***
Они колесят по всему миру, нигде не задерживаясь надолго. Мегаполисы и небольшие деревушки, горные массивы и побережья океанов, глухие ночи и затянутые мороком дни — для них это не имеет особого значения. Домом они могут назвать любое место, где останавливаются дольше, чем на месяц. Чанёлю — одиннадцать, и за все эти годы Крис ни разу не пожалел о том, что ушел. Иногда, глядя на Чанёля, он вспоминает слова старейшин. Смотрит на Чанёля и с огромным удовольствием понимает, насколько же они ошиблись. Чанёль еще человек, но Крис уже знает, что из него получится прекрасный вампир. Чанёль еще человек, но с удовольствием пьет кровь Криса на завтрак. Первое время было сложно. Вампир, который возится с ребенком, — парадокс, не вмещающийся ни в одни рамки. За ними охотились. Особенно старался Минки, мечтавший выслужиться перед старейшинами и подняться по иерархической лестнице. Надо отметить, что старался он неплохо. Минки удалось выследить Криса и почти убить ребенка. Чанёлю тогда было три, и Крис уже мог оставлять его ненадолго одного, чтобы поохотиться. Минки дождался этого момента, но допустил ошибку, когда решил дождаться Криса, чтобы убить ребенка на его глазах. Он совершил смертельную ошибку. После того, как старейшины получили от Криса голову Минки с зажатой в зубах запиской, охота прекратилась… Чанёлю — четырнадцать, и Крис начинает приводить жертв домой и учить его, как правильно убивать. Потому что он не хочет, чтобы Чанёль был таким, как остальной молодняк. Потому что в Чанёле с каждым годом он чувствует силу. Силу разрушительную, способную навредить вампирам, способную их уничтожить. Однако Крису не страшно. Не страшно даже тогда, когда сила проявляется. Чанёль привык пить кровь своего учителя, но когда Крис на его глазах вгрызается в шею жертвы, он кричит. Вместе с его криком вспыхивает и жертва, и Крис едва успевает отскочить, чтобы не зацепило и его. Он вытирает губы и смотрит на Чанёля долгим пристальным взглядом. Мальчишка под его взглядом съеживается и упирается взглядом в пол. Он чувствует себя виноватым, но Крис его не винит. Подходит к Чанёлю, подхватывает за подбородок и заставляет посмотреть в глаза. А затем поворачивает его голову и смотрит на раскинувшую крылья огненную птицу, застывшую на шее родимым пятном. Осторожно, кончиками пальцев Крис касается птицы и ощущает подушечками жар, словно птица вот-вот сорвется, превратится в настоящую и улетит. Крис чувствует, как Чанёль дрожит. Ему, в отличие от вампира, страшно. — Тише, — шепчет Крис на ухо, касаясь губами раковины, и Чанёль вздрагивает. — Я не знаю, как это получилось, — он всхлипывает и утыкается лбом в грудь Криса. Тот гладит Чанёля по голове и все шепчет успокаивающие слова. Крис понимает, что его мальчик боится. Он привык жить с вампиром, но эта сила — совершенно иное, ее надо учиться контролировать, иначе она его убьет, сожжет изнутри, превратит в пепел. — Ты сильный, научишься, — говорит Крис, и Чанёль неуверенно кивает. За всю свою жизнь он научился доверять только Крису, и если он говорит, что Чанёль научится, так и будет. Чанёль и правда сильный и каждый день занимается. Из-за этого им приходится чаще менять города, потому что то и дело воспламеняющиеся здания в непосредственной близости от них вполне могут вызвать подозрения. Чанёль каждый раз виновато буравит взглядом пол, а Крис только смеется, собирая их вещи в одну небольшую сумку. К пятнадцати годам Чанёль полностью овладевает своей силой и совершенно ее не боится. То и дело он создает огненных птиц, и они долго летают по их квартире, совершенно не обжигая. Это тоже одно из умений Чанёля, которое он, смущенно улыбаясь, демонстрирует Крису, и одна из птиц садится на ледяную кожу. Крис вздрагивает, но Чанёль шепчет «Не бойся», и Крис успокаивается. За несколько столетий своей жизни Чанёль — единственный человек, которому он верит. Крис играет с птицами немного. Чанёль смеется, звонко и заливисто, хлопает в ладоши, и птицы рассыпаются искрами. Иногда Чанёль рисует огнем сердечки, и вместо того, чтобы засмеять его, Крис изо всех сил сдерживается, потому что Чанёль просто слишком, но он человек и еще ребенок. — Когда тебе исполнится шестнадцать… — шепчет Крис ночами Чанёлю на ухо, и продолжение фразы утопает в судорожном вздохе мальчишки. — Почему только тогда? — он задает этот вопрос каждый раз, хотя ответ уже знает. Это опасно, он знает, хотя и убеждает Криса в том, что сможет остановить, если что-то пойдет не так. — Напущу на тебя огненных птиц, только не буду их охлаждать, — смеется Чанёль, но они оба знают, что если понадобится, он действительно это сделает. Потому что так сказал Крис, когда Чанёль научился управлять своей силой. Чанёль слишком светлый, даже несмотря на то, что живет почти шестнадцать лет с вампиром. И это заставляет Криса то и дело сомневаться в том, а стоит ли его обращать. Когда он заговаривает об этом, Чанёль заставляет его замолчать — поцелуем, от которого, кажется, вот-вот забьется давно остановившееся сердце. — Я очень этого хочу, — шепчет Чанёль в губы, и двусмысленность фразы бьет по нервам обоих. Они вздрагивают вместе и покрываются одними на двоих мурашками. Чанёль тихо смеется и добавляет, что вообще-то он говорил о вечности, но это уже не важно. Чанёлю — без пары месяцев шестнадцать, и он не может дождаться этого дня. Ему немного страшно, Крис видит это по глазам, но желание быть с Крисом вечно сильнее всего остального. Крис говорит, что больно не будет, и это первый раз, когда он врет. Столетия стерли из его памяти ощущения при обращении, да только сравнивать будет глупо. Вампир, который обратил Криса, с ним явно не церемонился — два длинных шрама тому подтверждение. Крис обещает, что будет не больно, и это первый раз, когда он не обещание нарушает. Чанёля трясет и ломает, по лицу стекает пот, он кричит так, что разрывает барабанные перепонки. Крис не помнит, как проходило его обращение, но отчего-то уверен, что настолько больно ему не было. И уверяется в этом еще больше, когда тело Чанёля покрывается языками пламени. Чанёль кричит еще громче, а Крис впервые теряет самообладание и мечется раненым зверем, не зная, что делать. Огонь взметается выше, заставляет Криса отойти на безопасное расстояние, а потом так же внезапно исчезает. Крис тут же оказывается около Чанёля. На его теле — ни ожога, а на шее вместо ранок — два белых шрама, ровно у основания крыльев птицы: огненная сила приняла вампирскую сущность. — Все получилось? — хрипит он и улыбается, обнажая чуть выступившие вперед клыки. И отвечает сам себе, цепляя языком зубы. — Получилось… Крис впервые в своей жизни видит счастливого обращенного.***
— Почему ты никогда не выпускаешь меня охотиться? Они сидят около камина (глупости, что вампиры любят холодные склепы). Чанёль недавно поужинал — Крис привел симпатичного молодого паренька, который затуманенным взглядом, полным обожания, смотрел на Криса. Чанёль выпил его почти наполовину, хотя раньше вполне обходился и четвертью. «Малыш ревнует», — мурлычет Крис ему на ухо, и Чанёль покрывается предательскими мурашками. Все планы обижаться на Криса рушатся на корню, но один вопрос, все же, не дает покоя. — Потому что ты еще слишком молод. — Но я... — Всего лишь меньше года вампир, и это опасно. Для тебя в первую очередь. Чанёль бурчит «Ифань» (он называет его только так) и виновато утыкается лбом в его плечо. Вспоминать, как он нарвался на оборотня, не особо хочется. Тогда Крис впервые в жизни испугался. Он не помнит, как ему удалось вытащить Чанёля, но город они сменили слишком поспешно. Чанёль тогда бормотал извинения вперемешку с «все хорошо» и прижимал к разодранному когтями предплечью футболку, уже наполовину пропитанную кровью. На вампирах все заживало быстро, на Чанёле — еще быстрее, но это ничего не меняло и только убедило Криса, что Чанёлю охотиться еще рано. Чанёлю — вот-вот восемнадцать, и это значит, что ему предстоит первая в его жизни охота. Крис зовет это экзаменом, и Чанёль по-настоящему волнуется. Он еще раз повторяет все, чему учил его Крис, на последней перед экзаменом жертве. Он справляется со всем очень хорошо — видит это по глазам Криса, по улыбке, застывшей в уголках губ. Крис зовет себя фетишистом, и возможно, это так и есть, но не получать удовольствия, наблюдая за тем, как убивает Чанёль, он не может. День (ночь) экзамена наступает слишком быстро. Чанёль вроде бы не волнуется, а вроде — и коленки подрагивают. Крис гладит его кончиками пальцев по впадинке за ухом, и Чанёль стонет тихое «Ифань...», прося не отвлекать его, потому что... — Мне уже давно шестнадцать, — шепчет он, и Крис понимающе улыбается, но ласкать не перестает. У Чанёля теперь точно подкашиваются колени, и если бы не Крис («Ифань», стонет Чанёль), он бы наверняка упал. — Знаю, — тихо отвечает Крис и, наконец, отходит. Сегодня он не поддастся искушению. А вот после... «Если красиво поохотишься», обещает он, и Чанёль готов на всё ради продолжения этой фразы.***
*** Чанёль хочет сдать экзамен на «отлично», поэтому жертву выбирает тщательно. В этот городок они приехали всего неделю назад, и их мало кто знает. Это даже хорошо, уверяет Крис, потому что так проще очаровывать. Чанёль согласно кивает, когда (они гуляют по набережной) замечает на себе заинтересованные взгляды. Крис усмехается одобрительно: он ни мгновение не сомневается в Чанёле и его способностях. Чанёль подчиняется интуиции и идет к небольшому домику у кромки песка. Крис остается в тени деревьев. — Я с тобой не пойду, — говорит он. — Но буду рядом, — заканчивает за него Чанёль и, разворачиваясь на пятках, идет к дому. Тот на вид совершенно невзрачный и, кажется, там никто не живет, но Чанёль доверяет зову. Голод царапает глотку, подгоняет, но Чанёль — хороший ученик и умеет себя контролировать, хотя адреналин в крови и зашкаливает. Чанёль то и дело облизывается, предвкушая хороший ужин. Он голоден, слишком, и от этого мелко трясет. Чанёль тенью скользит к дому и тянет носом воздух. В нем чувствуется аромат моря, влажного песка и пульсирующее тепло человеческой крови. У Чанёля глаза закатываются от восторга, потому что такого тепла он еще никогда не чувствовал. Снова вдыхает ароматы, витающие в воздухе, и улавливает еще один. Он очень слабый, но стойкий. Значит, его жертва живет здесь не одна, просто второго человека нет. Это открытие бьет по нервам. Чанёль оборачивается на Криса, видит его силуэт и успокаивается. Если понадобится, Ифань ему поможет. Чанёль открывает дверь (глупости, что вампир не может зайти без приглашения) и тихо, практически беззвучно, ступает по скрипучим половицам. Он чувствует свою жертву в дальней комнате и идет прямо туда. Чанёль видит склонившегося за столом парня. Он что-то пишет, то и дело ломая карандаш, и не замечает никого и ничего. Чанёль улыбается и подходит к нему, склоняется и смотрит, как на бумагу ложатся строчки. — Неплохо, — шепчет он на ухо, и парень испуганно дергается. — Ты кто такой? — спрашивает он и взглядом шарит по комнате, но под рукой нет совершенно ничего, что помогло бы защититься. Чанёль качает головой и вопрос игнорирует — у него правило не разговаривать с едой. Только улыбается медовой улыбкой, от которой парень вздрагивает. Он медленно отступает, и Чанёль видит, что жертва сама загоняет себя в ловушку. Он довольно скалится и совершенно не спешит. Все же, у Чанёля прекрасный учитель. — Не бойся, — шепчет Чанёль и подходит ближе. Парень делает еще пару шагов назад и замирает, лопатками врезаясь в стену. Чанёль ловит его взгляд и уже не отпускает. Парень еще пытается сопротивляться, но в итоге сдается — как и все, кто когда-либо попадал под чары вампира. — Не бойся, — снова шепчет Чанёль и оказывается совсем рядом. Кончиками пальцев проводит по щеке и улыбается. — Ты красивый, — на ухо, касаясь губами мочки, и медленно опускается на шею. Артерия пульсирует так быстро, что Чанёлю сносит крышу. Голод резко просыпается и захватывает потерявшего бдительность Чанёля. Теперь в нем властвует чистая, животная жажда крови. Чанёль впивается в бледную, едва ли не прозрачную шею парня и урчит сытым котом, когда кровь касается языка. Она ничем не отличается от крови других жертв, но Чанёль получает почти эйфорическое удовольствие. Его мелко трясет, и контролировать количество выпитой крови становится все сложнее. Чанёль не отрывается, жадно глотает и в какой-то момент, все же, голод берет абсолютный верх. Чанёль теряется во времени и не сразу обращает внимание на разрывающее комнату громкое «Сехун!». Сильные руки отшвыривают Чанёля, и он едва успевает разомкнуть челюсти, чтобы не разорвать нежную кожу. Удар в челюсть оказался более чем отрезвляющим. Чанёль едва успевает отскочить, уходя от длинного острого ножа. «Серебряного», проносится в голове у Чанёля в момент, когда он выпрыгивает в окно и растворяется в темноте. В голове все еще звучит «Сехун», и интуиция настойчиво просит запомнить это имя. *** Чанёлю — второй год восемнадцать, и он — определенно прекрасный вампир. Крис наблюдает за его охотами с наслаждением эстета, который наблюдает самую прекрасную в мире картину. И пусть им приходится сменять города гораздо чаще (друг того Сехуна оказался слишком злопамятным), это ничего не портит. Крис сидит в глубоком кресле в квартире их жертвы и любуется завершающейся стадией охоты. Чанёль отирает уголок рта костяшкой пальца, смотрит на него, хмыкает и переводит взгляд на Криса. Кровь все еще горчит, хотя вампир убеждал, что это ненадолго (десятилетие, не больше). Чанёля подташнивает от нее, но он сдерживается: блевать редким завтраком не хочется. — Почему люди таки невкусные? — спрашивает он и подходит ближе. Кладет руки Ифаню на плечи, наклоняется к нему и носом ведет по щеке. — Почему я не могу снова пить твою кровь? Он задает этот вопрос Крису после каждой охоты, хотя знает ответ уже наизусть. Просто Чанёль — немного капризный и очень — любит Ифаня. — Потому что ты уже большой мальчик, — Крис гладит его под подбородком, заставляя поднять голову. Смотрит на окровавленный рот и довольно улыбается: он вырастил самый прекрасный алый цветок в мире. Чанёль улыбается довольно, жмурится и едва ли не мурчит. Он еще ребенок, по сути, и иногда, в шутку, Крис называет его своим домашним вампиренышем. В такие моменты Чанёль обычно показывает зубки и заставляет Криса (разными способами) забрать свои слова обратно. Они занимаются любовью здесь же, пока тело жертвы укрыто пламенем — Чанёль умеет завершать охоту красиво. Чанёль жарко стонет и прогибается в спине так сильно, что Крис возможно за него и боится, но не сейчас. Ледяная кровь кипит в жилах, выжигает изнутри. Они кончают в тот момент, когда за ними взметается до потолка холодное пламя и тут же затухает, не оставляя после себя даже пепла. *** Когда они меняют пятый город за месяц, Чанёль предлагает, наконец, прибить мстителя, которого, как выясняют случайно, зовут Каем. Чанёль давно бы рад с ним расправиться, но Крис отчего-то не позволяет. Он молчит или же говорит «Просто так надо», и Чанёль верит, но не понимает. — Почему? — снова спрашивает он и раздраженно пинает столик в их новой квартире. Он знает, что и здесь они не задержатся надолго, и это ему не нравится. Чанёль устал от постоянной беготни, хотя они могли бы уже давно убить Кая. — Его нельзя убивать, Ёлли. Разве это убийство доставит тебе удовольствие? Жертву не стоит знать в лицо, прежде чем выпить ее кровь, — Крис лениво тянет очевидные вещи, но Чанёль кожей чувствует, что что-то за этим скрывается. Чанёль соглашается с Крисом до тех пор, пока он не исчезает. Исчезает внезапно, во время охоты, не оставив ничего, что могло бы подсказать, что случилось. Чанёль долго мечется по городку, рыщет по всем закоулкам, но Криса нигде нет. Он пытается прислушаться к чутью, но и оно подводит — только подсказывает, что его Ифаня в городе больше нет. Но зато в воздухе ощущается острый аромат мяты, и Чанёлю сносит крышу. Никому не везет после встречи с разъяренным вампиром, но еще больше не везет, если это Чанёль. Он сжигает практически дотла небольшие поселения и устраивает глобальные пожары в мегаполисах. Он убивает некрасиво, терзая своих жертв, и это очень не понравилось бы Крису. Но его рядом нет («Где же ты, Ифань?»), а ненавистный запах мяты чувствуется везде и выводит из себя разошедшегося вампира. Чанёль сжигает несколько домов в очередном поселении и, обессиленный, бредет на кладбище (глупости, что вампиров туда тянет, но сегодня и Чанёль — исключения из правил). Он доверяет своей интуиции, и она шепотом говорит, что ему надо быть именно там. Чанёль сидит под раскидистым деревом и смотрит в небо. Он без Криса уже слишком долго (ничтожно по меркам вселенной), и это убивает. Чанёль никогда не боялся одиночества, потому что не знал, каким оно может быть. — Грустишь? — голос над ухом раздается неожиданно, но Чанёль только равнодушно поворачивает голову. И зависает. — Сехун? — Ты помнишь, как меня зовут… Это мило, — Сехун садится рядом. Он улыбается насмешливо, но в его глазах он видит грусть. Чанёль замечает у него на запястье браслет — нанизанные на плотную бечеву ягоды шиповника. — Ты — вампир? — пораженно выдыхает Чанёль. — Да нет, — спустя несколько слишком долгих мгновений отвечает Сехун и крутит браслет. — Просто иногда хочется совсем не прожаренного стейка. — А браслет? — Кай решил перестраховаться. Чанёль открывает рот, чтобы что-то сказать, но прикусывает язык. Он помнит, как после охоты метался и на вопросы отвечал коротким «не помню». Не помню, сколько выпил крови. Не помню, каким он был после укуса. Не помню ничего, и это страшно. — Мне еще рано обращать, — шепчет Чанёль, и Сехун кивает. — Кай тоже считает, что тебе не хватило сил. Крови ты выпил не мало, — он не хочет вспоминать, сколько после провалялся в больнице и сколько крови в него влили, но вспоминает и рассказывает Чанёлю. Тот не то, чтобы раскаивается, но чувствует себя определенно некомфортно. — Что ты писал? — вдруг спрашивает Чанёль, и Сехун непонимающе выгибает бровь. — Ну, в тот день… — он мнется, а Сехун улыбается. — Да так, рассказ небольшой. Кай говорит, у меня талант. — Ты всегда слушаешь, что тебе говорит Кай? Сехун кивает, а губы его растягиваются в улыбке такой теплой, что у Чанёля по рукам — ледяные мурашки. — Что он еще тебе говорит? — Что тебя надо убить. Он не мстительный обычно… — Сехун смеется, когда брови Чанёля ползут вверх. — Когда дело не касается меня, — добавляет он, и Чанёль понимающе кивает, вспоминая десятки устроенных им пожаров. — Почему Ифань? — Слабые места у всех есть. Ты покусился на то, что дорого ему, он — ударил той же картой. Чанёль снова кивает. Он злится на Криса, потому что не раз повторял, что Кай опасен. Чанёль злится на Криса, потому что тот позволил себя похитить. — Как? — и Сехун вместо ответа поднимает руку, демонстрируя все тот же браслет: шиповник действует на всех. Чанёль хмыкает. Он спокоен, потому что уверен, что с Ифанем все в порядке. Потому что иначе Сехун не пришел бы. — Он говорил, что Кая нельзя убивать. — И это вторая причина, по которой Кай не убил его. — А первая? — Ты не обратил меня. — Почитаешь? — Чанёль снова резко меняет тему, и Сехун зависает. — Ну, то, что ты писал тогда. Сехун мягко улыбается и соглашается. Он читает, а потом еще они говорят полночи, и где-то на середине разговора Чанёль создает огненных птиц. Сехун радуется как ребенок и играет с ними. Настроение Чанёль скачет, и он несколько раз снова порывается убить Кая, а заодно и Сехуна, потому что Крис не при чем, и забирать его было жестоко, но Сехун убеждает «для профилактики», и Чанёль смеется — впервые открыто и свободно за столь долгое время (ничтожно мало по меркам вселенной). Сехун исчезает еще затемно, а когда на восходе (глупости, что вампиры боятся солнца) Чанёль поднимает глаза на горизонт, он не видит солнца, потому что «Ифань!». Чанёль не хочет знать, а Крис не рассказывает, чего стоило успокоить Кая и уговорить перестать мстить Чанёлю. «В конце концов, никто же не умер», - бурчит Чанёль, обнимая Криса, и легко кусает его за шею в отместку за издевательское хмыканье.***
Они колесят по всему миру, нигде не задерживаясь надолго. Мегаполисы и небольшие деревушки, горные массивы и побережья океанов, глухие ночи и затянутые мороком дни — для них это не имеет особого значения. Домом они могут назвать любое место, где останавливаются дольше, чем на месяц. Чанёлю — первый десяток как восемнадцать, и они снова встречают Сехуна и Кая (Сехун, все же не вампир, но браслет носит все равно). «На память», улыбается Сехун и приглашает на презентацию сборника рассказов. Он заканчивается историей, которую Сехун рассказывал Чанёлю полночи, и она становится венцом сборника. Кай хмурится, но Сехун что-то ему говорит, и Чанёль понимает, что не только Сехун во всем слушается Кая. Крис и Чанёль теперь охотятся реже, и все проходит гладко. «Кровь людей горькая», — бормочет Чанёль, когда ему не хочется выходить на охоту. Он позволяет Чанёлю пить свою кровь вопреки «ты уже взрослый мальчик». Чанёль довольно жмурится, а Крис только смеется тихонько и притягивает его к себе. Смотрит на окровавленный рот и довольно улыбается: он вырастил самый прекрасный алый цветок в мире. 4-10 октября 2015