"Правда и последствия"

- Тише, Фредерико, нас услышат, хи-хи… - трепетно и горячо шептала Фоскла, вяло, скорее для виду, пытаясь отстраниться от нетерпеливо сопящего брата, усердно возящегося с застёжками её платья. Часть из них с треском поддалась и разлетелась в стороны, запрыгав по черепице. - Помолчи, сестрица, у нас ещё будет время всласть наговориться… и какому идиоту придёт в голову забираться на крышу? – итальянец, лет тридцати на вид, уткнулся лицом в вырез платья млеющей девушки, щекоча её оливковую кожу окладистой бородкой. – Как скоро вернётся Данте? - Он… Он… Ах, Фредерико…! Он занят в порту – сегодня отправляется крупная партия стекла… Мы можем не спешить… - Фоскла откинула голову назад и тяжело задышала, когда платье наконец-то поползло вниз, обнажая тонкие, аккуратные плечи. В воздухе повисло красноречивое молчание, тишина которого нарушалась лишь редкими звуками поцелуев, тяжёлого дыхания и шелеста ткани. ...но их планам не суждено было сбыться. Дверь позади них, что вела на крышу, с треском открылась. Хлипкий замочек жалобно звякнул о черепицу и куда-то откатился. На пороге стоял разгорячённый, краснолицый и обливающийся потом грузный мужчина, которому на вид можно было дать что-то около сорока с небольшим. В руке он держал рапиру – отличную, к слову, рапиру – не самая дешёвая вещь даже для преуспевающего венецианского патриция. - Значит так, да? – прорычал он, шагая вперёд, к обмершей от страха и неожиданности парочки, имеющей тот ещё видок – полуголая девушка, возящаяся с одеждой своего партёра, который, в свою очередь, даже не попытался достать руку из-под её платья. – Значит, все слухи про Гальбао – правда? Порочный дом! Кровосмесители! Развратники! – он продолжал наступать, тыча рапирой перед собой на каждый свой выкрик. - Данте, я… - кажется, до Фосклы наконец начало доходить. Ещё минуту назад румяные щёки вмиг побелели, как полотно. Глаза остекленели от ужаса. Одной рукой она попыталась прикрыть грудь, а вторую – воздела к мужу. Сейчас должно было случиться что-то крайне неприятное. - Молчи, грязная шлюха! – не дав запутавшемуся в одежде Фредерико подняться, он отпихнул его ударом ноги в сторону, заставив согнуться пополам, а затем склонился над рыдающей девушкой в порванном платье. Удар следовал за ударом. Звуки рыдания сменились криками. Пытаясь как-то защититься, она вцепилась ногтями в лицо Данте, однако удар рукоятью рапиры надолго отбил у неверной жены охоту поднимать руку на супруга. Казалось, ему вот-вот надоест избивать её и он просто пронзит её на месте, но сзади на него молча налетел Фредерико, обхватив руками шею и начав его душить. Засипев, Данте кое-как приподнялся, и, выронив рапиру, резко рухнул на спину, подминая соперника под себя и выбивая из него дух. Довольно ловко, для своих габаритов, перкатившись, он вскочил и с размаху приложился кожаным сапогом прямо по челюсти брата своей жены. На черепицу брызнула кровь. Фоскла завизжала. Визг скоро перешёл в исступленный вой. - Фредерико Гальбао, я не убью тебя здесь, как свинью, но завтра я буду ждать на мосту Риальто в полдень. Перед честным народом мы уладим наш конфликт и Бог будет свидетелем – я отправлю тебя в Ад за твои злодеяния. Фредерико лишь молча слушал, глядя на Данте, даже не пытаясь сейчас подняться. Фоскла наконец-то прекратила выть и лишилась чувств, воздев разбитое лицо к небу. Она уже не слышала, как Данте подобрал рапиру и покинул крышу. А Фредерико – слышал. Кажется, настала пора прекратить прятаться и заплатить всем противникам Гальбао по счетам.

***

Фредерико явился на мост Риальто первым, до полудня. Его под руку держала сестра, со вчерашнего дня не произнёсшая ни слова. Её разбитое лицо сегодня стало сине-зелёным. Мягко отстранив её, он, напоследок быстро коснувшись её покрытых кровавой коркой губ своими, занялся последними штрихами подготовки к дуэли. Попрыгав на месте, Фредерико убедился, что камзол сидит более чем удобно, а сапоги нигде не жмут. Почему-то только сейчас это показалось ему важным. Достав из ножен старый ломбардский меч, хранившийся в их семье уже больше шести веков, со времён Маурицио, седьмого Дожа Венеции, он поднёс его к лицу, пытаясь уловить запах металла. На секунду закрыв глаза, Фредерико вдруг словно бы провалился в небытие. Почему мост Риальто? Здесь не проводились дуэли, как вспомнилось из старых книг. Эх, если бы вчера всё было иначе… Но правду нельзя скрывать вечно. Вдруг глаза итальянца открылись. - Значит, ты не струсил, пёс? – раздался с другого конца моста голос Данте. Он намеренно оскорблял противника, пытаясь вывести его из душевного равновесия. - Нет, Данте. К чему эти разговоры? Давай положим этому конец здесь и сейчас. – опустив меч, один из последних отпрысков старого Чезаре крепче стиснул рукоять и шагнул вперёд. - Ты прав. Ни к чему. – купец хмыкнул и извлёк свою рапиру из ножен. Двинулся к сопернику. Его походка не предвещала ничего хорошего – для человека, столь грузного, она была на удивление легка, пружиниста и прямо-таки кричала о его физической и, возможно, фехтовальной подготовке. …но это не имело значения теперь. Первый удар нанёс Фредерико, словно бы пробуя противника и бахвальски пританцовывая на месте. Почему-то всё происходящее показалось ему игрой, но думать над этим не было времени. Данте почти лениво отбил рубящий удар, с лязгом скрестив рапиру с мечом, а затем, отведя лезвие оружия противника в сторону, нанёс быстрый и резкий укол, метя в живот. Фредерико чудом уклонился, едва не упав и потерял равновесие. Дуэль должна была закончиться, едва начавшись, но Данте решил поиграть и лишь наотмашь хлестнул Гальбао кончиком рапиры по лицу, оставив на щеке глубокую и длинную царапину. Снова приняв боевую стойку, униженный Фредерико кинулся вперед, проводя обманный удар слева, а затем, когда Данте попытался его заблокировать, резко пнул его ногой в колено, но промахнулся и лишь зацепил, снова едва не потеряв равновесие. Данте, воспользовавшийся заминкой, нанёс удар навершием рапиры сверху по плечу Фредерико, но тот был к этому готов, и в то самое мгновение резко дёрнулся вперёд, толкая этим самым плечом соперника под руку. Удара не вышло и оба дуэлянта отскочили друг от друга, чтобы снова броситься в бой. Было видно, что возраст и объёмный живот берут своё – несмотря на весь свой опыт, Данте начинал уставать уже спустя несколько минут боя. Фредерико видел, как пульсирует жилка у него на виске. Видел, как по лбу струится пот. Несколько раз сталь вновь лязгала о сталь. Оппоненты обменялись ударами. Купец больше не пытался перехватить инициативу. Дуэль пошла на равных. Неудачно отпрыгнув от укола, Фредерико получил ещё одну рану, которая оставит гротескный шрам – уже на левой руке. Ему показалось, что Данте ухмыльнулся. …чего делать не следовало. Едва выражение лица толстяка сменилось, ручеёк пота коварной змейкой стёк ему на веко, а когда он моргнул – капля попала в правый глаз, заставив на мгновение его зажмурить. И молодой прелюбодей нанёс вероломный удар коленом в пах Данте, воспользовавшись секундной заминкой. Торговец ахнул, сложился пополам, попытался отбить первый рубящий удар сверху наобум выставленной рапирой, но смог это сделать с трудом, чудом, едва успев отвести меч. Второй удар он не отбил, а разогнуться не успел. …и сдался он только тогда, когда рука, сжимающая рапиру, упала на мостовую, подняв облачко пыли. Из обрубка культи ручьём хлынула кровь, а Данте, ревевший как вепрь, попытался из последних сил ткнуть этим обрубком врага в лицо. Но Фредерико легко, даже лениво, как сам Данте вначале, уклонился и нанёс ещё один удар в пах. Купец тоненько запищал и вновь согнулся, скуля, как побитая собака. Пинок опрокинул его на спину. Кровь продолжала поливать мост. - До встречи в Аду, bastardo. – Фредерико изобразил на залитом кровью и потом лице что-то вроде зловещей и жуткой улыбки. Взметнулось лезвие меча. - Нет! – раздался откуда-то сзади голос. Голос, заставивший победителя замереть. – Пощади его. Пощади его, милый брат. Прошу… - причитала Фоскла, роняя слёзы ручьями. С каждым всхлипом она подходила ближе. Фредерико недоумённо уставился на её покрытое синяками лицо. И это за него она просит? …уцелевшая рука теряющего кровь Данте потянулась к кинжалу на поясе. - Пощади моего мужа! – крикнула она, бросаясь на руку брата. - Нет. – вдруг ответил дворянин и оттолкнул её на мостовую. - Нет. – снова повторил он и размаху вонзил старый и верный меч прямо в живот уже поднявшего кинжал Данте, заставив его дернуться и захрипеть. Фредерико налёг на меч и провернул его дважды. Крик купца прервался кашлем. Фоскла в исступлении сидела на земле, снова лишившись дара речи. Выдернув меч, Гальбао вновь опустил его на уже потерявшего от боли сознание мужа своей сестры. Те, кто наблюдал за дуэлью, ахнули. Кто-то закричал. …и вновь он провернул меч. Будучи вонзённым в правую глазницу, он проткнул череп насквозь и с противным звуком скрежетнул о камень.. Тело задёргалось в конвульсиях. Поморщившись, он извлёк меч из глаза мёртвого Данте. Плюнул на изуродованное и окровавленное лицо. И развернувшись, отправился прочь, мимо сидящей на земле сестры. У семьи Гальбао ещё остались враги в Венеции.