Snow White and Sleeping Beauty

Он всё ещё слышит в голове голос Вааса. Он не упоминает его. Он думает, что, может быть, Уиллис поймёт, но, кажется, будет неправильно поднимать этот вопрос. Чем дольше он здесь, тем больше он понимает, что всё на этом острове материально, и нет смысла иметь с этим дело. Там нет перекрытия; Все эти островки сумасшествия никогда не позволят узнать себя. Прыгая с вертолёта Уиллиса, он произнёс сквозь зубы: Прощай, жуткий гринго! Бредя через вражеские лагеря в костюме Фишера, он комментирует происходящее: Только посмотрите, посмотрите на этих ублюдков. Невнимательные мудаки! Я хочу поиграть с вами. Я подготовил вам несколько опасных шуточек, чуваки. Эй! Эй, Белоснежка? Я уже говорил вам правила к игре «Подсунь наёмнику гранату?» Потянув пальцем чеку на гранате несчастного тяжеловеса, он пнул его вниз на выступ, а в голове слышался смех, радостный и искренний. А потом он побежал, легко и свободно, мимо скал и кустов, пока снайперы не успели навести прицел. Если какой-то наёмник добирается до Таиланда в живых, то скрывается в каком-нибудь притоне, но перед глазами у него вечно мелькает предатель Фишер. Чувак использует для слежки М16, а его голова наклонена так, будто у него есть собственный радио-канал, который он получает с Марса. Во время покера, когда Хойт бормотал о победе, Джейсон поставил на кон свою жизнь и на десятку тело Сэма, сидящего в соседнем кресле. Ваас стоял позади него и шептал на ухо: Боже, посмотри на это нытьё. Какие, бля, не оригинальные метафоры покерные этот ублюдок использует для всего дерьма. Вот почему у меня есть собственный остров, и Я, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ОСТАЛСЯ ЗДЕСЬ! По крайней мере, Джейсон, мой друг, это не шахматы. Вечные шахматы с этими белыми мальчиками; обещай мне, если он скажет хоть слово о пешках, королях и прочем, то ты сожжёшь эту суку на костре. Я знаю, у нас ещё есть огнемёт. Он не делает этого. Потеря пальца отталкивает его немного назад, ещё дальше в себя, хотя он пока не оправился после смерти Сэма, от того, что сделал с Райли. Когда он дрался с Хойтом на ножах было чувство, будто он тонет, и Ваас всплывает рядом беспокойным трупом. Он единственный, кто направит их к цели, когда Джейсон перережет горло ублюдку Хойту. Однако, это не Ваас заставил его спрыгнуть в спасательную лодку. Это всё Джейсон. Парашют раскрылся, и он упал в воду. Когда он почувствовал ногами пляж своего дома, он попытался вспомнить, где он зарыл своё оружие. _ _ _ Он говорит себе, что просто закопал оружие поглубже, когда возвращался на пиратский аванпост. В его голове было спокойно со времени, как он освободил Лизу, взамен на это появилось давление в висках, задней части шеи — стягивает так, будто кто-то прикрепил ему на спину громоотвод вместе с запиской 'пни меня'. Джейсону плевать на это. К чёрту это чувство. Аванпост ещё пахнет гарью. Он не может поверить, что прошла всего неделя. Он даже не помнит половины здания, а это очень неудобно. С каждым шагом давление становится всё сильнее, и он стискивает зубы, продвигаясь дальше. Он полностью уверен, что убил Вааса, чертовски уверен, но он должен узнать. Это немного неприятно, что он, кажется, помнит, как выстрелил ему в голову, а затем пронзил ножом полдюжины раз. Это, как правило, либо ничто, либо факт. Итак, правила Джеймса Бонда в игре — никто не умер пока нет тела. И тело там было. Он нашёл его в дальнем углу какой-то комнаты с грязными матрасами, разбросанными подушками и сооружённым из трубы шестом для стриптиза в центре. Выложенные на вершине ящики с боеприпасами, как жертвоприношение, окружены свечами, цветами, костями. В ушах звенит так, будто рядом разорвалась мина. Комната плывет. Мёртвый тигр гниёт в блеске сломанного телевизора. Облако насекомых разлетелось с костей у алтаря, как только Джейсон подошёл ближе, на секунду они улавливают свет и становятся похожими на светлячков. Это прекрасно, как и сам остров иногда. Веки Вааса подёргивались. Может быть, это испытание; остров пытается сказать ему что-то — если вы хотите остаться здесь, вы не можете быть выше всех: на каждого охотится зверь, и каждый хищник может стать чужой добычей. Джейсон медленно протягивает руку и прикасается ко лбу Вааса одним пальцем. Да, подумал он теплый, а затем отключил от него подачу физраствора. Это как получить удар током примерно сто раз. — Что. За. Вечно-любовная. Херня? — прохрипел он с пола спустя небольшую вечность. Он может поклясться, что из его рта выходит дым. Джейсон поднялся в мгновение ока, хотя он ещё чувствовал головокружение. Он чувствовал ожоги на теле, но всё равно. В безумно-зелёных, сонно мигающих глазах Вааса, он был «Быком». Но не время ходить вокруг да около с ножами, если пуля не сделала свое дело, то у него есть РПГ. — Дай хотя бы повод. — он прорычал. Он даже не уверен, почему говорит это, если должен уже нажать на курок. — А, и получать от тебя звездюлей всё это чёртово время? Не, у меня нет на то причин. — Ваас медленно улыбнулся, на его зубах еще оставалась кровь. — За исключением, эй! Я убил твоего брата…, а ты убьёшь мою сестру. Она заебала меня уже, братан. И мы будем в расчёте. _ _ _ Джейсон Броди умер. Его брат учится управлять вертолётом. Его бывшая подружка грустит о несбывшихся надеждах, что не сможет быть с ним следующие десять лет. Она получила свою должность. Джейсон Броди жив. Он живёт на Рук Айленд в южной части Тихого океана, в доме из старой древесины и подержанных машин с китайским собако-львом 13-го века у входа. Иногда Ваас пытается заставить его достать старые журналы, затем ругается на него и стреляет за то, что он медленный. Джейсон закатывает глаза и возвращается к чистке своего любимого охотничьего SMG. Жизнь в одной комнате с Дьяволом — небольшая цена, чтобы заплатить за Рай.