Знаете, я ненавижу ремонт.

Знаете, я ненавижу ремонт. Просто так сложилось, что каждая попытка починить себя оказывалась неудачной. Безусловно, довольно интересно обустраивать новое место, вдыхать в него жизнь, придавать ему характер — решать его судьбу. Но бывают моменты, когда стоит отступиться от этой идеи. Нет, правда стоит, и не надо раздуваться от возмущения. Поэтому я запустила Дом внутри себя: крыша там давно прохудилась, в комнатах жили лишь пауки, а на стенах вместо причудливых пестрых обоев причудливо рос зеленый мох. В Доме пахло сыростью и плесенью, будто каждый день там шли проливные дожди, не скупясь на свои крупные слезы. От каждой досочки пахло воспоминаниями, горечью и сожалением. Шторы, которые изрядно поела моль, плотно задернуты и лишь крохотные лучики света проникают в богом забытые комнаты. В вазах покоятся иссохшие ромашки и хризантемы, а пыль столбом стоит в воздухе. Такова идиллия Заброшенного Дома. Самое настоящее умиротворение. По утрам мне приходится выбираться в мир, чтобы добраться до работы, а вечером — дабы доползти до квартиры. И я вижу, вижу, вижу этих людей, от которых так и разит уютом. В их Домах светло, пахнет свежей выпечкой с апельсинами, а свет всегда зажжен. Даже в грустных прохожих кто-то копошится, чтобы сделать их счастливее. Порой, конечно, попадаются такие же Заброшенные, как и я, но мы не встречаемся глазами. Боимся. Я ненавижу ремонт, мне ведь уже доводилось говорить это. Или нет? .. Жилось нам с тараканами и жилось. Счастья, конечно, не было, радости особо тоже. Зато иногда я читала им свои стихи, а они забавно покачивали усиками в ответ. Но однажды в дверь ко мне постучались. Она постучалась ко мне, но дверь никто открывать не собирался. В Доме, где остановилось время, все замерло в напряжении (разве такое вообще возможно?). Она с опаской приоткрыла дверь и нерешительно шагнула внутрь. Каждая паутинка ожидала дальнейшего развития событий. — Ох, ну и беспорядок тут, — с усмешкой пробормотала она, медленно проходя вглубь Дома, скрипя половицами. – Эй, хозяйка. С засохших цветов упали мертвые лепестки. Это точно был плохой знак. Мне подумалось, что было бы лучше выйти к незваной гостье. Я распахнула дверь такого родного и в ту же очередь чужого Дома. — Ну и что? Тебе что-то нужно? — надменно спросила я. — У тебя очень мило, мне нравится, — улыбнулась она. — Только прибраться не помешает. — Что за бред ты несешь… — В ее руках я заметила сумку. — Ты собралась тут задержаться? — Вообще-то я собралась тут остаться, — довольно пролепетала незнакомка, опуская ношу на пол. — А тебе кто-то разрешал? — А мне кто-то запрещал? Она еще со мной переговаривается! Что за беспредел творится во мне. — Ладно, делай, что пожелаешь, — я развернулась спиной к нахалке, думая уйти. Но меня что-то остановило. — Только имей ввиду, что я терпеть не могу ремонт. Не меняй тут ничего. Ответа не последовало. Довольствуясь тишиной и принимая ее за согласие, я со спокойной душой захлопнула дверь.

***

Ночью во мне будто что-то скрипело. Я впервые за несколько лет почувствовала, что у меня есть грудная клетка, и там что-то дико скреблось, ныло, скрипело. Это до мурашек пугало. Однако причину искать долго не пришлось. Подойдя к порогу своего Дома, я увидела в окнах свет. Вокруг как всегда возвышался угрюмый лес, стрекотали кузнечики, на траве появлялась роса. Все было как обычно, но в Доме горел свет. От этих грязных окон чувствовалось слабое тепло, которого так давно не было во мне. Я стояла и не могла сделать ни шага вперед. Мне было страшно увидеть там что-то другое, что-то непривычное глазу. Смелости мне так и не хватило.

***

Я не могла спать несколько ночей, все время ощущая в себе скрежет. Твердя каждую секунду «это пройдет, это пройдет», я успокаивалась, хотя понимала, что от мучений мне все равно не избавиться. Люди начали странно коситься на меня на улицах, а Заброшенные больше не прятали глаза. Что происходит? Что эта несносная девчонка там делает? Оставь меня в покое!

***

Она все не унималась. Этот чертов скрежет стал попросту невыносим. В очередную ночь я решительно направилась к Дому. Представ перед дверью, мне вновь стало страшно. Ну что за проклятие на меня свалилось! И вообще, почему это я не могу выгнать кого-то из себя же? Вопреки всем моим мыслям, руки все равно капризничали и не желали касаться дверной ручки. Однако решение пришло само собой — дверь распахнулась. Из Дома я услышала слабый аромат персика, глаза защипало от яркого света. — Ну что стоишь как вкопанная? — смеялась девушка, хватая меня за запястья. — Проходи, проходи. Тебе нравится? С трудом разлепив веки, я огляделась. От прежнего не осталось ни следа, лишь в вазах стояли самые настоящие живые ромашки и такая любимая мной синяя гортензия. Обои с яркими растениями радовали глаза, в каждой комнате мягко светили милые малиновые светильники. На кухне заваривался ароматный чай с мятой и корицей, а от пиршества моли остались одни воспоминания. Теперь в каждой комнате шторы напоминали своей расцветкой прекрасные морские волны. В углу гостиной я заметила черную гитару с белой гравировкой, а рядом синтезатор. На полочках расположились книги излюбленных писателей, а на кроватях — целый клад игрушек и разноцветных мягких подушек! Казалось, что я попала в сказку, где сбываются все желания. — И как тебе? Красиво? — не унималась девушка, крепче сжимая мою руку, переплетая наши пальцы. — Я все же ненавижу ремонт, — шептала я, утирая слезы.