Обними

Все время Глен проводил на службе. Это помогало отвлечься от ненужных мыслей, хотя порой ему казалось, что он одержим этой проклятой работой. Становилось невыносимо тяжко, хотелось отдохнуть, но гордыня мешала признаться себе в том, что еще немного и он сломается. Его оружие чувствовало все его переживания, читало мысли мешающие жить. И как бы Ичиносе не старался, но от этого никуда не скроешься. Ночью он думал о ней. Изящной, прекрасной, как расцвет природы весной. Голос звонкий, как соловьиное пение, вспоминая её к горлу Глена подступал комок, но ни вперед, ни назад этот комок проходить не хотел. Он ощущал ее всегда. Каждый проклятый день. Она — его оружие, которое находилось с ним в самые опасные моменты. Вечером, возвращаясь к себе, он слышал шаги позади себя, чувствовал до боли знакомый запах старшей Хиигари. Порой ощущал холодок на своей коже, словно Махиру вновь касается его. Только легче от этого не становилось и не станет. Порой он просыпался, во сне захлебываясь кровью. Эта кровь была везде. На руках, одежде, клинке. На приоткрытых губах застыл немой крик, глаза цвета меда были пусты, в них отражался её убийца. Глен чувствовал это горькое послевкусие влюбленности в неё, к одержимой, опьяненной любовью к силе и к своему убийце. Послевкусие влюбленности сравнимо с послевкусием шампанского. Нет, не такого, которое стоит приличную сумму денег, а простое, которое можно купить в любом супермаркете. Кислое, оставляющее во рту неприятный вкус и вызывающее обильное слюнотечение, что сидишь и плюешься, лишь бы эта гадость побыстрее отстала. Но нет, она просто так не отстанет, въедается в то время как весь вечер испорчен, а бутылку с недопитой жидкостью можно смело отправлять на помойку со словами: — Никогда, — И передернет несколько раз, сморщится лицо от негодования, по телу пробегут мурашки, а еще наполненная кислой жидкостью стеклянная бутылка со звоном упадет в мусоропровод. А дальше этот вкус становится чем-то обыденным. Ведь именно это послевкусие остается на долгое время, пока не сделаешь очередной глоток той самой жидкости или чего покрепче. Глен учился на горьком опыте. Они изначально не были созданы друг для друга. Он с рождения носил звание выродка из побочного рода, а она — была богиней и ею остается в его памяти. Не раз после этого он задавался вопросом, любил ли он её на самом деле? Каждый раз давал разные ответы на эти вопросы. Вряд ли любил. Просто детская влюбленность, большая часть этой нелепой влюбленности — это лишь то, что они додумали сами. Глен чувствовал свою вину. Нельзя было привязываться к ней с самого начала, нельзя было допускать такой ошибки. Без ошибок не прибудет опыт, с годами он это понимал более явно чем тогда, в безоблачном детстве и суровой, беспощадной юности, которая обернулась для парня настоящей катастрофой. Вот и в эту ночь, он размышлял о том, что оставил позади. Луна за окном была чудовищно огромная, шелестели листья, а лунный свет светил прямо в глаза. Что же, заснуть явно не удастся, а завтра наверняка появится куча новых дел и вновь придется делать вид, что не устал. Опять-таки, гордыня не позволит. Сев на край кровати, молодой мужчина горько усмехнулся. Все наверняка давно спят, видят седьмой сон и только он дурак-полуночник, опять до самого рассвета будет думать о всякой ерунде, волнующей его последние девять лет. — Как же мне без тебя жить? — Конечно Махиру его услышит, она слышит все, видит все то, что видит он, читает его, как книгу. — А зачем без меня жить? Сам же знаешь, что я рядом с тобой всегда, — Значит, задремал все-таки. Отлично, только вот обернувшись, он заметил, как эта девушка стоит позади, хищно глядя на своего хозяина. Он уже видел этот взгляд. Взгляд такой же, как и тогда, когда она полностью утеряла над собой контроль и поддалась искушению, проиграв в этой игре под названием «Охота за силой». — Затем, — Лаконично ответил брюнет. Ведь не дура, явно понимает почему, но продолжает с ним играть, как кошка с мышью. Её пуле не важно, где будет Глен, ведь цель поставленная Махиру будет достигнута. И пусть не сейчас, а позже. Не имеет значение то, как быстро, главное то, что будет достигнута. Остается лишь терпеть, но эта избалованная девица лишена терпения с самого рождения. — Ах-ха-ха, Глен, ты такой смешной. Мы с тобой всегда будем вместе, запомни это, — Громко смеется и скалится, глядя на подполковника, — Разве не этого мы всегда с тобой хотели? Так вот, желания — страшная штука, нужно быть всегда более конкретными и думать о последствиях. Ох, Глен, только сейчас понимаю насколько мы с тобой слепые. Но это лучшее, что я могла только представить — ощущать тебя, читать твои мысли, влиять на тебя, видеть то, что видишь ты, — Последнее слово она глубокомысленно выделила, — Да, ведь ты сам во всем виноват, а не я. Просто иногда ты не понимаешь, чем обернется твой выбор. Ты впустил меня в свое тело, ты раскрылся мне полностью. Я счастлива, я счастлива, Глен, ведь желание исполнилось! — Радостно визжала Махиру, — Мы с тобой, мы с тобой теперь всегда вместе! Мы — одно целое, Глен. Ты только подумаешь о том, чего действительно ты хочешь, а я уже начну воплощать желание в реальность. Я ведь способна дать тебе всё, всё о чем ты только думаешь, о чем мечтаешь. — А в замен ты хочешь получить надо мной контроль? Хочешь получить мое тело как сосуд? Отлично ты устроилась. — Ах-ха-ха-ха, — Вновь залилась смехом Махиру, — Мы идеально понимаем друг-друга! Знаешь, это небольшая плата за осуществление желаний. Я расплатилась жизнью с тобой, ради того, чтобы навсегда стать только твоей и быть всегда только рядом с тобой. Я получила силу, я получила безмерное количество силы и ты, Глен, сам знаешь об этом. Я готова всегда быть рядом с тобой, делится этой силой. Ты знаешь причину. Я люблю тебя, — Демон протянул руки к брюнету, а взгляд янтарных глаз наполнился любовью. — Что ты хочешь от меня сейчас? — Кажется, ты сам призвал меня, но не буду долго болтать и перейду сразу к делу. Обними меня, Глен. — Чтобы ты овладела мной и натворила бед? Мне это не нужно, наш разговор подходит к завершению. — Нет, я хочу обнять тебя. — Как и при жизни ты не умеешь лгать, — Криво ухмыльнулся Ичиносе, пряча свои руки за спиной, показывая тем самым, что не намерен обнимать демона. Обижено скривила губы. Такой она осталась в его воспоминаниях, да и сейчас, после своей смерти, она продолжает показывать те же эмоции. — Обними, прошу, обними меня, — Когда же Михару успела потерять гордость? — А в замен? — Ах, жадный ты, Глен. Хотя, все люди жадные. — Странно слышать такое от бывшего человека. — Ха, хороший ответ, черепаший король. — Мне повторить вопрос? — Ты прекрасно знаешь, что я люблю тебя. Я хочу почувствовать твою любовь, а сейчас я её не чувствую и это огорчает меня. Обними, прошу, обними меня. — Обещай. — Что? — Обещай, что перестанешь посылать мне на ночь кошмары с твоим участием и прекратишь просто так заставлять думать о себе. — Ух, ладно, ночь без сновидений устроит тебя? — И крепкий сон. — Отлично, можешь обнять меня. Нерешительно демон сделал пару шагов вперед к своему хозяину. Убрав руки из-за спины, Ичиносе поглядел на подходящую к нему Махиру. Видимо сегодня она действительно не солгала и просто захотела оказаться в объятиях своей убийцы, любовь к которому по сей день пылает в ее сердце. Девушка прильнула к мужчине всем своим телом, обхватив руками и уткнувшись носом в грудь подполковника. В ответ на робкие движения, Глен лишь положил свои руки ей на плечи и приобнял. Они вновь вместе, как в безмятежном детстве. — Люблю тебя, Глен, — Прошептала Хиираги, — Засыпай, моя любовь.