Любопытная

POV Джессика — Ух тыыы, какая красота! — Руфус прилип к окну автомобиля, громче необходимого восхищаясь зелеными красотами Рио-де-Жанейро, и с увлечением снимал на телефон, проплывающие мимо, пейзажи. Мы уже были в Рио несколько дней назад, и погода нас тогда встретила самая что ни на есть премерзкая — серое небо, вот-вот грозившее разразиться ливнем, невероятно влажный и тяжелый воздух. Но теперь вовсю светило солнце и город пел, освещаемый радостными лучами. На лице каждого прохожего сияла улыбка, и только я была по-прежнему всем недовольна; сидела, скрестив руки на груди и, водрузивши огромные очки на нос, чтобы никто не видел моего уставшего лица и глаз, мечущих молнии. Мы только выехали из аэропорта, после почти двух часов лёту из Сан-Паулу и теперь направлялись в отель в сопровождении целого эскорта охранников и полицейских. «Мы» — это десант Куин + Адам Ламберт + Антураж. Руфус пригласил меня с собой в поездку буквально в последний момент и, надо сказать, я не сомневалась в принятом решении и полсекунды. Бразилия и Аргентина? Шикарные отели? Пляжи? Вечеринки? Где расписаться? Знала бы я, чем это всё обернётся, сидела бы и дальше в своём Лондоне. — Джесс, ну Джееесс, посмотри сюда! —, Тэйлор-млаший дёргал меня за рукав словно маленький ребёнок маму и заставил повернуться. Я неохотно сняла очки, даже не пытаясь сделать заинтересованное лицо. — Да, солнце, конечно, меняет дело —, протянула безучастным тоном. — Смотри, какие контрасты. То трущобы, то элитные кварталы, вообще, без перехода, потрясающе… — Надо же, как ты умудряешься всё это разглядеть, пялясь в объектив айфона —, я фыркнула, откинувшись обратно на сиденье и уставилась перед собой, когда взгляд упал на машину, перестроившуюся из соседнего ряда вперёд. В плотном потоке расстояние между автомобилями было совсем небольшим и, мне казалось, через заднее стекло отчетливо угадывается знакомый силуэт — широкие плечи, кепка на голове. Он сидит в профиль, и его аккуратненький носик тоже повёрнут к окну. Улыбается. Эта ухмылка, вообще, слезает, когда-нибудь с его лица? Словно установка по умолчанию — в любой непонятной, да и в понятной тоже, ситуации улыбайся. Зубы у него не сохнут? … Мы познакомились совсем недавно, буквально перед самым вылетом из Лондона. Руфус мне все уши прожужжал о новом фронтмене в легендарной группе своего отца и очень хотел поскорее представить нас друг другу — я ведь не застала прошлой части их турне. И об Адаме Ламберте знала совсем немного — голосистый гей с американского континента, вот, собственно и всё. Не слышала ни одной песни, хотя смутно помнила что-то, связанное с накрашенными глазами и безумными нарядами. Сейчас, судя по концертным видео, он стал больше походить на человека, но впервые увидев его в Хитроу, мне стоило больших усилий не сделать обидного замечания о том, что камера не всегда ему льстит — настолько он был симпатичнее в жизни. Так что, окинув его взглядом с ног до головы при первой встрече, я выдала что-то вроде: — Ну нааадо же, — и присвистнула вдобавок. Волосы его были зачесаны в тот день назад, но одна прядка всё-таки выбилась и забавно трепетала на ветру. Помимо внушительного роста, первое, на что я обратила внимание были глаза-хамелеоны с кошачьей хитринкой. И взгляд, такой не в меру пристальный, как будто в мире существует только собеседник, на которого он обращён. Я с трудом, помню, оторвалась от этих лазеров, которые едва меня не испепелили, чтобы побродить по лицу — такому интересному и живому. Ему вроде уже хорошо за 30, а мордашка совсем детская, задорная, усыпанная веснушками. — Очень приятно, Джессика, я Адам. Руфус, ну и кексик ты себе отхватил! — Ламберт держал мою руку в своей чуть дольше положенного и ослепительно улыбался. Он мне сразу понравился, и мы быстро нашли общий язык. Имея в своём кругу общения, достаточно знакомых-геев, я выяснила для себя, что главным признаком их абсолютной «голубизны» является отсутствие физического интереса ко мне. Да-да, поверьте, это признак, ведь я из той породы девушек, перед которыми мужики ложатся штабелями. Все. Поголовно. А если этого не происходит, значит, что-то не так. И это «не так» означает, что парень либо гомик, либо асексуал какой-нибудь. Считайте это аксиомой. Поэтому я была немного удивлена, ненавязчивым, но всё же вниманием, которое мне оказывал брюнет в последующие дни после вылета из Лондона и прибытия в Бразилию. Мы не часто виделись, потому как старики таскали его по многочисленным интервью, а потом и вовсе полностью заняли в репетициях. Но когда, пересекались, он всё время, то конфетку подарит, то, между делом, комплимент сделает. И хоть со стороны это выглядело совсем невинно, всем своим существом я понимала, что руководствуется он, слегка не соответствующими своей громко рекламируемой ориентации, побуждениями. Тем не менее, я с удовольствием подыгрывала в этих шалостях, при этом, по-прежнему ничего о нём толком не зная. А недостаток времени на нормальное общение только подогревал моё любопытство. Да, Адам Ламберт меня бесконечно интриговал, и я ничего не могла с этим поделать. Даже, учитывая то, что прибыла я в Южное полушарие далеко не одна, а со своим парнем, между прочим, которому и должны были быть посвящены все мои мысли… Наконец наступил день первого концерта. Я поприсутствовала на саундчеке и всё шло спокойно, хоть в воздухе и летало нервное предвкушение — сказывался полугодичный перерыв. Если не считать видео, которые по уверению Руфуса не передают никакой атмосферы, я еще не видела Ламберта «в деле», поэтому с нетерпением ждала, когда всё наконец начнется. После шоу мы договорились пойти в клуб и хорошенько всё обмыть. Но пока про меня в суете благополучно забыли, я, бесцельно шатаясь за кулисами во время подготовки к шоу, наткнулась на ряд гримёрок. «Роджер Тэйлор», «Брайан Мэй» — эти двери я спокойно обошла стороной и остановилась перед табличкой «Адам Ламберт». Уверенная, что он был всё ещё где-то на арене, решал технические дела, я, подгоняемая своим неуёмным любопытством, зашла внутрь и не удержалась от смешка — всё было перевернуто вверх дном, будто здесь не артист переодевался, а гиппопотам практиковал аэробику. Трюмо с кучей каких-то флаконов и странных расчесок, странных даже для меня — девушки, вешалка со сценическими костюмами, несколько пар невообразимой обуви под ней, вот одежда, в которой он был сегодня. Стойте-ка, если одежда, в которой он был сегодня здесь, значит и он… Я не успела додумать, когда услышала справа звук отпирающейся двери. Это же двойное помещение — гримерка и уборная, как я не заметила? Из двери показался Адам, склонившийся в три погибели, видимо, пытаясь застегнуть кожаные штаны на бедрах. Кроме брюк, да и щётки в зубах на нём ничего не было. Он еще с секунду ковырялся у себя в ширинке и, вдруг почувствовав, что находится в помещении не один, выпрямился. Наши глаза встретились