Отвлекающие манёвры

Им не стоит этого делать, и Марти хорошо это понимает. Романы на работе - дурная идея, рано или поздно всё равно приходится разбегаться, и тогда наступает время тягостного молчания в машине и язвительных пикировок в отделе. Пусть даже в одной машине они с Калленом оказываются редко, а язвительные пикировки норма и без того, за словом в карман тут никто не лезет. И пусть даже это никакой не роман, просто секс, ничего больше - Марти нравится эта работа. Ему нравятся эти люди, и здесь он чувствует себя больше своим, чем где-либо ещё за все годы работы в полиции. Так что это плохая идея, настойчиво утверждает рассудок. Вот только слушать рассудок сложно, когда твой язык исследует чужой рот, и чужие руки гладят тебя по груди под рубашкой. Не то чтобы он пьян. Он определённо не пьян и абсолютно уверен, что Джи совершенно трезв тоже. Они почти не пили в том баре, просто молча сидели у стойки, и Марти не знал, что сильнее: досада или благодарность, что его так и не оставили одного. Теперь он чувствует на губах Каллена привкус скотча, чуть терпкий и едкий. Марти не любит виски - предпочитает пиво, да и то редко - но в таком варианте, пожалуй, даже скотч не так уж и плох. Он закрывает глаза, спиной опираясь на стену. Каллен разрывает их затянувшийся поцелуй, и Марти чувствует, как губы Джи перемещаются к нему на горло. Он громко выдыхает, переводя дух - и в тот же миг глаза распахиваются снова. Щурясь, он всматривается в темноту, и не может сдержаться: - Чёрт возьми, нет, этого не может быть!.. Каллен пожимает плечами - Марти чувствует это движение даже лучше, чем видит, он всё ещё вглядывается Каллену через плечо, в пустое пространство дома. Рубашка уже расстёгнута, бедро Каллена несильно упирается ему в пах, и приходится всерьёз сдерживаться, чтобы не тереться об него совсем уж откровенно. - Хочешь остановиться? - с отчётливой хрипотцой и всё равно иронически уточняет Джи, и Марти стонет вслух от досады. - В следующий раз мы найдём мотель, - выдыхает он, морщась, и только услышав в ответ негромкий смешок Джи, понимает, что именно он сказал. Вот дьявол. А впрочем, как разница? Как будто они всерьёз верили в свои слова, когда говорили друг другу, что это - последний раз. До сих пор, конечно, и правда всё было проще. Тогда им не предстояло работать бок о бок - по крайней мере, они об этом не знали, и всё складывалось будто само собой. Переспать одну ночь и разбежаться - подумаешь, большое дело. Лос-Анджелес большой город, и если бы не планы Хетти... но что уже об этом теперь говорить. В прошлый раз они, кстати, и правда были в мотеле. Он нашёл Джи, услышав о смерти Дома; собственные обиды показались мелочью на этом фоне. Он помнит, как всё было тогда: Каллен, откинувшийся на изголовье кровати, насмешливо-настороженный, как обычно. Помнит, как устроился над ним на коленях, а потом, наклонившись вперед, поцеловал его в губы, сильно и глубоко и очень осторожно, и память сработала: Джи машинально расслабился - тело признало его "своим", знакомым и неопасным. Конечно же, осознание собственной слабости тут же заставило Каллена напрячься снова, но спустя секунду он опять расслабился, уже по-настоящему - наверняка прогнав приступ паранойи сознательным усилием воли. Он ответил на поцелуй Марти, не пытаясь вести или соперничать, пропуская его язык глубже в свой рот. Он полностью отказывался от инициативы, и в тот раз, как и прежде, это было приятно. Марти понял намек; ладонями скользнул по плечам Джи, по рукам, по спине, по груди, словно заново знакомясь с его телом - и внезапно остановился. Поднял на Каллена вопросительный взгляд - и понял, что тот напрочь забыл про шрамы. - Откуда? - не удержавшись, спросил он тогда, и Джи в ответ не то поморщился, не то усмехнулся. - Стечение обстоятельств. - Ничего себе стечение обстоятельств, четыре выстрела в грудь. - Вообще-то пять. Он присвистнул, снова опуская взгляд, но без толку: в темноте шрамов было не разглядеть, сколько бы их там ни было. Он наклонился ближе, дотрагиваясь до плеча и груди Джи, пальцами и губами исследуя каждый сантиметр кожи, как слепой, читающий книгу на Брайле. А потом он почувствовал, как Джи вздрогнул, и вскинув голову, успел поймать странное выражение, мелькнувшее у него в глазах. Марти оно показалось страхом, почти паникой, и в секунду озарения, такого ясного, как никогда прежде, он вдруг понял, насколько Каллена пугает эта открытость - эти шрамы были для него чем-то глубоко личным, больше, чем напоминанием о прошедшей совсем рядом смерти. И всё-таки Джи не пытался его оттолкнуть. Думать про это и тогда, и сейчас было слишком сложно, и поэтому он тогда просто снова прижался ртом к губам Джи. Сейчас он заставляет себя открыть глаза, отлепиться от стены и последовать за Джи в глубину дома. От одежды они избавляются на ходу, без особых колебаний роняя её на пол. Впрочем, других вариантов особо и нет, обстановка у Каллена не просто скудна, а предельно минималистична, и Марти критически рассматривает расстеленный на полу спальный мешок, который явно служит постелью хозяину. - Определённо, мотель, - повторяет он, и Джи хмыкает. - Я постараюсь найти способ тебя отвлечь, - обещает он и тянет Марти за собой вниз и, когда тот всё же присаживается на спальник, опрокидывает его на спину, прижимая своим телом к полу. Кто бы там что ни думал, Марти отнюдь не неженка. И пол, пахнущий деревом и теплом, отнюдь не самое неудобное место, чтобы заниматься сексом. Но синяки после встречи с Лайзеком ещё не сошли, и рёбра по-прежнему ноют, и всё это отвлекает от происходящего, мешает сосредоточиться и отключиться от всего вокруг - сделать именно то, чего больше всего сегодня хотелось. Прелюдии уже подходят к концу: они целуются нетерпеливо и глубоко, и Джи гладит его член, намеренно несильно сжимая, заставляя его подаваться навстречу своей руке. Возбуждение мешается с ноющей болью, но боль в этом коктейле лишняя, и в конце концов он не выдерживает: разрывает поцелуй и приподнимается на локте. - Давай по-другому, - почему-то почти шепчет он Каллену в губы, и спустя долю секунды Джи понимает его: чуть кивает и укладывается на спину, вытянувшись на спальном мешке. Марти перекидывает ногу через него и усаживается у него на бёдрах, наклоняется вперёд и тянется к сумке, которую видит в полумраке за головой Джи. Откуда-то с улицы сквозь высокие окна в комнату проникает тонкий луч, и в его свете у Каллена ярко блестят глаза. В тот раз было иначе. Тогда Каллена повело всерьёз, по-настоящему, и он чувствовал это во всём: во вздрагивающих руках, в непроглоченных стонах, в том, как Джи не выдерживал и прикрывал глаза - казалось, ему всегда нужно сохранять хоть маленький кусочек контроля, и даже на грани оргазма он не позволял себе расслабляться и опустить веки. Он помнил, как выдохнул: - У тебя есть?.. - и Джи ответил, так же задыхаясь и всё равно с неизменной насмешкой в голосе: - Мы в мотеле, и я как-то не ждал компании. Придётся обойтись. На миг это едва не заставило его передумать. - Тебе будет больно. Если допустить, что в тот момент ему было, куда сильней терять голову, то от тёмного, тяжёлого взгляда Джи случилось именно это. - Тогда сделай так, чтобы это не имело значения. Конечно, сказать всегда проще, чем сделать. Было неудобно, и он знал, что без боли не обошлось - видел по тому, как кривится Джи, как прикусывает изнутри губы, чувствовал по непроизвольным спазмам, и если б не пальцы, стиснувшие бедро, наверное, он даже смог бы собрать достаточно воли, чтобы остановиться и сдать назад, но Джи не давал ему остановиться, пот струился по вискам, груди и спине, и внезапно всё стало как надо. Он почти пропустил это, слишком занятый тем, чтобы держать себя - пропустил бы, если бы Джи не выгнулся на постели с протяжным беззвучным стоном, а потом дёрнул к себе за шею, завладевая его ртом в поцелуе, и дальше не было уже ни контроля, ни воспоминаний. Теперь он подаётся назад, медленно, осторожно. Он глубоко дышит, заставляя себя не спешить - в этот раз от спешки только ему может быть хуже. Сдерживаться тяжело, кровь так стучит в ушах, что, кажется, сейчас лопнут барабанные перепонки. Джи придерживает его за бедро, не давая двигаться слишком резко - Марти почти интересно, чего ему это стоит, коленкой он чувствует, как подрагивают от напряжения мышцы его бедра. Он останавливается, упирается рукой Джи в грудь, давая себе привыкнуть. Тот раз, почти полгода назад, был последним, а потом была миссия и была Джесс, и... Он приподнимается осторожно, опускается, зажмуриваясь на миг, и ещё раз, и снова, и снова. Тело само постепенно находит ритм, он облизывает сохнущие от частого дыхания губы, закрывает глаза, двигается всё резче, глубже, сглатывая глухие стоны. Рука Джи на бедре сперва ещё сдерживает его, напоминая об осторожности, а потом исчезает; он чувствует, как Джи проводит ладонью ему по груди, а потом рука опускается ниже. Он зажмуривается сильней; рука Джи на члене и член Джи внутри двигаются в такт, и чёрт, это так хорошо, почти слишком, почти... Он выгибает спину - да, чёрт возьми, да - и в этот момент Джи поднимается - сначала на локте, потом распрямляя руку. Чтобы удержать равновесие, ему приходится отклониться назад, упираясь ладонью в спальник, сминая его в кулаке. Джи запускает пальцы в его волосы, запрокидывает ему голову назад. Он выгибается, хрипло дышит, мотает головой, пытаясь освободиться, но без толку: у Джи цепкие пальцы, и они путаются в промокших от пота волосах. Он с удовольствием опирается затылком на жёсткую ладонь, откидываясь назад ещё сильнее. Внезапная утрата контроля как будто сбивает последний предохранитель, и он чувствует, как от каждого толчка внутри волна поднимается всё выше и выше - и в конце концов обрушивается со всей силы, накрывая его с головой, проходя спазмами через всё тело. Потом он почти падает на спальник рядом с Джи лицом вниз. Рёбра отзываются болью, но какой-то приглушённой. Пускай. Всё равно двинуться с места сейчас слишком сложно: вслед за оргазмом накатывает дремота, и все силы - какие ещё остались - уходят на то, чтобы не провалиться в сон. Он чувствует, как рядом приходит в себя Джи: сначала выравнивается дыхание, потом он начинает беспокойно ёрзать и, наконец, не выдерживает - встаёт и уходит в душ. Перед этим - вот это новость - неловко целуя Марти в плечо. Когда из душа доносится шум воды, Марти всё-таки собирается с силами перевернуться на спину, закидывая руки за голову. Всё это дурная идея - по множеству причин, и работа только одна из них. Но это его почему-то не беспокоит. В конце концов, если они с Калленом что и умеют, так это выходить невредимыми из ситуаций, способных похоронить остальных.