Охота, покорившая зверя

Она чувствовала, как сильно вспотели руки. Нервно массируя пальцами ладошку, девушка так сильно напрягла мышцы внизу живота, что стало трудно стоять, но она упорно продолжала это делать, не моргая глядя на мужчину, который, словно и не замечая ее, возился с мотоциклом. Его лицо было напряженным, сосредоточенным, белокурый волос, обычно распущенный, сейчас был завязан в неряшливый высокий конский хвост. За каждым его движением девушка наблюдала внимательно, при этом оставаясь в тени, хоть и знала, что ее присутствие не является тайной. Смеркалось. Прошли сутки после поездки в город. Зверь понятия не имела, что сказала или сделала не так, но Виктора словно подменили. Все стало так же, как в первые дни их сотрудничества: он старался не сталкиваться с ней, не разговаривал, не смотрел на нее, просто игнорировал, когда девушка, взбесившись, под конец дня нагло стала маячить у него перед мордой. Он просто встал и молча ушел в гараж, прихватив с собой банку пива. Жанна на этот счет пожала плечами и сказала, что он всегда такой, в этом поведении нет ничего странного, скорее странным было то, как он вел себя с хвостатой, когда она только пришла в себя. Вова просидела несколько часов на кухне, обдумывая слова женщины, но так Виктора и не дождалась. Уснула прямо за столом. Проснулась она рано, да и то потому, что у нее жутко затекла спина и ноги. Прихрамывая, поднялась в комнату и снова легла спать на несколько часов. Весь этот день она с Саблезубым не сталкивалась, ибо его не было дома – утром он ехал куда-то по делам, как сказала Жанна. Вернулся под вечер и, снова никому ничего не сказав, ушел в гараж, решив заняться ремонтом мотоцикла. Там Вова Виктора и застала, из-за двери, спрятавшись в тени, наблюдая за его работой. Конечно же, она знала, что ее заметили давно, но выходить из укрытия не собиралась – там ей было куда спокойней. Черно-серый взгляд внимательно пробегал по каждому сантиметру мужского тела, мерцая искрами любопытства. Мысли непроизвольно определенными моментами возвращали ее в ту ночь... В их первую ночь. Он был очень нежным, терпеливым, не шептал всякие глупости ей на ухо, прекрасно знал, что они были абсолютно лишними. Каждое прикосновение, каждый стон был красноречивей любых слов. Девушка прикрыла глаза, сжимая руки в кулаки, вновь чувствуя, как стали потеть ладони. Зверь относилась ко всему этому куда проще, сложившаяся ситуация не тяготила ее сознание настолько, насколько это положено. Сам факт того, что после первой ночи ею воспользовались, как тряпичной куклой, вызывал отвращение, но вовсе не гнев и не страх; нужно было поступить по-умному и бежать отсюда со всех ног, как только представилась возможность, но в этом и состояла большая и очевидная проблема – убегать зверь не хотела. Она была ничуть не против подчинения. И если в случае с Ромулом ей деваться было некуда, то в случае с Виктором выбор был сделал лично Вовой. – Ты так и будешь стоять там, Хвост? – вырвал из собственных мыслей девушку голос мужчины. На секунду она даже растерялась, но робость прошла быстро. Сделав шаг вперед, выходя из тени, растянула губы в улыбке, слегка обнажая ровные верхние клыки. Секунду помедлив, уверенно двинулась в сторону мужчины, сидящего на корточках к ней спиной. – Тебе это нервирует? – Меня это бесит. – Какой злой большой кот, - уже откровенно издеваясь, протянула зверь, обняв его руками за плечи, повиснув на широкой спине мутанта. Тот зарычал, сжимая руку в кулак. Не обратив на это совершенно никакого внимания, устроилась поудобней, всем своим видом показывая, что слезать не собирается, как бы на нее не рычали. – Руки убрала. – Или что? – невинно протянула девица, помахивая хвостом из стороны в сторону. – Убьешь меня? Или изнасилуешь? Ну так давай, чего ждешь. Саблезубый ничего не ответил, и Вова сделала вывод, что сказать ему попросту нечего. Секунду просидев в тишине, глядя куда-то сквозь мотоцикл, он неожиданно резко поднялся - Вова просто чудом не упала, - и развернулся, перехватывая девушку, хватая ее за руку. Сдавил до боли, но она даже не пикнула. – Я сказал тебе – убрала от меня руки, - тихо зарычал он ей в лицо, отшвыривая от себя, как нашкодившего щенка. Любая другая девушка на месте Вовы обиделась бы и в слезах убежала, но не хвостатая, куда уж там. Прищурившись, она гортанно зарычала на него в ответ, привставая на цыпочки, дабы казаться повыше, но все равно была ниже Виктора на голову, если не больше. Факт этот, правда, ее мало заботил. – Ведешь себя так, словно тебе мяса в тарелку не доложили! – рявкнула она, свернув глазами. Ситуация накалялась, и оба это чувствовали, но предпринимать меры во избеганию ссоры, которая без сомнения доведет до беды, не собирались. – Что я не так сделала? Где я провинилась, что ты меня в упор не видишь?! Тяжело дыша, Вова продолжала смотреть ему прямо в глаза, трясясь от гнева и бессилия. Почему он так ведет себя? Что изменилось всего за один день? Она видела, чувствовала, что он не злиться на нее, не впадает в приступы ярости, но при этом больше не прощупывала в его словах и действиях никакой теплоты и заботы, которую он неосознанно показывал, как бы случайно заглядывая в ее комнату каждое утро и после полуночи, наивно пологая, что девица спит и его прихода не замечает. Сейчас блондин смотрел на нее, как на маленького ребенка, который капризно бьется в истерике. Мужчина снова промолчал. На этот раз отвечать он не собирался – это зверь прочитала в безразличном взгляде. Ох, одни только боги знают, каких трудов стоило хвостатой сдержать себя и не влепить Криду кулаком в морду за этот равнодушный взгляд. В какой-то миг действительно захотелось просто расплакаться навзрыд, обида и непонимание пожирали ее изнутри, но зверь понимала, что глупо и низко показывать свою боль, как бы сильно она не душила. Не особо думая о том, что будет дальше, Вова уверенно сделала шаг вперед и, схватив Виктора за края ворота футболки, привстала на самые пальчики, усилием заставив того немного поддаться вперед, и терпко поцеловала. Так, как только умела. Главным был вовсе не неловкий поцелуй, а сам факт его наличия – именно это она пыталась донести, чувствуя, как мужчина напрягся. – Какого хера ты творишь?! – рявкнул Саблезубый, отталкивая девушку от себя. Отскочив на шаг, зверь продолжала пальцами сжимать его футболку, вцепившись намертво. И снова в янтарном взгляде никакой ненависти, только полное непонимание. – Не отпущу, - пропищала хвостатая, цепляясь второй рукой за одежду мутанта. – Ругайся, рычи, бей – делай, что хочешь, но я не отпущу. – Дура, - обхватив девичье лицо ладонями, он притянул ее к себе, обжигая жарким дыханием. Вся решительность мигом испарилась, сменяясь страхом. - Какая же ты дура, Хвост. Неужели моих намеков тебе было мало? Я не хочу тебя видеть. Уйди. – Нет. – Глупое создание... - медленно протянул мужчина, вглядываясь в нее необычно большие серебристо-серые глаза. Сил отвести взгляд у девушки не было. – Почему ты упрямишься? Почему не хочешь проглотить ложь, продолжая докапываться до истины? – Потому что я терпеть не могу ложь. – Ты дрожишь, - заметил Виктор. - Я напугал тебя? – Нет, - шепнула девушка, но не могла не признать, что тело и правда сковала волна дрожи. Только вовсе не от страха. – Маленькая лгунья, - усмехнулся мужчина, подхватывая маленькое девичье тельце, впиваясь острыми когтями в упругие бедра, горячо целуя хвостатую в шею, прикусывая бледную кожу и слегка карябая ее клыками. Девушка, тяжело дыша, уцепилась за мужчину хвостом и ногами, обвив его за торс, довольно неловко целуя в ответ, вызывая лишь смех Виктора. - Если бы ты только знала, как я обожаю твою робость. Она просто сводит меня с ума. – Что случилось, Вик?.. Почему ты вел себя так? – обнимая его за шею, тихо спросила Вова, прижимаясь к блондину всем телом. Он не отпускал ее, все так же держал на руках, чтобы их лица были на одном уровне. – Я хотел, чтобы ты уехала. Чтобы сама захотела уехать, - спокойно ответил он, даже и не думая начинать врать. Зверь непонимающе прищурилась, чуть склонив голову на бок, безмолвно тем самым прося объяснить сказанное. – Не делай такой лицо, Хвост. У меня давно хватило ума понять, кто я на самом деле. Всего лишь животное. Тупое и примитивное. – А еще пьяница и шизофреник, - заметила зверь, кивком головы указав на пустые бутылки от пива, стоящие возле машины. Саблезубый усмехнулся. – Именно так. И нет никакого смысла утверждать, что... – Будь добр – заткнись, - буркнула хвостатая, крепче обнимая мужчину. Продолжать припираться у нее не было совершенно никакого желания. Как не было никакого желания у Виктора продолжать стоять в холодном и темном гараже. Поудобней перехватив девицу под ноги, переваливая ее через плечо, не встретив совершенно никакого сопротивления, направился в дом. Зверь, улыбаясь, уже поняла, что просить прощение за свое поведение он точно не будет, по крайней мере, на словах.

***

– Полуночный перекус? – улыбнулась Жанна, не сводя взгляда с девочки. Та, не имея возможности сглотнуть всю колбасу, затолканную в рот, лишь слабо и смущенно кивнула. Женщина, заметив это, еще шире улыбнулась, давая понять, что ругать за хомячество среди ночи не будет. – Я тоже порой не отказываю себе в удовольствии пошуршать ночью пакетами. – Заглянув в холодильник, она вынула оттуда упаковку печенья и, открыв ее, поставила на стол. – Где Виктор? – Он уехал... А я поняла, как сильно проголодалась, - проговорила Вова, отправляя последний маленький кусочек хлеба в рот. Жанна, нахмурившись, присела за стол. Солнце встанет только через час, звезд уже не было, поэтому за окном царила тьма. – И давно он уехал? Девушка нахмурилась, вспоминая. – Где-то полчаса назад... Хотел уехать тихо, но я все же услышала и проснулась, – как-то смущенно закончила девушка, обнимая себя руками. Жанна тихонько хихикнула, точно как нашкодившая маленькая девочка. Неожиданно хвостатая, взглянув ей в глаза, поняла, что экономка слышала, что происходило сегодняшней ночью... Каждый стон. Но сейчас зверю было слишком в тягость думать об этом, прошедшая ночь отняла все силы, и если бы не чувство голода, то из постели она не вылезла бы до самого обеда. И хоть у нее ныли ноги, шея и плечи были в мелких царапинах от клыков, а хвост и вовсе отказывался подавать признаки жизни, но сладкое чувство блаженства заполнило создание, разливаясь теплом по всему телу. Не хватит никаких слов, чтобы описать чувства, которые переполняли девушку этой ночью. Никогда в жизни ей еще не было так хорошо, она чувствовала себя желанной и одновременно хрупкой, особенно в объятиях Виктора. Это было непередаваемо. – Жанна, - неуверенно позвала Вова после долгой паузы, - скажи, откуда эти шрамы на твоем лице?.. Женщина подняла взгляд. Хвостатая знала, что поступила бестактно, задав свой вопрос, как говорится, в лоб, но иной подход просто не смогла придумать, да и не было у нее сегодня настроя обдумывать какие-то лазейки. Если не хочет – пусть не отвечает. – По молодости я работала няней у одной семьи. Случился пожар, - начала женщина, повернув голову в сторону темного окна. - Я была уже почти у выхода, как услышала детский плачь. Странно, но я почему-то была уверена, что дети выбрались... Младшая вернулась в горящий дом за котенком. Я ринулась за ней. Малышку вытолкнула, но сама выскочить не успела... Врачи делали пересадку кожи, но былое лицо восстановить было уже невозможно. Няней мне больше работать было не суждено – дети просто-напросто боялись. Я уже отчаялась и не знала, как буду дальше жить, но случайно встретила мистера Крида. Его мое лицо мало интересовало. Меня не волнует то, что у него душа чернее ночи и что его разыскивают за многочисленные убийства в нескольких штатах. Он вытащил меня из гнилой ямы, дал работу, ни разу за столько лет не тронул. И за это я в вечном долгу перед ним. – И он никогда не интересовался, откуда эти увечия? – с сомнением спросила хвостатая, чуть прищурившись, незаметно потянувшись за кусочком колбасы. Жанна равнодушно пожала плечами, вновь поворачиваясь к девочке. – Интересовался. Я рассказала. И это ничего не изменило, он лишь усмехнулся и сказал, что жертвовать своей шкурой ради визжащего ребенка не стал бы. А еще тем же вечером он как бы невзначай сказал мне, что, - она выдержала паузу, словно размышляя, стоит ли говорить об этом или нет, - что я похожа на его сестру. Не знаю, правда, что он имел в виду: внешнее сходство или шрамы. Вова ничего не ответила, решив, что любые слова тут будут лишними. Вместо этого она отправила кусочек колбасы в рот, медленно пережевывая его, и думала над словами женщины. Если бы Виктор действительно был просто бездушным животным, то он бы наплевал на проблемы безработной женщины и не стал бы ей каким-либо образом помогать. Девушка склонила голову на бок. И он бы не стал привозить ее, Вову, в свой дом, исключительно для того, чтобы залатать и поставить на ноги. Он бы просто бросил ее полуживую в мотеле. Все это доказывает, что Саблезубый вовсе не такой, каким все привыкли его считать и каким он сам хочет казаться. Девушка и не сомневалась, что в его жизни было больше ошибок и крови, чем правильных решений, но все равно верила, что он не такой уж и плохой. Достаточно просто пробиться через каменную стену, которую он сам возвел вокруг себя, закрываясь от мира, и все сразу станет ясно.