Встреча

      Мэй Теруми брела по берегу моря в одиночестве и размышляла о своем. У нее вроде все складывалось отлично, особенно учитывая то, что ее шансы стать Пятой Мизукаге были высоки по сравнению с прочими претендентами. Она думала об открывающихся перед ней перспективах и предстоящей политической карьере, но мысли ее постоянно сами по себе сворачивали в совершенно другое русло — бабе ужасно хотелось замуж. Ну если не замуж, так хотя бы небольшую интрижку замутить. С мужиками у нее по жизни и так как-то не складывалось, а тут еще все эти выборы и прочее… Стресс… В общем, у нее уже давно и основательно зудело где-то пониже пупка.       Она брела в вечерней туманной дымке, было пасмурно и сыро, а море казалось сегодня каким-то серым и неприветливым. Теруми натерла ногу и шла, сняв сандалии, босая по холодным камням, зябко и осторожно ступая.       Вдруг из тумана появился высокий силуэт. Навстречу шел незнакомый шиноби, рослый и мускулистый. Погруженная в раздумья, Мэй заметила его не сразу и удивленно уставилась на могучего воина, возникшего прямо перед ней. Она, едва оторвавшись от своих размышлений, с интересом разглядывала его довольно впечатляющую фигуру, чувствуя, как давешний зуд снова где-то там зашевелился.       Несмотря на вечернее время и плохую погоду, было еще довольно светло. Она подняла взгляд выше, рассмотрела получше его лицо, с огорчением констатировав про себя, что физиономией он явно не вышел. За широкими плечами у него виднелся просто огроменный двуручный меч, замотанный в бинты.       «Интересно, — подумала Мэй, — это у него, часом не из-за комплексов от маленького члена?»       Снова вернувшись мыслями и взглядом к его фигуре, женщина невольно провела кончиком языка по губам. Он, разумеется, заметил этот явный намек и истолковал его более чем верно. Она так и смотрела на него, не зная, что сказать.       Незнакомец тоже разглядывал ее, изучая сверху до низу откровенно похабным взглядом и с особым интересом заглядывая в вырез платья на груди. При этом Мэй почему-то чувствовала, что холодные камни под ногами словно бы раскаляются и начинают обжигать подошвы.       Они безмолвно стояли так пару минут. Наконец, мужчина, во взгляде которого высветилось «сойдет», начал первым:       — А что такая красотка делает одна в таком безлюдном месте? — размыслил он вслух. — Ищет приключения на свои дырки?       — Я это… гуляю… — ответила Мэй, скривившись от такой жуткой пошлости и наглости.       — Да у тебя на лице написано, что мужика ищешь, — хмыкнул хам.       «Да что вы себе позволяете!» — хотела крикнуть Теруми, но не успела. Мужчина схватил ее за руку и потащил за собой:        — Идем, я знаю тут одно неплохое местечко.       Мэй, сама не зная почему, не сопротивлялась. Он шел размашистым шагом, а она семенила за ним, неуверенно ступая босыми ногами. Незнакомец привел ее в пещеру, которую можно было заметить не сразу и то только со стороны моря. Там он, прямо у входа, скинул рюкзак и снял с перевязи меч, прислонив его к стене.       — Ты часом не нукенин? — решила уточнить женщина. Она буквально с первого взгляда по его выправке и движениям (и по накачанной фигурке, разумеется, тоже) безошибочно определила, что он не только шиноби, но и, очевидно, настоящий профессионал. Но как ни старалась, так и не смогла разглядеть на нем хоть каких-то опознавательных знаков. Его одежда была совершенно типичной для обитателей Кири, типичны были и острые зубы, выдававшие коренного жителя их деревни, но, тем не менее, этого воина в рядах шиноби Киригакуре она не припоминала (уж она бы такого запомнила).       — Вроде того, — немного подумав, кивнул мечник.       — Что ты здесь делаешь? — продолжала настырно допытываться Теруми, хотя делать этого и не стоило.       — Искал подходящий меч, — ответил тот вполне беззлобно. — Ничего так, да? — он похлопал рукой по недавней добыче. — Отобрал у этого гаденыша Фугуки. Этот жирдяй им и пользоваться толком не умел. Тоже мне, Мечник Тумана, — сухо хохотнул он.       — А… — не успела даже начать Теруми. Начальника Фугуки, этого хамоватого засранца и взяточника, она, кстати, знала. Знала и то, что этот жирдяй вовсе не был таким уж слабаком. Невзирая на свою комплекцию и видимую неповоротливость, в бою он был очень и очень силен. И если этот человек его действительно зарубил, причем, как он сам утверждает, легко…       — Ну чего стоишь, задирай юбку, а то у меня еще дел полно, — прервал ее мужчина.       — Разве так можно?! — не выдержала она. Не то чтобы ей не хотелось, но не так же!       — Слушай, у меня так давно бабы не было, что мне никакой романтический настрой не нужен, — прямо сказал тот. — Трахну там, где стоишь. Так что, если дорожишь шмотками, лучше сама их скидывай.       — Но здесь холодно, — поежилась женщина, озираясь по сторонам сырой, неуютной пещеры и не зная, что еще сказать.       — Не боись, я тебя согрею, — ухмыльнулся он, обнажая ряды своих острых, как у акулы, зубов. — Так согрею, что жарко станет!       Он скинул куртку и рубашку и расстегнул штаны. Пред взором обалдевшей Мэй предстал здоровенный член в полной боевой готовности. Да, поторопилась она с выводами насчет комплексов! Женщина нервно сглотнула.       — Да хорош ломаться, хочешь ведь, — мечник подошел к ней, задрал подол и начал стаскивать с нее белье; любимые кружевные трусы Теруми жалобно затрещали, готовясь к бесславному концу своей доблестной службы хозяйке.       — Не надо! Я не хочу! — тщетно запротестовала она, хватаясь руками за свое нижнее бельишко.       — Еще как надо! — оскалился он, разрывая на ней трусы в клочья. — Как трахну тебя пару раз, сама еще добавки попросишь!       — Нет! Я не хочу! — завизжала Мэй, понимая, что сейчас, с ее согласия или без, он, в любом случае, получит от нее то, что хочет.       Вообще-то она обладала техниками уровня Каге, ей бы ничего не стоило дать этому хаму отпор, но при мыслях о мускулистом, могучем теле и о здоровенном, горячем члене, которым ее собираются смачно отодрать (и не раз), а также о сильных и грубых руках мечника она почему-то начинала чувствовать себя обычной слабой женщиной, которой даже не досуг сопротивляться.       — Я же сказал, хватит ломаться! — рыкнул он, заваливая ее на холодный пол пещеры. — Знаю я таких как ты. По тебе же сразу видно, что ты шлюшка.       — Это возмутительно! — тут же взвилась рыжая. Ее еще и шлюхой обзывают!       Слушать ее возражения, разумеется, никто не собирался. Теруми еще что-то кричала о том, чтобы он остановился, а на самом деле врала: ей самой так давно и отчаянно хотелось, что постоянные мысли о сексе жутко мешали работе и занятию повседневными делами. Предвкушая то, с каким вожделением это грубый, сильный мужчина собирается ею овладеть, она завелась окончательно и бесповоротно.       — И чего только кривлялась, — прохрипел он, хватая ее ручищей между ног, — вся мокрая там уже. Ждешь не дождешься, чтобы как следует засадили! — с этими словами Кисаме (а это был именно он), навалился на нее сверху всем телом и вдул буквально с налету.       Мэй истошно завизжала, когда ее протаранил его здоровенный фаллос. В этот момент ей показалось, что ее второй раз в жизни лишили невинности. Едва не разорвав все изнутри, он тут же стал долбить ее столь быстро и усердно, что Теруми начала орать благим матом. Партнера это моментально вывело из себя и он зажал ее рот рукой, чуть не придушив.       — Чего орешь? Давай, двигай задницей активней! А то с виду не скажешь, что бревно.       Он подхватил ее под зад и хорошенько встряхнул, насаживая на себя по самые яйца. Пользуясь отсутствием его руки на рту, Мэй тут же закричала снова. Она была быстро перевернута, крутанувшись на члене, и вздернута раком, после чего он как ни в чем не бывало продолжил жарить ее, ничуть не сбавляя темпа. Едва успев попрочнее опереться на руки и колени, Теруми, которую нещадно трясло, искренне надеялась, что переживет все эти бурные страсти. Внутри ее все хлюпало, по ногам стекала липковатая жидкость, будущей Мизукаге казалось, что как только он вытащит член, из нее, как из скважины, хлынет вода. Так ее еще никто и никогда не трахал! В ней все просто горело и ликовало оттого, что она, наконец, получает столь желаемое удовольствие и освобождение от угнетавшего долго напряжения. Стоя на четвереньках, едва удерживая равновесие под мощными толчками оголодавшего мужика, она громко кричала от переизбытка чувств и неимоверно сильного сладострастия. Кисаме, впрочем, тоже не отставал со звуковыми эффектами, утробно рыча, как настоящий хищник. Когда он, с особенно громким рыком, кончил, до крови вцепившись ей в задницу, у Мэй уже пару минут не прекращались сладостные конвульсии, а пульс зашкаливало так, что той казалось, что она вот-вот умрет.       Но мечник на этом не успокоился, ему еще было мало. Мэй едва успела немного отдышаться, как была насажена снова. Он крутил ее так и эдак на своем здоровенном члене и жестко драл до тех пор, пока Теруми не начала терять сознание. Никогда еще ей не попадался такой страстный любовник, способный укатать ее до полной отключки. Наверное, она бы уже могла сказать «хватит, я больше не могу». Ей самой в это даже с трудом верилось, но впервые в жизни ее отымели досыта.       Она лежала, судорожно вцепившись в его спину, на которой, сама того не ведая, оставила глубокие кровоточащие царапины от ногтей и не могла пошевелиться. Кисаме тяжело дышал, на нее навалившись, через силу удерживаясь на локтях, чтобы совсем ее не придавить. Напоследок он вожделенно куснул ее шею, облизав после нежную кожу языком. Это было то, от чего он едва удержался на пике страсти, понимая, даже будучи полностью опьяненным похотью, что просто загрызет ее насмерть, прокусив зубами артерию. Нукенин не врал себе и вовсе не отрицал, что ему понравилась эта бабенка и он явно был бы не прочь повторить.       С неимоверным усилием он слез с нее, ему надо было идти. Дотянувшись до одежды, вынул из кармана не то платок, не то какую-то тряпку, обтер пах и начал одеваться, ничуть не заботясь о случайной любовнице, лежащей сейчас почти голышом на холодном полу пещеры.       — Отличная у тебя щелка, — довольно сказал мечник, натягивая штаны. — Я тут буду еще какое-то время. Если хочешь, приходи сюда завтра, в этот же час.       После он до конца оделся, взял свои вещи и, не прощаясь, вышел, буквально растворившись в тумане. Было уже довольно темно и Мэй, еле поднявшись, как была в измятом, порванном платье и без белья, так и побрела к дому.       Только дома, при свете, собираясь принимать ванну, она с удивлением заметила на ногах запекшуюся кровь. В промежности все ныло, не оставляя сомнений в том, что ей следует завтра же с утра посетить доктора. Ох, уж эти бурные страсти… А еще она не сомневалась в одном: что бы не сказал завтра последний, она все равно придет в ту пещеру снова.