Джонатану Кристоферу Моргенштерну В Царство Господа
Дорогой Джонатан!
Не знаю, получишь ли ты это письмо, и доведется ли тебе держать его в своих руках. Но сейчас, когда ты, наконец, его читаешь, ты уже прошел через все муки чистилища и попал в Рай, где ты прогуливаешься по белоснежным простыням облаков, а маленькие ангелочки с золотистыми копнами волос тихо играют на арфах. Только нельзя увидеть Счастье, пролетающее мимо на облитых золотом крыльях… Ты счастлив? Ты когда-нибудь чувствовал себя счастливым? Ты уже сделал свой выбор, ступив на путь зла, хоть и не по собственной воле. И ничего уже нельзя изменить, но все же, если бы тебе выпал шанс вернуться в тот час, когда твое сердце еще продолжало биться, и когда ты не зашел туда, откуда пути назад уже нет, ты поступил бы иначе? Твоя жизнь была не из легких. Демоническая кровь, что текла в твоих жилах по решению твоего отца, лишила тебя всего человеческого, оставив взамен выжженную пустыню отчаяния, на которой больше не прорастет ни одно растение, и которая больше никогда не станет зеленой вновь. Воспитание Валентина сделало тебя неуправляемым, жестоким и непредсказуемым, но, несмотря на это, твое сердце все равно искало любви. Какой бы она ни была. Отторгнутый даже собственной матерью, считавшей тебя монстром и желавшей твоей смерти, ты хотел, чтобы тебя любили. Неважно, какую цену придется за это заплатить, и неважно, будет ли эта любовь взаимной. Больше всего на свете ты боялся одиночества. Ты делал все возможное, чтобы, когда от этого мира останутся лишь тлеющие угольки, ты бы мог наслаждаться своим триумфом в присутствии тех людей, кто были тебе небезразличны. Чтобы они были рядом, чтобы они восхищались тобой и поддерживали твои свершения. Ведь именно это ты считал проявлением настоящей любви, не так ли? Одним из этих людей был Джейс. Когда он был привязан к тебе незримыми нитями, сотканными коварной Лилит, он воспринимал тебя как союзника и друга. Его желания и мысли были у тебя как на ладони, все же и он мог читать твои намерения как открытую книгу. Благодаря этой связи, пусть и временной, вы узнали друг друга так, как никто и никогда не смог бы узнать. И когда нити, связывающие вас, были разрублены Блистательным мечом, крик отчаяния и боли вырвался из твоей груди. Ты не хотел терять друга, несмотря на то, что тот был подвластен твоей воле и вовсе не желал этого. Но ты боялся потерять его. Боялся остаться один в конце своего пути, когда все нефилимы мира склонят перед тобой головы, будучи Помраченными. И в последние мгновения твоей жизни ты позвал его. Ты хотел, чтобы Джейс был рядом. Единственный человек, в котором ты нуждался больше всего на свете, была твоя сестра. Клэри. Ты часто задавался вопросом: если бы ее воспитывали так же, как и тебя, смогла бы она простить тебя? Да и заслуживает ли прощения такой человек, как ты? Ты всеми силами пытался завоевать ее любовь. Однако тебе было невдомек, что нельзя заставить человека любить. Сперва эту любовь нужно заслужить. Из-за страха одиночества ты хотел заставить ее быть с тобою, и ради этого ты был готов оставить все, к чему ты шел, и пощадить целый мир, лишь бы она была твоей и только твоей. Даже если ей придется страдать. Даже если она не примет тебя сразу, со временем в ее сердце найдется место для тьмы. Найдется место для тебя. Хотя кровь демона испепелила твою способность к состраданию, как и все прочие людские чувства, ты любил ее. Любил по-своему. И когда она вонзила свой меч в твою грудь, ты испытывал настоящую боль, и она отнюдь не была физической. Преданный и разбитый ты отказался от имени, которое дали тебе твои родители. Себастьян – так ты стал нарекать себя, когда твое настоящее имя стало тебе омерзительно. Ты не принял полученное при рождении имя, также как и родители не приняли тебя таким, каким ты стал. Но где-то в глубинах твоей очерненной души ты все равно оставался Джонатаном Кристофером и видел во снах того зеленоглазого мальчика, кем бы ты мог стать, не будь в твоих жилах крови Лилит, и не оставь на тебе отпечаток воспитание Валентина. Отверженный всеми: отцом, который жаждал не сына, а солдата, воина, способного следовать за ним и вести Конклав по намеченному им пути; матерью, желавшей смерти собственному сыну и жалевшей о том, что она не убила его еще в младенчестве; и единственной сестрой, которая ненавидела своего брата за все, что он совершил, и в которой вряд ли нашлись бы силы на прощение – ты до самого конца верил в то, что на земле найдется хоть один человек, способный тебя понять. И когда Небесный огонь выжег из тебя все злое, что было в твоей душе, — однако ее было уже не спасти, ведь она была слишком запятнана грехами, и добра в ней почти не осталось, ну разве что самую малость, — хоть и на короткое мгновение, но ты стал мальчиком с зелеными глазами цвета весенней травы, которого еще не отравила кровь демона… В тот момент ты искренне пожалел о содеянном, и если бы не зияющая дыра в твоей груди, если бы не отцовское воспитание, если бы не жестокие опыты Валентина над собственным сыном, то у тебя мог бы появиться шанс жить счастливой жизнью. Но, к великому сожалению, у тебя его не было. Будучи на твоем месте, я не знаю, смог бы кто-нибудь поступить иначе, лишенный всех человеческих чувств, отравленный демонической кровью и неспособный чувствовать что-либо, кроме гнева и отчаяния. Но я знаю точно, что любовь никогда не проходит мимо ни одного человека, однако большое счастье она дарит лишь единицам… Джонатан, скажи, ты счастлив? Ты хоть когда-нибудь чувствовал себя счастливым? ..Какое-то земное существо, которому было суждено проследить за историей твоей жизни и учиться из нее
После твоей смерти