О чём молчит Лиз

Лиз Бомонт относилась к той категории женщин, которые являют собой воплощённый идеал типичного американца — скромная, миловидная, хозяйственная и в любой момент готовая прийти на выручку мужу. С детства она была послушной дочерью, терпеливой сестрой и замечательной подругой. Конечно, иногда она нарушала правила — возвращалась позже девяти вечера, тайком пробовала курить, а однажды даже напилась так сильно, что её вывернуло прямо в автобусе по пути домой. Но всё это было большим и большим исключением. Небольшой дом в пригороде, славный муж-писатель и двое детишек — выйдя замуж за Тэда Бомонта, Лиз была по-настоящему счастлива и действительно старалась быть хорошей женой и матерью. Уборка — два раза в неделю, генеральная — раз в месяц. Горячие обеды, ужины, кофе для работающего по ночам любимого мужа, и, конечно, ни слова упрёка или недовольства. Потому что мужчина сам решает, что для него лучше. Лиз укладывала Уильяма и Вэнди, заглядывала в кабинет мужа, чтобы пожелать ему спокойной ночи, чистила зубы и отправлялась спать. Временами их двуспальная кровать казалась ей слишком холодной, но, нырнув под одеяло, она быстро согревалась. Сон тоже не заставлял себя долго ждать. И вот тогда… тогда привычные бытовые хлопоты отходили на задний план, одежда слетала прочь, и под ней обнажалась настоящая Лиз. Лиз, которая не отводила глаз при виде крови, не переключала в спешке канал, когда по телевизору транслировали сцены для взрослых, и не стеснялась торчащих сосков под тоненьким топом в людном месте. Та Лиз, что пряталась в глубине её сознания. Дыхание учащалось, одеяло становилось слишком жарким, и Лиз переворачивалась на другой бок. Руки её беспокойно шарили под подушкой, пока не натыкались на чужую холодную ладонь. В то же время чьи-то пальцы бесцеремонно ложились на её грудь и начинали её ласкать грубыми, порывистыми движениями. Лиз открывала глаза и в бледном лунном свете видела перед собой покрытое щетиной знакомое лицо — лицо, которое снилось ей в кошмарах, но иногда — в таких вот странных снах. Лицо Джорджа Старка. Он впивался в её губы жадным поцелуем, и внутри Лиз поднималась пламенная волна. Она обхватывала ногами его широкую спину, вжималась в него всем существом, пока его руки шарили по её телу, облапывая каждый сантиметр, и проникая туда, куда она и вообразить не смела. Удовольствие и возбуждение подхлёстывали разгорячённую Лиз, и вот уже она сама стягивала с себя ночнушку и нетерпеливо расстёгивала ремень на его брюках. Джордж кривил тонкие губы в снисходительной ухмылке и запускал ладонь в волосы девушки. Лиз всегда казалось, что она умеет доставлять удовольствие мужчине. Но с Джорджем всё было по-другому. Это он был её источником наслаждения, и она с неутолимой страстью принимала в себя его гладкий ствол, стараясь заглотить его до самого конца. Гортань с непривычки сжималась, выталкивая инородный предмет, слюна переполняла рот, но Лиз упрямо продолжала насаживаться на него, направляемая стальной хваткой самого Джорджа. И даже когда она задыхалась, он не разжимал пальцев, заставляя думать только о том, что она делает. Лиз чувствовала себя грязной шлюхой, обслуживающей бомжа в подворотне. Но ей это нравилось — нравилось настолько, что она забывала о муже, детях, о доме в пригороде и о друзьях. В мыслях были лишь Джордж, и то, что он с ней вытворял… …но это заканчивалось так же внезапно, как и начиналось. Доведённая до крайней точки возбуждения, Лиз просыпалась одна, на сбитых в кучу простынях. Лунный свет наполнял пустую комнату. Тяжело дыша, она ощупывала себя, убеждалась в том, что ночнушка на месте, и опускалась обратно на подушку, каждый раз испытывая странную смесь облегчения, разочарования и стыда. На глаза наворачивались слёзы, Лиз подтягивала колени к груди и плакала, плакала, плакала… К тому времени, как Тэд поднимался в спальню, она снова заворачивалась в одеяло и закрывала глаза. Мягкий скрип половиц, шелест снимаемой одежды — и пружины матраса прогибались под тяжестью тела мужа. Нежный поцелуй в щёчку — Лиз лёгким кивком желала ему приятных снов. На её талию снова ложилась рука, ласковая и привычная. Но тело Лиз предательски напоминало ей совсем другое прикосновение — прикосновение холодных пальцев, тянущихся из разрытой могилы. Часть кошмара, который однажды уже воплотился в жизнь. И какая-то часть Лиз отчаянно желала, чтобы это случилось снова.