Белый круг

Вскочил на постели колдун — лишь солнце неба край позолотило. А перед взором так и горят глаза злющие, так и тянутся руки кровавые… Отер Златан пот холодный и окно настежь растворил. Смотрит вниз, а под окошком цветов алых видимо-невидимо. — И тебе, колдун, он привиделся? — раздалось от двери скрипуче. Обернулся Златан. Стоит ведьмак у двери, тяжело смотрит. — Что ж это за сон такой был? Вещий, что ль? — нахмурил Златан брови темные. — Нет, не вещий, — покачал главой Вирий. — Дух его мается, помощи просит… Вот и приходит ко всем, кто его понять сможет. — А что же будет, когда заклятие снимется? Не уж умрет он? — Не знаю я того, — качнул головой старик. — Да тебе помочь всяко успеет.

***

Провели они обряд сложный, много сил потратили, много времени. Уж клониться солнце к закату начало. Отер Вирий пот со лба и на лавку сел. — Теперь бери кольцо свое, колдун. Иди, куда должен… Лес тебе заступником будет, все тропинки покажет, цветы ночные путь осветят. Простился с ведьмаком Златан, кольцо на палец надел и в путь отправился. Едва за порог ступил — цветы на поляне пред ним расступилися. Повилась меж деревьев тропка, колдун глядь назад —, а уж нет за спиной ни избы, ни дорожки. Собрался он с духом и зашагал вперед, не оглядываясь уж боле. А тропка все вьется, вьется: меж бурелом да болота, а цветы алые, что пламя малое, сияют в траве, не дают сойти в сторону. К рассвету вышел колдун из леса — подивился. Стоит он аккурат у Топей проклятых, а ни сна, ни усталости не чует. — Никак шалишь ты, ведьмак. Да спасибо тебе, — обернулся колдун к той стороне, где тропка исчезла, поклон земной отвесил. И шагнул Златан в Топи Черные. Идет он, а деревья над ним корявые, лапы свои сетью сплетают, земля под ногами булькает, прожимается. Змеи на кочках шипят, ядовитые. Твари болотные из воды мутной носы повысовывали, баньши в рубахах белых, точно призраки, взглядом колдовским в спину жгут. Да только не смеет никто колдуна тронуть. Не за даром в болота он сунулся, не к ним на пир кровавый пожаловал. К Хозяину дьявольскому путь держит. Кончилась тропка аккурат посреди болота черного. Смотрит вокруг Златан — кочки одни над водой торчат, густые, осокой поросшие. Да только нет нигде твари проклятой, ни холода могильного, ни тумана густого. Глядит колдун, а по болоту к нему парень идет: худой да высокий, волосы белые по плечам рассыпаны, рубаха длинная едва воды касается, а не пачкается. Остановился он, на колдуна глянул глазами синими. — Куда путь ты держишь, Златан, сын Владимира? —, а глаза-то лукавые, так и светятся. — Демона ищу я, хозяина, нечистый, вашего. Отвечай мне: где ж он прячется? Вскинул баньши голову, прищурился. — А что ж отца своего никак нам оставляешь? — Врешь ты, тварь, — разозлился Златан, — сгинул отец мой давно в Топях чертовых! Смеется парень, зубы скалит острые. — Не сгинул отец твой, колдун, не смог Хозяин убить его. Чувства в нем человеческие всколыхнулись. Наложил он на отца твоего заклятие тёмное и спрятал далеко-далёко, под водою черной. Вздрогнул колдун от слов этих. Рвется в груди сердце его. А тварь пуще глумиться: — Выбирай, Златан, куда путь держать будешь. К Хозяину пойдешь — отца потеряешь навеки. Умрет он, лишь заклятие древнее снято будет. А к отцу пойдешь — время потеряешь. Окрепнет Хозяин к ночи… Нахмурил брови колдун, зубы до скрипа сжал. — Ах ты, тварь поганая. Нарочно тебя послал он, чтоб с пути меня верного сбить. Не поверю я словам твоим лживым! Веди меня к Хозяину своему, и все здесь! Сощурил глаза синие парень, усмехнулся. — Твоя, колдун, воля. И пошел по тропе топкой, белоусом едва означенной. Идет за ним Златан —, а под ногами и земли-то нет уж. Травы сплелись крепко, да прогибаются — того и гляди порвутся. Вывел его баньши в глушь темную, на островок зыбкий. Растут на нем елки корявые, разлапистые да низенькие. Туман меж стволов их черных вьется, змеей сворачивается. — Дальше один иди. Боюсь я Хозяина… — и шагнул провожатый его в воду болотную, темную да прозрачную; и увидел колдун только как со дна глаз синий ему подмигивает. Обернулся Златан к елкам замученным и шагнул на островок дьявольский. Вода под ногами захлюпала, да из тумана мостки деревянные показалися. Ступил колдун на них да прямиком к демону и вышел. Лежит он на поляне круглой, руки раскинул в стороны, глаза закрыл алые. Спит, день еще. Достал тогда колдун из котомки своей соли заговоренной мешочек, кругом демона её высыпал, сам по за кругом встал. Достал воды святой кружку, сбрызнул вокруг себя — туман отступил от него. Едва солнце к полудню приблизилось, вынул Златан из-за пазухи нить крепкую, в кольцо вдел да узлом связал. А после надел на шею демону. Едва кольцо груди его коснулось — распахнул Вейд глаза свои. Завыл, закричал страшным голосом. Рванул кольцо прочь, да подвели руки его. Увидел он Златана, бросился вперед, но удержал круг заговоренный, не пустил тварь поганую. Начал колдун читать заговор. А солнце в зените уж, осветило круг соляной, и вспыхнул он белым светом. Замолил демон, запричитал на все лады, да не слушает его колдун — знай слова волшебные бормочет. Засветился круг пуще прежнего — рвется в нем демон, мечется, руки в кровь разбивает о преграду невидимую. Вот и совсем его видно не стало, замер вой на высокой ноте, и затихло все. Кончил заговор свой Златан, солнце ушло. Растаял свет волшебный, в землю впитался. Глядит колдун — лежит перед ним мужчина, красавец писаный. И защемило сердце у Златана, отвел он взгляд. А мужчина в себя приходит. Глаза открыл вишневые, добрые, сел да вокруг огляделся. — Кто ты, спаситель мой? Как тебя звать-величать, да как отплатить мне за помощь твою? — Златан я, сын Владимира, — забилось сердце у колдуна в груди пуще прежнего, да не смеет он и слова выговорить. — Вот оно как, — нахмурил брови Вейд, тень на лицо его красивое легла. — Спасибо тебе за помощь твою, Златан. Вовек тебе должен буду. — Не надо мне долга такого, — поднял колдун голову, да тут же и опустил. — Сведи мне хворь проклятую, пока в могилу не свела. И показал ему Златан руку свою, язвами черными изъеденную. Покачал головой знахарь, сильней нахмурился. — Трудно будет сделать это. Да уж я постараюсь. Идем для начала, Златан, прочь из болот проклятых. Давят они на плечи мне тьмой своей, к земле гнут. Вышли они из Топей — тропа сама под ноги стелилась — остановились на лугу большом. Усадил Вейд колдуна на траву зеленую, сам крапивы нарвал жгучей и рядом устроился. Взял он одно растение и хлестнул по руке больной Златана, приговор лечебный шепча. Стиснул зубы колдун — зажгло язвы, что каленым железом прикоснулись. А Вейд знай дело свое продолжает. Нет уж у колдуна сил терпеть больше, замерли на ресницах густых слезы прозрачные. Не сразу он понял, что закончил знахарь. Только боль понемногу спадать стала, и чувствует колдун, что по руке больной его гладят. Скосил глаза — кожа красная-красная, ровная. Нет больше язв-нарывов. Распахнул глаза колдун, а знахарь близко-близко к нему сидит, улыбается. Заалели щеки у Златана, точно маков цвет, а Вейд ладонью по руке его водит, все выше-выше поднимается. Совсем засмущался колдун, уж не знает куда и глаза деть. А знахарь заглянул в лицо ему да и поцеловал в губы алые. Распахнул глаза колдун свои медовые, не верит, что наяву его целовал знахарь. А Вейд улыбнулся ему да и молвил: — Приглянулся ты мне, Златан, сын Владимира… Не смогу теперь без тебя жить. Без глаз твоих солнечных… Ты ответь мне, не мучь зря: нравлюсь я тебе али нет? Молвил да и серьезен стал, руки колдуна в своих ладонях сжал да в глаза заглянул. А у Златана сердце, что пичужка бьется. — Люб ты мне, знахарь… Люб, хоть и не знаю тебя совсем я… И опустил глаза Златан, стыдясь откровенности своей. Да не позволил Вейд ему себя корить: на траву повалил, сам сверху навис. — А коли люб — так узнаешь. И целовал колдуна знахарь долго да сладко. Закружилась головушка у Златана. Обнял он Вейда за плечи крепкие, сам ластиться стал. Раздел его знахарь донага, заласкал тело чистое, ласк таких не ведавшее. И забыл как дышать Златан, навстречу знахарю подаваясь, отвечая на поцелуи жаркие. Долго они друг другом не могли насытиться. Лишь под вечер, негой разморенные, унялись в объятиях теплых друг друга. — Что же дальше ты делать будешь? Уйдешь куда? — шепнул Златан тихо, глаз не подымая. — Без тебя теперь никуда не пойду я, — молвил знахарь ласково. — А коли позволишь, буду людей лечить, вину искупать свою… — И к отцу твоему зайдем обязательно, — улыбнулся Златан ему. — Кабы не он — не сумел бы помочь я. — Так тому и быть значит, — шепнул знахарь Златану и подарил поцелуй долгий…