Among the sounds of obsession

Маленький любопытный мальчик наконец-то дождался момента, когда его собственный демон вылез наружу. Прячась в глубине чернеющей бездны, это существо не знало ни крепких прутьев тесной клетки, ни замков, к которым нужно тщательно подбирать ключи. Оно тихо поджидало своего часа, время от времени поднимаясь чуть ближе к поверхности и тут же уплывая обратно, чтобы подольше мучить молодого человека, который находился в постоянных отчаянных поисках. Лёгкие волны тревожили спокойную гладь, но их по-прежнему было недостаточно для ощущения настоящей бури. Её преддверие можно было почувствовать в те моменты, когда музыканту казалось, что он вот-вот поймает за пенистый хвост самую громадную волну и больше никогда её не отпустит. Муза ночи тесно дружила с этим демоном или даже являлась одной из его составляющих. С наступлением сумерек она едва касалась плеч, еле ощутимо зарывалась пальцами в растрёпанные волосы и тут же ускользала прочь, быстро отбегая как можно дальше, чтобы не позволить себя ухватить. Она невинно смотрела на парня, хлопая густыми ресницами и закусывая нижнюю губу, но при этом ей доставлял удовольствие сам процесс издевательства. Иногда Муза ночи всё же сочувствовала молодому человеку и грустно провожала его взглядом: потерявшегося, растерянного, смотрящего по сторонам в поиске чего-то неуловимого, но безумно важного. Она довела его до крайней степени одержимости, вполне сравнимой с той, что регулярно испытывал на себе Чживон. Почувствовав, что пришло время наконец-то показаться на поверхности, демон начал требовать подпитку для своих сил, чтобы снова не залечь на дно глубокой бездны музыкального творчества. Он получал энергию, соединяясь с агрессивной сущностью, настойчиво пробивающей хлипкую клетку, поэтому Ханбин, сам того не осознавая до конца, намеренно старался подвести друга к нежеланному краю. Музыкант не учёл возможности наступления того момента, когда болезнь всё-таки перешагнёт черту разума и примет облик чего-то безвозвратного, страшного, от чего нельзя спастись призывом к спокойствию и даже бегством. Он думал, что ситуация всецело находится в его руках, однако всё чаще не мог удержать в них даже себя самого. - Мне страшно, - тихо произнёс Чживон, не оборачиваясь, - К тому же, со стороны это выглядит так, будто между нами что-то есть. Не нужно обращаться за помощью к подобным крайностям. Тем более, если тебе неприятно. Затаив дыхание на долю секунды, Ханбин в очередной раз споткнулся о странные мысли, касающиеся неоднозначных чувств, что всё это время испытывал к новому другу. С одной стороны, не имелось ни намёка на какие-то отношения. Да и не нужны они неопытному парню, который взял курс исключительно в сторону творчества, пытаясь доказать семье, сколь многого может добиться. Идея превратилась в яркий свет маяка в тот день, когда парень попрощался с матерью. Храня в череде воспоминаний самые болезненные моменты, связанные с неродным отцом, он мечтал наказать этого мужчину своим успехом и публичным признанием. В то же время, душа музыканта до краёв наполнялась теплом с того самого дня, когда он впервые увидел в кафе новенького официанта. Ничем не удавалось объяснить это прекрасное чувство, однако чуть позже парень отчётливо услышал мелодию, таящуюся в улыбке и весёлых глазах-щёлочках. Быть может, именно поэтому становилось тепло, а прочие мысли намеренно прогонялись подальше, чтобы не признаваться самому себе в наличии зачатков настоящей влюблённости. - Молчи, - Ханбин прижался к спине молодого человека, пытаясь совладать с теми чувствами, что мешали воплотить в жизнь основную цель. Похоже, эксперимент удался, ведь под сердцем заиграла новая музыка. Пусть даже всё это свершилось обманным путём, и на следующий день совесть примет облик свирепствующей кошки, скребя когтями по стенкам души и раздирая их в кровь. Поднявшись с кровати, молодой человек уверенным шагом подошёл к синтезатору и даже спустя полчаса ни разу не повернулся к Чживону лицом. В какой-то степени он был обижен на самого себя, хоть и считал такие мысли непомерно глупыми. Было бы здорово признаться в этой чёртовой влюблённости, вот только окончательная уверенность в её наличии на данный момент отсутствует напрочь. И мысли не хотят выстраиваться в ровную линию, а всё потому, что Ханбин самостоятельно загонял их поглубже, пытаясь скормить голодному демону. А демон, тем временем, питался болезнью Чживона, поэтому снова и снова выкидывал приносимую жертву обратно к поверхности. К тому же, парень, наверняка, не поймёт и захочет оттолкнуть от себя, откопав в арсенале десяток обоснованных доводов. Да и не факт, что любовь хоть немножко продвинет к изначально поставленной цели. Больше всего на свете хотелось увидеть маму, ревущую в трубку во время недолгих телефонных разговоров, и очаровательную сестрёнку, которая уже подросла и, должно быть, не помнит старшего брата. До безумия больно о них вспоминать. И тёмная сущность в такие моменты всё ближе и ближе подбирается к спокойной поверхности. Однако вернуться к семье возможно в том случае, когда на то даст согласие неродной отец. Прошло немало времени, в течение которого он давно уже мог бы потушить свой гневный пожар, но мама утверждала обратное. Разговоры о сыне остаются под категоричным запретом, а женщина всё так же боится остаться в одиночестве и потерять дочь, ведь в случае развода муж не упустит случая разлучить её с матерью. Скорее всего, такого никогда не случится, но истина продолжает оставаться за кадром, поэтому ни в коем случае нельзя рисковать. Ханбин чуть вздрогнул, когда Чживон случайно вырвал его мысли из цепких лап нелёгких раздумий, накрыв обнажённые плечи домашней рубашкой. Чувствуя заботу, молодой человек невольно улыбнулся, но тут же принял серьёзный вид, ещё более сосредоточенно уставившись в экран ноутбука. Невыносимо хотелось обернуться, но в данный момент взгляд вполне способен выдать собой нечто лишнее. Чживон сказал, что не хотел обижать, хоть, на самом деле, ничего такого не сделал. Он пояснил, что мог вот-вот пожелать чего-то большего, чем неловкие поцелуи и жадные прикосновения к телу. Музыканту, тем временем, тоже неистово хотелось получить намного больше, но, продолжая умалчивать о двух причинах своего поведения, он давил одну посредством другой и всё ещё пытался сосредоточиться на творческой деятельности. Вероятно, со стороны это выглядело невежливо и достаточно холодно. - Если действительно хочешь, то можешь что-нибудь сделать, - сохраняя спокойствие, ответил молодой человек, но имел в виду вовсе не то, что хоть немного связано с приступом. Спустив на шею большие наушники, а затем и вовсе отложив их в сторону, он думал о том, в каком свете подать свою мысль, - Будь смелее, только, пожалуйста, держи себя в руках, - неправильно озвучив то, что бродило внутри, он вовремя решил не рисковать, открывая ненадёжные, хрупкие чувства, которых, к тому же, возможно, и не было, - Души до потери сознания, сейчас я действительно в этом нуждаюсь. И снова неправильно… Совсем не та фраза бродила внутри и просилась на волю. Но сказанное неплохо удовлетворило потребности глубоководного демона, которому хотелось именно того, о чём попросил музыкант. Муза ночи злорадно смеялась, наблюдая за парнем, собирающим силы в кулак для противостояния приступу. Однако тот приближался, отчего голова буквально шла кругом, и хотелось кричать. Можно было взять вещи и бежать без оглядки, или хотя бы открыть нараспашку окно, полной грудью вдыхая ароматную свежесть ночного осеннего воздуха после дождя. Можно было пролить на себя холодную воду, сунув голову под кран, открытый на полную мощность. В конце концов, можно было взять пример с Ханбина и не оглядываться, чтобы не видеть, как рубашка сползла с одного плеча, оставив без защиты мягкую кожу. Музыкант сосредоточился и, кажется, успел забыть о тех мыслях, что недавно сверлили совесть и голову. Он готов был расслабиться, закрыв глаза по привычке, когда руки коснулись беззащитной шеи. Однако хватка оказалась на сей раз излишне крепкой, отчего перехватило дыхание. Встретившись спиной с деревянным полом, молодой человек едва успел закрыться от удара по лицу, который в итоге пришёлся на локоть. «За что?..» Вполне логичный вопрос не успел стать озвученным. Парень вскрикнул, внезапно получив с размаху ногой по рёбрам. Ничего не соображая, он быстро поднялся с пола и побежал в сторону кухни, где в ящике лежали ножи. Хоть какая-то надежда на самооборону. Резким движением выдвинув ящик, Ханбин не рассчитал силу, в результате чего тот упал, рассыпав содержимое по полу. Крепкие руки чуть не обхватили сзади, но музыкант успел нанести удар, не позволив себя поймать. Он уже догадался о случившемся приступе и помнил, что именно нужно делать в такой ситуации, однако на деле, как выяснилось, всё оказалось довольно непросто. Теперь наслаждайся сполна. Это именно то, чего ты добился. Лезвия окрасились красным. Ханбин упал после ответного удара, разодрав грудь и руки о раскиданные по полу ножи. Каким-то чудом порезы оказались не настолько глубокими, чтобы умереть от потери крови или излишне сильных повреждений. Он выкрикивал имя Чживона, стараясь воззвать к его разуму, но друг, по всей видимости, находился далеко за пределами сознания, а потому подчинялся лишь демону. В секундный момент просветления парень ужаснулся, мимолётно увидев кровь на ножах. Оттащив сопротивляющегося Ханбина в сторону, он дышал тяжело, намереваясь справиться с приступом прямо во время его проявления. Не помогло… Парень забылся и сдался, когда метнул взгляд на письменный стол и разглядел скотч, лежавший на видном месте среди бардака. Молодой человек почувствовал, что его отпустили, а значит, есть шанс убежать и закрыться где-нибудь в ванной. До входной двери недалеко, но он вряд ли преодолеет препятствие в образе друга с окончательно поехавшей крышей. Ханбин поднялся, машинально прижимая ладонь к кровоточащим ранам, и ринулся в сторону, однако у самой двери был резко и больно впечатан в стену и схвачен за шею. Хотелось дышать, хотелось выжить и жить, но в чьи-то планы, похоже, такой сюжет не входил. Парень пытался выхватить прозрачную клейкую ленту и, улучив подходящий момент, связать Чживона до той поры, пока не прекратится приступ. Он был слабым и раненным, да ещё и напуганным, поэтому оставалось без всякого смысла молить о пощаде и жалеть о намеренных играх с огнём. Доигрался, маленький мальчик… Скотч был небрежно кинут куда-то на пол, но всё ещё находился поблизости. Одной рукой Чживон до хрипа сжал шею Ханбина, а другой приспустил спортивные штаны и, проникнув под них, властно и грубо сжал пах. Ни намёка на былое удовольствие и сладкое возбуждение, что ощущал музыкант до перехода границы разумного. Теперь только боль, унижение и слёзы, норовящие хлынуть из глаз. Он по-прежнему повторял это тёплое имя и смотрел прямо в глаза, но спустя пару секунд уже задыхался, чувствуя, как ноги отрываются от пола, а вспотевшая спина скользит вверх по стене. Единственный шанс на спасение появился очень вовремя, когда, стиснув зубы, Ханбин метко врезал насильнику коленом между ног. Тот согнулся, отпустив покрасневшую шею, и парень упал, закашляв и потеряв равновесие. Самое главное, что можно дышать. Прихватив с собой скотч и по-прежнему жадно глотая воздух резкими вдохами, он изо всех сил рванул к входной двери и почти убежал, однако внезапный глухой звук заставил обернуться и вскрикнуть, не веря собственным глазам. В порыве ярости Чживон схватил ноутбук и с размаху треснул его о стену, усыпанную разноцветием мерцающих светодиодов. Некоторые из них тут же погасли, повиснув замертво на сорванных проводах. Подобных действий музыкант не смог бы простить никому. В его памяти всё ещё живы события не столь далёкого прошлого, когда отец отправил в небытие пару написанных треков и несколько начатых. Обхватив друга сзади, молодой человек с трудом оттащил его от остальных инструментов, чтобы их не постигла такая же участь. Он толком не понял, как оказался прижатым к кровати после отчаянных попыток усмирить сумасшедшего. Вещи раскиданы во все возможные стороны, паутина проводов свисает со стен. Остаётся надеяться, что соседи услышат шум от погрома и догадаются вызвать полицию. Руки обездвижены, а значит, сопротивляться будет намного труднее. Чживон намеренно туго обматывал скотчем запястья, вспоминая, как то же самое делали санитары в больнице. Когда-то он чувствовал всё, что сейчас ощущает на себе музыкант, и страстно желал причинить куда больше страданий. Это вовсе не месть, а сформировавшийся образ мышления, который диктует дальнейшие действия. Зафиксированных локтей и запястий оказалось недостаточно. Ханбин был связан в тех же местах, где на тело бывшего пациента когда-то давили ремни. Простыни впитали цвет крови. Молодого человека грубо откинули в сторону от двуспальной кровати. Ударившись плечом о твёрдый пол, он закричал ещё громче, но призыв о помощи превратился в сдавленный стон, когда чужая ладонь резко накрыла рот и со всей силы надавила на губы. Ужасно больно связанным рукам, оказавшимся придавленными к полу. Чживон перевернул музыканта на спину и, продолжая зажимать ему рот, стягивал спортивные штаны и бельё. Ноги свободны, ими можно, как следует, врезать по роже или хотя бы куда-то. Каким образом парню удалось целиком обнажить это тело, откинув ненужную одежду? Он ловко уворачивался от ударов ногами, хватал за лодыжку и сжимал её пальцами до хруста костей. Казалось, во время приступа его сила увеличилась в несколько раз, как это обычно бывает у психов. Неподалёку лежала та самая рубашка, которая могла бы сейчас пригодиться. Чживон убрал ладонь и потянулся за ней, а Ханбин, тем временем, воспользовался моментом и закричал. Кто-нибудь должен проснуться и вызвать полицию, других вариантов не предусмотрено. Однако крик снова прервался, когда музыкант ощутил во рту что-то плотное. Его перевернули на живот, после чего кляп натянулся и был завязан узлом. Удар по ягодицам откликнулся стоном. Кожа побелела и тут же начала приобретать красноватый оттенок. Ханбин всю жизнь был далёк от интима, поэтому ни о какой смазке речи не шло, да и не думал насильник о том, чтобы хоть как-то облегчить страдания парня. Он растягивал его резко и грубо, вспоминая, как то же самое когда-то делали с ним. Этот момент дарил наслаждение и долгожданную разрядку, которой не было места несколько лет. Чживон возбуждался, запуская три пальца и тут же готовя четвёртый. Он видел кровь и слышал глухие стоны сквозь плотную ткань, от которой жертва не сможет избавиться. Стиснув зубы и тяжело дыша, парень поплевал на руки и прошёлся вдоль вставшего члена. Он ждал этого момента слишком долго, с того самого дня, когда впервые увидел молодого человека за дальним столиком уютного кафе, где какое-то время выполнял обязанности официанта. Чживон хотел этого странноватого типа и, наконец, получил его полностью. Страх перед демоном, живущим внутри, уступил место несказанному удовлетворению от собственных действий. Сейчас… уже сейчас… Ханбин закричал бы во весь голос, но не мог. Он до боли зажмурился, стараясь не думать о страданиях тела, доселе не знавшего физической близости. Можно решить, что это всего лишь кошмар, который закончится через… три… два… один… Но парень по-прежнему входил в него грубыми толчками, и взвыть хотелось бы в два раза протяжнее. Руки немели, а жизнь представлялась с каждым движением всё более размытым и тусклым пятном. Невозможно существовать дальше с полученной травмой. Она несовместима с нормальным восприятием мира. Чживон смог, значит, сможешь и ты. Единственный раз умри точно так же, как он сам умирал многократно. Горячее семя разлилось внутри, и Ханбин почувствовал жар, сравнимый с тем, что бывает при сильной простуде. На данный момент он не мог соображать адекватно и толком не понял, какого чёрта так резко заболел правый бок. Поднявшись, Чживон от души стукнул его ногой по рёбрам и перевернул на бок, схватив за плечо и потянув за волосы. На деревянном полу под израненной грудью была размазана влажность красного цвета. Ханбин хрипел, опуская тяжёлые веки, пока окончательно не провалился в черноту бессознательной пропасти. *** Чживон пришёл в себя и резким движением откинул в сторону ножницы, когда ощутил боль от излишне глубокого пореза. Он посмотрел на локтевой сгиб, из которого тонкой струйкой побежала на волю тёплая кровь. Кажется, вена не задета, но… парень действительно пытался покончить с собой?.. И как вообще он оказался в ванной, если только что находился рядом с кроватью?! Озираясь по сторонам, молодой человек встретился взглядом со своим отражением в зеркале. Знакомым вкрадчивым голосом оно нашёптывало о правильности выбранного пути. Нужно поднять с пола ножницы и продолжить начатое, а лучше – воткнуть их прямо в грудь или в шею, чтобы скончаться в заслуженных муках. Парень слушал внимательно всё то, в чём его убеждают, и приближался к своему отражению, смотря ему прямо в глаза. Он делал вид, что согласен с навязчивым шёпотом и прямо сейчас осуществит задумку хитрого демона. Не тут-то было, тварь. Выкуси. Сорвав овальное зеркало со стены, он с громким криком разбил его о холодный кафель, и ненавистное отражение разлетелось вдребезги, забрав в небытие голос демона. Зажмурившись и закрыв уши руками, молодой человек выждал некоторое время, прежде чем счесть себя победителем. Нет… не так сразу… для начала нужно проверить… Он неуверенно посмотрел на раскиданные по полу осколки. Большие, маленькие, еле заметные… они несли в себе бесконечные повторения знакомой картинки, но Чживон не ощущал в них присутствие одной из трёх тёмных сущностей. Взяв в руки самый крупный осколок, он вспомнил, как хотел свести счёты с жизнью, громко рассказывая окружающим о первом насилии над волей и телом. Но в данный момент такого желания почему-то не возникало, что было странно и весьма непривычно. Чживон сжал осколок разбитого зеркала и тут же его уронил, когда почувствовал порезы и кровь на ладони и пальцах. Нет желания причинять себе боль и намеренно калечить собственное тело. Этот демон отныне повержен.