Учимся отпускать
Пейзаж за окном проносился быстро, но привычный маршрут помогал без труда ориентироваться. Джесс не требовалось даже вглядываться в здания. Она и так знала, куда привезет ее автобус. И она продолжала смотреть на все и ни на что конкретно, унесенная в свои раздумья. Нужная остановка. Пора. Джесс отперла дверь квартиры, что есть силы толкнула ее плечом, ибо никак иначе это деревянное исчадье ада открыть невозможно, и вошла. В руке у нее была утренняя газета. Устроившись в кресле, девушка откинула бумажное издание на журнальный столик и тщетно пыталась делать вид, что смотрит телевизор. Увы, даже себе солгать не получалось — она попросту забыла его включить. В очередной раз отругав себя за невнимательность, все же включила ящик на каком-то канале с сериалом. Мама часто подшучивала над ней как-то в стиле «торможение — тоже движение». При этой мысли губы Джесс едва тронула улыбка. Вторая за последние два месяца. Казалось, ей должно было полегчать. В конце-то концов, все кончилось. Что же еще нужно для счастья? Но, видимо, апатия крепко-накрепко сцепила на ней свои холодные лапки и повисла на спине, как груз, от которого и дышать не хотелось. Можно было бы съездить к маме. Наверняка с ней бы она обо всем забыла, но вот денег мотаться через половину земного шара у нее сейчас не было. Потратила все на посещение психотерапевта в клинике. Кстати о нем. Прием был назначен через два часа. С мистером Стайлом, или, проще говоря, с Колином, которого она знала давно (благодаря дружбе отцов), но не очень близко, время проходило не так монотонно. Она даже чувствовала себя немного более… живой. Джесс энергичнее, чем сама от себя ожидала, пообедала и поспешила на прием. Колин не любил опаздывающих. Сложно было считать опытным врачом человека, всего на восемь лет старшего, чем она. А ей исполнился в прошлое воскресенье лишь тридцать один год! Помнится, Колин встретил ее с тортом и разноцветными шариками. Ей не было так хорошо, по ее мнению, целую вечность! — Зачем? О Господи, это так внезапно! — Я тут случайно проходил мимо пекарни и вдруг подумал: а почему бы не выпить с Джесс чаю? А к чаю полагается что? — Все, что угодно, но никак не шоколадный торт с сахарными бусинками! Это же мой любимый! Так нечестно! — Зато ты сейчас улыбаешься! Посмотри в зеркало — улыбка от уха до уха! Тебе же так она идет! А ну давай быстро за стол! Джесс чуточку полегчало от теплоты, которую она тогда испытала. Кто-то практически посторонний делал попытки подбодрить ее и вывести из состояния эмоциональной комы не одними только врачебными практиками, но и такими редкими сюрпризами. Да и вообще, милые ухаживания Колина иногда не ускользали от ее девичьего взора, и она не знала, радоваться этому или нет. В конце концов, он ее доктор, а она пришла за помощью. Но ничего, кроме догадок, не было, и дистанцию давний знакомый пока не нарушал. В дверь кабинета постучал ее маленький кулачок. Дождавшись приятного баритона, оповестившего «Входите!», шатенка с длинными шикарными волосами последовала словам и прикрыла за собой дверь. Привлекательной наружности мужчина посмотрел на нее поверх очков. — День добрый, Джесс. Присаживайся. Джесс плюхнулась в стоявший напротив диван, привычно располагаясь. Колин Стайл отметил, что девушка ведет себя свободнее, нежели в предыдущие ее визиты. Наконец-то пошли сдвиги. Ему очень хотелось ей помочь. И не только потому, что он обязан это делать по долгу профессии, нет. — Как твое самочувствие? — Нормально, — будничным тоном ответила Джесс. — Ничего не хочешь мне рассказать? Джесс задумалась. Рассказать о чем? Что она все еще не привыкла к новому состоянию? Или что ей совсем жить не хочется? Или, может, о том, что ей плевать, проснется она завтра или по пути домой ее собьет пьяный водитель? — М-м, нет, — непривычно беззаботно отрезала девушка. — Ты уверена? У нас сегодня последний проплаченный сеанс. Тебе требуется еще немного. — Я понимаю. Но пока не в состоянии оплатить еще один курс. И точно ли в нем есть смысл? — Вероятно, ты этого не замечаешь, но я могу тебя заверить: положительный результат есть. — У тебя хороший вкус, — соскочила с темы пациентка. — О чем ты? — О твоей бабочке. — Но у меня ее нет. — Именно. Бабочка тебе не к лицу. Колин улыбнулся, потому как это была одна из немногих ее попыток пошутить, что, так или иначе, означало позитивный настрой, который в ней все-таки есть. Он достал из ящика стола шашки и предложил сыграть партию. Джесс согласилась. Они играли уже с полчаса. И тут мужчина осторожно спросил: — Он все еще снится тебе? — Бывает, — не без труда сдавленно прошептала девушка. Колин положил поверх ее руки свою. — Все хорошо. Все оставшееся время Колин старался рассказывать ей что-то смешное о себе, о своей жизни. Например, как практически танцевал чечетку на недавно вымытом влажном полу в коридоре и едва не увлек за собой старушку, уже явно не предрасположенную к танцам. — Могу сказать, что я отменно держался! — Охотно верю. Не могу представить, чтобы такой человек, как ты, сдался без боя и упал, подвергая опасности пожилую женщину! Девушка издала смешок. Каких усилий стоило Колину не вскочить со стула на радостях! Два, два месяца он пытался расшевелить ее, но видел лишь бесстрастную амебу. Только в последние две недели она более-менее охотно шла на контакт хотя бы в том, что односложно отвечала на его вкрадчивые вопросы. Так что яснее ясного, почему он едва не станцевал что-нибудь зажигательное! Но подавил в себе эмоциональный порыв хотя бы потому, что доктору не пристало вытворять нечто подобное при пациентах. Уже одеваясь в легкое осеннее пальто (не без помощи Колина, конечно же), шатенка повернулась к двери. Как только доктор Стайл оделся сам, он замялся, прежде чем открыть дверь. — Джесс… Не подумай чего-нибудь неблагопристойного, и не отказывайся сразу. Я вижу, что ты постепенно идешь на поправку, но я не хочу отпускать тебя, не убедившись, что все хорошо, пока ты снова не запишешься на новый курс к другому врачу… Например, к доктору Эштону-Миллеру. Он один из лучших. — Вряд ли я смогу быстро найти средства для этого… Но почему я должна уходить к другому доктору? — Понимаешь, я успел проникнуться к тебе за время нашего общения. Даже слишком. И рискну спросить, не согласишься ли ты встретиться со мной где-нибудь? В кафе или парке? Джесс была удивлена его словам не меньше, чем он тем, что смог это произнести. Наконец лицо девушки выражало хоть какие-то эмоции. Колин мог бы даже сказать, что он счастлив видеть ее такой. Шатенка сначала недоуменно смотрела на своего бывшего доктора, а потом слегка дернув губами наподобие улыбки, быстро кивнула. В конце концов, заслуживает она счастья или нет?Что было, то прошло..?
По меньшей мере, месяц она провела за беседами с Колином. Он неустанно водил ее всюду, куда только мог! Первая их встреча в неформальной обстановке очень походила на свидание, но так как молодой человек не проявлял чисто мужскую линию поведения а-ля «я твой ухажер», их вполне можно было принять за недавно познакомившуюся пару или даже за родственников. Парков в городе было предостаточно, а кафешек и ресторанов еще больше. Но на следующий же раз Джесс повели не куда-то, а в театр на ее любимую комедийную труппу! Смеялся весь зал, а она с Колином и подавно. После выступления он провел ее домой, как истинный джентльмен, все время ведя ее под руку. Сегодня же они исходили четвертый по счету парк вдоль и поперек, разговаривая то на отвлеченные темы, то перескакивая на личности. И то лишь ради забавных случаев с семьей. Колин всеми силами старался пробудить интерес к жизни у своей бывшей подопечной и, кажется, у него начало получаться. Так как Джесс была до ужаса неуклюжей, она не преминула споткнуться на ровном месте в сотый раз за день, но Колин не успел схватить ее за локоть и помочь восстановить равновесие, как все предыдущие девяносто девять раз. Он вовремя обхватил за талию едва не шмякнувшуюся о землю Джесс, которая успела развернуться к нему лицом. Неловкое молчание ничуть не скрашивало ситуацию, а разгоревшийся румянец играл что у девушки, что у парня не хуже новогодних огней. Джесс кое-как встала на ноги, все еще находясь в объятиях Колина. — Если бы не ты, считай, мне пришлось бы покупать новые штаны. — Брось, пустяки, — смутился Колин. Девушка медленно опустила руки от плеч, в которые она вцепилась, вниз. Колин тоже отпустил ее. Джесс нерешительно взяла его ладонь в свою и продолжила шагать по аллее. Они гуляли так, как подростки, держась за руки до самого вечера. Романтичнее момента Джесс не помнила. Она пыталась разобраться, влюбилась ли она? Или она все еще способна чувствовать что-то к нему? Откинув мысль, пробежавшуюся холодком по позвоночнику, Джесс передернула плечами. — Ты замерзла? — Вовсе нет. Вероятно, восприняв слова Джесс как нерешительность, Колин не стал ее слушать, и вскоре через переплетение городских улочек они вышли к одному излюбленному кафе, где всегда был горячий шоколад. — Напиток богов, — изрекла Джесс, отпивая из чашки и жмурясь от удовольствия, совсем как ребенок. — Я рад, что тебе нравится, — Колин взял ее руку и погладил тыльную сторону ладони большим пальцем. Девушка сразу же обратила внимание на его озабоченность. С чего он вдруг так погрустнел? Неужели что-то случилось? — Все хорошо? Ты чем-нибудь расстроен? Колин вздохнул, посмотрел девушке в глаза и сказал: — Я прохожу повышение квалификации. И меня отправляют в какой-то захолустный город, где работает только почта, и та с перебоями. Мне обязательно нужно поехать. Если бы это не было так необходимо для продолжения врачебной практики, я бы не ехал. Я попрошу доктора Эштона-Миллера понаблюдать тебя, пока меня нет. — А как же оплата? — Я что-нибудь придумаю. Не беспокойся. Лицо Джесс ничего не выражало, но Колин все понимал. Зачем спрашивать. Конечно, девушка расстроена. Кому приятно, когда твой друг или же партнер вынужден покинуть тебя, пусть и ненадолго? Хоть Стайл и не являлся ее любовником, но и другом его уже назвать было сложно. Она так привыкла к нему. Практически каждый день они виделись. После его работы. И в выходные. У нее самой же был вынужденный отпуск, от которого остался еще месяц. — Так и быть, я тебя отпускаю! — повелительным тоном сказала Джесс, изобразив саму беззаботность. — Вернешься лучшим дипломированным специалистом! — Не перехвали меня, а то зазнаюсь. — Нет, правда-правда! Ты ведь хороший, — девушка запнулась, в одночасье забыв прибавить «доктор», и замерла, глядя в глубокие карие глаза… Что-то неприятное шевельнулось на задворках памяти, от чего девушка решительно отмахнулась, сосредотачиваясь на сидящем перед ней молодом человеке, который вот-вот оставит ее на неопределенный срок. — Гм… Пойдем? Колин провел шатенку до дома, на прощание неловко чмокнув ее в щеку. Потоптавшись на месте, он решал, спросить ли разрешения провести ее до квартиры или не стоит. А так как он придерживался образцово-показательного поведения в плане ухаживаний, то, само собой, ушел в обратном направлении, пообещав напоследок по возможности присылать ей письма. Джесс охотно согласилась. Уже приоткрыв дверь парадной двери в многоэтажку, что-то дернуло ее в ту секунду обернуться и посмотреть на фонарный столб. Неподалеку от него стоял слишком знакомый силуэт. Лица было не видать, свет попадал человеку в спину, от чего образ был темным. Девушка мигом заскочила в дом, не дожидаясь, пока этот некто повернется в ее сторону. Или он уже смотрел на нее? Сердце начало выпрыгивать из груди. Девушка пулей поднялась на третий этаж. Казалось, Джесс снесет свою же входную дверь плечом, но так как та ей еще была очень нужна, пришлось максимально аккуратно обойтись с заедающей деревяшкой. Лишь заперев дверь основательно, Джесс подкралась к окну, которое могло открыть обзор на внутренний двор. Она осторожно выглянула на улицу. Никого не было. Просто фонарный столб и мигающий из-за перебоев с электричеством свет. Улица была пуста. Девушка судорожно выдохнула и сползла по стенке вниз. Разулась, поползла к кровати и свернулась на ней калачиком, как можно сильнее вжавшись в стенку. Она пролежала так до глубокой ночи, пока сон не поглотил ее… Будильник звонил, как сумасшедший. Какого черта? На дворе все еще темно. Джесс подскочила и с попытки так третьей вырубила этот орущий механизм. Пять утра. Зашибись. Почему она в верхней одежде? Непорядок. Девушка переоделась в пижаму, заварила чай и, пока тот настаивался, унесла пальто на вешалку в прихожей. Решив, что настало время книг, Джесс уселась с ногами в кресло, поставила чашку рядом с собой, а сама унеслась в сюжет «Айвенго». Может, она и выбрала бы что-то другое, но на руках бумажных книг у нее было не так много, а электронную книгу девушка сдала в ремонт, так что взяла, что нашла. Где-то ближе к обеду Джесс позвонила в службу доставки и заказала пиццу на дом. Готовить обед ей не очень хотелось, а вот поужинать хоть чем-то она будет обязана. После того, как она сделала заказ, ей пришло смс-сообщение от неизвестного номера. Текст гласил: «Я уже в аэропорту». Должно быть, у Колина в телефоне села батарея, и он попросил чужой. Ведь по прибытии в ту Богом забытую деревню, где он должен отработать, сигнал мобильной связи тоже весьма никудышный. Вздох пронесся по комнате. То ли от облегчения, что с Колином все нормально, то ли от разочарования, что он все же уехал. Стайл сказал ей, что провожать его не имеет смысла, потому что его рейс задерживали, и он не хотел, чтобы Джесс весь свой день проторчала с ним, чтобы в итоге все равно уехать домой. С какой-то стороны он был прав. В дверь позвонили. — Кто? — спросила хозяйка квартиры. — Доставка пиццы! — почти пропищал тенором курьер. Джесс открыла. — Здравствуй, Джесс. Давно не виделись, — сказал уже нормальным баритоном мужчина лет сорока пяти, ухмылявшийся на пороге. Девушка в ужасе пыталась захлопнуть треклятую дверь.В любой непонятной ситуации пользуйся правилами этикета
Джесс налегла на дверь всем телом и упиралась ногами в тумбочку перед собой. Ни при каких обстоятельствах он не должен войти. — Уходи! Ты не можешь здесь быть! — И так ты встречаешь мужа? Похоже, мужчине надоело возиться с ней в пределах слышимости соседей, не ушедших на работу. Он отодвинул дверь ровно настолько, чтобы без усилий протиснуться в образовавшуюся щель. Он просочился, словно змей. Многострадальная дверь по инерции захлопнулась, а Джесс начала отступать назад и тут же врезалась спиной в тумбочку. Смотреть, куда угодно, только не в глаза. Мужчина был значительно выше нее. Она помнила. Накрыло ощущение полной беспомощности, как только он неторопливо подошел к девушке. Джесс вжалась в тумбу так сильно, как будто хотела раствориться в ней или пройти сквозь. Его лицо приблизилось настолько, что на губах ощущалось его дыхание. Как всегда, мята и мускатный орех. Она ненавидела эти запахи. Девушка отвернулась и, если бы ее глаза были открыты, она бы смотрела прямиком в гостиную. Когда она успела зажмуриться — понятия не имела. Шатен потянулся к ее лицу и нежно, как ребенка, погладил по щеке, попутно разворачивая лицом к себе. Казалось бы, что он сделал? Но Джесс неумолимо трясло даже от этого. — Открой глазки, Джесс. Что было сложнее, ослушаться или выполнить приказ немедленно — она не знала. Но, подавляя ком в горле, ей пришлось взглянуть на него. Паника мерзким ледяным дыханием с запахом мяты и ореха окутала с ног до головы. Красивый, практически эталонный мужской образ заставил бы трепетать массы женских сердец, будь он звездой телеэкранов. Взгляд карих глаз проникал глубоко в душу и ковырялся во всех закоулках, в которые мог проникнуть. А мог все-таки во все. Тело снова пробила крупная дрожь. — Ну скажи что-нибудь приветственное, милая, — он не переставал обнадеживающе улыбаться, от чего ей стало еще страшнее. Лучше бы сразу, как обычно. Без вступлений. А он, естественно, только упивался ее реакцией. Девушка пару раз едва дернула губами, пытаясь сказать хоть что-то. Она молила собственный рот открыться и сейчас же поздороваться. «Господи, да скажи уже что угодно!» — кричали мысли в ее голове. — Ну же, давай, — вкрадчивым томным шепотом говорил ее муж. Ответ все никак не следовал. — Это не так сложно, Джесс. «Здравствуй, Дэ-э-эвид», — протянул он собственное имя, как будто объяснял девочке лет пяти, как именно нужно произносить буквы в имени. Дэвид не больно взял ее за подбородок. Пока не больно. Плакать было нельзя. Категорически. Только не сейчас. Глаза уже были влажными, но Джесс силилась с собой. — Возьми себя в руки, дорогая. Ты ведь не дитя малое, что за сопли, — этот приторный голос лился ей прямо в левое ухо. Катастрофическая близость. Ужас сковал тело Джесс. Она даже сглотнуть не могла. — Привет, Дэвид, — едва дрогнувшим голосом ей удалось поздороваться. Если она сейчас дернется, то неумолимо приблизит что-то отвратительное. Неважно, что именно. В любом случае, она не хотела ни одного из вариантов развития событий, которые ей были знакомы, и потому осталась стоять, как вкопанная. Может, ему захочется поиграть в «кошки-мышки» немножко подольше. Мужчина зацокал языком и продолжил таким же утробным голосом, почти сошедшим на рык: — Разве ты не усвоила, что делать нужно в точности, как я сказал? Дурочка моя. Последнее слово он выдохнул ей в шею и поцеловал, обхватывая хрупкое девичье тело руками. Джесс знала — сейчас или никогда. Другого шанса не будет. И она каким-то чудом увернулась в сторону, приток адреналина помог ей совершить колоссальный прыжок до вазы, которую она кинула в ничуть не дезориентировавшегося Дэвида. Тот лишь прикрылся поднятой рукой, защищая голову. Ваза разбилась вдребезги. А Дэвид ни капли не пострадал. — Ты совершенно не умеешь здороваться. И ты испортила мне куртку. Пора научить тебя хорошим манерам! Глаза Дэвида почти почернели. В них горело слишком много огня. Взгляд душил, но Джесс пыталась убежать в небольшой комнате, сворачивая со стола вещи на пол, чтобы он споткнулся, и она успела добежать до входной двери или окна на кухне и позвать кого-нибудь. Дэвид в два шага пересек пространство между ними, хоть и поскользнулся на ручке, второй ногой раздавив ее на мелкие части. Тяжелая рука заломила ее собственные руки за спину и властным движением нагнула на стоящий рядом стол. Когда он успел стянуть ее штаны, она даже не поняла, но это уже было неважно. Адская боль распространялась от низа живота к ногам. Руки затекали. А он все никак не мог насытиться, вдалбливаясь сильнее и резче. Сколько времени прошло, тоже не имело значения. Казалось, это длилось вечность. Как только ее руки разжали, она повалилась на пол, не в силах встать. Пустота. В комнате запахло крыжовником. А затем что-то холодное поместили прямо во влагалище. Из-за пульсирующей боли, она не различала, что именно происходит, но затем мужские руки приподняли ее, надевая одежду назад, и так же аккуратно кладя на пол. В ванной зашумела вода. Затем стихла. Девушка видела ботинки, ступающие по полу гостиной. Слышался шорох каких-то вещей. Стук ручек в стаканчике, где обычно стояли принадлежности для письма. Она так и лежала на боку, наблюдая за ботинками остекленевшим взглядом. Они ушли куда-то в другую комнату. Скрипнула входная дверь. Топот ног по ступенькам стих. Джесс, казалось, вообще не дышала. За окном сгущались сумерки. Наконец она судорожно втянула ртом воздух и истошно закричала. Она то ли плакала, то ли пыталась кричать и говорить одновременно. На пороге гостиной стояли тапочки. — О Господи! — голос соседки Миссис Кьюз на минутку замолчал. — Полиция?.. Девушка находилась в прострации. Кое-как старушка помогла Джесс умоститься на полу сидя. Через пятнадцать минут парочка патрульных, которые, вероятно, были где-то поблизости, раз их направили по ее адресу, уже сновали по ее квартире. Туда-сюда. Что-то рассматривали, оценивали. Еще через десять минут подгребли другие. Наверное, кто-то повыше рангом. В ее квартире то и дело топтались люди в форме, явно не зная, чем конкретно заняться. Странно, могли бы уже хоть что-то сделать. Перед ней на корточки сел кто-то знакомый. — Джессика. Ты слышишь меня? Что произошло? Девушка наконец сфокусировала взгляд на человеке. Им оказался усатый криминалист Бен Паркер. К счастью, она была с ним знакома. — Дэвид. Он был здесь. Усы Бена подергивались, как у моржа, выдавая нервную реакцию, хоть взгляд и остался беспристрастным. — Джесс, ты понимаешь, что его попросту не могло быть здесь? — Но он был. И изнасиловал меня. Я сбросила карандаши на пол. Он убрал их. И ваза. Там, в прихожей. Я бросила ее в него, — девушка отчеканила рапорт о произошедшем, как машинка без эмоций. Бен щелкнул пальцами, подзывая своего помощника, чтоб тот разъяснил команде задачу. Джесс улавливала обрывки фраз, похожих на: «снять все отпечатки, какие только есть», «осмотреть комнаты на предмет наличия осколков» и тому подобное. Позже ее даже осматривал врач. А потом девушку оставили на попечение соседки с ощущением полного замешательства.Хочешь выйти — кричи!
Месяц отпуска подходил к концу. А Джесс до сих пор была сама не своя. На каждый шорох приходилось оборачиваться, а любая необычная вещь, не входившая в рутинные планы, обязана была пройти проверку на нормальность. Не думала она, что вернется к такому. Дома она больше не чувствовала себя под защитой, но и безлюдные парки больше не подходили для размышлений. Пришлось отсиживаться в местной кафешке за чашечкой кофе. Все было бы хорошо, если бы полиция приставила к ней охрану. Или включила в программу защиты свидетелей. Хотя она даже не свидетель, а жертва. Но разбирательства с недавними событиями закончились слишком неправильно. Девушка ждала результаты экспертиз, и только сегодня утром Бен Паркер лично явился на встречу с ней по этому поводу. — Ну вот, смотри. Никаких отпечатков нет. Ты говорила, его руки были абсолютно ничем не защищены. Он мог, в конце концов, стереть свои отпечатки. Эксперт-криминалист он был отличный. Но на тебе должны были остаться следы насилия. Вот, — Бен протянул листок девушке. Та непонимающе глядела в бумажку. Заключение непреклонно. Изнасилования не было. Внутренних повреждений нет. Следов на теле тоже. Биологический материал во влагалище не обнаружен. — Джессика. Пойми, даже если бы существовала версия того, что Дэвид был у тебя, я бы не опирался на эти факты. Я бы даже, может, наплевал на заключения и поверил бы тебе. Но мы оба знаем, что его труп уже давно кремирован, а прах захоронен. Вероятно, ты просто испугалась, и нападавший показался тебе похожим, — Бен участливо положил руку на плечо девушки. Она поникла. Кофе остывал. А шатенка все смотрела в окошко вместо того, чтобы покинуть кафе и все же пойти домой. Она прекрасно понимала Бена. С одной стороны. Но с другой, как он мог ей не поверить? Он же сам приехал ей на помощь в тот вечер. Сам ответил на внезапный тревожный звонок. И поверил ей тогда. Почему же сейчас ее оставили без поддержки? Джесс пришлось оборвать себя. Ведь Бен прибыл практически сразу и как раз застал, как Дэвид карабкался за ней по крыше их бывшего дома, как муж оступился и сорвался вниз. Бен видел и лично накрывал труп коллеги по работе, которого так долго считал хорошим человеком и даже другом, и как его хоронили тоже. И Джесс видела. Пора принять тот факт, что тиран в ее семье умер. Но ведь он был в ее квартире! Изнасилование ни с чем не спутаешь! Но еще больше Джессику раздражал тот факт, что протокол составили на основе ограбления! То есть, к ней просто так вломился какой-то бомж, в которого она и швырнула вазой. Неслыханно! А еще обиднее было то, что деньги из кошелька действительно пропали. Джесс устало потерла переносицу, оплатила кофе и поплелась домой. На полочке в аптечке стояла синяя пузатая баночка. Эти таблетки кто-то рекомендовал девушке в случае стрессов и острых головных болей, кажется. Самое то. Она приняла таблетку и ушла спать. Утро вечера мудренее. Через пару дней Джесс стало легче. По крайней мере, она прекратила пугаться всех и вся. Чуть позже ей пришло в голову отослать письмо. Она открыла ноутбук и начала строчить Колину все свои переживания. Девушка надеялась, что Колин посоветует ей какую-нибудь технику от стрессов, раз уж она пропустила визиты к доктору как-его-там. Джесс окутала грусть. Кроме как на то, что она соскучилась по своему ухажеру, больше не на что было списать. Одной в парке гулять не хотелось, в театры без друга она не пошла бы, в кафе деньгами разбрасываться тоже не дело. Дома она вернулась к своему потерянному состоянию, которое преобладало еще каких-то два месяца назад. Снова апатичное отношение ко всему, даже к работе, на которую нужно было выйти во вторник. Оставшиеся дни прошли без нервных потрясений. Хоть периодически накатывала печаль, чашка чая и не включенный телевизор помогали справиться с данной проблемой. Утром следующего дня пришлось вставать непривычно рано, чтоб успеть собраться на работу. Вместо офисного костюма Джесс выбрала непрезентабельные, но удобные вещи. Что такого в обычных штанах и свитере? Уже зайдя в офис, девушка пожалела, что не уволилась. Все сочувственно на нее поглядывали. А некоторые открыто подбадривали, что Джесс удалось избавиться от такого ужасного мужа. Никто ведь раньше и не подозревал, какой он на самом деле. На похоронах в знак поддержки присутствовали две женщины из ее отдела. Их можно было бы назвать подругами, если бы они общались между собой и вне рабочей среды. Раз всем так очевидно, что этот негодяй больше не портит своими шагами землю, а наконец мирно в ней разлагается (о кремации знали только Бен, пару его сотрудников и она), то пора бы и ей самой успокоиться. Джесс была запутана самой собой. И сейчас, в конце концов, осознала, какой дурой была! Теперь даже Бен считал, что она настолько боялась Дэвида, что видит его образ в каждом встречном. Глупость какая! Побарабанив пальцами по столу, Джесс твердо решила взять себя в руки и наведаться к доктору на неделе. Видимо, стресс еще дает о себе знать, и ей придется еще немножко позаниматься с психотерапевтом, чтобы избавиться от кошмаров наяву, ведь сны такого рода они почти искоренили. Еще одной радостью рабочего дня, кроме принятия собственных заблуждений, была выплата аванса на текущий месяц. Если не сыпать банкнотами направо и налево, то в эконом-режиме, подключив эту сумму к общим сбережениям, хватит на пару месяцев. В небольшой очереди у банкомата Джессика даже разболталась с работниками техподдержки с другого этажа. Эти ребята вечно травили плоские анекдоты, хотя раз в пятьдесят штук попадались действительно смешные. И, скорее всего, они скопили свою «лучшую десятку анекдотов» за то время, что ее не было, и выдали ей сейчас. Еще бы, она оставалась единственной, кто этого юморного фурора еще не слышал! Остальные же работники уходили с причитаниями: «О Иисусе, за что? Опять одно и то же». К пяти часам из ее отдела все уже расползлись по домам. Одни копуши остались — по два-три человека на этаж. Джесс собрала сумочку, дабы ничего случайно не забыть, и двинулась в коридор. — До завтра, Джессика! — попрощался на бегу один из сегодняшних комедиантов. Девушка в ответ крикнула то же самое и махнула на прощание рукой. Вдруг запястье больно сжало, да так, что можно было поклясться, что где-то что-то хрустнуло. В конце коридора послышался топот. Шаги были совсем близко, и хватка немедленно ослабла. Джесс даже крикнуть не успела, как этот кто-то растворился во тьме уже опустевших офисов, а рядом с ней появился комедиант № 2. Запыхавшись, он оперся рукой о стену. — Фух! Я уж думал, ты меня не услышишь, и придется бежать до самой лестницы! — Послушай… Ты никого больше не видел? — На этаже? Кого? Да все ушли давно! Джесс, я тут вспомнил еще одну забавную штукенцию, которую мы на днях с Роджером… Девушка не слушала. Она вглядывалась в темные офисы, мимо которых они проходили. В одном из них мигнул свет. Всего на секунду. Но этого было достаточно, чтоб ее глаза выхватили ясно очерченный силуэт того, кто практически только что был здесь. Или нет? А паренек из офиса увлеченно рассказывал свою глупейшую идею (по его мнению, ну просто гениальную). Шатенка только кивала и изредка улыбалась, якобы понимая, о чем идет речь. Так они дошли до автобусной остановки, где и распрощались. Джесс ехала по вечерним улицам в направлении дома. Рука саднила. Девушка кинула беглый взгляд на запястье — оно было слегка синеватым. Холодок пробежался по спине и заставил все мысли перевернуться с ног на голову, а паника — пульсировать виски. Джесс вдруг обратила внимание на автосалон, предоставляющий машины на прокат, который они только что проехали. — Остановите автобус! — крикнула девушка и, выскочив на улицу, стремительным шагом направилась к намеченной цели.Лучший работник месяца
Серебристое авто катило по автостраде. Как же все-таки хорошо всегда носить с собой права! Сейчас бы Джесс сильно пожалела, если бы в свое время не сдавала экзамен по вождению. На заднем сидении лежали покупки с запасом еды и предметами первой необходимости. Домой она так и не зашла, после автосалона сразу помчавшись в гипермаркет в совершенно другой район города. Она и не ожидала, что действительно сможет так быстро и легко взять напрокат хорошую тачку! При входе висел портрет несчастного вида парнишки в очках с толстой оправой. Подпись ниже поясняла, что этот сморчок лучше всех за последние тридцать дней работал с клиентами. И именно к нему направилась Джесс. Включив все свое обаяние, девушка заваливала вопросами смутившегося парня, хвалила его осведомленность в тех или иных вопросах и всячески улыбалась, то якобы смешной шутке, то будто лично ему. В конце концов, она вышла из салона уже с ключами от автомобиля. В другой ситуации она бы обязательно сказала менеджеру, что их сотрудник беспечно доверил ей транспортное средство на основе одного только водительского удостоверения, но сейчас ей это только на руку. Девушка так заболтала обделенного женским вниманием юношу, что он совсем забыл взять какие-либо ее контактные данные. А именно этого Джесс и добивалась. Иначе зачем это все, если ее можно выследить? Авто свернуло на проселочную дорогу. Она ехала будто в лесу. Вскоре и вправду ее окружали сплошные деревья. Наверное, надо было сначала уволиться. Ведь сегодня она не явилась на работу. И завтра не явится. И через неделю тоже. Но времени не было. Нужно дождаться Колина. Никто, кроме него, ей не поверит. Писать письма в никуда — занятие бесполезное, ведь ответ на прошлые письма еще не пришел, так что девушка решила сидеть на телефоне и ждать весточки из аэропорта. И ждать предпочла в зоне физической недосягаемости лишних людей. Джесс припарковалась у пирса. Озеро на опушке леса дарило ощущение покоя. Тишь да гладь. Отличное место для укрытия. Самое замечательное во всем этом было то, что дом, находившийся на островке прямо посреди озера, как бы и принадлежал ей, но документально проследить этот факт почти невозможно. Домик и окрестная земля были записаны на четвероюродную племянницу ее бабушки по отцовской линии, и в свою очередь папе бабушка была не родной, а приходилась то ли двоюродной, то ли троюродной. Прямым наследником Джесс уж никак не являлась. Не смотря на сложность родственных связей, та самая племянница рассказывала еще маленькой Джессике об этом месте, как единственной оставшейся родственнице, и не забывала упомянуть, что девочка всегда может сюда приехать, как только захочет. Это был их секрет. Сейчас женщина лечилась от рака за границей, но даже когда она вернется, все равно жить здесь не будет, ведь имеет квартиру в столице, поближе к медикам. Джесс прошла с покупками в руках по пирсу, переходящему в небольшой мост над поверхностью озера аж до самого острова. Обустроившись в доме, она вернулась на берег и припарковала машину за огромным ветвистым кустом. Первое время девушка относилась ко всему настороженно, то и дело проверяя, одна ли она. Порой закрадывалось чувство, что кто-то еле-еле дышит прямо в затылок. Сначала проверять было страшно, но позже Джесс поняла, что воображение просто играет с ней злую шутку, ведь звук оказался ничем иным, как шумом ветра. Девушка покачала головой, саму себя упрекая в чрезмерной подозрительности. Она прошла на кухню и выпила таблетку, которую нашла в сумке. Голова прекратила болеть. Вот уже шесть дней она жила в полном покое. Если бы Дэвид был жив, он бы нашел ее в первый же день пребывания здесь. Но этого до сих пор не случилось. Девушка спокойно вела отрешенное существование, наслаждалась пейзажем, иногда даже пыталась срисовать то, что видела, но руки всегда росли не из того места, и потому художник из нее так себе. Утром было достаточно прохладно, так что пришлось накинуть самую теплую верхнюю одежду, которую она нашла в шкафу на втором этаже. Да, домик хоть и был крошечным, но имел второй этаж, отчего его можно было назвать вполне вместительным. Джесс вышла на пирс и села, свесив ноги с края. В руках она держала чашку ароматного травяного чая, о которую грела замерзшие ладошки. Что было бы, если бы она не вышла замуж за Дэвида? Стал бы он таким? Определенно. Он уже был таким, и неважно, на ком бы он женился. Хотя, если так поразмыслить, он не хотел свататься ни к кому другому. Обивал пороги почти год с утра до вечера. Провожал и встречал. И в конце концов, ее это сломало. Сердечко не выдержало и поддалось. Ухаживал он настойчиво, временами, даже слишком. Сначала Джессике это нравилось — Дэвид мог и защищал ее от всего на свете. Но спустя четыре месяца после скорой свадьбы положение начало ухудшаться. Стоило ей улыбнуться официанту или поздороваться с кем-нибудь, даже просто кивнув, не говоря уже о рукопожатиях, как Дэвид буквально выходил из себя. Тогда-то он и ударил ее в первый раз. А что она, такая по-детски слабая, могла против почти вдвое старшего отлично подготовленного полицейского? Тяжелый вздох унес ветер. В тот роковой вечер Джесс позвонила маме — спросить, как у нее дела. Раз в полгода они созванивались, чтоб основательно обсудить все произошедшее. Она вовсе не собиралась рассказывать о Дэвиде и о том, как он с ней поступает. Маму пугать она не хотела. И сразу после звонка она успела кинуть весточку Бену — единственному, кого она знала в полиции, и кто не стал бы подвергать ее слова сомнению. Девушка и раньше пыталась как-то сообщить Паркеру о плачевном состоянии Дэвида. Пыталась отозвать его на общих встречах в сторону, как бы случайно столкнуться и передать короткую записку, намекнуть взглядом. Бен что-то подозревал, замечая ее странное поведение. Но все попытки попросить о помощи заканчивались одинаково — Дэвид всегда был рядом и не оставлял ее наедине ни с кем, препятствуя ее спасению. А дома, если ему вдруг казалось, что жена не послушалась его в чем-либо, ее ждал не самый лучший этап воспитания. «Пряником» Дэвид часто ее баловал, но это сочеталось лишь с методом «кнута». Удар — и объятия. Как-то так. Тяжело было придумать план побега, когда ты уже ничего не хочешь. И все равно, жив ты или нет. Джесс попрощалась с мамой и сразу переключилась на вторую линию, успев сказать лишь «Помоги. Дэвид меня убьет». Бен мог воспринять это как женскую привычку гиперболизировать или, что еще хуже, позвонить самому Дэвиду и спросить, что за фокусы. Но Бен лишь кинул: «Дождись полиции» и бросил трубку. В этот самый момент в комнату вошел ее муж. Он свирепствовал. — С кем ты говорила? — Клянусь, я звонила матери! Он ударил ее по щеке. Девушка потеряла равновесие, такой силы была пощечина. Голова раскалывалась. Он сразу же поднял Джесс за плечи и встряхнул. — Не лги мне, слышишь? — с крика он перешел на шепот. Дождаться полиции. Тут недалеко. Протянуть еще каких-то пару минут, только и всего. Дэвид рассчитывал, что жертва будет делать то, чего от нее ждут — повиновения, как всегда, поэтому девушка собрала волю в кулак и со всем скопившимся отчаянием толкнула его. Дэвид задел торшер, что подарило Джессике те самые необходимые секунды. Она рванула на чердак. В потолке было открытое окно. Рука дернула ее за ногу назад в дом. Пальцы девушки почти соскользнули с края окна. Что было силы, она пнула Дэвида ногой в лицо и выскочила на наклонную крышу. Идти было невероятно сложно. Лишь желание жить, которое, как думала Джесс, покинуло ее, помогало легкой поступью спрыгивать с черепицы на черепицу. Внизу послышался голос из рупора: «Остановитесь или мы будем вынуждены стрелять!». Но стрелять не потребовалось. Дэвид почти схватил ее, однако в последнюю секунду Джесс дернула руку к себе, и Дэвид споткнулся в попытках дотянуться до нее. Она видела, как он кубарем слетел вниз.Театр теней
Солнце постепенно садилось. Деревья шуршали голыми ветвями. Девушка любила сидеть на улице, хотя температура воздуха была уже довольно низкой. Джесс отнесла пустые чашки с пирса в дом. В кои-то веки захотелось себя побаловать — в кухне пахло испеченным пирогом. Девушка вглядывалась в окно в зале, где стоял камин, и рассматривала вид позади дома. Красные закаты обычно означали, что на следующий день должно быть тепло и ветрено. Джесс любила, когда небо было таким. Сейчас ветер постепенно стихал. Хвойные деревья отбрасывали большие тени, разукрашивая берег в череду темного и светлого частокола. В спину стало тепло. Неприятно жарко. Соприкосновения не было, но даже на небольшом расстоянии она ощущала эту ауру. — Здесь больше никого нет. Кто теперь тебе поможет? Руку больно заломили. Мятно-мускатный запах въедался во все, что находилось поблизости. Особенно сильно пахло от человека за ее спиной. Сердце выпрыгивало из груди. Нет. Такого просто не может быть! Он умер. У-мер. — Что тебе надо от меня? Ты давно мертв! Заливистый хохот шатена заставил волосы на голове Джесс встать дыбом. Господи, как же она боялась этого смеха. После него всегда было плохо. Дэвид резко развернул ее к себе лицом, придавив своим телом к стене. Будто стальные тиски, рука сжала скулу и повернула так, чтобы он мог смотреть прямо в глаза Джесс. — Если ты думаешь, что первоклассный коп не в состоянии обвести вокруг пальца сопляков, то ты многого обо мне не знаешь. И я это исправлю. Дэвид резко потянул девушку за волосы, оттягивая ее затылок назад и таким образом открывая шею. Мужчина уткнулся в нее носом, судорожно вдыхая запах своей женщины. А может, он как хищник — наслаждался таким ощутимым страхом. — Эй! Здесь есть кто-нибудь? Соседи, ау! Дэвид с досадой утробно зарычал. Он спешно, но очень нежно провел рукой по волосам девушки, впиваясь в ее сладкие губы. А затем быстрым шагом удалился за угол в другую комнату. В зал тут же вошел седовласый старик и уставился на Джесс. — Прошу прощения, что без стука. Может, вы слышали меня на улице? — Что? Ах, да, — Джесс уставилась на дедушку с непониманием. — Я живу через пару километров отсюда. У меня там дача. И обычно я еду через эту опушку, а попутно проверяю, не приехал ли кто сюда. А Вы, простите, кем будете?.. — Я? Я племянница тети Роуз. — Извините за такое вторжение, я просто должен был убедиться, что вы не вор. Если что, обращайтесь. Едете прямо по той дороге, по которой вы сюда попали, и никуда не сворачивайте. Доброй ночи. Старик ушел так же внезапно, как и появился. Она даже не успела поблагодарить его. Хотя, как бы она объяснила ему, за что? Девушка вспомнила о незваном госте и ринулась в ту комнату, в которую он ушел. Никого. Джесс метнулась в свою спальню на первом этаже и выволокла из-под кровати длинный ящик. Откинула крышку. Перед ее глазами предстало ружье. Как знала, что тетя не перепрятала его. В лесу без этой вещи не обойтись. Вдруг ночью зверь какой забредет. Пожалуй, одного зверя она уже приманила. Девушка достала ружье, зарядила и наперевес со своей ношей двинулась осматривать дом. В комнатах никого не было. Снаружи тоже. Она была на острове одна. Джесс направилась в комнату, где хранились вещи, которые обычно лежат в сараях, и после непродолжительных поисков нашла пилу. Ружье предусмотрительно держала недалеко от себя. Когда она проходила к входной двери, в открытой ванной комнате слева от себя она заметила движение и успела испугаться, но поняла, что это лишь ее отражение в зеркале. Девушка подошла ближе и посмотрела на себя. Проведя рукой по щеке, сморщилась и негромко ойкнула. Скула обещала быть синей в ближайшее время. Джесс прошла по мосту до самого его начала на берегу около леса и принялась его разбирать. Балку за балкой, она с огромным усилием вытаскивала из общей конструкции. Таким образом, отступая назад по еще несброшенной части мостика, она добралась до пирса на островке. Деревянные перекладины девушка по одной-две штуки (больше силы не позволяли) волокла в комнату-сарай. Мало ли, вдруг для камина сгодятся. Затем Джесс прошла на противоположный берег островка, что-то вроде заднего двора. Здесь оказалась небольшая лодка. В случае необходимости девушка в любой момент могла покинуть остров на ней. Вплавь пытаться даже не стоит. Температура воды давно упала до той, в какой сводить начинает не только ноги. Если все-таки какой-то смельчак и сумел бы переплыть с одного берега на другой, то вряд ли бы выжил после воспаления легких. В ближайшие сотни километров нет никаких людей, кроме того старика. Собственно, и других лодок раздобыть негде, ведь не факт, что дедушке она вообще нужна. Так что единственная лодка была на ее берегу. А значит, к ней подобраться не так-то просто. Но осталось еще кое-что. Две длинные балки, оставшиеся от мостика, служили отличной дорогой, но разве что для канатоходцев. В остальных случаях равновесие удержать было достаточно сложно. Особенно в спустившихся сумерках по мокрой древесине. Однако для ощущения полной безопасности Джесс, стоя на пирсе со стороны домика, с титаническим усилием отпиливала от обеих балок сантиметров так тридцать. Девушка отнесла отпиленные поленья в сарай вместе с пилой. Вернувшись, основательно намочила пирс при помощи воды из озера и обыкновенного ведра. Идея была очень странной. Джессика подпалила балки, которые крепились теперь лишь к тому пирсу, что был со стороны леса. Она уповала на то, чтобы ветер вновь не поднялся и не перекинул огонь и на этот пирс. Но, к огромному счастью, ей повезло. Огонь бушевал только там, где она и задумала. Ночной покой нарушал только треск балок и свет от пляшущего огня. Вокруг разыгрался настоящий театр теней. Когда угольки и щепки уже плавали в воде, а от моста не осталось и следа, Джесс наконец-то почувствовала себя в безопасности.***
Джесс сидела в тишине и пила чай на кухне. Свет ее окна прорезал тьму на улице. Единственный лучик света на всю округу. Часы мерно тикали на стене. Девушка услышала плеск воды. Казалось, его старались сделать как можно тише. Джесс напряглась всем телом и начала лихорадочно соображать. Дверь в дом она подперла небольшим шкафом. С окнами на первом этаже поступила точно так же, передвинув всю имеющуюся мебель. На окне в кухню, где она сидела, была решетка. Остается только… На втором этаже совершенно не в такт тиканью часов были слышны шаги мокрой обуви. Чвак. Чвак. Чвак. Шатенка бросилась бежать в первую же комнату, где запиралась дверь — в кухне не было такой возможности. И девушка метнулась в ванную комнату. До своей спальни, где было спрятано ружье, оставалось еще так много, а первый гулкий шаг уже отразился на верху лестничного пролета. Джесс залетела в ванную и быстро захлопнула за собой дверь, закрывая ее на старый крепкий засов. Казалось, тот, кто проник в ее дом, вовсе и не спешил угнаться за ней. Медленно разрезая ночное безмолвие, шаг за шагом ступеньки прогибались под весом тела. Вместе с этим глухим звуком раздавался еще один: будто по перилам вели палкой или чем-то железным. Шедший словно издевался над ней. Мрак только усугублял ситуацию. Светло было лишь на кухне и немного в коридоре. Джесс послышался треск огня в камине. Затем девушка увидела в двери какой-то отблеск. Приблизившись на свой страх и риск, она поняла, что в двери была маленькая щель, через которую пробивался свет из зала. Она прильнула лицом к отверстию, чтобы получше рассмотреть, что происходит вне ванной. Но ей был виден только пол впереди и небольшой кусочек стены. Человек в ее доме сделал пару шагов из зала в коридор. Тень переместилась за своим хозяином, и Джесс видела простирающиеся на весь коридор тени от его ног. Огонь в камине подергивался, а вместе с ним и тени. Шаги гулко раздавались в коридоре. Джесс отпрянула от двери и зажалась у стены под зеркалом. Звуки стихли. Девушка даже затаила дыхание. Вдруг дверь пару раз дернули, от чего старые крепления жалобно заскрипели, и на третий раз дверь выломали. Дэвид кинул уже не функционирующую деревянную заслонку в коридор и шагнул в ванную. А затем ударил кулаком в висящее на стене зеркало. В ушах звенело.Как здорово, что все мы здесь сегодня собрались
В коридоре виднелся солнечный свет. Он-то и разбудил девушку. Джесс открыла глаза и уставилась в потолок. Последнее, что она помнила — как падающие осколки резали ее кожу. Первым импульсом стало желание посмотреть, насколько серьезно она изувечена и что с состоянием дома. Встав с кровати в своей спальне, она уже хотела побежать в ванную, но вспомнила, из-за кого все это произошло, и припала спиной к стене. В доме было абсолютно тихо. Можно спокойно идти. Девушка прошла в коридор, заглянула в ванную комнату и подпрыгнула от неожиданности: прямо напротив нее на своем прежнем месте висело зеркало. Джесс подошла, идя очень аккуратно, почти что на цыпочках, из опасений, что на полу могла остаться мелкая зеркальная крошка. Но пол был чист. Она изучила зеркало полностью и со всех сторон. Ни одной трещины, даже искусно заклеенной. Целехонькое. Девушка скинула с плеча спальный халат и глаза расширились от удивления — плечи и небольшая часть спины были исполосованы красными линиями. Джесс закатала рукава до локтя, чтобы проверить руки, ибо она прикрывала ими голову. Они тоже были изрезаны. Живого места не найти. Она не понимала. В безысходности она села на пол и схватилась за голову руками. Что здесь происходит?! Еще раз осмотрев себя, Джесс обратила внимание, что синяка на скуле и в помине не было, а царапины на теле — не первой свежести и практически не болели. Джесс уставилась в одну точку. Наконец, основательно прикинув все за и против, она пришла к выводу, что у нее снова упадок сил, и она потеряла сознание, а в бредовом жару пролежала где-то дня два. Выходит, так. Джесс вернулась в спальню и, уже будучи на пороге, с нервным вдохом дернулась и со всех ног бросилась обратно. Дорогу к отступлению успел заслонить Дэвид. — Постой, я сказал, — произнес он деспотичным тоном, будто до этого уже говорил что-то в таком роде. Джесс стояла. И смотрела прямо перед собой, не в силах поднять голову. Взгляд был устремлен в грудь ее покойно-воскресшего мужа. Дэвид ждал от нее очередного фокуса, но так как никакой агрессивной реакции или заметной паники не последовало, он… обнял ее и любовно чмокнул в макушку. Девушку сотрясали подступающие рыдания, но она мужественно держалась, не всхлипнув ни разу. Дэвид одной рукой продолжал обнимать девушку за талию, но не высвобождая ее руки из кольца объятий, а второй приподнял голову за подбородок. Девушка делала, что от нее требовал деспот, так что взглянула на него без сопротивления, и потому никак не спровоцировала его злости. Дэвид, казалось, просиял. — Скажи, что любишь меня, — в голосе было столько секса, что ее бы вывернуло, не будь она напугана так сильно. Дэвид просил, а его голос отчетливо требовал. — Отпусти меня, пожалуйста. — Неповиновение? Девушка молчала. — Как ты до сих пор не поняла, что если ты будешь делать, что велит тебе супруг, то станешь самой счастливой на свете? — Я… люблю тебя. Дэвид отшвырнул девушку в стену. Она упала и, больно ударившись головой, застонала. Мужчина в мгновение ока оказался на уровне ее лица. Ремень был уже расстегнут. Следом пуговица. Девушка в ужасе подползла и схватила его за руки, продолжающие дальше расстегивать штаны. — Я люблю тебя, Дэвид! — Слезы текли ручьем. — Люблю тебя! Зверь в облике ее мужа стоял на коленях. Джесс обхватила его ноги, как будто сжимала в объятиях самое дорогое, что когда-либо имела. Руки, расстегивающие ширинку, остановились. — Ох, Джесс! Он подхватил легкую для него девушку, прислонил к стене спиной, взял ее лицо в руки, едва касаясь, и начал осыпать поцелуями. — Ты ведь можешь быть хорошей женой, когда захочешь! Как же сильно я хочу тебя! Дэвид страстно целовал ее. Нахально открывать девушке рот необходимости не было. Она сломалась и сопротивляться больше не могла. Вдруг его рука больно сжала тонкую шею. Джесс хотела вцепиться в нее и оттянуть удушающую ее руку хотя бы за пальцы, но в последнюю секунду не стала ничего предпринимать. — Убей меня наконец, — с огромным усилием прохрипела шатенка. Глаза невольно начали закатываться. Дэвид разжал руку, пропуская приток воздуха в ее легкие, но не дав толком отдышаться, подхватил и бережно перенес на кровать. Как только спина девушки коснулась покрывала, Джесс тут же начала отползать как можно дальше. Дэвид сразу вцепился руками в ее бедра, притягивая обратно. Она думала о самом ужасном, что он мог сотворить. В одном только взгляде желания было больше, чем за все то время, что она жила с ним. Девушка приготовилась к тому, что он будет рвать на ней одежду, но Дэвид лишь присел на корточки рядом с кроватью, все еще держа Джесс за бедра, наклонился к низу живота и, выдыхая горячий воздух, жадно поцеловал. А затем просто лег позади, подтягивая ее тело к себе. Спрашивать, почему он изменил своему привычному поведению, было крайней степенью безрассудства, а потому она молча лежала. Дэвид гладил ее волосы, шею, руки. Потом начал массировать плечо. Когда страх немного отступил, Джесс ощутила, что это было… приятно. От Дэвида исходило такое тепло и забота, каких она не ощущала с момента их свадьбы. Это настораживало еще больше. За трепетным отношением всегда следовала боль. Она все ждала, когда муж снова придушит ее или же ударит. Но в коконе тепла его тела, не смотря на энергию, от которой в жилах застывала кровь, Джесс заснула.***
Два человека гребли к берегу в небольшого размера лодочке, позаимствованной у пенсионера, живущего сравнительно недалеко. Первым выбрался Бен Паркер. Он подошел к курящему человеку лет пятидесяти и протянул тому синюю пузатую баночку. — Я нашел это в доме. Объясните? Мужчина выдохнул дым кольцом. — Это? Нейролептик*. Только откуда он у девушки, мне непонятно. Его, как леденцы от горла, не продают. Один из молодых напарников обратился к курящему: — Вы считаете, у нее галлюцинаторно-параноидный синдром шизофрении? Или маниакально-депрессивный психоз? Доктор взглянул поверх очков на еще совсем неопытного помощника. — Я бы предпочел понятие «эскапизм**», но ты все равно не поймешь. Современная молодежь в нашей практике никогда не хотела понять пациента. На опушку, дав по тормозам, выехала машина. С водительского сидения выскочил Колин и проводил шатенку взглядом. Джесс прошла мимо, ведомая под руки двумя санитарами. Они шли к карете скорой помощи. Девушка была абсолютно спокойна, и лишь держала руки на совсем незаметно округлившемся животе.