Субботний вечер

Ричард Армитейдж благополучно добрался до дивана и блаженно упал на него. Переезд в Берлин на время съёмок в новом проекте оказался более изматывающим, чем он ожидал. Небольшая холостяцкая квартира, которая полагалась ему по условиям контракта, находилась недалеко от студии, была неплохо обставлена и вполне пригодна для проживания. Во всяком случае, это было лучше гостиницы или трейлера. При мысли о трейлере в памяти почему-то сразу возник образ двух мокрых до нитки обормотов, вломившихся к нему посреди ночи с пивом и пиццей, чтобы отметить... Чёрт, а что они тогда отмечали-то? Хотя, они могли вообще ничего не отмечать. Неразлучная парочка племянников гномьего короля имела привычку вваливаться к его грозному величеству в любое время суток, преимущественно ближе к ночи, и либо тащить его куда-то, либо развлекать своим присутствием прямо в трейлере под неизменное пиво. По-началу он пытался злиться на них, ругаться, выгонять, не открывать дверь, но очень скоро сдался. Против обаяния этих двоих он устоять не мог. Да и вечера с ними действительно проходили весело и уютно, по-семейному. Солнечный незатыкающийся Тёрнер, лукаво улыбающийся О'Горман с этими чертовыми ямочками, от которых млело все женское население студии, а мужское искренне негодовало: "Ну там же глянуть не на что?!" Но эти двое всегда были вместе, и всегда где-то рядом, умудряясь любое действо превратить в балаган, но при этом не испортить ни единого кадра, стоило им взяться за дело всерьёз. А ещё с ними можно было бесконечно долго говорить. Обо всем. О съёмках, о театре, спорить до хрипоты о современных авторах и классических трагедиях, или обсмеять очередное детище Голливуда, или продегустировать подарочный виски... Обычно к дегустации быстро привлекалась и остальная часть их гномьего отряда. Ему не хватало их, этих двоих, которые одними своими улыбками могли заставить его выйти из образа за пару секунд. Они давно не виделись, и вообще редко общались. Эйдан много снимался, Дин тоже активно работал, едва успевая между съемками, всякими фестивалями и своими фотографиями, да и сам он не вылезал из студии. Нужно успеть, нужно ловить волну, пока отголоски успеха "Хоббита" ещё слышны. Но как хочется порой остановиться, бросить все и вернуться туда, на край света, к вечно-зеленым лугам, прекрасным долинам и горам. Ворчать на О'Гормана, который опять поймал в объектив своего фотоаппарата, возмущённо фыркать на очередную скабрезную шуточку Тёрнера, и понимать, что за этой мишурой есть двое, которые стали намного больше, чем просто партнёры по фильму, стали почти что семьёй. Это не выразить словами, не перенести на бумагу, это надо видеть, чувствовать, понимать... Что за лукавой улыбкой и хитринкой в голубых глазах скрывается огромная талантливая личность, способная видеть красоту, способная передавать ее. А еще эта личность очень любит внутренние соревнования с самим собой, и бросать вызов обществу, и может плюнуть на общественное мнение и просто наслаждаться жизнью, отдаваясь ей в полной мере. Вот сам Ричард так не умеет. А ещё Дин умеет любить. Причем, судя по всему, научился он совсем недавно, и ещё продолжает учиться. Да и ученик из него так себе... Это он в кадре огонь, а в жизни... Неудачи научили его прятаться глубоко в себе, не показывая ни счастье, ни боль. Но Сара упорная девушка, и потихоньку, по чуть-чуть она медленно топит этот лёд, вытаскивая наружу совершенно незнакомого миру, ласкового и доброго человека. И ещё он умеет дружить. Вам крупно повезло в этой жизни, если Дин О'Горман назвал вас своим другом, потому что для него не существуют понятия "поздно", "рано", "некогда", "не вовремя", если вам посчастливилось попасть в этот круг, у вас всегда будет тот, кто поддержит и поможет, сделает все, что в его силах, без лишних слов и эмоций, просто сделает и все. И это здорово! Так же здорово, как знать, что где-то неподалёку крутится яркое ирландское солнце, согревающее своим теплом всех вокруг. Рядом с Эйданом все кажется легко и просто, и самый сложный дубль даётся с первого раза. Его часто хочется задушить, в основном в обьятиях. Им нельзя не восхищаться, ведь он в свои тридцать все ещё по-детски открыт миру и не потерял веру в то, что есть на земле такие простые вещи, как дружба и любовь. И он ищет их, отдаётся этому поиску со всей страстью, на какую только способен. Страсть это вообще главное слово для описания Эйдана, после улыбки. Тот, кто хоть раз видел его за работой, за настоящей работой, не может не заметить огонь в его глазах. Это огонь таланта, огонь силы, огонь красоты. И как же их не хватает сейчас, в пустой чужой квартире в Берлине. Звонок в дверь. - Кто там? - вроде некого ждать. - Доставка пиццы, - ответили из-за двери. Поворот ключа, и перед глазами двое: ямочки на щеках, голубые глаза с хитринкой из-под кепки, рядом копна непослушных черных кудрей, ореховые глаза и открытая улыбка. - Опаздываете, молодежь, - это единственное, что ты можешь сейчас сказать.