Мечты должны стать реальностью

Особенный день, особенная неделя, которая станет стартовой для Эверли Хестер. Благо сегодня, во вторник, не было большой нагрузки — всего навсего классный час, да собрание в актовом зале по случаю весьма праздничному — первому сентября и новому набору в группу Фридейм. В этот специализированный класс Эви попала при помощи не малых усилий, большой трепки нервов и конечно же желания быть кем-то в жизни. Фридейм — гордость директора и всего института города С. в целом. Набор в эту группу осуществляется каждый год, и тяжелые испытания приходится проходить всем, кто захотел свою дальнейшую судьбу связать с полицией. Кто-то хотел идти на юриста, кто-то захотел стать стражем порядка, а кому-то просто, место во Фридейме показалось выгодным. В любом случае, углубленное изучение спец-предметов в специализированной группе — плюс. Они всегда выделялись из толпы. Их хотел выделить директор, наряжая в полицейскую форму, отличающейся нашивкой с гербом группы на рукавах. Девушкам запрещалось надевать юбки, броско краситься, а парней в свою очередь предупреждали о том, что пойманным курящим Фридеймовцам приходится не сладко. И даже не смотря на строгость устава, все поголовно были нравственными юношами и девушками. Каждый был отличником, готовым постоять за себя и свою группу. Одним словом — образцовая аудитория, вылететь из которой было не очень-то трудно. Переходить из школы, в совершенно иное учебное заведение было для Эви волнительным испытанием, хоть она наперед и знала (думала), что подружится с какой-нибудь девчонкой, которая сядет с ней рядом за парту, и заживет такой же прежней, школьной жизнью, не ища неприятностей и веселья вместе с ними. Ведь это было не для Эверли. Это было для других, которые рискуя, пили Боржоми и наслаждались юношескими забавами. Она практически не волновалась, нацепив на лицо маску спокойствия, скрывающую трепет в груди — как же долго Эви ждала именно этого первого сентября. Еще только узнав результаты экзамена по социальной науке и прочим предметам, она подала заявку на вступление во Фридейм. Конечно же, на этом все не заканчивалось. Куча физических испытаний, проверок врачей и невероятное количество психологических тестов - все, ради того, чтобы ухватить за хвост удачу и занять одно из двадцати пяти мест в группе. Насколько знала Эви, заявок во Фридейм было не мало. Цифры колебалась от шестидесяти до ста человек с города. И почему все вдруг захотели именно в этот институт? .. Даже утром первого сентября, открыв глаза, Хестер все еще не могла поверить в то, что прошла. Она теперь во Фридейме. Всю дорогу до второго корпуса института города С. она думала о том, как круто изменила свою жизнь. Она могла бы по совету матери пойти в обычную группу и стать как все, но впервые за долгие годы Эверли отличилась, еще не зная, что это станет для нее отправной точкой в жизни. Ей, и дорогому читателю, пока следует об этом только догадываться. Наконец, в узком, плохо освещенном, желтом коридоре второго этажа показалась уверенно шагавшая фигура. Громкое клацанье каблуков перебивало голоса учеников, которые уже начали знакомиться между собой, и к двадцать третьему кабинету прошагала худощавая, миловидная женщина в синем не шибко нарядном платье. Когда вся атмосферная толпа новобранцев залилась в душный класс, миссис Вурх (так она представилась, пока открывала окно) начала свою тираду о том, как им — Фридеймовцам, трудно придется в своем первом учебном году. Эви удалось сесть практически за первую парту, рядом с девушкой, имени которой она еще не знала. Но зато она очень хорошо слышала, как долго распиналась преподавательница о том, что же все-таки с ними будет. Долго миссис Вурх говорила о курении и том, что если кто-то и курит, то пусть с этого момента делает это тайно, так как вылететь из группы за три нарушения этого правила — весьма распространенная ошибка. Она обмолвилась о том, что пока первокурсники Фридейма еще не относятся к этому классу как таковому, и станут полноценными Фридеймовцами только после присяги, к которой, старательно измываясь, их будут готовить четверокурсники, получающие за этот труд некоторое денежное вознаграждение к общей стипендии. Вопросов практически не было, и расслабленные ребята часто шутили на тему того, как же им теперь прятаться от директора и насколько долго они будут «такими-же-как-и-все». На оставшуюся половину классного часа миссис Вурх задала задачу — написать себе письмо на будущее, чтобы было что вспомнить через четыре года, на выпускном. Конечно, не все сразу вдруг согласились писать себе же, отнекиваясь, но кто бы мог подумать, что приятная миссис Вурх в мгновение ока может превратиться в Медузу Горгону. Будущей себе Эви практически ничего не пожелала. По большей части она записала то, какие впечатления произвела на нее группа, подумав, что это, через четыре года, будет читать куда интереснее, чем собственные пожелания. Она писала о том, во что верила — первое впечатление всегда самое сильное и временами правдивое. Парой строк она одарила неприятных ей людей и конечно же, основную часть текста посвятила развивающейся в группе атмосфере. После того, как все со всеми познакомились и Эви узнала имя своей соседки, Корнелии, а миссис Вурх определила для себя хоть какое-то представление о том, как выглядят ее новые подопечные, группа перебрались в небольшой актовый зал на первом этаже. С минуты на минуту в котором должна была пройти торжественная линейка в честь первого сентября. Сейчас для Эви это звучало как возвращение в школьную среду. Первое сентября до сего момента ассоциировалось у нее только с началом нового учебного года именно в школе, и никак не в институте, пусть и на первом курсе. Смешанные чувства напоминали ей десятилетие двоюродного брата, на празднике которого присутствовали его ровесники и шестнадцатилетняя Эви. Для первокурсников с Фридейма выделили особое место — их мягкие кресла были серыми, и стояли ближе к сцене, ближе к уже начавшему диктовать свою речь директору. Он долго говорил о институте, вкратце рассказал его историю, зацикливал каждое предложение на созданном им классе и часто поправлял галстук, казалось, взглядом ища некоторой поддержки у сидящих на первых рядах учителей. В невыразительном и скучном актовом зале играла ненавязчивая музыка, предвкушали конец, ведь каждый год было одно и тоже. Даже музыка менялась только вместе с тем, как выбирали нового Ди-джея или у кого-то появлялось желание разрядить обстановку. Каждый год директор представлял новых учеников специализированной группы; каждый год он выражал свою гордость за то, что в этот класс попадали только лучшие; каждый год он распинался насчет того же, что твердили на классном часу еще все учителя — три предупреждения за курение на территории института, и ты с треском вылетаешь. Директор так же представил пару учителей, заместителя и пару людей, которые в дальнейшем не повстречаются Эви. Затем началась развлекательная программа, посвященная дню знаний. Не плохое начало — зал затемнили, а сцена заполнилась светом софитов, во всей красе представляя первокурсникам ведущих. Вероятно, это были ребята с четвертого курса. Довольно милая парочка, замечательно смотрящаяся вместе. Они настолько легко вышли из-за кулис, что сразу создалось хорошее впечатление об их смелости и того самого чувства — дома нечего стесняться. Девушка, вышедшая на сцену параллельно молодому человеку, была высокой, но полноватой брюнеткой. Как бы странно то не звучало, но полнота была ей к лицу — настолько идеально подчеркивало черное платье в пол ее достоинства. Она улыбалась залу, изредка кося взгляд юношу.  Ах, что это был за юноша! Чудесная внешность, от которой Эверли была не в силах оторвать глаза, волшебнейший тембр голоса, от которого душа ее встрепетнулась и сонливость, оставленная скучным классным часом ушла. Он не был красавцем модельной внешности, не был невероятно идеальным, и в какой-то степени казался ей самым обычным и желанным одновременно. Одетый в строгий кремовый костюм, он говорил о том, как рад видеть в этом зале новых первокурсников, о том, как с радостью возьмет на себя ответственность проведения строевых у первокурсников Фридейма. Конечно же, молодой человек толковал заученный текст. Он улыбался, как и девушка, не только губами, но и глазами, не выражая отказа от столько «интересному» делу. Но какому студенту с последнего года обучения захочется оставаться после занятий для того, чтобы проводить мероприятия у первого курса? От осознания невероятной ответственности запавшего в душу молодого человека, Эви еще больше возвысила его в своих мыслях. Настолько глубоко девушка ушла в себя, размышляя над характером приглянувшегося ей парня, что не заметила, как начала откровенно пялится, замечая каждую деталь и восхищаясь ей же. В ее мысли закрадывались прекрасные прогулки, неловкие моменты, проведенные с этим человеком, и она уже буквально видела себя с ним, витая в облаках и размышляя и воздушном будущем. Все вдруг начало казаться ей невероятно легким, простым и интересным. Но конечно же, реальность должна была вернуть все на круги своя и привести голову Эверли в порядок. Стоило ей подумать о том, чтобы настолько высоко задрать планку, как противоречивые факты посыпались на нее ледяным градом, опуская, как говорится, на землю. Первое, что бросилось в нее — совершенно разные миры, его и ее. Они принадлежали к абсолютно разным категориям — он был смелым, ответственным и веселым, а что говорить об Эви, которая словила себя на мысли, что никогда бы не вызвалась проводить праздник, да еще и брать на себя другую группу. Тусклый луч ее влюбленности протянулся к человеку, имени которого она до сих пор не знала. Наверняка, у красивого парня есть красивая девушка, и Эверли даже уже начинала думать о том, что полноватая брюнетка и есть его единственная. Они же держаться за руки, и синхронно кланяются, в то время как ведущих представляет голос вне сцены. Черритта и Маршал. По залу раздаются ленивые хлопки и свет на сцене потухает, одновременно зажигаясь в зале. Еще пару минут директор говорил о том, как же он надеется на хорошее начало года новобранцев Фридейма, а после всех отпустили по домам, раздав расписание уроков и звонков. И жизнь Эверли продолжила бы лететь своим чередом, незапади ей в голову прекрасный Маршал в четвертого курса Фридейма.