***
— Эх! — Эх! — Эх!***
— Я выиграл! — внезапно я услышала за спиной голос четырнадцатого брата. Обернувшись я увидела девятого, десятого и четырнадцатого братьев и торопливо поприветствовала их. — Ты почему без конца вздыхаешь? — громко сказал десятый брат. — Из-за этого я потерял двадцать лян серебром. — Как и я свои двадцать лян, — добавил девятый брат. Я с недоумением взглянула на четырнадцатого брата, который прямо-таки светился от радости. — Мы побились об заклад на то, как много ты будешь вздыхать, — сказал он смеясь. — Девятый поставил на то, что число твоих вздохов не превысит двадцати. Десятый на то, что их будет не больше сорока. Я на то, что их будет больше сорока. Немного поразмыслив, я спросила: — Неужели я так много раз вздыхала? — А разве нет? — ответили все трое в один голос. Я, надув губы, не ответила им. — Ты почему вздыхаешь? — спросил десятый брат. Я как раз собиралась ответить, когда четырнадцатый сказал: — Не говори, давай мы угадаем. Ещё двадцать лян серебром. — Это уже превратилось дурную привычку! — ответила я с улыбкой. — Пусть девятый будет первым! — быстро поговорил четырнадцатый. — Ума не приложу почему, вы двое гадайте! — махнул рукой девятый брат. Десятый, внимательно взглянув на моё лицо, сказал: — Из-за скуки. — По-видимому, я получу только сорок лян, — заметил четырнадцатый брат с улыбкой. — Я тоже думаю, что это из-за тоски. — Это не из-за тоски! — сказала я, покачав головой. Двое мужчин замерли, с недоумением посмотрев на меня. — Тогда из-за чего? — спросил десятый брат. Я с серьёзным видом ответила: — На самом деле это потому, что мне очень-очень-очень скучно! Едва я закончила говорить, все четверо рассмеялись. — Скоро от твоей скуки ничего не останется, — заметил четырнадцатый брат улыбаясь. — Вот-вот наступит праздник середины осени[1], по случаю которого во дворце состоится торжественный банкет. — Неожиданно мне захотелось увидеть праздник середины осени, — сказала я, подсчитав сроки, а затем добавила: — Вы все пришли увидеть господина бэйлэ? — Да! — ответил десятый брат. — Только сейчас в его кабинете шилан Яо[2]. Я не горю желанием увидеть физиономию этого старикашки. Поэтому мы решили прогуляться по саду. — Тогда позже я могу пойти с вами к господину бэйлэ? — сказала я немного поразмыслив. — Не стоит так с нами любезничать, словно замышляешь что-то недоброе! — сказал четырнадцатый, подняв руки вверх. Я пристально взглянула на него, не проронив ни слова. На лице восьмого брата не отразилось никаких чувств, когда он увидел, что я вхожу в кабинет вместе с тремя братьями. Он только лишь лёгкой улыбкой дал знак, что я могу сесть. — Я буду очень кратка и, закончив говорить, сразу уйду, поэтому лучше останусь стоять, — сказала я рассмеявшись. Он откинулся на спинку стула и, вертя в руке нефритовое кольцо[3], сказал с едва заметной улыбкой: — Если это дело касается недавнего инцидента, то я не в силах помочь. Развязать колокольчик у тигра может лишь тот, кто ухитрился его завязать. Я остолбенела, а затем, совершенно пав духом, откланялась: — В таком случае я ухожу! — Иди! — сказал он улыбаясь. И я вышла из кабинета. Оказавшись в безвыходной ситуации, когда неоткуда больше ждать помощи, только и остаётся, что надеяться лишь на себя. В это время сестра всё ещё читала сутры в молитвенном зале. И поэтому вернувшись в дом, я принялась кружить по комнате, думая что же мне сказать. Старшая сестра вошла как раз во время этих размышлений, полностью проигнорировав меня, она прилегла на бамбуковую кушетку. Я торопливо остановилась. Мы молчали довольно долгое время, пока я не сказала: — Мама умерла, дав мне жизнь. С детства я знала лишь одно, отец постоянно твердил, что я притягиваю беды, а мачеха испытывала неприязнь из-за моей глупости и упрямства. Другие братья и сёстры, хоть и можно считать, что у нас хорошие и дружеские отношения, на самом деле рождены не от матушки. Лишь старшая сестра и я вышли из одного чрева. Лишь старшая сестра всегда жалела меня. Если я совершила ошибку лучше бы старшая сестра ругала меня или била, я бы всё стерпела. Но старшая сестра проявила ко мне полное равнодушие, я… я… Пока я говорила с одной стороны, я думала о том, что больше никогда не увижу своих родителей, а с другой действительно переживала, что старшая сестра равнодушно относиться ко мне. Слёзы покатились из глаз и я зарыдала, так и не сумев закончить предложение. Слушая меня, старшая сестра тоже начала плакать, она встала и крепко обняла меня. И мы обе стояли так долго, рыдая, пока Цяохуэй и Дунъюнь не успокоили нас. Старшая сестра достала шелковый платок и вытерла мои слёзы. — Ты должна научиться контролировать свой вспыльчивый характер. Иначе ты можешь потерять свою жизнь, даже не зная за что, — сказала она и помедлив добавила: — Ты считаешь, что можно бить Минъюй гэгэ из семьи Гололо? На этот раз бэйлэ вступился за тебя, и поэтому старшая супруга тебя отпустила. Выслушав до конца, я поняла насколько сильно переживала старшая сестра, поэтому я только и могла, что кивнуть головой. После того дня, как мы обнявшись плакали, гнев старшей сестры испарился. И я снова пребывала в её нежной заботе. Скоро уже должен был наступить праздник середины осени, но главная супруга плохо себя чувствовала, и поэтому все заботы о торжество во дворце пали на старшую сестру. Дни её проходили в хлопотах, и она становилась всё более занятой. Моё сердце успокоилось и настроение улучшилось, и я снова предалась тому, что обычно делают богатые и знатные бездельники. К тому же с тех пор, как я пожаловалась десятому и четырнадцатому братьям на тоску, они время от времени посылали мне всякие забавные безделушки. Благодаря этому мои дни перестали быть такими скучными, и мне нравилось угадывать, что они пришлют мне в следующий раз. Служанки были взволнованы вместе со мной. Смех не смолкал ни на минуту.