Острые грани

В заваленном мусором переулке темно и пусто, но я невольно оглядываюсь, с трепетом вслушиваясь в вечерние сумерки. Где-то там, за кисейной завесой уютных маленьких дворов, освещенных теплым светом множества огней, бьётся живое сердце города. Прижимаюсь спиной к шершавой глиняной стене и позволяю себе отдышаться. Те, кто гонятся за мной, вряд ли знакомы с лабиринтом городских трущоб. Здесь не слышно шума автомобилей и криков торговцев, здесь все звуки приглушены, а воздух густой и тягучий, словно вода. Он пропитывает одежду, прохладной волной касается кожи, проникает в лёгкие, смыкается над моей головой, поднимаясь все выше и выше, и я улыбаюсь, задрав голову вверх. Кажется, стоит протянуть руку вслед хрупкой границе, коснуться серебрящейся поверхности, и зыбкая реальность рассыплется миллиардом сияющих искр. Оглядываюсь на город, всматриваясь в зыбкие, плывущие силуэты домов. Вечер растекается разноцветными лужами, истончается, рассыпаясь тысячами искр живых светлячков, кажется, коснись пальцами - и сотни огоньков взметнутся в небо, встревоженные грубым вторжением. Под ребрами отчаянно бьётся птица: я чувствую её удары пальцами, кожей, я слышу шорох её перьев. Кто-то неведомый заточил её в клетку моих хрупких ребер. Птица хочет свободы. Чужая ладонь сжимает холодными пальцами моё сердце, когда я слышу визг тормозов. Совсем рядом. Ближе, еще ближе. Здесь. Отшатываюсь в сторону от яркого света фар, заслоняясь руками. Причудливые фигуры вспыхивают перед закрытыми веками, и я шагаю назад, вжимаясь в прохладную шершавую стену спиной. Прикосновение чужих рук выходит грубым, и я не успеваю ничего сделать, когда кто-то бесцеремонно подхватывает меня под локти и толкает в черное распахнутое чрево железного монстра. Металлическая пасть ощеривается рядом острых зубов, и я дергаюсь, пытаясь вырваться. Я не хочу туда, но меня заталкивают внутрь. - Ну наконец-то, Вив, - голос кажется мне знакомым. Приподнимаюсь на руках, поворачивая голову на звук. Щека саднит после соприкосновения с жесткой тканью обшивки сиденья. Острая боль вынуждает меня распахнуть глаза - чужие пальцы впиваются в мои волосы, заставляя выгнуться и запрокинуть голову. Мир взрывается фейерверком разных эмоций: напряжение, сладкое чувство обреченного ожидания и безысходности, боль и интерес. Взрывоопасный коктейль. - Эй, да ты не в себе? - шёпот горячих губ касается уха обжигающим дыханием, и я ощущаю всей кожей, как его обладатель нехорошо усмехается. - Вот уж не думал, что ты на такое способен. Поднимаю глаза на своего собеседника. Белоснежные кудрявые волосы, бледная кожа и чуть насмешливый взгляд прозрачно-голубых глаз. Они похожи на выжженное небо над пустыней, но где-то на дне блёклых радужек отчётливо поблескивает сталь. Уверенные пальцы ловят мой подбородок, покровительственно вынуждая повернуть голову. Ладонь скользит дальше, за край воротника свободной рубашки, беспрепятственно обнажая смуглое плечо. Бледные пальцы кажутся обманчиво хрупкими и подчёркнуто изящными на фоне моей кожи. Завороженно слежу за настойчивыми прикосновениями: пальцы скользят вниз между ключиц, мимоходом задевая мышцы груди, пресса, беспрепятственно расстегивают пояс штанов, нагло проникая внутрь. От прикосновения меня бросает в дрожь, и я не могу сдержать стон. Ларс победоносно смеётся мне в ухо, но даже в этом самодовольном смехе сквозит удовольствие и наслаждение. - Я же говорил... я предупреждал, что тебе понравится. Не нужно было мне врать, Вив. Разгоряченный шёпот обрывается горячим выдохом, слова путаются с жаркими стонами, реальность тает зыбким маревом, подкидывая обрывки окружающего кусочками мозаики: край автомобильного сиденья, жесткая ткань обшивки под щекой, смятая дорогая рубашка прямо на земле, - белый мотылёк в серой дорожной пыли. Горячие прикосновения ладоней, жаркие, влажные звуки прикосновений плоти о плоть, срывающееся дыхание и стоны - я даже не могу разобрать, кому из нас принадлежит этот подрагивающий голос. Наслаждение приходит одновременно со вспышкой боли, подчёркивая остроту ощущений, и я задыхаюсь от переполняющих меня эмоций. Жгучий стыд, удовольствие, пьянящее наслаждение и желание. Чувства переплавляются, сливаются, и, кажется, их уже невозможно отделить друг от друга. - Неплохо, - ухмыляется мне в ухо Ларс, подхватывая рукой под плечи. - С тобой на удивление приятно иметь дело, когда ты под кайфом, а? Пропускаю замечание мимо ушей, сосредоточив все внимание на голосе. Хрипловатый, насмешливый, и в то же время тягучий, он заполняет собой пустоту внутри меня, оседает пеплом на плечах, волосах, впитывается в кожу. Я не слушаю своего собеседника, купаясь в интонациях и обертонах его голоса. Тон меняется от ласкового к насмешливому и обратно, сменив с десяток разных оттенков и заставляя меня улыбаться, откинувшись на сиденье и устремив взгляд вверх. Автомобиль трогается, тени на потолке пляшут, образуя необычный, то и дело меняющийся узор, причудливый потусторонний танец, уносящий меня все дальше, в бескрайнее темнеющее небо. Шорох невесомых крыльев, трепет крохотной жизни. Белый мотылёк в дорожной пыли.