Король -Дроздобород

Сегодня все получится. Обязательно получится!.. Босые ноги легко несли ее по запотевшим камням мостовой. За спиной, наконец, не слышно тяжелых шагов стражи. Она ускользнет сегодня из этого проклятого замка! Девушка перевела дух и ускорила бег. Босые ноги поскальзывались на мокрых от утренней влаги камнях мостовой, она спотыкалась, но продолжала бежать. Город спал – но не рыночная площадь. Даже в этот ранний час по ней уже громыхали повозки, покрикивали крестьянские кумушки, явившиеся с товаром на продажу, и бойкие городские торговки. Девушка в легком белом платье вбежала на площадь и в изнеможении прислонилась к стене сторожевой башни главных ворот. Теперь среди людей найти ее будет непросто. Сердце бухало в груди как молот, отдаваясь мучительной болью в висках. Сейчас она передохнет и пойдет дальше, ей так нужно его найти… Беглянка обвела усталым взглядом открывшуюся перед ней площадь. Две крестьянки устраивались поудобнее, собираясь провести у городских ворот весь день, продавая свой товар. Девушка вздрогнула, глядя на одну из них: юная, совсем еще дитя, она неловко устраивалась на перевернутой вверх дном корзине. И было видно, как ей неудобно, что она не знает, куда деть руки, и как же страшно ей поднять глаза от домашних алых яблок на снующих мимо нее совершенно чужих и незнакомых людей. Босоногая девушка медленно подошла к стушевавшейся крестьянке: «Милая, сядь подальше от ворот. Проскачет лихой рыцарь, и разлетятся твои яблоки по всей площади – не собрать, не поднять. Как разлетелись в черепки мои горшки…» Деревенская девочка вскинула на непрошенную советчицу глаза, в которых плескались готовые вот-вот брызнуть слезы: «Да хранит вас Господь, госпожа!». Ответом ей была лишь грустная улыбка и тихий, как вздох вопрос: «Милое дитя, не видала ли ты здесь моего мужа? Он высок и худ, на нем серая холщовая рубаха, у него длинная борода и густая шевелюра, а глаза…» - ее голос дрогнул, - "глаза у него светятся теплотой. Он привел меня когда-то сюда, научил торговать, рассказал, как тяжело достается кусок хлеба… Но король забрал его у меня, только для того, чтобы глумиться надо мной ради своего удовольствия». Маленькие руки девушки сжались в кулачки, она глубоко вздохнула, проглатывая слезы и прикрыла глаза. Перед внутренним взором снова пронесся огромный бальный зал. Сотня смеющихся беззаботных лиц – и она посреди зала, в рваном платье, с сосудами, полными объедков, кружится в танце с королем. Его глаза смеются, в них пляшет огонь отмщения: теперь ее очередь хлебнуть унижений. Тот же огонь увидела она и потом, когда ее насильно привели в королевскую опочивальню, разодели как принцессу. И сам король начал убеждать ее, что это он – и есть ее муж, тот, кто таскал ее по работам, учил выживать, как это делают все простые люди. А она смотрела в его глаза и видела лишь насмешку, желание посрамить ее еще больше. Возвысить и снова бросить в такую глубокую яму, из которой ей уже никогда не выбраться. И сколько она ни спрашивала своего мучителя о судьбе своего мужа, в ответ она слышала лишь одно: ее муж – король… И ужас пронзил ее сердце: это чудовище сделало ее вдовой только ради желания посильнее унизить! Эта мысль была настолько острой, что тогда она потеряла сознание… а придя в себя, хотела лишь одного – найти мужа и уйти как можно дальше от мук и унижений. Бежать... Но проклятая стража каждый раз доставляла ее обратно к мучителю... Она снова открыла глаза и взглянула на маленькую крестьянку, которая в ответ на ее вопрос лишь отрицательно помотала головой. - А вы не видели моего мужа? - повысив голос, девушка обратилась к сидевшей рядом торговке. Толстая дородная баба даже глаз не подняла, лишь сплюнула под ноги: бродят тут босяки всякие! Хрупкая белая фигурка быстро перемещалась по рынку. Голос ее постепенно становился все громче, в нем засквозили нотки отчаяния. Люди начали сторониться этой странной девки в дорогом платье, но босоногой. Напряжение нависло над площадью, словно гигантский мыльный пузырь. - Сумасшедшая! - выкрикнул мальчишка-беспризорник, и вокруг девушки в белом мгновенно образовалось пустое пространство. - У-у-ууу! - выкрикнул кто-то из толпы и швырнул в белую спину грязную гнилую репу. Толпа восторженно загудела: дурочка, как же не посмеяться! Но металлический лязг и стук копыт прервал забаву в самом начале. С королевской стражей шутки были плохи, об этом в городе знали все. Несколько конных всадников в латах ворвались на площадь. С горожанами они не церемонились: хочешь жить – прочь с дороги. Горячий конь, сдержанный умелой рукой, остановился как вкопанный прямо перед дурочкой в белом. Капитан спешился: «Госпожа»,- очень тихо произнес он. Девушка, стоявшая к нему спиной, медленно повернулась. На стража из-под спутанных светлых волос с мольбой смотрели огромные голубые глаза: «Я вас прошу, умоляю, только не к нему...» Капитан лишь молча опустил забрало шлема. Они оба знали, что будет дальше. Стражник втащил на коня отчаянно извивающуюся беглянку. На ее тонких руках появились царапины и ссадины. Девушка билась в руках молодого командира, будто рыбка в неводе, но ни конь, ни всадник не обратили на ее усилия ни малейшего внимания. Так они и въехали во двор королевского замка в окружении конной стражи: перепачканная, вся в синяках девушка и бравый военный. В окне покоев второго этажа, выходивших во двор, едва заметно шелохнулась шелковая занавеска. Высокий темноволосый мужчина, отпустив край занавески, наблюдал за происходящим во дворе. Его лицо выражало сразу и разочарование со смесью боли, и крайнее неудовольствие. Тихий звук прервал наблюдения. В дверях покоев стоял седой, подтянутый старик-советник в синем мундире. Мужчины обменялись красноречивыми взглядами, и седовласый опустил глаза перед своим королем. - Ваше Величество... - Я вижу, вижу, Генрих, я не слепой, - молодой монарх с яростью ударил кулаком по стене, - Вы были правы, тысячу раз правы! Я увлекся, но разве ваша правота вернет ее мне? В комнате повисла тишина безысходности. И вдруг со двора донесся звонкий женский крик, полный ярости: «Убийца! Будь проклят ты, урод! Король Дроздобород!». Его Величество, не касаясь занавески, выглянул в окно. Прекрасная светловолосая красавица в грязном шелковом платье смотрела прямо на него, будто не было ни стен, ни окон, ни шелковой занавески, и в глазах ее плясала ненависть в рваных сполохах безумия.