Тяготение

      Следующие несколько дней после поездки они с Ренджи практически не виделись. Тот постоянно где-то пропадал, объясняя свое отсутствие работой. В другое время Куросаки, возможно, этого бы даже не заметил, но сейчас происходило что-то странное.       Во-первых, он не мог спать, когда Абарая не было дома. Сначала Ичиго решил, что это совпадение. В первую ночь он проворочался до утра, пока не вернулся Ренджи, и они не устроили битву за кровать, которая в итоге закончилась капитуляцией Куросаки. Тогда он выспался и забыл об этом на одну ночь, так как Абарай работал не каждый день, и в этот раз ночевал дома.       Затем вторая бессонная ночь не заставила себя ждать. Все повторилось. Ичиго молчал, со страхом ожидая третью, которая должна была быть после их поездки к океану. Опасения подтвердились. Спать хотелось неимоверно, но он просто не мог. В груди противно тянуло, заставляя неосознанно потирать это место, в надежде, что сосущее ощущение исчезнет.       Кстати об этом чувстве. Это была вторая странность. Куросаки не сразу смог ее идентифицировать. Подобное ощущение уже появлялось ранее, и не один раз, но теперь оно стало проявляться сильнее и чаще. Оно не было похоже на физический недуг, чтобы заподозрить признак какой-то болезни. Скорее оно походило на чувство тоски, бессилия или волнения перед чем-то важным.       Ичиго готов был поверить, что сходит с ума, но каждый раз происходило одно и то же: чувство постепенно начинало затихать, совсем исчезало… и через несколько минут приходил Ренджи. Или правильнее было сказать, что благодаря Ренджи оно исчезало?       А третья странность была самой пугающей — Абарая хотелось касаться. Это даже в голове у Ичиго прозвучало странно, когда он попытался сформулировать это необъяснимое желание. Даже простой контакт локтем, когда они сидели за столом, приносил облегчение.       Куросаки понимал, что все эти странности связаны, но что делать с этим пониманием, он не знал. Честно говоря, первая мысль была довольно абсурдной, Ичиго подумал, что влюбился в Ренджи. Он никого раньше не любил, только имел общее представление. Конечно, Ичиго любил своих родных, но ведь это другое?       Он честно пытался представить, как это, любить кого-то… Ренджи. С этим человеком должно быть приятно проводить время, думать о нем, касаться. Ичиго мысленно поставил здесь галочки, собственно все это уже происходило. Тогда как насчет поцелуев? Здесь было сложнее, явного отторжения эта мысль не вызвала, но и восторга тоже не было. А вот попытки представить нечто большее подняли практически волну паники. После этого Куросаки решил больше не затрагивать тему влюбленности, списав на свое временное помутнение рассудка в попытках разобраться со странностями.       Значит, было что-то другое. Возможно, с психикой на фоне последних событий? Поэтому он даже не пытался поговорить на эту тему с Ренджи, потому что представлял, как тот на него посмотрит и решит, что Ичиго совсем свихнулся. С кем-то еще обсуждать подобное было еще страннее. Тогда же Куросаки понял, что имея стольких друзей, он ни с кем не может поговорить по душам. Не с отцом же говорить. Хотя тот и вел себя в последнее время практически нормально, к тому же был каким-никаким врачом. Когда мысли привели к возможному разговору с отцом, Ичиго понял, что все совсем плохо. Ему точно нужен врач. Психотерапевт.       Куросаки лежал на своей кровати после очередной бессонной ночи и обдумывал возникшую проблему. Вообще-то, после случившегося, отец один раз заикнулся о походе к психотерапевту. Конечно, Ичиго бурно отклонил его предложение.       Он устало потер глаза и поднялся, прекращая свои бессмысленные попытки заснуть. Было слишком рано, и Ренджи еще не вернулся с работы, чтобы попытаться поспать в его присутствии. Возможно, все-таки стоило спросить у отца контакты того психотерапевта.       Ичиго не стал долго торчать в ванной, наспех умылся, почистил зубы и спустился вниз, в надежде застать Ишшина. Тот и правда сидел на кухне, читая разложенные по столу бумаги. Услышав шаги, он удивленно поднял голову. — Доброе утро, сынок! Что-то ты рано, — привычная дурацкая улыбка расползлась по его лицу. — Доброе, — поморщился Ичиго, не в силах вынести эти утреннюю жизнерадостность. Но он пришел сюда поговорить, поэтому нужно было немного потерпеть.       Чтобы собраться с мыслями, он принялся неторопливо наливать себе чай. К сожалению, это заняло не так много времени, как ему хотелось. Вздохнув, Куросаки сел за стол напротив отца, который снова погрузился в чтение, больше не приставая к сыну с разговорами.       «Ты смотри какой тактичный стал, а раньше так нельзя было, нужно было дождаться, когда меня…», — Ичиго даже мысленно запнулся, не став продолжать мысль. — Пап.       Поймав на себе удивленный взгляд Ишшина, Куросаки-младший сам испугался этого обращения. Как давно он не называл так отца? Не дав тому опомниться, он продолжил: — Помнишь ты говорил про знакомого психотерапевта? Можешь дать мне контакты или записать к нему? — Ох, конечно запишу, — лицо Ишшина стало серьезным. — Это хорошо, что ты решил обсудить ту ситуацию со специалистом. — Не совсем ту, но да. — Другую? Что…       Ичиго не дал ему договорить, поднимая руку. — Я решил обсудить ситуацию со специалистом, а не с тобой. Спасибо, пап.       Ишшин стушевался и не стал продолжать. Похоже, на него как-то магически действовало это обращение. — Как-то ты неважно выглядишь. Плохо спал? — Куросаки-старший не мог долго молчать. — Можно и так сказать.       Отхлебнув чай, Ичиго подпер щеку рукой. На него навалилась усталость за прошедшую ночь, а в груди по-прежнему противно тянуло. — Зачем тогда так рано встал, иди еще поспи. — Ага, сейчас Ренджи придет и посплю. — Он обычно позже приходит, тебе еще долго ждать. — Да не, минут через пять уже придет, — Ичиго потер в районе груди, чувствуя как напряжение постепенно утихает.       Недоумение читалось на лице Ишшина, но он никак не стал комментировать высказывание сына. А через пять минут дверь действительно открылась, впуская усталого Ренджи.       Тот на секунду застыл, разглядывая сидящих за столом, но опомнился и засиял улыбкой: — Доброе утро! — Здравствуй, Ренджи, — поприветствовал его Ишшин. — Ты сегодня рано. — Ага, господин Ясуфуми сегодня неожиданно пришел пораньше и отпустил меня, — Абарай плюхнулся на стул рядом с Ичиго. — Неожиданно? Ичиго сказал, что ты придешь раньше. — А? — Ренджи покосился на сидящего рядом друга. — Я сам не знал. Но это хорошо, что он раньше пришел, я думал, что не доживу. Всю ночь глаз не сомкнул. — Вот это ответственный работник! — похвалил Куросаки-старший. — Да я, честно говоря, пытался поспать, — Абарай в смущении почесал затылок, — да не получилось. — Знакомая ситуация, — пробормотал Ичиго в свою кружку, чувствуя, как все сильнее начинает клонить в сон рядом с Ренджи. — Хорош болтать, спать идешь?       Абарай засмеялся, притянув к себе Куросаки и взлохматив волосы: — Что, без меня не спится, Куросаки? — Да, — Ичиго уже было не до шуток.       Ишшин и Ренджи переглянулись, улавливая серьезный тон. — Хах, ладно, ну мы пойдем тогда, — неуверенно начал Абарай, поднимаясь. — Сидеть! — рявкнул Куросаки-старший.       Настала очередь Ичиго и Ренджи удивленно замереть и посмотреть на вдруг ставшего серьезным Ишшина. — А теперь я хочу, чтобы вы ответили на несколько вопросов, только правду.       Парни синхронно кивнули, окончательно растерявшись. — Ичиго, ты только что сказал, что не можешь спать в отсутствии Ренджи, так? — Ну… — Так или нет? — Да, — нехотя признал Куросаки. — А ты, Ренджи?       Абарай нахмурился, пытаясь вспомнить. — Сегодня не спал вообще. В прошлый раз вроде спал, но от силы несколько часов. — Понятно, — Ишшин снова посмотрел на сына, — ты сказал, что Ренджи придет через пять минут, хотя заранее не знал, во сколько он будет. Как ты понял?       Куросаки ответил не сразу. Как передать словами это чувство, которое он сам недавно только распознал? — Я почувствовал, что он придет. — Как именно?       Ичиго устало посмотрел на отца, а затем на Ренджи, который, похоже, был в шоке от его слов. — Когда он далеко, то вот здесь, — Куросаки показал место на груди, — возникает тянущее чувство. Чем Ренджи ближе, тем оно слабее. Когда он примерно в пяти минутах ходьбы, чувство практически исчезает. Я проверял. — Почему ты не сказал? — Абарай ошарашенно смотрел на Куросаки. — Как я это должен был сказать?! — Не знаю, ртом, например! — Ага, типа "Эй, Ренджи, я тебя на расстоянии теперь чувствую, здорово, да?". — Так, — перебил их Ишшин. — Что-то еще?       Ичиго поджал губы, не желая делиться частью про тягу к прикосновениям. Это было уже слишком. — А ты, Ренджи, что-то странное ощущаешь? — Вроде нет. Кроме бессонницы, ничего подозрительного. Ну мне спокойнее в присутствии Ичиго. Это же не странность? — Кто знает, — Ишшин почесал подбородок, внимательно разглядывая сидящих перед ним парней. — А как ты понял, что Ичиго в опасности, когда прибыл сюда? И как нашел его? — Эм, — синигами замялся. — Я просто…почувствовал? Меня потянуло сюда, а потом пришлось обратиться к господину Урахаре, он дал мне специальный прибор для поиска. — Урахара! — подскочил Ишшин, хлопнув ладонями по столу.       Парни вздрогнули от неожиданности. — Ну конечно! — продолжил сокрушаться Куросаки-старший. — Куда же без Киске. Собирайтесь. — Подождите, он уехал. — И давно он уехал? Сразу, как ты здесь появился? — Да, — Абарай не мог понять, к чему тот клонил. — Как уехал, так и приедет.       Ишшин выглядел пугающе. Сейчас в нем практически нельзя было узнать того простоватого болтливого папашу, который приставал с глупыми вопросами или пытался устроить драку с сыном. — Будьте готовы через десять минут, я сейчас, — бросил Куросаки-старший и скрылся за дверью.       Ичиго и Ренджи недоуменно переглянулись. Сонливость как рукой сняло.