Случай

— Иди сюда! — Зачем? — Трахнуть тебя хочу, вот зачем! Ямамото, стоявший на пороге комнаты, широко распахивает глаза и жутко краснеет, но всё же медленно подходит к наставнику. Скуало хватает пацана за руки, резко разворачивает к себе спиной и усаживает между своих ног на край кровати. Потрепанная футболка тут же летит в сторону, и мечник раздражённо цыкает: у мальчишки багровый синяк на полспины. Скуало зачерпывает лёд в пакет и с силой прикладывает. Такеши дёргается от боли и холода, но тут же замирает. Он прекрасно понимает, почему наставник злится и портить его настроение дальше не хочется. Поэтому Ямамото терпит. Терпит пульсирующую боль и холодные капли, скатывающиеся за пояс джинс. В голове всё ещё бьётся фраза о трахе; Такеши краснеет и опускает голову, чтобы наставник не заметил. Зачем он это сказал — непонятно. Скуало никогда не позволял себе лишних слов в общении со всем десятым поколением и Ямамото в частности. Может, он так зол, что не заметил оговорку? Вполне возможно, особенно учитывая обстоятельства, которые разозлили Суперби. — Прости, — тихо говорит парень, стараясь скрыть дрожь в голосе. Осознание произошедшего только сейчас начало до него доходить: этот день мог стать для него последним. Скуало промолчал, хотя сказать хотелось много. Очень много. И желательно в матерной форме, но он был уверен, что мальчишка и половины речи не поймёт. Поэтому молчал. И злился. Синяк — это самое лёгкое, чем мог отделаться пацан. Могло быть хуже. Намного хуже. Скуало уверен, хуже было бы ему одному, потому как пацана могли сегодня убить. И ведь ничто не предвещало. Все как всегда: задание в Японии, которое выполнить не составило труда; драка оказалась слишком лёгкой, поэтому мечник чувствовал жуткое неудовлетворение; заскочить к вонгольскому Дождю показалось хорошей идеей. Суперби, как всегда, приняли с распростёртыми объятиями, накормили, напоили, а потом Скуало утащил пацана в додзё. Он не первый раз замечал, как увлекается боем с Ямамото, забывая обо всём вокруг. Вот и профукал нападение банды, босса которой он устранил. У врагов был огнестрел, они не высовывались из укрытий, паля по залу. Мечники, к своему счастью, быстро сориентировались, выкатились на задний двор и укрылись за статуей льва-стража. Разъяснить мальцу ситуацию и задачу, не заняло больше минуты. Такеши кивнул и пошёл в обход додзё, по тропе, скрытой густым кустарником. Скуало пошёл с другой стороны, более открытой, но здесь его прикрывали стены здания. Справиться с попавшимися на пути врагами труда не составило; снять снайпера на крыше дома из пистолета тоже; а вот наблюдать, как пацан вываливается через тонкую стенку во двор, как ударяется спиной о ту самую статую и как напавший на него стреляет, целясь в голову — было страшно. Суперби не помнил, как оказался рядом с ними, снеся одним движением голову стрелявшего, и повернулся к Такеши. Карие глаза — широко распахнутые, изумлённые, смотрели в глаза не состоявшегося убийцы; а рядом с головой на бетонном постаменте, в сантиметрах пяти от виска, зияла чёрная точка, оставленная пулей. Скуало резко выдохнул, вспомнив холод, пронзивший тело, когда он посмотрел на дыру и мелкого пацана рядом. Собственная реакция удивила; единственный раз, когда он испугался чьей-то смерти был во время переворота десять лет назад. — Вот ответь мне, мусор, — тихо заговорил мечник, зачерпывая новую порцию льда, — я тебе что приказал? — Устранить напавших, — ответил Ямамото, снова дёргаясь от чувства холода. — А ты что сделал? — Устранил, как ты и сказал. Потом решил вернуться, посмотреть, как ты, и вдруг, словно из ниоткуда выскочил этот парень и… я не успел отреагировать, — закончил Такеши с тяжёлым вздохом, осознавая собственную оплошность. — А когда тебе в башку стреляли тоже не успел?! — Прорычал Скуало, вдавливая пакет в синяк. Злость понемногу отступала, но странное чувство тревоги и потери никак не хотело проходить. — Это… — Всё, заткнись, ничего не хочу слышать! Ямамото послушно замолчал, снова опустив голову. Он внимательно рассматривал коврик рядом с кроватью, когда обратил внимание на то, как близко находились бедра наставника от его собственных. От Скуало шёл ощутимый жар, приятно греющий сквозь джинсы. Такеши сглотнул. Вопрос так и вертелся на языке, покалывая, словно красный перец. Парень упрямо сжал зубы, боясь проронить хоть слово. Вот только сам не понимал, чего боится больше: задать вопрос или услышать ответ. — Скуало, — робко, борясь с дрожью в голосе, теперь уже от волнения, начал Такеши. — Что? — Суперби не заметил перемены, так был занят аптечкой, в которой искал мазь от синяков. — Ты серьёзно про это? — медленно, обдумывая каждое слово, спросил парень. — Про что — это? — Ну, про то, что ты хочешь меня… это. Ямамото услышал, как шебуршение в аптечке стихло, почувствовал, как напряглись бедра наставника, и приготовился к взрыву. Того, к удивлению, не последовало. И в следующую секунду Такеши с криком вскочил с кровати как ужаленный, почувствовав зубы Скуало, укусившие его прямо за синяк. Суперби смотрел на ошарашенно-напуганного пацана, глаза которого стали словно блюдца и засмеялся. Громко, раскатисто почти до колик в животе. Ямамото изумлённо наблюдал за Скуало, и никак не мог разобрать: то ли облегчённо, то ли раздосадовано смеётся тот. Суперби, всё ещё посмеиваясь, поднялся с кровати, сделал широкий шаг в сторону Такеши, схватил его за волосы на затылке, притягивая к себе и опаляя губы тёплым выдохом: — Хочу.