Это физика

POV Джо Это физика, Каспар. Я знаю, ты не был силен в этом. Никогда не понимал ее, в отличие от меня. Я любил физику, интересовался ей настолько яро, что ты даже… ревновал меня к ней? Как иначе понимать твое бормотание в стиле «опять ты со своей наукой, а про меня совсем забыл!» Так вот, Каспар, знаешь, все явления в природе должны быть растолкованы. И физика объясняет почти все. То, что происходит между нами, тоже, я уверен. Попробую покопаться в этом. На нас с тобой действует Закон всемирного тяготения (неважно, что ученые доказали его выполнение только для материальных точек и сферических тел). Он гласит: все тела в природе притягиваются друг к другу с силой пропорциональной произведению их масс и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Только для нас он работает немного по-другому. Обычно при увеличении расстояния между телами сила тяготения ослабевает. У нас же она крепчает. Чем мы с тобой дальше, тем больше тянемся друг к другу. Когда ты уезжал в свою Африку, я готов был сорваться с места в любую секунду, примчаться в аэропорт и улететь к тебе первым рейсом. Сдерживало только понимание абсурдности такого поступка. Сила притяжения росла с каждым днем все больше. Когда ты приехал, меня притянуло к тебе как магнитом. Увы, этого физика не объясняет. Гравитационная постоянная  (показывает, с какой силой притягиваются два тела, находящиеся на расстоянии одного метра) для нас совсем непостоянна. Ведь мы расходимся дальше, чем на метр. И ведь сила притяжения между нами гораздо больше. Я уже говорил? Один из разделов физики — это механика, и ее основная задача — определять положение тела в пространстве в любой момент времени. И ночью, после нашей с тобой ссоры, я — механика. Ты ушел, а я не могу оторваться от телефона, пытаясь дозвониться, узнать, где ты. Сбрасываешь, а я отчаялся. Потом звонишь сам. Тут же отвечаю, и ты тихо просишь забрать тебя откуда-то там. Я не знаю, какую траекторию движения ты выбрал, моя же будет кратчайшей. Путь — это длина траектории. И потом, в разговоре за чашкой теплого чая, оказывается, что наши с тобой пути оказались одинаковы. Перемещение — вектор, соединяющий начальное и конечное положение тела. Наше перемещение было: где-то там — наш дом. Больше не нужно было ничего. Я надеюсь, ты, Касп, не против, что для успокоения своего я высчитываю все эти величины? Ты не возражаешь, только обнимаешь меня крепко-крепко и утыкаешься носом в изгиб шеи. Физика — это не так сложно. Может, ты поймешь? Но ты отчаянно мотаешь головой из стороны в сторону, отвечая, что не понимаешь ничего, кроме моих рассказов. Ты понимаешь только жизнь. Физика для тебя — лишь какое-то дополнение, что маячит на заднем плане, приложение к моим словам, что ты слушаешь, жадно глотая каждое слово. Мне нравится рассказывать тебе что-нибудь. Очень приятна твоя вечная заинтересованность. Самое лучшее описание нас — колебательные движения. Это движения, которые повторяются периодически или почти периодически и происходят в двух взаимно противоположных направлениях. Мы с тобой ссоримся, да. Довольно часто. И тогда наши движения взаимопротивоположны. Я иду в гостиную, а ты в кухню. Разное направление, Касп. Но колебания скоро прекращаются, и мы в состоянии покоя. В кровати. Близко. Обнимаясь крепко. Тепло. Кстати, оптика — тоже раздел физики, ты знал? Здесь изучаются световые явления. Источники света бывают искусственные и естественные. Отгадай, что является моим источником? Нет, Каспар, это не физика! Это ты, дурак. И не смейся, а то я… Да, в общем-то, что я? Я ничего, я просто буду улыбаться в ответ, глядя на твою детскую радость от моего бурчания и наигранной обиды. Потом ты поцелуешь меня в щеку, так невинно, и улыбка не будет сходить с моего лица еще долго. Остротой зрения называют способность различать границы и детали видимых объектов. Когда я с тобой, Каспар, вся моя «острота» испаряется к чертовой матери. Я не вижу ничего. Кроме тебя. Твои глаза с пляшущими в них звездочками смеха, твои волосы, которые ты «снова не смог уложить так хорошо, как это делаю я», твой слегка сморщенный от солнечного света нос, твои морщинки у глаз, которые появились от того, что ты слишком часто улыбаешься своими идеальными губами. Которые я поцеловал сейчас. Не сдержался опять. Твой смешок тонет в волнах тепла и уюта. И в этом поцелуе нет чего-то такого пошлого или слишком интимного, это просто… родное, знаете? И этого физика объяснить не может. Как бы я ни старался, найти ответ на «ощущение родного, уютного и любимого» не под силу никому. Это уже не физика, Каспар. Это чувства. Ты спрашиваешь, как это я, великий физик, не могу найти ответ на что-то в физике, а я только отмахиваюсь, целуя опять. К черту физику, когда у меня есть ты, Каспар.