осеклась, вспомнив каким образом чувствовала, грудь снова заболела. - В общем, понятно, что от смеси крепкого со слабым тебя развезёт. - Просто иди спать, Катерина, и дай отдохнуть другим. Ты до сих пор босая. Лапки и впрямь могут замёрзнуть, кошечка. – Развернув её за плечи, он аккуратно подтолкнул Кет по коридору, склонившись к её уху. – Если меня развезёт, то, боюсь, твоему отцу останется пустить мне только пулю в затылок, и даже тогда претензий я предъявить не смогу. Понятно? - Понятно. Не буду докучать. – Вскинув подбородок, девушка устремилась вперёд глядя перед собой. Сама того не ведая, она неожиданно произнесла практически сакраментальную фразу. – И бельё застилай себе сам. Это было последней каплей. Элайджа не выдержал и захохотал, несмотря на всю нелицеприятность ситуации. Вернувшись к себе в комнату, Катерина немного постояла, а после начала неторопливо стягивать одежду. Раздевшись до конца, она быстро отсортировала вещи – платье сразу в стиральную машину, бельё и чулки отдельно в корзину для белья. И только тут заметила. - Забавно, - Мокрые трусики. Раньше такого не было. Хотя, что собственно страшного произошло? Ей же хорошо было. Даже очень. Жалко только, что быстро кончилось. Ко всему ей теперь жутко хотелось секса, тело стало чувствительным до болезненного, даже ткань платья, казалось, тёрла, пока оно было на ней, и Катерина пришла к выводу, что зря отказывалась так долго от этого удовольствия. Точнее она не отказывалась, просто не возникало особого желания пробовать, не до того. Можно было спуститься вниз и продолжить с кем-нибудь ещё, но через секунду, постояв, Катерина поняла, что не стоит. Ей хотелось вполне конкретного человека, но он, возбудив, кинул. Нечестно. Она прошлась пальцами по груди, которая немедленно отозвалась на прикосновение. Бурное воображение тут же дорисовало картинки. Пожалуй, сейчас была готова на всё… И в этот момент в голове что-то щёлкнуло. Готова на всё, лишь бы её отымел пьяный мужик, который этого даже не запомнит? Потрясно. - И где же ваша система, мисс? – девушка не заметила, как заговорила вслух. – Где логика? Оборжаться можно, какие мы «независимые». Да надо мной и ржали. На весь коридор. Чувства, конечно, тут были не при чём, но всё равно то, что она желала полностью предоставить себя за просто так, никаких восторгов у неё не вызывало. Однако, судя по всему – он самый лучший тренажёр в её схеме. И всё равно ей хотелось... - Чёрт, надо заканчивать. Скоро в старые девы перейду. – Девушка повертела предмет её туалета, прямое подтверждение её словам. Да и организм, над которым так надругались, угомониться не собирался. - Или нимфоманки на почве хронического недотраха, - закинув бельё в машинку, девушка для эффективности выпила снотворное, скользнула под простынь и погрузилась в сон, напрочь забыв про гостей внизу.