***
Проснулась я от того, что почувствовала на своем лбу чьи-то губы. Тут же распахнув глаза, я через темноту увидела очертания Вацлава. Он сидел на моей кровати, склонившись надо мной. - Лина, я тебя разбудил? – сиплый шепот настораживал, но я не обращала внимания на это, - спи, родная, спи… - и я вправду хотела снова уснуть, но фары машины, которая проезжала по двору, наполнили комнату блеклым освещением. Я тут же увидела, как скулы и губы брата в чем-то измазаны. Рука сама потянулась к лицу Ваца. Пальцы слегка коснулись вязкой жидкости под губой. Темная, густая… Кровь! Увидев выражение моего лица, брат тут же оттолкнул мою руку своей и тихо, но кратко прорычал: - Не тр-р-рогай! – тело как судорогой сковало. Брат был зол… Очень зол, но не на меня. А на его лице кровь. Меня все это напрягало. - Что случилось? Это ведь кровь? – Вац молчал, - да ответь же ты! – вскрикнула я, когда поняла, что парень будет отмалчиваться. - Спи! – в приказном тоне ответил брат, а я опешила, - не вмешивайся, куда не просят! – стало не по себе. Вацлав, наверное, впервые злился не на меня, но отыгрывался на моей невинной тушке. - Да чт… - договорить мне не дали. Вацлав неожиданно склонился надо мной и поцеловал. Я, если честно, опешила. Во-первых, это был мой первый поцелуй! А, во-вторых, меня целовал брат! БРАТ! Из-за моей заторможенности зубы я сжать не успела, и язык Ваца юркнул в мой рот. Он нежно провел по моему языку, призывая к взаимности, но, так и не получив желаемого, прошелся по небу, слегка щекоча. А дальше были сводящие с ума манипуляции. Язык брата начал изучать мой рот, лаская неба и зубы, а губы впивались в мои. Ярый вкус чужой крови на моих губах. Все это было как-то по-зверски, но я не могла сказать, что мне это не по нраву. Когда мой рот покинул чужой язык, я прикусила губу Вацлава и с помощью этого вырвалась из плена поцелуя. Дыхание сбилось, щеки заалели, а в голове билась одна-единственная мысль: «что это было?». - Что с твоим лицом? – я решила, что лучше перевести тему и забыть о недоразумении. А то, что это было оно, у меня не было сомнений. - Не обращай внимания, - напряженно ответил брат, - губу разбил, - после этого он поднялся и поспешно покинул мою комнату, а я так и осталась сидеть на кровати, покусывая внутреннюю сторону щеки.***
С последних событий прошло две недели. Я все так же исправно посещала колледж, отсиживалась на парах, строчила конспекты и медленно готовилась к сессии, до которой, конечно, была куча времени. Не так давно я познакомилась с парнем по имени Герман. Он учился на втором курсе. Мы сразу же подружились, ну а парень начал проявлять симпатию. Я против ничего не имела, тем более, из-за сложившейся ситуации с братом мне было как-то не по себе. Гера же отвлекал меня от ненужных мыслей и всячески развлекал. Ситуация с Вацлавом у нас была запутанная. Ну то есть, мы почти не общались. И вся наша «родственная дружба» сошла на нет. Он тупо меня не замечал, а я старалась делать то же самое, но выходило как-то нелепо. Вац в последнее время кидал на меня странные взгляды, но ничего не говорил. А мне хотелось, чтобы он сказал! Чтобы объяснил, что произошло с ним тем вечером, и с какого фига он так поступил? Но на мои вопросы никто не отвечал, и я оставалась в неведении. Папа последнюю неделю провел дома, так что отсутствием внимания и компании на территории дома я не страдала. Брат же еще один раз пришел в странном состоянии. Нет, он не лез ко мне. Ну то есть, пытался не лезть. Это случилось пару дней назад. Я готовила на кухне. Папа уехал на дачу с друзьями. Он хотел взять меня с собой, но я отмазалась. Ну а что мне делать в небольшом домике, где я знаю только папу? Вот именно, что ничего. Там даже интернета нет. Вацлава не было уже около суток. Я ему звонила и писала. Уже подумывала обзванивать морги, больницы и идти писать заявление о пропаже человека. Но брат все-таки вернулся. Да, пьяный вдрызг. Да, укуренный и пропахший сигаретами. Да, в порванной и окровавленной кожанке. Но ведь главное, что живой! Мне так хотелось его обнять и расспросить, но вместо этого я делала вид, что не замечаю его. А он носился по квартире, что-то ища. Меня это напрягало. Неожиданно Вацлав остановился напротив меня, стоявшей у плиты и помешивающей пельмени. Он долго смотрел мне в спину, но после подошел и обнял. Крепко так и совсем не по-братски. Его руки были под моей грудью. Вац положил голову мне на плечо и облегченно выдохнул. - Магдалина, - тихий зов, а по телу прошлась стая диких мурашек. Я аж вздрогнула, - Лина… - позвал он меня повторно, но в этот раз сократив имя. А дальше было что-то странное. Мозг будто бы отключился. Брат чуть повернул голову и теперь дышал мне прямиком в шею. Я наклонила голову вбок, а Вацлав тут же оккупировал мою кожу на шее, целуя. Его губы прошлись по венке и спустились ниже дорожкой поцелуев. Он прикусил кожу и тут же отпустил, втягивая ее и посасывая. Я не сопротивлялась. Странное опьяняющее чувство заполняло меня. Брат был вовсе не похож на моего брата. Когда меня все-таки выпустили из плена, Вац продолжил говорить: - Рыжик мой, что это за парень с тобой в колледже ошивался? – он упомянул Германа в прошедшем времени, и я удивленно повернулась к нему. Дело в том, что Гера уже три дня не посещает колледж по неясным для меня причинам. На звонки также не отвечает, как и на СМС. - Ты с ним что-то сделал? – изумленно пробормотала я, развернувшись к парню лицом, - Вацлав? – мой голос дрогнул. Я вперила взгляд в его шею, где находилась татуировка. Приоткрытые губы, из которых выливаются буквы, скрываясь под воротом рваной куртки. - Я с ним пообщался, - серьезно ответил брат и отошел от меня, - больше чтобы я тебя с ним не видел. И о вас вдвоем не слышал! – я опешила от такого заявления. Как он смеет решать, с кем мне общаться, а с кем нет? - Прекрати, - коротко сказала я, отступая от Вацлава. Моя поясница уперлась в кухонную тумбочку, - прекрати решать все за меня! – я не кричала. Не видела в этом смысла. Брат меня просто не услышал бы. - Магдалина, я всего лишь беспокоюсь, - сколько злости в его голосе! Меня аж передернуло от этого тона. - Ты не беспокоишься, ты решаешь за меня! – я резко ударила Ваца в грудь и убежала в комнату. Рука ныла от удара, но я терпела.***
Отошла я лишь только к вечеру. Я неожиданно поняла, что сегодня остаюсь одна с братом на ночь и наша ссора не дала бы мне покоя. Это выводило и одновременно задевало. Почему-то я не могла долго злиться на Вацлава, чем братец часто пользовался. Но сегодня был не один из таких случаев. Вац не заходил ко мне и ничего не говорил. Хотя я оставила дверь открытой. В квартире вообще было очень тихо, из-за чего я решила, что брат покинул ее. Поэтому я и вышла в коридор, но тут же замерла. Вацлав подтягивался в дверном проеме кухни. Над дверью была небольшая балка, за которую и схватился брат. Торс Ваца был обнажен, а из-под кромки джинсов выступали татуировки в виде двух пистолетов, направленных на пах. Я тихо позвала брата, но он не услышал. И тут я заметила проводки, которые уходили в карман штанов. Это были наушники. Глаза парня были закрыты, а челюсти плотно сжаты. Я сама не заметила, как уставилась на капельку пота, которая стекала по рельефным кубикам пресса. Кажется, я так внимательно смотрела, что привлекла внимание брата. Он приоткрыл один глаз, а после отпустил балку и спрыгнул на пол. Я молча наблюдала за ним, а он за мной. Так и стояли, как два идиота, напротив и пялились друг на друга. - Я к Лере пойду, - сказала первое, что пришло на ум, лишь бы не затягивалась тишина. Вац кивнул и ушел по направлению к ванной. Я же пошла собираться к подруге.***
У Леры я просидела до позднего вечера. Мы много болтали и обсуждали учебу. Подруга, в отличие от меня, осталась в школе и пошла в десятый класс. Как оказалось, там ничем не лучше, чем у нас в колледже. Такой же завал с учебой. В общем, мы много о чем разговаривали и совсем не заметили, как медленно подкрался вечер. На часах было одиннадцать, и я засобиралась домой. Лерка предложила позвонить моему брату, чтобы он меня встретил, на что я сказала, что лучше не надо. Мне не хотелось отрывать брата от его дел, да и идти, собственно, не далеко. - Нет, я все-таки позвоню твоему брату, - уперлась Лерка и достала телефон, а я быстренько натянула обувь и выбежала из квартиры, наивно думая, что раз я ушла, то и звонить она не станет. На улице было холодно и темно. Я шла как можно быстрее, но это мне не помогло. Просто из ниоткуда появились двое гопников и встали напротив меня. - Эй, красавица, куда это ты спешишь? – сказал один из них, который был лысым. Гопник сделал шаг ко мне, а я шагнула назад. Второй мужик начал действовать решительнее. Он обошел меня и схватил за плечи, прошептав на ухо: - Развлечемся? – а дальше последовал хриплый смех. Вот тут-то мне стало не по себе. Ноги из-за страха решили, что опора мне сейчас не нужна, и подогнулись. Краем глаза увидела такси, подъезжающее к какому-то дому. Блин, там же люди! Вдруг помогут! Я хотела заорать, но мне заткнули рот рукой. - Не смей тявкать, сучка, - сказал лысый и схватил меня за талию. Я начала брыкаться в руках двух здоровенных мужиков, но все было бесполезно. Внезапно мужик, который стоял за моей спиной, отпустил меня, и я шлепнулась на грязный асфальт. Второй гопник тут же спросил, в чем дело, а тот лишь указал на желтую машину, которая мне показалась такси. А от машины медленно и неспеша шел Вацлав! На его плечо была закинута бейсбольная бита, а во рту зажата сигарета. - Так-так-так, - усмехнувшись, сказал брат и подошел вплотную к нам, - а что это тут делают плохие мальчики? – его взгляд метнулся ко мне, а я словно окаменела. - Б-безликий, - заикнувшись прошептал гопник и драпанул с места. Второй мужик остался стоять на месте, словно статуя. Я непонимающе посмотрела на брата. Вацлав лишь подал мне свою руку и поднял меня с тротуара. - Ну и чего встал? – задал вопрос Вац второму мужику, - я отпущу тебя, но только для того, чтобы ты передал всем остальным шавкам, что эту девушку трогать нельзя, - рука с зажатой в ней битой скользнула вниз, и бейсбольный атрибут недобро ударился об асфальт. И в этот момент второй мужик так же рванул за первым, - Магдалина, с тобой все хорошо? – брат повернулся ко мне и соизволил обратить внимание на мою бедную персону. Но возмущаться у меня не было сил, да и желания тоже. Поэтому мы молча прошли к желтой машине, которая вовсе не была такси. Желтая навороченная тачка, в марках которых я не разбираюсь. В салоне сидел парень лет двадцати и приветливо улыбался. Я лишь кивнула ему и села на заднее сиденье. Всю дорогу до дома я смотрела в окно и не обращала ни на кого внимания.***
Дома же меня не ожидало ничего хорошего. Брат словно с цепи сорвался и начал на меня орать. - Тебе же Лера сказала, чтобы ты подождала, пока я приеду! Тебе трудно было подождать какие-то сраные десять минут? – Вацлав усиленно жестикулировал, размахивая битой, - Лина, я чуть с ума не сошел, когда увидел тебя в «обществе» этих двух гопанов! Ты хоть раз пробовала думать головой, а не ж… Впрочем, не важно! – бита отправилась в полет, после чего врезалась в стену и упала. Вац подскочил ко мне и сжал в объятиях. Эта странная перемена настроения удивила меня. - Вац… - тихо позвала его, но в ответ мне сказали лишь «Т-с-с», после чего я послушно замолчала. - Я ведь переживаю за тебя, глупая моя, - парень коснулся рукой моей щеки и медленно провел по ней. Эти манипуляции засмущали меня, и я опустила голову, потупившись. Видимо, эта реакция была неожиданна. Вац опешил, но ненадолго. В следующее мгновение меня уже яростно целовали, а я не могла сопротивляться. Не могла или не хотела… Не знаю. Странные чувства одолевали меня, и мне было страшно признавать, что мне нравится то, что делает со мной старший брат… Когда парень все-таки оторвался от меня, я услышала лишь: - Люблю тебя… - и снова поцелуи, но в этот раз в шею и ключицы. Сводящие с ума горячие губы изучали мою кожу, а я так и стояла, не зная, что делать. Но неожиданно Вацлав сам отступил и поспешно удалился в свою комнату, хлопнув дверью. Пустой коридор будто душил. Странные мысли тут же закрутились в голове. Что с ним? Захотелось так же уйти в свою комнату, но вместо этого я пошла за братом. Вац стоял у подоконника и курил, пуская дым, который поднимался к потолку, растворяясь. Я тихо прошла к Вацлаву и коснулась рукой его плеча. Парень вздрогнул и обернулся, посмотрев на меня. - Уходи, - тихо и не менее спокойно проговорил брат и отвернулся обратно. - Нет, - копируя его тон, ответила я. Ладонь соскользнула с плеча на лопатки парня и помчалась по спине, остановившись на талии, - что, если я не хочу уходить? – уже громче спросила я у брата. - Тогда я за себя не ручаюсь, - снова оборачивается, а на его лице печальная усмешка, - и после этого ты возненавидишь меня, моя рыжая сестра, - последнее слово Вацлав выделил странным тоном. - А что, если я хочу, чтобы ты за себя не ручался? – мой тон все еще неуверенный и тихий, но что-то заставляет задавать Вацу эти глупые вопросы. - Тогда… - совсем тихо, - тогда скажи мне об этом, - и брат склонился надо мной, смотря мне в глаза. Я чувствовала на своих губах его дыхание, и мне это нравилось. - Боюсь, - кратко прошептала я и взглянула на его губы, - Вацлав… - все, что смогла сказать. Но в его имени любви. Может быть, не совсем сестринской любви… - Ты сама это сказала, - его руки притягивают меня за талию, а губы впиваются в мои с яростным изголодавшимся поцелуем. Глаза застилает туман, а тело содрогается от импульсов удовольствия. Совсем не противно. Это так странно. Голова кружится, и я хватаюсь руками за плечи брата. Он тут же подхватывает меня, не разрывая поцелуй. Совсем не помню, как мы избавлялись от одежды. Руки Вацлава нежно гладили мое тело, которое жаждало ласки. Страстные и одновременно нежные, любящие поцелуи. Все это смешалось в один большой водоворот, который затягивал меня на дно большой и глубокой реки. Было ли мне страшно? Да, конечно. Я боялась, что будет больно, что будет противно… Но ничего такого не было. Вац аккуратно уложил меня на постель и навис сверху. Мои ладошки провели по его груди, спускаясь на торс. На минуту он оторвался от моего тела и полез в тумбочку. Из нее Вац достал презерватив. В глазах потемнело от внезапно накатившего понимания, что сейчас я лишусь девственности. И не с кем-либо, а с собственным братом! В чувство меня привело нечто, проникшее в меня. Было больно. Я зажмурилась и прикусила губу. Вацлав, увидев, что мне больно, остановился и наклонился надо мной, возобновляя ласки, дабы расслабить меня. Его губы скользнули к груди и теперь в плену его зубов оказался мой сосок. Парень нежно прикусил его и тут же пососал. Волна удовольствия накатила, как каток. Мурашки тут же оросили мою кожу. Ладонь Ваца опустилась на паховую область. Средний палец коснулся клитора, чуть нажимая. И я запрокинула голову, тихо стоная. Брат стал делать круговые движения, чтобы еще больше завести меня. Я сама раздвинула ноги шире, постанывая от неземного удовольствия. Боль поутихла, но Вацлав все еще не решался двигаться, и я изнывала от ожидания. Губы и руки продолжали ласкать мое тело. Порой я срывалась на крик. Палец на клиторе начинал работать сильнее, вызывая импульсы удовольствия. И все-таки брат долго не выдержал и начал медленно двигаться во мне. Сначала это были легкие толчки, которые вызывали стоны боли. Отголоски удовольствия также не отпускали. Более-менее привыкнув к ощущениям, я начала сама поддаваться, и Вац все понял. Движения становились быстрее. Я цеплялась за плечи парня и громко стонала. Губы брата вернулись к шее, а руки сомкнулись на моей талии. Он входил в меня и, когда он отрывался от моей шеи, то что-то шептал, а я таяла под ласками брата. Чувствуя, что разрядка совсем скоро, я начала сама насаживаться на естество брата, целуя его губы. Внутри меня образовывался какой-то шар, и с каждым движением ощущения обострялись. Вацлав сорвался на совсем безумный ритм, и теперь я стонала бесперестанно. И вот еще пара толчков - и шар внутри меня лопается, окатывая разрушительной волной удовольствия. Мой крик, гортанный стон Ваца и скрип кровати… Все слилось в единую какофонию. Я обессиленно лежала на постели брата и слушала стук его сердца. Он лежал рядом, обнимая меня. Все, что недавно происходило, медленно прокручивалось в голове. Щеки алели, а губы расплывались в предательской улыбке. Вацлав поцеловал меня в макушку и прошептал: - Я люблю тебя, - и еще один поцелуй, но теперь уже в лоб, - а теперь спать… - и я и вправду закрыла глаза, проваливаясь в сон… Не было ощущения неправильности. Вообще ничего не было. Лишь в груди теплилась надежда на то, что Вацлав сказал правду, и он действительно любит меня… Братская любовь оказалась вовсе не братской…