Завтра

От автора: Найк - курсив, Ренарс - обычный шрифт.       Когда на тебя обижаются- это всегда неприятно. Ощущение собственной вины появляется даже если ты не виноват по сути. Не выношу этого чувства. Я всегда стараюсь извиняться первым, чтобы не чувствовать всего этого. Потому что понимание того, что кто-то испытывает негативные чувства из-за меня- убивает.       Но эти чувства не сравнятся с теми, когда на меня обижен ЛЮБИМЫЙ человек. Потому что когда на меня обижается самый близкий мне человек я готов на всё, лишь бы он меня простил. Я готов извиняться, молить, ползать на коленях ради него. Собственно, всё это я не просто так сейчас рассказываю.       На меня обиделся Найк. Очень сильно обиделся. И я действительно частично виноват, но не так, как можно подумать. Хотя что ещё может подумать человек, обнаружив на шее возлюбленного засос, оставленный не им? Нет, я не изменил Найку, мне даже в голову такое не приходило ни разу за время нашей разлуки. Почему? Потому что я действительно его люблю. Да, я безумно люблю самую странную персону во всём русском роке!       Я не оправдывался перед ним, это только больше бы разозлило его. Я не говорил даже, что не виноват, потому что не смог. Потому что я чувствую себя виноватым, но не за оставленный на шее след, а за то, что не предупредил этого. Я ведь чувствовал, что что-то не так во всех этих взглядах, которые бросал в мою сторону Марис. Ладно, даже думать об этом не хочу. Не сейчас и не здесь.       А здесь это собственно под дверью в комнату Найка. Он, кстати, поступил просто идеально для того, чтобы меня замучила совесть. Увидев отметину он не только не влепил мне заслуженную пощёчину, но он даже не не сказал мне ни слова. Он просто молча развернулся и, уйдя в комнату, закрыл за собой дверь.       Первые десять минут я ломился в тонкую межкомнатную дверь, умоляя Борзова впустить меня и выслушать, но через десять минут ему это всё надоело и он просто заглушил меня, взявшись за гитару. И теперь я сижу, облокотившись спиной и затылком о дверь. Не так я собирался провести эту ночь...        Я просто старался не думать. Я почти физически чувствовал, как во мне разгорается огонь злости, нет, ярости. Я просто наотмашь бил по струнам, срывая с них резкие, яростные звука. Звуки, очень похожие на крики. Моя душа кричала через гитару. Пальцы ободраны до крови, но останавливаться нельзя. Если я остановлюсь, то в моей голове сразу появятся ненужные мысли. Например о прощении. Злость и обида слишком сладкие, чтобы так просто их отпустить. Я сам не заметил, что кричу, срывая голос, в такт резким ударам. Плечи тряслись, кровь закипала в венах. Кожа пылает и в глазах мутнеет так, что не видно ничего, да и не надо. Надо утонуть в чувствах, надо кричать, надо дать волю себе, иначе я сгорю заживо. Как же больно осознавать, что единственный человек, которому ты отдал душу, сердце доверил, мог просто забыть это. Мог проводить время с кем-то другим, забыв, что ты дышать без него не можешь. Это правда как гореть. Гореть на медленном огне, чувствовать, как медленно сгорает кожа, как огонь пробирается к сердцу. Музыка больше не помогает и я отталкиваю инструмент подальше. Смахиваю рукой прядь растрёпанных волос с лица и чувствую влагу на коже. Дрожащими пальцами касаюсь ресниц и стираю непрошеные слёзы, которых не замечал до сих пор.       Чувствую, что схожу с ума. Остановись. Обхватываю голову руками и зажмуриваюсь, пытаясь спрятаться от этого кошмара. Самая жестокая пытка слушать его крики отчаяния. Слышать раздирающую боль в его голосе. Каждый его удар по струнам- рваная рана на мне. Я готов был выть от боли, но тут всё прекратилось. Кричащая тишина замерла в воздухе. Тишина в равной степени давила на тело и на сердце. Сердце бьётся слишком громко, слишком резко, потому что именно оно сильнее всего чувствовало всю боль резких звуков. Именно сердцем я чувствовал насколько Найку больно, даже не видя его глаз. Неужели он действительно думает, что я мог ... Даже в мыслях такое произнести не могу. Я не видел ни одной девушки пока был далеко от него. Нет, они были, но я их не воспринимал как девушек. Просто люди, вокруг меня всегда много народу. Есть друзья, коллеги, фанаты и просто незнакомые мне люди к которым я всегда был открыт. Но одно дело быть открытым эмоционально, а другое-испытывать влечение. Я не испытывал влечения ни к кому, потому что оно идёт из сердца. А сердце я оставил тут, с ним.       Из-за двери было слышно тихое шуршание простыней. Похоже, совершенно измотанный эмоционально, Найк лёг спать. А ещё из-под двери ощутимо тянуло сквозняком. Потому что кто-то опять оставил открытым окно наночь. Кому как не мне знать, насколько сильно ты не любишь холод. Как сильно ты мёрзнешь ночами. Ты кутаешься в тонкую простынь и мечешься по постели, ища позицию, в которой будет хоть немного теплее. Меня всегда будит такая ночная возьня. В полусне я притягиваю тебя ближе к себе и ты тут же устраиваешься под боком, потому что так теплее.       Но не смотря на всё это ты постоянно забываешь закрыть окно. Не смотря на это ты не принимаешь тёплых одеял. Ты ужасно упрям и никогда не изменишь себе, не изменишь своих привычек. Ты менял себя лишь раз, ради меня. Порвал свою замкнутость и открылся мне, выкинул своё одиночество и остался со мной. Кажется, ты сделал много больше ради любви, чем я.        Лечь на кровать, укрыться и свернуться как можно сильнее, стать как можно меньше. Физически я чувствую, что ужасно измотан. Измотан настолько, что сил пошевелить рукой нет, но я всё равно не могу уснуть. Пальцы саднит, кровь пачкает белую простынь, но как-то плевать. Мысли роятся в голове, мешая забыться. Кажется, что вот-вот лопнет голова. Даже глаз не могу закрыть, под закрытыми веками тут же вспыхивают яркие картинки и в каждой из них Ренарс зажимает какую-нибудь девушку. Извивающиеся тела под его руками... Под моими руками. Он мой. Как мой мог вдруг стать чужим? Нет! Надо забыться, отгородиться от этого, иначе я изведу себя.       Зажмуриваюсь так, что перед закрытыми глазами расцветают жёлтые круги и прикусываю нижнюю губу. Боль немного помогла отвлечься, но её слишком мало. Обхватываю себя руками и, впившись ногтями в кожу, медленно провожу болезненные линии от лопаток по боку. От боли слезятся глаза, но она помогла. Физическая боль освободила мой разум на несколько минут от моральной боли и я смог повалиться в сон.       Глаза слипаются от усталости, но я упорно не закрываю их. Не знаю, чего я пытаюсь добиться или доказать, ведь Борзов наверняка уже спит.       Тишину развевают тихие звуки шагов мягких лап. В практически полной темноте загораются два зелёных светлячка глаз. Тихо муркнув ко мне подходит голубовато-серая кошка. Смерив меня высокомерным взглядом она обходит меня и садится на расстоянии от меня, видимо, тоже дожидаясь, когда откроют дверь. Викторию я подарил Найку несколько месяцев назад, но она уже успела привязаться к хозяину. Своенравная, она, кажется, любила только его, впрочем, и хозяин ей отвечал тем же. Кажется, он влюбился в неё мгновенно, как только я вручил ему пушистый комочек. Она действительно оказалась безумно красивой кошкой: гладкая серая шерсть с голубым отливом, большие ярко-зелёные глаза. Борзов постоянно носит её на руках, на что та мурлычет, как маленький моторчик. Однако, если я позволю хотя бы фамильярно почесать за ушком, то точно получу когтистой лапой.       Кошка ещё несколько минут посидела уткнувшись мордочкой в дверь, а потом, поняв, что её не впустят, вдруг устроилась у меня под боком и, похоже, уснула. Ну совсем как хозяин!        Крыша. Серая крыша многоэтажки- место, где я нахожусь. И вообще всё серое. Серое небо, серые улицы где-то внизу, даже воздух кажется серым. Сердце сковывает щемящее чувство тревоги, становится страшно. А ещё и этот пронизывающий ледяной ветер. Поворачиваю голову и вижу тебя. Ты всего в нескольких метрах. Ты смотришь на меня склонив голову набок и с лёгкой улыбкой, от чего на моих губах расцветает такая же улыбка. Ты тут же срываешься с места и через мгновение утыкаешься лицом мне в грудь. Ко мне тут же вернулось липкое чувство тревоги. Я не чувствовал тебя. Не чувствовал твоего дыхания, не чувствовал тепла. Я обнял тебя, чтобы прижать крепче, но ты мгновенно растворился в моих руках. Рассеялся, как туман. Ты появился в тех же нескольких метрах от меня, но спиной ко мне. Я окликнул тебя, но мой крик был беззвучен. А ты обернулся, будто услышав его, и я застыл в ужасе. Ты стал мертвенно бледен, вокруг глаз залегли тёмные круги, а глаза.... В меня упёрся совершенно пустой взгляд. Ты смотрел на меня бесконечные несколько секунд пока, отвернувшись, вдруг не соскользнул с места. Твоя походка показалась слишком лёгкой и плавной, ты будто плыл. Я испуганно наблюдал, как ты мягко ступаешь в нескольких сантиметрах над бетонной поверхностью. Ты быстро направлялся к краю... Когда я понял зачем из меня вырвался отчаянный крик, но на него ты не среагировал. Ты ступил на поверхность на самом краю и застыл, смотря вниз. Я застыл, боясь вдохнуть. Я неотрывно следил как развеваются на ветру твои волосы. Вернувшись из оцепенения я рванулся к тебе, но не смог сдвинуться даже на сантиметр. Зато ты будто почувствовал меня. Ты развернулся спиной к обрыву и посмотрел мне в глаза, раскинув руки. Всё такой же бледный и безжизненный. Твой холодный взгляд приковал меня к месту крепче любой цепи. Он вдруг ты закрыл глаза. По твое левой щеке скатилась слеза. Тёмные пряди метались по твоему лицу. В какое-то мгновение я понял, ты падаешь. Будто собираясь лечь на воздух ты падал назад, вскинув голову. -Нееееет- Крик вырвался из груди, разрывая тишину. Он был отчётливо слышен. Я вновь рванулся, но в этот раз меня ничто не держала. Упав на колени в том месте, где мгновение назад стоял ты я посмотрел вниз. Не было видно земли. Пропасть казалась бесконечной. Из неё тянуло мертвенным холодом. Я почувствовал, как последняя надежда лопнула в моей груди и вырвалась потоком слёз из глаз. Зачем мне жизнь, в которой ты погиб на моих глазах? Зачем мне жить, если я не предотвратили этого? Зачем жить, если сердце разбилось на дне бездны вместе с тобой?        Я резко очнулся ото сна. Судорожно дёрнувшись, я разбудил спящую на мне кошку и та, обиженно мявкнув, отошла от меня подальше. Я провёл пальцами по щекам и почувствовал невысохшие дорожки слёз. Меня ощутимо трясло, а в горле ещё стоял ком. Из-за двери послышался вскрик. У тебя тоже кошмары, но для тебя это не редкость. Кошмары мучают тебя постоянно, даже когда я рядом с тобой. Ты мечешься во сне и кричишь до тех пор пока я не просыпаюсь и не притягиваю тебя к себе. Ты утыкаешься лицом мне в шею, а я, засыпая, чувствую как дрожит твоё тело.       В тишине я слышу, как учащается твоё дыхание и тут же тишину разрывает твой крик. Самое ужасное-не иметь возможности помочь. Но я смогу тебе помочь. Ты часто просил меня петь, когда засыпал, говорил, что мой голос тебя успокаивает. -Ты не один. В сердце не держу я...- Я тихо пел тебе песню так, будто это была колыбельная. Даже Виктория пришла на мой голос и устроилась рядом. -Ты не один там, где день ночует...- Твоё дыхание стало ровным. Ты перестал метаться по кровати. -Ты не один, ты мне будешь сниться...- Я стал петь чуть тише и тут же услышал, как слегка скрипнула кровать. Звуки легких шагов выдали тебя. -Пусть повезёт тебе найти и успокоиться, быть может...- Ты стоишь за дверью и слушаешь. Я поднимаюсь на ноги и становлюсь лицом к тебе. Нас разделяет лишь дверь, но это решает всё. -Прости меня...- Я не буду оправдываться. Тебе это не надо. Щелкает замок двери и преграда между нами исчезает. Виктория, довольно мяукнув, про скачивается в комнату, обойдя хозяина. А я смотрю на тебя. Каштановые волосы спутаны и спадают на лицо, на плечи наброшено простыня, в которую ты кутаешься так, будто тебе ужасно холодно. Ты смотришь на меня и я радостно замечаю совершенно живой взгляд, но в нём всё ещё сквозит боль. Я делаю шаг на встречу и ты без слов отдаёшься в мои руки, пряча лицо на моей груди. Я крепко прижимающая тебя к себе за плечи и чувствую, как ты мелко дрожишь, не успев отойти от кошмара. -Какая музыка звучит, когда она не на продажу...- Уже шепотом напеваю я, легко покачиваясь, убаюкивая. Через несколько минут ты полностью успокаиваешься. -Люблю тебя.- Шепот очень тихий, но я слышу. Прижимаю тебя ещё крепче к себе. -Я тебя не оставлю.- Тебя устраивает мой ответ.       Несколько минут и мы уже спим в мягкой постели. Ты даже во сне не отпускаешь моей руки. Завтра мы об этом не вспомним. Завтра мы не оглянемся в прошлое. Завтра мы будем вместе. Завтра будет лучше.