Апельсины

От природы Урахара Киске был человеком хладнокровным и в сложных ситуациях умеющим сохранять совершенное спокойствие. Но в этом случае даже его самообладание дало трещину. Он злился на свою подругу и почти не скрывал страха за нее. Быть раненным сам он не боялся - но серьезно опасался, что в случае чего может не успеть защитить Йоруичи. Однако та, задумав очередную шалость, казалась совершенно беззаботной — губы ее растягивались в предвкушающей улыбке. - Йоруичи, - серьезно говорил он, даже не скрывая раздражения. - Мне кажется, ты действительно просто не понимаешь... - Не будь занудой, Киске-кун, ты ведь сам рассказывал, как там интересно! - глаза Йоруичи в полутьме Разделителя Миров в предвкушении блестели. - Осторожно, здесь яма. Подросток насупился, и, смирившись, покорно побрел за ней. Давно пора выдернуть себе длинный язык. Но кто же знал, что воодушевленная рассказом Киске о путешествии в Мир Живых Йоруичи захочет побывать там сама? Он старался не думать о том, что ждет их по ту сторону прохода, хотя его мозг уже начинал спокойно анализировать ситуацию, пытаясь придумать лучший план в том случае, если им встретятся Пустые. Все его мысли занимало то, как бы им спастись в мире, который ждет их по ту сторону. Его родители были сильными шинигами и офицерами Готей. И сколько Киске не слушал их рассказов о мире-за-проходом, ничего доброго он так и не узнал. Отец часто упоминал, что в Мире Живых Пустые существуют почти бесконтрольно - шинигами просто слишком мало для того, чтобы обеспечить безопасность каждого города. И потому живые люди очень часто оказываются абсолютно беззащитными. В тот единственный раз, когда Киске тайно посещал Мир Живых, от Пустого им с друзьями пришлось убегать - и он опасался, что сегодня ситуация может повториться. Он спокойно вздохнул, рассудив, что в случае чего Йоруичи защитить он сможет, пусть даже придется рискнуть жизнью. Мысль о риске жизнью даже доставила определенное удовлетворение - ему бы хотелось, чтобы Йоруичи думала о нем, как о герое - и, мечтательно блеснув глазами, он продолжил путь. *** Йоруичи вышла из Сенкаймона, мягко ступив на воздух, сделав все для того, чтобы влезть вперед, и мстительно улыбнулась, услышав обреченный вздох Киске. - Двоечник. Тебе никогда меня не переплюнуть, - выкрикнула она, ехидно наблюдая, как он делает неумелые шаги по ступенькам из реацу вниз. Киске мрачнел, поглядывая на подругу - его уязвляло, что ходить по воздуху у нее получается лучше, чем у него. Но в следующий момент они забыли о случайном споре - широко раскрыв глаза, смотрели на раскинувшееся внизу чудо. В неровном свете восходящей луны и перемигивающихся звезд, под ногами подростков раскинулся Город. Он был тих - в уравновешенном спокойствии мягко опускающегося на землю белоснежного снега; он был громок - в дребезжании колес деревянных телег по асфальту и ржании лошадей, в громком смехе людей и выкриках торговцев. Он был величественен - в взлетающих в небо острых шпилях невообразимо высоких и красивых зданий; он был небрежен - в грязном снеге на обочинах, неаккуратно слепленных стеклах дорогих магазинов и наспех приклеенных на стены объявлениях. Йоруичи тонула в его многообразии, в этом молчании, шуме, пении, в мерцании красок и переменчивых теней, в игре ледяных скульптур и пламени. Киске, крепко схватив ее за руку, тянул сквозь толпу. Йоруичи не замечала недоуменно оглядывавшихся людей, точно чувствовавших, что кто-то их сейчас толкнул. Она вообще не чувствовала ничего - парила высоко в небе вместе с пролетающими мимо птицами, ошеломленно глядела на падающий пушистый и мягкий снег, подсвеченный яркими разноцветными огнями города. Взмывала вверх, к высоким тонким шпилям старых зданий, застывших строго и ровно, будто стоявшие в карауле солдаты. Она чувствовала тепло живых тел и знакомую руку Киске, крепко сжимая его горячую ладонь пальцами. Поминутно ловила его взгляд - стремясь разделить с ним хоть частичку охватившего ее восторга. Они вышли на небольшую площадку перед причалом - Йоруичи, быстро оглянувшись, мотнула головой - сиреневые тоненькие косички стукнули ее по плечам. Она улыбнулась озорной улыбкой - Киске увидел только уголок ее губ и край тепло блеснувшего кошачьего глаза. Отсюда они могли разглядеть небольшую площадь в деталях. Много людей - по-детски ярких улыбок и радостно блестевших глаз. Йоруичи чувствовала недоумение - никогда она не видела столько счастливых лиц. Люди в хороших добрых одеждах - некоторые сверкают драгоценностями, будто маленькими пронзительными звездами - совсем не такие, как оборванные и грязные, носившие всю жизнь одну и ту же одежду жители Руконгая. Нет, есть и бедняки - люди со знакомыми потухшими глазами и рано подернутыми старостью лицами, но среди ярко вспыхивавших лиц и искренних улыбок они терялись. Грянула музыка - так громко, как она не слышала никогда в жизни - ошеломленно поглядела вверх: даже снежинки - одетые в праздничный наряд маленькие льдинки - пустились в пляс. Весело кружась, они резво ускользали от озорника-ветра, словно хохочущие девицы на деревенских танцах. Они стояли у причала, на котором вверх, к небольшому ярко украшенному зданию тянулись веревки с висевшими на них флажками из цветной бумаги. Йоруичи почувствовала острое, непреодолимое желание взлететь по этой веревке наверх - и посмотреть, что можно увидеть оттуда. - Чего застыл? - весело обернулась она к Киске, слегка пританцовывая на месте под музыку. Парень оглянулся, мягко улыбнулся девушке, когда та схватила его за руку. - Вверх, вверх! - Что ты задумала? - растерянно спросил Киске, ловя ее взгляд, в котором плясали бесенята, позволяя утянуть себя ближе к причалу. - Танцуем, вверх! Раз-два-три! Неумеха-Киске! - мстительно восклицала она, вальсируя по тоненькой веревочке с другом, и заливисто хохоча. - Не трусь! Киске держал ее ладони в своих и, не глядя на раскинувшийся под ногами город - завороженный почему-то больше блеском ее глаз и горячим теплом рук - растерянно улыбался. - Подожди! - Йоруичи резко остановилась. - Смотри! - Что? - несколько недовольно вздохнул он, чуть вздрогнув, когда она любопытно сунула мордочку через его плечо. Она поглядела в серые глаза друга, ухмыльнулась, заметив, как он сердито моргнул, когда снежинка опустилась на его светлые ресницы, и перевела взгляд на землю. - Что это? - Киске, наконец, заметил то, на что обратила внимание Йоруичи, и взгляд его теперь был прикован к небольшой крытой палатке. Казалось, в этот маленький закуток между покосившимся зданием почты и пирсом свезли все сладости мира - от ярких скрученных леденцов до невиданных прежде ярких чудных фруктов. Посыпанные пудрой восточные сладости соседствовали с ошеломительно темными толстыми плитками шоколада. Искрился и блестел в неровном свете сахар на орешках. - Пойдем, - решительно дернул ее за рукав Киске, завороженно вглядываясь вниз. Девушка, не задумываясь ни на минуту, ловко скользнула следом. - Только у нас: апельсины, покупайте апельсины, праздничный подарок из солнечной Африки! - угрюмо кричал торговец. На рыжие, похожие на райский фрукт, мягко блестевшие в свете праздничных огней апельсины было невозможно не смотреть. Они казались ненастоящими: очень яркие, невозможного оранжевого цвета, будто сделанные из папье-маше и выкрашенные гуашью. Они пряно, приятно пахли, распространяя вокруг себя душистое облако. Торговец - длинный худой мужчина с кислой миной и взглядом свысока - деловито смахивал с их рыжих боков снег, чтобы смешно вздернуть нос и вновь начать подзывать прохожих. Йоруичи недоверчиво ткнула один пальцем - тот был морозно-холодным и очень твердым. - Хватай, - громко прошептал Киске, блестя глазами и выдыхая густое облачко пара. Сам он стоял чуть в стороне - он был выше и крупнее Йоруичи, и потому пробраться сквозь толпу людей не успел. Девушка досадливо отмахнулась от друга и вновь перевела взгляд на фрукты. Йоруичи дотронулась до яркого плода, завороженно погладила холодный шершавый бок. - Хватай! И Йоруичи, послав ему озорную ухмылку, схватила и побежала. В этом не было никакого смысла - ее никто не мог видеть, да и догнать душу, даже не обученную использовать свою реацу для увеличения скорости, живому человеку было не под силу. Но Йоруичи бежала, заливисто смеясь, чувствуя, как азарт переполняет ее существо, крепко прижимала к себе холодный фрукт, больше похожий на чудесную игрушку. Она выдыхала на него теплые облачка пара, стремясь согреть своим теплом, кутала в складки одежды. Она взлетела по веревке вверх, усевшись как можно ближе к самому кончику острого шпиля и даже не увидела, как светлое серое пятно взметнулось вслед за ней. - Покажи! - нетерпеливо зашептал ей на ухо Киске. Девушка мгновенно развернула закутанный в одежду холодный апельсин. Киске схватил его, поднеся к самым глазам, принялся со всех сторон оглядывать. - Хм, - с интересом произнес он. Он поднес его к губам, чуть улыбнулся, заметив раздраженное выражение лица Йоруичи - и правда, она ведь его добыла! - и с опаской надкусил. Йоруичи во все глаза вглядывалась в лицо друга - ожидая увидеть реакцию. Киске заметно помрачнел. - Слушай, он какой-то испорченный. Горький и невкусный. - Ха! - с превосходством произнесла Йоруичи и выхватила у него из рук фрукт. - Нечего было тут хватать! - и тоже надкусила. От апельсина оторвался маленький кусок. - О! Он похож на капусту, - недоуменно протянула Йоруичи, разглядывая кусочек яркой корки. - Нет, нет, это корка! - отмахнулся от нее Урахара. В глазах его моментально загорелся исследовательский интерес. Раздосадованное выражение тут же покинуло живое раскрасневшееся лицо Йоруичи, и теперь девушка прожигала фрукт любопытным взглядом. Урахара, тем временем, увлеченно продолжил: - Ну, как у арбуза или дыни. Нужно его так же разрезать. - У нас даже ножа нет, - раздраженно протянула Йоруичи - едва не зашипела от разочарования. Киске ее уже не слушал - выхватил из рук подруги загадочный фрукт, вновь его внимательно оглядел. Хмыкнул и уцепился пальцами за мерзлую кору там, где оторвала небольшой кусочек Йоруичи. Глаза его победно вспыхнули - мерзлая корка поддалась - и Урахара, прикладывая немалые усилия, начал его чистить. И в этот момент огромная ель на площади зажглась пронзительно-яркими огнями. Стоявшие гордо и прямо, острыми шпилями башни царапающие небо, свысока взирающие на восхищенно замершую толпу древние часы разразились хрипящим, низким звуком, оживая и пробуждаясь от недолгого сна. Они начали свою песню - чирикали тоненькой свирелью и переливались маленькими колокольчиками. Киске посмотрел в лицо Йоруичи и увидел такой же возбужденно-радостный блеск в глазах. Колокольчики прерывал по-старчески ворчливый бой, только чтобы, отговорив свое, дать место внушительной и спокойной, как мерное течение воды в ручье, мелодии. - Раз, - глядя друг на друга, проговорили подростки, рассмеявшись от неожиданной согласованности. Часы пели, раз за разом повторяя незатейливый разговор. Ровно так же, как сотни лет назад, сообщали о пришествии нового года - деловито и снисходительно. Они вспоминали о других правителях и других эпохах, говорили о стершихся в памяти людей сражениях: пели о звоне стали и свисте мечей, подвигах и предательствах; радовались отгремевшим на страницах пыльной книги прошлого пышным ярмаркам и городским фестивалям. А подростки, заливисто смеясь, не отрывая друг от друга счастливых глаз, продолжали громко считать, безудержно улыбаясь и - этими улыбками, небрежными касаниями, осторожными взглядами - разделяя радость друг с другом. Отговорив свое, древние часы замолкли - скрипнул механизм, вновь моргнула, сменяя огни, огромная пышная ель. Йоруичи казалось, словно она очнулась от чудесного яркого сна. - Нет, ну ничего себе!.. - восхищенно выдохнула она облачко пара, разглядывая древние часы. - С Днем Рождения, Йоруичи, - холодные и влажные пальцы Киске сунули ей в руку половинку апельсина. Она обернулась к Киске - ее глаза ярко блестели, а на губах застыла особенная - мягкая улыбка. Парень неуверенно улыбнулся, сжал в руках дольки фрукта. - Я должна была первая говорить, - ухмыльнулась Йоруичи и продолжила непривычно серьезным тоном: - С Днем Рождения, Киске. Йоруичи оторвала холодную дольку и положила ее на язык. Она таяла, оставляя во рту чудесный кисловато-сладкий привкус, волшебный, как новогодняя ночь. И тепло, разливающееся по груди, было тоже особенное - апельсиновое. Йоруичи глядела на него - нескладного и смешного, с открытыми добрыми глазами. Она облизывала оранжевые дольки и пальцы - ее кошачьи глаза горели ярким. Она чувствовала его спокойную радость, и безудержная, счастливая улыбка рвалась прямо из сердца - на губы. *** - Ты знаешь, нам предлагают вернуться, - негромко произнесла Йоруичи, нетвердой рукой заправив прядь волос за ухо и тем самым еще больше растрепав их. - Восстановят наше доброе имя. - Считаешь, стоит? - он пристально глядел на нее, с теплым вниманием отмечая легкое волнение на лице подруги. - Не знаю, - хмыкнула она, и на дне ее глаз мелькнуло что-то детское, озорное. - В Мире Живых всегда было что-то особенное... сказочное, - она улыбнулась, когда стрелка часов громко стукнула, переместившись на цифру "двенадцать", и протянула руку к своему бокалу. - С Днем Рождения, Киске. Губы Урахары тронула улыбка, и он негромко произнес: - С Днем Рождения, Йоруичи-сан. Горела свеча, бросая две длинные тени на стену дома. Зимним ветром за окном свистела тишина. А на сером выцветшем столе в обрамлении оранжево-белых корок рыжели дольки ярких, сочных апельсинов. Оранжевых - как счастье.