Параллели

Мне казалось, что я увяз в какой-то мерзкой каше под названием "моя дерьмовая жизнь". И с каждым днём я опускался всё глубже и глубже. Если раньше я хотя бы примерно представлял, куда именно я плыву, то сейчас всё было хуже некуда. А самое страшное, что вслед за собой я тащил его, Данилу Шевченко. Человека, который за столь короткое время стал мне безумно дорог, человека, которого я так нелепо потерял. Знаю, что я дурак и идиот, но понимаю, что поступил правильно. Я не должен был тащить его вниз, не должен был рушить его планы и мечты, не должен был вставать между ним и той шикарной жизнью, которая ждала его без меня. Какая к черту Москва, если сам Даня и его родители хотели, чтобы он учился в Лондоне?! Я не раз об этом слышал. И теперь он так просто решил забить на свои планы и поступить в Москву лишь потому, что такой кретин как я о Лондоне и мечтать не может? Для меня и Москва - слишком уж самонадеянно. Однако я боюсь, что если бы я не поступил в столицу, то Даня бы остался тут, со мной, забив на свои планы и мечты. Глупый, наивный мальчишка. Именно поэтому я и разрушил всё сейчас. Разрушил, потому что не смог бы сделать так, как хочет он, не смог бы стать тем, кем должен быть. Мне наплевать на универ и прочее дерьмо, я хотел поступить туда только ради матери, но теперь и эта цель сдохла в страшных муках. Какого чёрта вообще?! Какого чёрта я должен идти на поводу у кого-то и делать то, что мне абсолютно не нужно?! Да, я люблю маму, люблю больше жизни. Но я устал. Устал быть лишь какой-то целью для неё, устал быть спусковым крючком. Иногда мне кажется, что она не собирается уходить от отца, именно поэтому и поставила мне такой ультиматум. Она как будто бы знала мой потолок и специально играла на этом. Честно говоря, я запутался и вообще ничего не понимаю. Я не знаю, что мне делать дальше. Не знаю, куда двигаться и о чем мечтать. Я всегда был мальчиком без будущего. Я никогда не знал, что такое настоящая семья, что такое любовь, дружба и поддержка. Я рос в той среде, где помощь и поддержка воспринимаются как жалость и слабость, где хорошее отношение человека к тебе означает какой-то подвох. Я привык к этому. Привык быть злым, недоверчивым, эгоистичным и циничным. Я не думал ни о ком, потому что всем было плевать на меня. Иногда мне казалось, что даже мать не так уж и любит меня, как говорит. Если бы любила, то давно бы дала мне лучшую жизнь. Жизнь без ублюдка, которого я называл своим отцом. У меня ничего нет и никогда не было раньше. Я смирился с этим, поэтому безрадостное будущее не было для меня чем-то ужасным, я ждал его как должное и знал, что моя жизнь пройдет так же жалко, как жизнь моего папашки и многих других людей с нашего забытого Богом района. Но я смирился с этим, понимая, что грезить о чем-то большем глупо, бессмысленно и бесперспективно. Такие люди как я обычно трезво смотрят на свою жизнь и не пытаются подняться из грязи в князи. Меня вполне устраивала армия, которая светила мне после школы, завод, на котором когда-то работал отец, какая-нибудь милая дурочка из деревни, залетевшая от меня на одной из дурацких вписок у каких-нибудь наших общих знакомых. Все это было нормальным у таких как я. Все это было жизнью у многих из нас. И именно поэтому я до конца не могу смириться с тем, что жизнь подкинула мне свинью в виде Дани. Нет, Шевченко свиньёй я, естественно, не считаю, но именно он разрушил к чертям все мои тупые планы на дальнейшее существование. Он был другой, не такой, как люди вокруг. Он выделялся на фоне всех моих одноклассников, и это завораживало меня. Мне хотелось узнать его получше, раскусить, увидеть, какой он. И что в итоге? В итоге я сделал хуже только себе самому. Знаете, какое первое правило для таких, как я? Оно звучит так: "Никогда не привыкай к кому-либо." А я привык, вляпался в него настолько, что самому выть хочется. Да, я знаю, что Даня этого не чувствует, да что там говорить, он этого даже не видит, но только сути данный фактор никак не меняет. За свои восемнадцать лет жизни я научился скрывать от людей себя настоящего, научился прятать свою боль под жестокостью, маскировать грусть под улыбками, прятать нежность под агрессией. Так мне куда легче и проще жилось. Мой панцирь стал почти не пробиваем. Наверное, я отличный лгун, раз до сих пор никто не смог разглядеть под мишурой из всей моей невъебенности и крутости сломанного маленького меня. Именно поэтому, я не ждал от этих отношений ничего нового, о любви и прочем дерьме я и вовсе не думал. Мне было интересно посмотреть на ботаника, интересно осознать, что такое чужая любовь к тебе, хотелось понять, каково это. И что в итоге? В итоге меня действительно любили. Наивно и чисто, без каких-либо упреков, скандалов и желаний меня изменить. При этом Даня не бегал за мной, как те девчонки, что увивались за мной постоянно. Он был другим. Влюблённым и независимым. Он знал себе цену и ни за что бы не позволил мне им помыкать. Я не знал, на что похожи наши отношения. Не знал, куда все это приведет. Я вообще ни черта не понимал! Это было странно, пугающе и настолько прекрасно, что у меня дыхание перехватывало. Я не знал, что чувствую к этому парню, но Даню мне отпускать не хотелось. Никогда. Хотелось просто прижать его к себе и быть всегда вместе. Просыпаться только с ним, гулять только с ним, тусоваться только с ним, заниматься сексом только с ним. Быть только его. Но это ведь невозможно, не так ли? Нельзя родиться в дерьме и потом вылезти к свету уже с короной. Да, Даня делал меня лучше с каждым днём, но он не смог бы вылепить нового меня, не смог бы сделать меня другим, не смог бы помочь мне вылезти из того дерьма, в котором я настолько прочно увяз. Его друзья, да и весь мир в целом считали так же. За день до Нового Года ко мне в гараж вломились как всегда решительная Нина и маячащий за ее спиной Игорь. Ребята явно нервничали, долго мялись, а потом заявили, что я очень им симпатичен, но Даню они любят куда больше, поэтому очень просили оставить его в покое. На мой резонный вопрос "Какого хуя?" Нина заявила, что я тяну Даню вниз. Видите ли, он полностью погряз в этих отношениях, вместо того, чтобы готовиться к ЕГЭ, он тусит со мной, вместо того, чтобы думать о поступлении в Лондон, он мечтает о том, как мы с ним заживём в Москве. Данное заявление взбесило еще больше, хотя я и понимал, что ребята правы. Они хотят ему только добра, а я тяну его вниз. Сейчас я даже не презирал друзей Дани, но и не уважал, естественно. Спасибо хоть пугать всяким дерьмом не стали, а просто попросили дать ему свободно дышать. Именно в тот момент я не просто подумал, а осознал, что я и Даня - это не просто разные люди, это параллельные прямые, которым никогда не суждено пересечься. Честно говоря, думал я не долго. Армия была наилучшим вариантом. Именно там я проветрю мозги и осознаю, чего хочу конкретно я, а не мой парень или моя мать. Мысль, пришедшая в голову быстро и внезапно, показалась настолько правильной, что о чём-то другом я и думать не мог. Да и какие еще могут быть варианты? Закончить школу, уехать с Шевченко в Москву и зажить долго и счастливо? Глупости ведь. Никогда такого не будет. Мы слишком разные, слишком непохожие. Я никогда не стану таким, каким он хочет меня видеть, а он никогда не примет меня тем, кем я являюсь сейчас. Наши отношения изначально были тупиком без выхода, и нужно было прекратить всё это, пока мы оба не увязли в болоте. Вот я и прекратил. Да, цинично. Да, мерзко. Да, противно. Но Даня сам сделал свой выбор, а я не стал ему мешать. Я решил пойти в армию, а он решил, что мы расстаёмся. Все правильно и честно. Только вот почему так хреново? Дома ситуация была не лучше. Мать, узнав о том, что я собрался в армию, закатила настоящую истерику. Долго ревела и кричала, что я её не ценю, не люблю, что оставляю на год с чудовищем, которое убьёт её, как только меня заберут. Я рассмеялся ей в лицо, заявив, что она жалкая. Понимаю, что неправильно и подло говорить такие слова родной матери, но она достала меня. Достала своей слабостью и каким-то непонятным самопожертвованием. Я не обязан был поступать в Университет ради того, чтобы она ушла от отца. Это всё - бессмысленное дерьмо. Если бы она захотела, то ушла бы давно. И к чёрту оправдания! В тот день я рубил по живому и с плеча. Так было легче и проще. Покончить со всем и сразу. Пускай лучше меня не ждет никто, чем ждут люди, которые чего-то постоянно от меня хотят. Мне нужен свой путь. Свой собственный. Не путь Даниных амбиций и маминых ходов к отступлению. А моя собственная дорога, та, которую выбрал я сам. Только вот если бы кто-то сказал, что будет настолько хреново, то я бы семь раз подумал, а стоит ли? Меня ломало без него. Ломало настолько, что выть хотелось. Я даже подумать не мог, что буду настолько скучать по белобрысому несуразному парнишке, который ворвался в мою жизнь и перевернул всё с ног на голову. Честно говоря, до расставания с ним я даже не думал, что Шевченко настолько дорог мне, не думал, что без него может быть тяжело, тоскливо и хреново. Не думал, что куча доступных парней и девчонок не смогут заменить мне одного его. Я никогда не думал о том, что чувствую к Дане. Мне было удобно с ним, а большего и не хотелось. Только лишь потеряв его я осознал, кого именно упустил. Даня был тем, кто искренне любил меня. Он не требовал ничего, не пытался вылепить меня нового, как думал я раньше. Он просто хотел мне помочь. Хотел помочь, потому что любил меня. Вот и вся истина. *** Я пытался поговорить с Даней, но всё было без толку. Он не избегал меня, не убегал от меня и не кричал на меня. Он просто игнорировал меня и это было самое страшное. Меня для Дани как будто бы не существовало. Он игнорировал мои звонки, смс, а когда я пытался заговорить с ним, то он просто проходил мимо и делал вид, как будто бы не знает меня. То же самое делала и моя мать. После того, как я ушёл из дома, собрав свои скудные пожитки, она даже не удосужилась позвонить мне и спросить, как у меня дела, не приходила ко мне в гараж, не искала меня по друзьям. Ей было плевать. Им всем было плевать. Честно говоря, это были хреновые времена. Жизнь в гараже не так уж и прекрасна, я вам скажу. Без душа, туалета и прочих удобств. Я, конечно, парень непривередливый, но даже для меня это было слишком. Особенно хреново стало в феврале, когда ударили сильные морозы и нихрена не помогало: ни водка, ни куртка, ни три одеяла. Спасибо Максу, родители которого уехали к бабке в Украину на неопределенное время. Вот он и позвал к себе. Хата у Макса пусть и развалина, но куда лучше моей норы-гаража, в котором пришлось провести почти два месяца. У Макса было легче и проще. Не надо было думать, как бы не сдохнуть от холода и где бы помыться. Именно благодаря ему я понял, что друзья у меня всё-таки есть, и именно благодаря ему я осознал, что забыть Шевченко я не смогу, по крайней мере в ближайшее время. Про Даню я рассказал другу после выпускного. Когда осознал, что даже ахуенная Лерка из параллели, с которой я занимался сексом в школьном туалете во время тупого концерта в честь нашего выпуска, не сможет заменить мне этого мальчишку с холодными, но такими родными глазами. Я ведь снова пытался поговорить с ним. Пытался дать понять, что он дорог мне, показать, что даже выбрав свой путь, я не хочу его терять. Шевченко не стал меня игнорировать, не стал убегать от меня, не стал молчать. Он просто сказал, что каждый из нас сделал свой выбор и не имеет смысла пытаться что-то вернуть. А еще пожелал мне удачи в отношениях с Лерой. Вот так вот просто. С улыбочкой на лице и пустотой в глазах. Он видел, как я её трахал, видел и сейчас улыбался мне, желая нам счастья. Я чувствовал себя ублюдком и мразью. Хотелось повеситься или утопиться. Я ощущал себя грязным настолько, что мне было просто необходимо очистить себя, согрести с себя всю кожу, чтобы стать чище, чтобы стать другим. Я пытался забыть парня и трахал в туалете девчонку, а осознав, что всё бесполезно, решил, что еще могу вернуть того самого парня. Тупое эгоистичное ничтожество. После выпускного я жутко нажрался и вывалил всё, как было, Максу. Тот морду мне бить не стал, на улицу гнать не стал тоже. Просто сказал, что давно догадывался, видел наши взгляды и думал о том, что не просто так мы сначала общались, а потом бегали друг от друга. Честно говоря, стало легче. Легче от осознания того, что у меня есть хоть кто-то. А дальше была армия и год службы. Честно говоря, этот самый год изменил многое. Дал мне понять, чего я хочу, осознать, кто я и что я должен делать дальше. Дал мне понять, кто я такой. А еще этот год подарил мне человека, которого я люблю больше жизни. Подарил мне того, при одном взгляде на кого мое сердце замирало и падало куда-то вниз. Подарил мне Даню. Моего сына. *** О том, что Лера беременна, я узнал от Макса. Эта сучка приперлась к моей матери и стала качать какие-то права. Честно говоря, вообще не понимаю чего она хотела. Я ведь никогда не говорил, что живу ахуенно, не врал про отца-алкоголика, неужели она думала, что я преувеличиваю? Дура и есть дура! Лера оставила нашего сына в роддоме после того как родила. Он не был ей нужен. Так же, как и я этому миру. Она хотела сделать его таким же отбросом, каким был я. Хотела, чтобы он вырос в мире зла, непонимания и жестокости. Хотела уничтожить в нем всё то хорошее, что я мог бы ему дать. Хотелось задушить эту мразь, втоптать её в грязь и уничтожить. Честно говоря, я даже думал о том, чтобы сбежать домой и плевать на всё. Я не мог позволить, чтобы мой сын остался один. Не мог сделать так, чтобы и он был несчастен. Натворить глупостей не дала мне мама. Мама, которая приехала ко мне в часть, которая долго плакала, умоляя её простить, которая утверждала, что не даст малыша в обиду. Что обязательно возьмёт опеку над ним, пока я буду в армии, а потом, когда я встану на ноги, отдаст мне сына, если мне он будет нужен. Я стоял, смотрел на маму и осознавал, что я идиот. Полный урод и ублюдок. Я сам разрушил свою жизнь, сам наделал кучу ошибок, но обвинял в этом других, думая о том, какой я бедный и несчастный. В тот день я просто обнял маму, пообещал ей, что все будет хорошо, а еще попросил назвать моего сына Даней.