Даруй мне тишь твоих библиотек, твоих концертов строгие мотивы, и — мудрая — я позабуду тех, кто умерли или доселе живы. ©Белла Ахмадулина. По улице моей который год…
Страница с треском разорвалась на части. В руке у Гермионы остался кривой по краям кусочек пергамента, но она равнодушно взглянула на испорченную книгу и, не применив Репаро, вложила вырванную часть обратно. „Давно я не портила книги, “ — подумалось ей, когда фолиант вновь оказался на полке. Мадам Пинс, ничего не заметив, дружелюбно попрощалась с Гермионой и вернулась на свое место. Странный приступ равнодушия поглотил Гермиону: ей перестали быть интересными собственные оценки, не говоря уже о тех, что получали Рон и Гарри, экзамены превратились в пустой звук, дружба тоже постепенно изглаживалась из памяти. Память стирала прошлую жизнь, но новая Гермионе вовсе не была интересна. Словно у нее был альбом с фотографиями, которые сжигали одну за другой, а сил заново заполнить пустые места не хватало. В гостиной она равнодушно прошла мимо подлетевших к ней близнецов, устало кивнула Невиллу, спросившему, не может ли она объяснить ему одно из правил трансфигурации. Опустившись в кресло и принявшись объяснять, Гермиона подумала, что ей абсолютно все равно, поймет Невилл это правило или нет, — лишь бы поскорее отвязаться. Когда Долгопупс благодарно закивал, она, не сказав ни слова, поднялась и отправилась в спальню. Валившаяся с ног от усталости, Гермиона даже не заметила, что на столике, на который она опиралась во время импровизированной лекции, небольшой участок покрылся корочкой льда.***
О сколько вредных и ненужных связей, Дружб ненужных. Во мне уже осатаненность. О, кто-нибудь, приди, нарушь Чужих сердец соединенность И разобщенность близких душ. ©Евгений Евтушенко. Со мною вот что происходит
Рон устало потер виски, прикрыв глаза. Рядом Гарри задумчиво взъерошил волосы, приведя их в еще больший беспорядок. — Все-таки я не понимаю, что с Гермионой стряслось? Она никогда со мной так не разговаривала, — после занятий Отряда Дамблдора Рон всегда чувствовал себя как выжатый лимон, но сегодня уровень обессиленности привысил все возможные планки. Еще и Гермиона умудрилась подпортить настроение. — Вот скажи Гарри, в чем я виноват? — По-моему, ты ничего не сделал. Но Гермиона действительно странно себя ведет. Ни разу не видел ее такой… равнодушной. Припомнив все свои прошлые неудачные слова, приведшие к ссоре, Рон не мог не согласиться с Гарри, что так она обижается впервые. Особенно настораживало ровное отношение к урокам, — Гермиона больше не тянула руку, хотя продолжала отвечать верно, в библиотеке Рон не видел ее ни разу, а над конспектом, на который он по неосторожности пролил чернила, не было сказано ни одного упрека. — Гарри, она словно растворяется. Даже когда Гермиона болеет, она все та же Гермиона, немного занудная, ответственная, участливая. Мне это не нравится. Как будто ее какой-нибудь наргл укусил! Гарри, до этого озадаченный мрачными догадками, просиял и, схватив друга под локоть, направился прямиком в гостиную Когтеврана. Нарглы не нарглы, а Полумна знает все о самом необъяснимом, неизвестном и несуществующем.***
Полумне пришлось снять очки, чтобы отвлечься от нарглов и обратить внимание на друзей. Конечно, нарглы были менее изучены и от этого более интересны, но пренебрегать Гарри и Роном не стоило. — Не разговаривает с вами? Не отвечает на уроках? Не ходит в библиотеку? — на последней фразе Полумна ужаснулась, представив масштаб трагедии. — Папа однажды писал статью о nix won. Рон, явно озадаченный незнакомым названием, по привычке почесал шею; Полумна нашла нужным пояснить: — Это по латыни, папа еще называет ее „снегвон болезнь“. Редко встречается и вылечить очень сложно. А у Гермионы ничего не леденело? Цветы, может быть? — У нее на зельеварении отвар не нагрелся до нужной температуры, — припомнил Рон. — Вроде я проверял, огонь был что надо, — и он поспешно засунул руку с обоженным пальцем в карман. Полумна торжествующе улыбнулась и принялась рыться в школьной сумке. Вскоре она выудила оттуда потрепанный номер Придиры, вышедший примерно с месяц назад. — „Nix won довольно опасна, поскольку больной теряет интерес к окружающему миру: работа, учеба, семья и возлюбленные в их разумах превращаются в некие расплывчатые пятна, на которые не стоит тратить времени. Известен случай, когда Ирма, позже получившая прозвище Бесчувственная, спокойно наблюдала как на костре горел ее маленький сын, еще не умевший обманывать инквизицию. Есть много поклонников мнения, что Ирма страдала nix won или болезнью снегвон“, — Полумна приподняла глаза, чтобы взглянуть на Гарри и Рона, впервые внимательно слушающих статью из Придиры. — «Единственное лекарство, созданное в конце XIV века Василием Вдумчивым, сибирским колдуном, было уничтожено во время завоеваний Батыя. Смею добавить, что сохранились строчки из личного дневника Василия: „… коли отрок али девица захворают морозным недугом, найти еще одного хворого, сумевшего исцелиться и с кровью его изготовить зелье заморское, любовные чувства пробуждающее“. К сожалению, ученые не воспринимают это как точную информацию и не желают ее проверять», — Полумна закрыла журнал. Рон, во время чтения вслушивающийся в строчки, замер на последних словах: — И что делать, если лекарства нет? — Гарри лишь пожал плечами, до этого задававший себе тот же вопрос. — Почему нет? Тут же написано, — Полумна снова наклонилась к журналу, — что нужно сварить зелье, пробуждающее любовь с кровью переболевшего nix won. — Во-первых, оно не проверено, — Рон было принялся загибать пальцы, как Гарри перебил его. — И потом, Полумна, болезнь редкая, где мы возьмем еще одного „хворого“? Как его вычислить? — Гарри примиряюще улыбнулся, заметив, что уши Рона начали пунцоветь. Полумна мечтательно покрутила в руках одну из пробок с ее ожерелья: — Папа говорил, что после снегвон болезни у человека белеют волосы, а еще он не умеет находить общий язык с окружающими. Рон мстительно поинтересовался, не болела ли так Полумна? В ответ он получил невинно прозвучавшее: „Увы, нет“. — Вы знаете еще светловолосых людей с проблемами в общении? — Полумна предпочла пропустить все шпильки в свою сторону. Мысль Гарри шла далеко вперед, но он неумеючи хватался за нее и тут же упускал. Волосы и нелюдимость. Волосы и нелюдимость. Волосы и… — Малфой! Драко Малфой! *** Рон, трясшийся от нервного напряжения, нетерпеливо выстукивал пальцем по стене третью симфонию Альберта Сэльери, единственное произведение магической классической музыки, которое он сумел дослушать до конца. Гарри, стоявший рядом, то и дело выглядывал из-за угла, чтобы проверить, хорошо ли идут дела у Полумны. Пока все определенно шло по плану. Через несколько минут Полумна оставила озадаченного Драко Малфоя и вернулась к друзьям. Стоило ей зайти за угол, как Гарри и Рон бросились к ней, чтобы расспросить. — Я уверена, он страдал болезнью снегвон, — сказала она, проходя мимо Рона. Тот обиженно нахмурился, — он думал, что Полумна хотя бы остановится, чтобы поговорить с ними, а не спокойно пройдет. — Точно? — Гарри находился в крайне возбужденном состоянии. Его с самого начала волновала эта загадочная история с Гермионой, а теперь, когда на горизонте появилась разгадка… — Я уверена. Вокруг него очень много мозгошмыгов, им нравится холодная аура, которую оставляет Nix won. Рон почесал затылок, думая, что можно возразить на это безосновательное заявление: — И как Гермиона и… Малфой должны взаимодействовать, чтобы эта болезнь прошла? Полумна лишь загадочно улыбнулась. *** Холодный ветер вперемешку со снегом растрепал ее кудрявые волосы, заставив поежиться. Гермиона не совсем понимала, зачем Рон попросил встретиться с ним у Черного озера, но отказать не смогла. Кутаясь в мантию, подбитую мехом, — подарок Виктора на Рождество, — она преодолевала расстояние, отделяющее ее от цели. Черное озеро, покрытое коркой льда, являло жалкое зрелище: в теплое время года в нем так и кишела жизнь, а сейчас, неподвижное, больше походило на маггловский каток в будние дни. Гермиона подошла ближе и остановилась, вглядываясь в пейзаж. На минуту ей почудилось, что с центра озера ей рукой машет Рон; спустя несколько мгновений слабый морок пропал, но Гермионе почему-то хватило и этого. Когда она ступила на лед, он захрустел под сапогами, но, словно зачарованная, Гермиона сделала еще шаг. Чем ближе она оказывалась к центру, тем больше становилась паутина трещин на льду, грозившем в любой момент треснуть. Так и случилось: ступив в центр, Гермиона провалилась под лед. Она сама не заметила, как трещины становились все больше и больше, а после уже разделились на маленькие островки. Один из таких островков не выдержал ее веса и отделился от общей плиты. Обжигающе холодная вода прорвалась в нос и уши, — Гермиону словно изнутри наполнило вьюгой и метелью. Первые мгновения она била по воде ногами, пытаясь всплыть, оглядывала лед в поисках дыры, но безуспешно. Сознание ее заволокло дымкой, напоминавшей ту, что окутывает кабинет прорицаний. Гермиона даже почувствовала, как запахло благовониями, чаем и хересом. Едва она прикрыла глаза, смирившись с толщами воды над головой, как что-то подхватило ее и выбросило на воздух. Оказавшись на поверхности, она, превозмогая боль в груди, перевернулась на спину и попыталась отдышаться. Рукой нашарив грудную клетку, как можно сильней прижала к телу ладонь, стремясь почувствовать слабое сердцебиение едва не остановившегося сердца. Дымка рассеивалась, но фигуры и силуэты все равно „плыли“. Тяжело дыша, Гермиона попыталась нащупать волшебную палочку в кармане — пусто. Внезапно ее руки свело, а глаза сами собой закатились. „От недостатка кислорода, “ — промелькнуло в голове[1]. *** Рон потер ушибленный локоть, отодвигаясь, чтобы Полумна могла сменить угол обзора. В битве за бинокль выиграть ему не удалось, также как и в сражении за право сидеть на единственном пледе. Гарри, мгновенно объявивший капитуляцию, сидел рядом и вытягивал шею, словно жираф, чтобы получше разглядеть озеро. — Нырнул! — радостно воскликнул Гарри, заметив темную фигуру, через мгновение скрывшуюся. Рон, не сумев больше оставаться „не у дел“, подтолкнул Полумну, отвоевав одну зрительную трубку[2] и уставился на озеро. Пришлось прищуриться, но одним из самых больших неудобств была необходимость щекой прижиматься к щеке Полумны, оказавшейся мягкой, но холодной. — Сильно замерзла? — шепотом, так, что Гарри не услышал, спросил он. — Не очень, — так же тихо ответила Полумна и потерла ладонь о ладонь, невольно опровергая свое заявление. Рон, оторвавшись от бинокля, сорвал с шеи шарф и протянул ей. Наблюдая, как она обматывает алый с золотом шарф вокруг своей шеи, он оправдывал свой поступок тем, что относится к Полумне почти как к Джинни. — Хэй, он ее вытащил! — Гарри показал на два силуэта, распластавшихся на льду. Полумна поднялась, собираясь пойти и проверить, излечилась ли Гермиона, но вскрик Рона ее остановил: одна из фигур склонилась над другой и приникла к ее губам. *** Драко никогда не думал, что ему пригодится теория спасения жизни по-маггловски. Когда-то он случайно перепутал кабинеты и, прослушав лекцию по маггловедению до конца, постарался поскорей ее забыть. К счастью, не удалось. Еще раз набрав воздух, он склонился над Грейнджер и, разомкнув ее челюсти, уже собрался выдохнуть, но Гермиона слабо толкнула его руку. Поднявшись, Драко отряхнулся от снега, при этом сохраняя на лице равнодушное выражение, словно он ничего не делал. — В порядке? — как бы про между прочим спросил он, снимая мокрый шарф. — Вроде бы да, — Гермиона, опираясь на вовремя протянутую руку, попыталась подняться, но потеряла равновесие от того, что закружилась голова. Драко подхватил ее за локти и помог сохранить вертикальное положение. — Тебе нужно в госпиталь. Идем, — и он подтолкнул ее по нраправлению к замку. Но Гермиона уперлась ногами в снег: — Я потеряла палочку. Нужно ее найти! — и она рухнула на колени, принимаясь руками шарить по снегу. — Ты совсем ничего не понимаешь? Ты же заболеешь, Грейнджер! — тем не менее, он опустился рядом и тоже взялся искать ее палочку. Окоченевшие руки не чувствовали холода, поэтому он спокойно справлялся без перчаток. Конечно, Драко понимал, что причиной поведения Гермионы стал недостаток кислорода и шок, после того, как она чуть не утонула, но особо это не успокаивало. — Послушай, — она вдруг замерла, приподнимая голову и прислушиваясь. Рядом действительно раздавался тихий скрежет, чуть позади — звуки голосов. К ним приближалась странная компания, состоявшая из двух парней и девушки. Стоило им подобраться поближе, как Гермиона тут же узнала своих друзей. — Гарри, Полумна и… Рон! — вспомнив, из-за кого она едва не утонула, Гермиона едва не набросилась на своего обидчика, но помешал все еще державший ее за локти Драко. — Привет, Гермиона, Драко! — Полумна легкой походкой подошла к ним, на пару минут замолкнув. Запыхавшийся Рон оперся о плечо Гарри, хотя тому и самому впору было искать к чему прислониться. Полумна невероятно быстро ходила, а учитывая, что рванула она внезапно, им пришлось попотеть. Но отдохнуть Рону никто не дал. — Рональд Уизли! Почему ты обманул меня?! И тогда, на озере… это… это же был морок? — голос ее сорвался и Гермиона, вместо того, чтобы отчитать своего друга, тихо захрипела. — Я не виноват! — единственное, что он смог сказать, не забыв попятиться назад. *** — Вы хотели что? — зло просипела Гермиона, услышав всю историю до конца. Драко, едва сдерживающий смех, поглядывал на Рона с Гарри как на полоумных; на Полумну он так смотрел всегда. — Понимаешь, Гермиона, ты была такая странная и… —, но Полумна перебила Гарри. — Но ведь получилось! Выйдет прекрасная статья для „Придиры“! — она захлопала в ладоши, довольно улыбаясь. — Мы вылечили волшебницу, страдавшую снегвон болезнью! Это никому не удавалось со времен Георга Тишайшего! Рон, насупившись, попытался отобрать у нее свой шарф: Полумна во время бега согрелась, а он наоборот продрог. — Так вы решили, что мы страдаем какой-то глупой выдуманной болезнью? — и Драко засмеялся. Гермиона, поначалу недовольно пихавшая его в бок, не удержалась и тоже расхохоталась. Их друзья в недоумении глядели на них, ожидая объяснений, последовавщих незамедлительно: — Я в те дни просто слишком много думала! — сквозь смех проронила Гермиона. — О чем? — поинтересовалась Лавгуд. — О каком-то необычном заклинании? — ее глаза заблестели; она предвкушала новую интересную историю. Гермиона затихла, быстро зыркнула в сторону Гарри и Рона, а после сказала: — Я просто не знала, как вам сообщить, что я… Но ее перебили: — Что она моя девушка! — закончил за нее Драко, самодовольно ухмыльнувшись. Полумна была права — на горизонте мелькнула новая, еще более интересная и необычная история.