Трудовой десант

- Хотел бы я знать, какой идиот вообще это придумал! – возмущается Селин, столь яростно вытирая пыль с широких листьев комнатного растения, что риск повредить их вплотную подбирается к критическому уровню. - Не заставляй меня напоминать тебе очевидные факты, - отзывается Ракицкий откуда-то из-под потолка. - Строго говоря, для этого существуют уборщицы! - Строго говоря, Селин, тебе нужно умолкнуть и заняться делом, - встряет Марко, чей недовольный взгляд выгодно соседствует с пышной кроной фикуса. Евгений обиженно сопит, решая для себя, что лучше выбрать сейчас – рассердиться на резкую реплику или насладиться зрелищем любимца тренера и славного форварда, поливающего цветы. И хотя разум настойчиво подсказывает второй вариант, эмоции берут над полтавчанином верх. Посему страшное возмездие в виде брошенной с изрядным старанием мокрой тряпки немедленно обрушивается на голову Девича. Точнее сказать – мимо. Притом, промахнувшись по Марко, Женя умудрился с завидной точностью угодить в спину своему тезке Хачериди. Сказать по правде, пробей Селин мимо пустых ворот, это все равно была бы менее опасная ошибка. Ибо рослый «динамовец» успел прославиться везде, где только не играл, своей вспыльчивостью и холерическим темпераментом. Все замирают в ожидании развязки, и в помещении застывает тишина – слышно только тяжелое дыхание Хачериди, возвещающее присутствующим, что катастрофы уже не избежать. Когда напряжение практически достигает пика, спасение является из ниоткуда – в лице Анатолия Тимощука. Поставив на пол полное ведро воды, он с улыбкой оглядывает идущие работы. - Ну как, ребята? - А? Что? – поднимает голову Милевский, доселе с выражением крайнего страдания на лице протиравший расставленные вдоль стены награды. - Ничего, Миля, можешь спать дальше, - огрызается Девич, водворяя фикус туда, откуда недавно его снимал. - Да тише вы, тише, - блондин предпринимает попытку утихомирить своих товарищей, - У нас вон дел еще полно, некогда разводить всякие ссоры. Тут стенд еще протереть надо, кстати. Помните? Я пока пол помою, - подавив обреченный вздох, Толя тоскливо смотрит на швабру. Дисциплинированный Гусев сразу берется за распределение ролей. - Кому поручим стенд? - Может, Коноплянке? – предлагает кандидатуру одноклубника Роман Зозуля, высунув голову из-под длинного стола. С тех пор, как он туда залез, «наверху» о нем и не вспоминали, поэтому его присутствие оказалось для футболистов неожиданностью. Марко Девич ориентируется достаточно быстро. - Рома, сделай одолжение – думай головой. Хоть иногда, - меланхолично вздыхает он, - Его роста хватит только для того, чтобы достать до середины – и то на носочках. А если он полезет на табуретку, то конец и табуретке, и ему. - Пусть тогда Ярмола, - прерывает зарождающийся спор Олег и, воздев очи горе, исчезает за углом: велика вероятность, что Андрей нашел убежище от унизительного физического труда именно там. - Чудесно проводим время, - шипит серб, осторожно поддевая носком кроссовка отпавший сухой лист драцены. - Да ладно, хватит брюзжать, Марко, - лучезарно улыбается Тимощук. – Разве все так плохо? Зато весело ведь, согласись! - Не соглашусь. Стоит тебе выйти за дверь, как все опять вернется в свое естественное состояние, а именно: Селин будет жевать, Ракицкий уткнется в книгу, Милевский впадет в полутранс, вызванный, очевидно, похмельем, а Коноплянка будет продолжать добросовестно исполнять свои обязанности – правда, ровно до тех пор, пока не организует нам маленькую производственную неприятность. Иначе быть не может. И я вот что скажу: если мы еще раз провинимся так, что нас заставят прибираться на базе – без жертв уже не обойдется.