Молчание

Молчание - один из наиболее трудно опровергаемых аргументов. - Генри Уиллер Шоу - О чем молчим сегодня? О том, что осень пришла? Что желтые листья падают на мокрый асфальт, корабликами плывут в лужах, ложатся на скамьи в парке. Павловск. Хожено тут перехожено, каждая аллея знакома. От дворца налево – пруд и птичник, от дворца направо – большие круги, регулярный сад, за ним можно пройти к Старой Сильвии. Там спрятаны в глубине аллей чугунные статуи девяти муз и Аполлона. Музы и вдруг - чугунные, странно. Обычно представляются легкими, светлыми, парящими. Именно такой я увидел тебя. Ты была прекрасна. Много лет назад, в Павловске, под березами мы встретились в первый раз. Как же случилось, что ты ушла? Вот я снова и снова возвращаюсь в наш Павловск, брожу по аллеям, ищу тебя. Не ждешь ли ты в условленном месте? Где же те берёзы, не они ли, вон там, на склоне. Золотая листва поредела, ветры сорвали ее. Трава на лугу за рекой пожухла, река поднялась от осенних дождей, притопила берег. Воды сердитые, мутно-серые. Даже храм Дружбы кажется мрачным, его классическая строгость под низким дождливым небом – символ молчания. Кто-то неслышно подходит, касается моего плеча. Я оборачиваюсь и… не узнаю. Разве только глаза. Они все те же. Но лицо стало строгим, глубокие морщины состарили прекрасные черты, уголки губ скорбно опущены, седые пряди змейками в волосах. - Душа моя, ты ли это? Я так ждал тебя, я знал, что ты придешь… В ответ молчание. Я беру твои руки в свои. Пальцы холодны, не отвечают на пожатие. Пытаюсь дыханием согреть их. - Душа моя, мне так не хватало твоих слов, мир без них стал серым, как этот пасмурный день… В ответ молчание. Я обнимаю тебя. Ты не сопротивляешься, но покорность эта лишена нежности. - Душа моя, давай вернемся в наш дом. И будет огонь в очаге, и свеча на окне. Будет новая жизнь, счастливая, наполненная чувствами, облеченными в слова. В ответ молчание. И я стою один под облетевшими березами. Внизу несет мутные воды Славянка, храм Дружбы на другом берегу белеет стройными колоннами. Прощаться ты приходила... Нет, не в счастливом месте наших первых встреч, я должен был говорить с тобой. Потому не было мне ответов, лишь молчание, твое одинокое, холодное молчание. Смириться с тем, что теряю тебя навсегда - невозможно. Город. Невский Проспект. Осень заметна во всем. Серое небо, дождь и разноцветье зонтов над людским потоком. Пустые, свежепрополотые цветники перед Казанским собором, голые деревца у Гостиного двора, листопад в Екатерининском саду. Люди идут мне навстречу, люди обгоняют меня. А ты? Где тебя искать? Может быть там, где мы в первый раз не поняли друг друга, не услышали, промолчали, когда надо было говорить. Subway Невский 20. Первый зал закрыт на ночь, стулья подняты на столы, во втором, на нашем обычном месте у окна женщина в темно-сером тренче. Сидит ко мне спиной, голова покрыта палантином с приглушенным осенним рисунком. На сером фоне листья желтые, бордовые, коричневые. Не может быть, чтобы ты выбрала такой. Но это ты. Подхожу. Сажусь напротив. Ты не смотришь на меня, отворачиваешься к окну. Там, поверх ночного Невского, наши отражения. За прозрачной зыбью стекла мы вдвоем, а здесь – порознь. - Здравствуй, душа моя, помнишь, тот вечер, когда мы расстались? Ты рассердилась, ушла, а я не стал догонять тебя. Прости. Я был не прав тогда, искал причины и отговорки, оправдания своему бездействию. Стремился доказать, что в нашем разрыве виновата именно ты. Я не понимал тогда – не важно, чья вина. Страшно никогда не услышать друг друга! В ответ молчание. Хочется схватить тебя за плечи, встряхнуть сильно, заставить посмотреть в глаза. Мы так часто обходились без слов. Один взгляд! И ты поняла бы, о чем я молчал все это время. Как пусто мне было без тебя, холодно, безнадежно. - Давай вернемся домой, душа моя. Прошу тебя, поверь мне. По-старому нельзя, я знаю, прошлого не вернуть, но мы будем вместе. Посмотри на меня, только один раз! Это все о чем я прошу. Ты поворачиваешься ко мне, осенний палантин соскальзывает на плечи... Я встречаюсь глазами с Музой. Юной и прекрасной. Нет морщин на твоем лице, седины в волосах. А глаза – да, глаза все те же. В них прощение и любовь. - Ты пойдешь со мной? В ответ молчание.