Mad Love in Gotham

      За стенами психиатрической лечебницы Аркхэм скучно. А как иначе? Здесь только беседами с другими сумасшедшими можно разбавить безделье с небольшой примесью лечебных процедур и четырехразового питания. Разговоры с бугаями, которые могут думать только о трупах, но делать это с совершено серьезным лицом, не приносят никакого веселья. И вот мы снова возвращаемся к итогу: скучно.       Особенно плохо здесь молодому парню, которому так тяжело, но, к сожалению, необходимо сдерживать громкий безумный смех буквально каждые пять минут.       Вот и новая заключенная. Симпатичная молодая блондинка: светлые глаза, довольно милая мордашка, неплохая фигурка. Прибыла сюда вчера, а сегодня уже сидит недалеко от остальных заключенных, читает журнал, закинув ногу на ногу.       — Привет, красотка! — с улыбкой говорит парень, запрыгивая на стул рядом с девушкой, — Я Джером.         — Иди куда шел, рыжий, — отвечает она, не отрывая глаз от страниц.        Грубая. Прекрасно.         — Ну я же из вежливости, — расслабляется он и на его лицо возвращается фирменная злодейская улыбка. — За что посадили?       — Убила родителей. — совершенно невозмутимо отвечает собеседница.         — Надо же! — наигранно удивился парень, — Я тоже. Ну, вообще-то маму. Это такую свободу дает…        Ответом был безразличный взгляд.         — Окей, — он сдался и от такой любимой темы перешел к тому, зачем сюда пришел.        Он рассказал, что один чувак тут заглядывается на нее и хочет подружиться. «И что?» — снова сказала блондинка так, что сразу стал понятен истинный смысл этой фразы — «Отвали уже».        «Девушке здесь нужен друг. Видишь ли, охранники здесь считают, что с плохими людьми должны происходить плохие вещи. И они происходят. Постоянно.» — это было практически посвящение в истинные Аркхемцы.        Желая поскорее спровадить рыжего, женщина позвала одного лысого громилу. Неплохой выбор, отметил Джером. Ростом выше всех на голову, в плечах шире раза в два, но тупой просто как… Даже змея его матери была умнее.        С умилением на лице парень смотрел, как из того мужика делает ручного зверька женская хитрость и один лишь беззащитный взгляд, как оказалось, Барбары.        Очаровашка. Грех с такой не подружиться.        Поддаваясь основному инстинкту, Джером порой оценивал Барбару как женщину, хоть и забывал об этом через пару секунд. К слову, здесь уже была девушка, на которую вполне можно заглядываться.        В последнее время сюда зачастила одна девчонка. На вид она — ровесница Джерома, что уже плюс. Парень сразу отметил, что у неё темно-русые волосы, отливающие рыжиной, почти как у него самого, и тонкие губы, которые тем не менее могли растягиваться в довольно широкую улыбку. Да, и на злую гримасу, и на безразличное лицо он мог примерить улыбку, а затем оценить ее красоту и искренность. Но поверх черной рубашки девушки был надет белый докторский халат. Этот факт отбивал у парня все желание улыбаться в ответ, когда та строила ему глазки через железные прутья.        Она раздражала его. Эта аккуратная коса, болтающаяся за спиной, очки на вздернутом носике и глаза с опущенными уголками, из-за которых казалось, будто девушка постоянно грустит. У них нет шансов просто начать общение. Поэтому Джером снова мечтательно смотрит на Барбару.        Но на следующий день, когда мисс Кин слишком увлеченно злорадствовала, получив телефон, Джерома повели в процедурный кабинет. Раз в три дня заключенных обследовали, а потом кормили жуткими противными таблетками и ставили какие-то уколы, будто прививки от бешенства собакам. Врачи здесь особо не церемонились, поэтому вены на руках психов были как у заядлых наркоманов.        Охранники заломили парню руки за спину и повели в коридор. Как обычно, Джером заработал пару лишних ссадин, неосторожно бросая им злые шутки. Неудивительно, но Валеска ещё громче смеялся, когда рассерженные смотрители били его.        Это был победный смех. Парень их унизил. Разозлил. Заставил выйти из себя. Достиг того, чего хотел в данный момент.        Войдя в просторную комнату с белыми стенами, а не зелеными, как в других частях лечебницы, Джером тут же замолчал. Каково было его удивление, когда оказалось, что его ждет та самая девушка, что регулярно проверяла сумасшедших и делала какие-то заметки в своем блокноте. Сама она была удивлена нисколько не меньше. Она стояла напротив, легонько ударяла пальцами по стеклянному шприцу, и смотрела на парня, широко раскрыв зеленые глаза.         — Мисс Маккарти, может я все-таки останусь с вами? Этот человек опасен. — сразу забеспокоился охранник.        — Нет, — прокашлявшись, ответила доктор, — Я совершенно уверена, что за пять минут ничего плохого не произойдет.        — Да, я буду хорошим мальчиком. — с улыбкой протянул Валеска и провоцирующим взглядом исподлобья смерил девушку, — Если бы я хотел навредить кому-то из врачей, то сделал бы это еще в прошлые разы.        Она прямо перед ним. Эта девчонка-ботаничка, строящая из себя специалиста. Как-то по-детски Джерому захотелось втоптать ее в грязь. Просто так. Из-за характера, определенного по паре взглядов.         — Не знаю, что вы имели в виду, но эта фраза внушила мне доверие, — уголки её губ тоже слегка приподнялись, — присаживайтесь, заключенный.       — Джером, — отмахнулся парень, садясь на стул. — А тебя как звать?         — Хейли. — просто отвечает доктор, снова выводя буквы в неизменном блокноте.        Джерому нравится то, что она не просит называть себя полным именем, состоящим из еще пяти, плюс гордый титул «доктор» в начале.         — Тебе не страшно? — парень неожиданно перешел к нормальным вопросам. Конечно, они — лишь прелюдия.       — Почему мне должно быть страшно? — девушка осторожно взглянула на него.        В ответ парень лишь хмыкнул и пожал плечами, но через пару секунд продолжил:  — Здесь ведь кругом преступники. А ты совсем девчонка. Сколько тебе вообще лет?         — Восемнадцать.         — Ты вундеркинд или отсосала у кого-то из начальников, чтобы тебя так рано взяли на работу? — Джером облокотился локтем о стол и провоцирующе посмотрел в глаза девушке.        А она сразу поняла, что этот вопрос был риторическим и представлял из себя не что иное, как элементарное оскорбление, одно из многих, которыми бы здесь ее могли осыпать, как лепестками роз.        — Нет. Я хотела стать актрисой, — серьезно отвечает доктор, — но мой дед, тот самый начальник, настоял, чтобы его внучка стала такой же, как он. Знает, что врач из меня в любом случае ужасный, вот и устроил сюда без института. Теперь я наблюдаю за жизнью психов и подрабатываю медсестрой. Уже три месяца. А до этого с пятнадцати лет носилась по Аркхему за другими докторами с просьбами объяснить или показать мне что-либо. Ох уж этот старый лысый хрыч… — процедила сквозь зубы, — За что тебя сюда упекли?         — Убил мать. — невозмутимо, как Барбара на этот же вопрос, отвечает Джером.       — Завидую… — вздохнула Хейли и, позабыв о том, что только что её пациент мог найти в ней своего соратника, принялась снова проделывать со шприцом непонятные манипуляции.        Такой поворот событий заставил Джерома одобряюще хихикнуть. Теперь эта девушка несомненно заинтересовала его. Он практически забыл про то, что она — гордая носительница белого халата.       — А мне все больше везет на плохих девочек. Прямо глаза разбегаются! — в этих глазах будто запрыгали чертики.        А её он заставил смотреть на себя сразу же. Среди других заключенных он сильно выделялся. В первую очередь, смехом, что порой начинал существовать отдельно от ровного гула. Вторая отличительная черта — внешность. Взъерошенные рыжие волосы, под конец дня напоминающие сосульки, свисающие с поехавшей крыши. Широкая улыбка. Взгляд исподлобья, направленный прямо в душу, заставляющий её обнажаться и перестать скрывать какие-либо пороки.         — И что, по кому пока эти глаза бегают медленнее всего? — Хейли решила, что узнать о личной жизни заключенного было бы не лишним.       — Ни по кому. — отрезал Джером после пары секунд раздумий, — Мне это не интересно.        Услышав последнюю фразу, доктор удивленно посмотрела на него и, сдвинув круглые очки в тонкой оправе к кончику носа, изогнула бровь.        Парень понял, о чем она подумала и начал было оправдываться:         — В том смысле, что… Это не то, о чем ты подумала. Я не… Черт, чего я тут перед тобой распинаюсь?! — эта беседа перестала быть приятной, — Давай, приступай. — он закатал рукав полосатой рубашки и положил руку на стол, добровольно подставляя ее под укол.        А у неё специфическое чувство юмора, отметил Джером. Она умеет заставить человека чувствовать себя неловко.        А у него тонкая бледная кожа, отметила девушка. В такую укол нужно ставить нежно. Она аккуратно протерла место, где виднелись синие вены, кусочком ваты, пропитанной спиртом.       Всё должно было пройти хорошо, но в тот момент, когда Хейли уже наполовину ввела иглу под кожу пациента, охраннику внезапно приспичило постучать по железным прутьям.        Джером дернулся от неожиданности, а игла вошла намного глубже чем надо.        — Ох, черт!        Дед придушит её за этот неприятный инцидент. Хейли охватила паника.         — Сиди смирно! — скомандовала она.        Парень начал истерично смеяться, из-за чего всё его тело подпрыгивало и ни одна из попыток вытащить чертов шприц из его руки не увенчалась успехом. Наоборот, вскоре игла сломалась и лишь пара миллиметров металла держала и его и доктора вдалеке от пренеприятнейших последствий.         — Замри!        Джером не переставал заливаться хохотом. Попытки ухватиться за кончик иглы были тщетны. Из ранки тонкой струйкой потекла кровь, кожа вокруг стала розовой.         — Да заткнись ты уже!        Удивительно или наоборот, но из-за крика взбешенной девушки Валеска мигом перестал смеяться и удивленно уставился на Хейли.        Не упуская шанс, та схватила остаток шприца пинцетом и потянула. «Ай!» Джерома и все позади. Она принялась судорожно вытирать выступившую красную жидкость, дезинфицировать кожу, заклеивать пластырем образовавшуюся небольшую дырку. Так увлеченно, что умудрилась порезаться той самой иглой.        Раздался короткий, но громкий визг. Джером демонстративно дернул головой, поморщился и поковырял пальцем в ухе. Хейли, тяжело дыша, села на стул и теперь суетилась из-за своей царапины. Дед тысячу раз говорил, сколько дряни может течь по преступным жилам и насколько далеко нужно выбрасывать шприцы. Легкие будто уменьшились, стало невероятно жарко, на лбу выступили капельки пота… Стресс еще никому не шел на пользу.        Девушка мысленно молилась, чтобы эти сумасшедшие минуты поскорее пролетели, но за дверью послышались громкие шаги.         — Джером Валеска! — с криком ворвался в кабинет охранник.        Никто не успел и вздрогнуть, как тот зарядил парню кулаком прямо в челюсть. Удар был такой силы, что Джером упал со стула на пол.       — Что вы творите?! — закричала Хейли, осознав произошедшее.       — Я услышал крики. Не бойтесь, он больше ничего вам не сделает. — говорил здоровый мужлан с глупым лицом, избивая парня. Тот в свою очередь снова начал безудержно смеяться.         — Идиот! Он ничего не сделал! — доктор вскочила со стула.        Такая грубость мягко говоря поразила громилу, и он прекратил лупить заключенного.       — Вставай, — дернул парня за плечи вверх после нескольких секунд тишины.        Джером улыбался и хихикал сквозь зубы. Разбитые губы покраснели от крови. В этот момент Хейли хотелось как можно сильнее ударить охранника, но тот уже уводил парня прочь.         — Удачи со следующими пациентами! — издевательским тоном крикнул Валеска, и его неровно двигающийся силуэт исчез за дверью.        Девушка прислонилась спиной к стене и обессиленно съехала вниз.        Вот так встреча! Хочется громко смеяться.