***
Джон оторопело осматривался. Чэс привез его на заброшенную мельницу, молча провел вниз и куда-то исчез. Это больше походило на бункер сумасшедшего профессора-коллекционера. Какие-то колбочки и пробирки со зловещей субстанцией. Старые книги, карты. Старинный круглый стол, захламленный до невозможности. Дряхлый диван напротив камина, и длинный коридор, уводящий вглубь, со множеством дверей. — Нравится? — голос Абердайна заставил его подпрыгнуть. — Я еще не понял… — Джон помотал головой. — Это у вас тут что, убежище от демонов? — Типа того. — мужчина усмехнулся, прошел к дивану, уселся и налил себе в толстый стакан мутной жидкости из пыльной бутылки. — Присаживайся, Джон Константин. Побеседуем. — Хотите меня на работу взять? — Джон чуть не укусил себя за язык. — Когда-нибудь, твой язык тебя до «добра»-то доведет. — Абердайн незлобиво усмехнулся. — А вот насчет работы — поговорим. Джон плюхнулся в одно из кресел, нахально плеснул себе в грязную чашку из той же бутылки, лихо отпил — и судорожно закашлялся. — Это что, керосин?! — он испытал жгучее желание промыть себе рот с мылом. Вкус у пойла был… неописуемым! Как будто виски разбавили машинным маслом, щедро сдобрили жгучим перцем и сверху присыпали гвоздями. Абердайн засмеялся, глядя, как парень пытается привести дыхание в норму. — В следующий раз спросишь, прежде чем без спросу лапами лезть! — В следующий раз я сначала понюхаю! — Джон, сморщившись, потрогал саднившую губу. — Чччерт… — Лучше не поминать этих тварей всуе. — Абердайн серьезно смотрел на парня поверх своего стакана. — Даже просто произнесенное имя, без должной защиты, может причинить серьезный вред. — Какое имя? — Черта. У Джона закружилась голова. — Вы так играете словами, что у меня просто мозг кипит! — А ты задай вопрос. — Какой? — Это не тот вопрос. — Не тот? — И это тоже — не тот. Джон зарычал, обхватывая руками голову и вскакивая. — Кто вы, черт вас побери, такие? Что это за место? Почему я?! Абердайн молчал, внимательно следя за мечущимся по комнате парнем. — Не молчите! — Я не слышу того самого вопроса. — АГРХ! — Джон плюхнулся обратно в кресло. — Я не знаю, какой вопрос надо задать! Откуда вы вообще взялись на мою голову?! — Вот. А вот теперь успокаивайся — и слушай.***
— Твоя мать, перед тем, как погибнуть, связалась со мной. Погоди, не перебивай. — Абердайн поднял руку, предупреждая вопросы и возражения. — Дослушай до конца. Он помолчал, собираясь с мыслями. — Она не умерла при родах, как тебе говорили. Ей пришлось уйти — ради твоей же безопасности. С самой юности Регина была сильной… ну, назовем это колдуньей, или оккультисткой. Неважно, как это назвать. Важно то, что она, вместе с другими, стояла на защите этого мира от сил ада. Выгоняла демонов обратно в пекло, уничтожала тварей-приспешников… Но наши жизни ничего не стоят. Слишком сильные твари иногда выходят на охоту за нами. Джон, не отрываясь, смотрел на Абердайна. Даже, кажется, дышал через раз. — Тебе было шесть, когда она умерла. — Кто… — голос сорвался, и Джон откашлялся. — Кто ее убил? — Мы называем ее якши. Или якшими — кто как. Кровожадная, плотоядная тварь. Быстрая и почти неуязвимая. Она погубила многих наших, прежде чем нам удалось ее уничтожить. Но перед тем, как она сгорела… — Абердайн замялся. — Она сказала, что весь род Константин по женской линии должен быть уничтожен или запачкан. — Запачкан? — Стать тем, кому не светит рай. — А я думал, что все, кто занимается оккультными науками, лишены рая. — Ну, это почти правда. Грань между смертным грехом и спасением мира иногда тоньше человеческого волоса, Джон. Надо быть очень осторожными. Они помолчали. Абердайн крутил в руках почти пустой стакан, а Джон сидел неподвижно, пытаясь уложить в голове то, что услышал. — Почему они охотятся на мою семью? — Тварь что-то проскулила про предназначение и фатум. Но не более. Мы решили приглядывать за тобой — ну, и за твоим отцом. Так, на всякий случай. Никогда не доверяй словам демонов и сверхъестественной нежити. Обманывать для них — проще, чем дышать. — Какая она была? — Джон не поднимал головы, рассматривая щербатый край чашки. Вместо ответа Абердайн поднялся, подошел к книжной полке и, порывшись среди книг, достал несколько старых черно-белых фотографий. Вернулся обратно к дивану и протянул их Джону. На фото была молодая смеющаяся женщина. Ветер трепал светлые пряди волос, почти закрывая лицо. А в протянутых руках сверкали на солнце капли воды. А на второй фотографии — Джон даже зажмурился — та же женщина держала на руках младенца. И смотрела на ребенка с такой нежностью, что дух захватывало. — Эти фотографии я сделал за несколько дней до того, как она ушла от вас. И не стал отдавать их твоему отцу. Джон молчал. Потом достал из рюкзака потрепанный томик стихов Шекспира и осторожно вложил снимки между страниц книги. Поднял голову и посмотрел на спокойного мужчину. — Я хочу знать все, что знала мама. И даже больше, если это возможно…