Откат

Дженсен открыл глаза. Без пробуждения, мозг сразу включился в работу. Будто кто-то запустил отлаженный до блеска механизм, щелкнув невидимым переключателем в голове. Он уснул ровно три часа назад: минута в минуту. Обычный телефон зазвонил, разрывая привычно-прокуренную тишину его логова. Минута, две, пять — в конце концов, терпение закончилось, и Дженсен подошел к столу, взглянул на дисплей. Фарида. Кнопка отбоя щелкнула у него под рукой. Подумав немного, он добавил номер девочки-вертушки в черный список. Дженсен не хотел никого видеть. Гораздо лучше быть в ракушке, в своей клетке. Зоне комфорта. Как и привык. Сколько прошло времени? Неделя, месяц? Или может быть, он еще на Панхее, а упирающийся в бок край книги – так, иллюзия, мираж для сбрендившего от жажды путника? Ты — человек, повторяешь себе раз за разом. Не надоело врать? Как только улеглась суматоха после сигнала и здание «Шариф Индастриз» привели в более-менее прежний вид, он взял отпуск. Шариф сопротивлялся, но — уступил. Дженсен не хотел думать, почему. В новом мире ему не было места. Он сам выбрал синтез живого с искусственным, выбрал путь Шарифа потому что это было как накинуть цепь на шею… кому? Обуздать — шторм. Прогресс нельзя остановить, Шариф уже добился своего в любом случае. Без открытия Меган Рид. Если нет молнии, посланной свыше богами, подойдет и огниво. И Таггарт может говорить что угодно, суть от этого не изменится. Адам понимал. Но — не мог привыкнуть. В последнее время он все чаще и чаще лежал на диване, без движения, бездумно пялясь в потолок. Минуты тянулись медленно, словно капли меда с ложки, зато дни — мчались табуном диких коней, он едва успевал следить, как даты на радаре сменяли друг друга. Ранним утром становилось совсем невыносимо. Вечером — отпускало, после того как очередная бутылка виски летела за диван, пустая. Ненадолго маховик прекращал раскачиваться, только затем, чтобы вновь — вернуться. Дженсен ждал, сам не зная чего, словно нутром ощущая на себе прицел вражеского снайпера, однако еще не поняв, в каком гнезде он засел. Тишина обволакивала чернилами, налипала на кожу паутиной. Из открытого окна доносился запах дождя, перемешанный с капелькой гари и сыростью. Темнота гостиной несколько разбавлялась полосками света ночного города, которые просачивались из щелей жалюзи, но недостаточно, чтобы можно было что-то разглядеть. Дженсену это не мешало. Импланты глаз — замечательная штука, что ни говори. Очередная порция виски — и демоны отступали. Ненадолго выпускали добычу из крючковатых когтей, до следующего утра. Когда безжалостный свет резал иллюзии, бил наотмашь, напоминая — он все еще в аду, сбежать из клетки не получилось. А звонки – так, мелочевка, не стоящая его внимания. Раз, два — по кругу. — Идите-ка вы к черту, мистер Шариф, — сквозь зубы прошипел Дженсен в пустоту перед тем как отключиться. — Добро пожаловать… Раздался щелчок и, вместо привычного окончания фразы, домашний компьютер зашипел, послышались помехи, и через секунду сдох. Тишина. — Черт, Фарида, давай быстрей! Надо восстановить систему, пока нас не спалили. Притчард аккуратно извлек ключ автовзлома, переделанный им в технической лаборатории специально для того чтобы после использования можно было восстановить остатки замка, и придержал ногой дверь, пока Малик с сумкой в руках протискивалась внутрь. — Да иду я, осторожней. Закрывай дверь и приступаем, — ответила девочка-вертушка, пытаясь привыкнуть к полумраку после улицы и неплохо освещенного коридора. — Поставь сумку тут, у стойки. Пойдем, где он там заныкался? — Притчард закончил возиться с замком и поставил ноутбук на кухонную стойку. Малик решительно пристроила сумку рядом и сделала шаг вглубь комнаты: — Ну и вонь… Давай, Фрэнк, помоги мне разбудить Дженсена. А потом, будь добр, сгоняй в магазин, наверняка у него тут в холодильнике все мыши передохли. — Вставай! Слушай, Дженсен, если ты не прекратишь дрыхнуть, пеняй на себя! Кто-то тряс за плечо. Подозрительно знакомый голос. — Притчард, твою ж мать, рабочий день давно закончен! Не мешай спать! — К твоему сведению, жестянка консервная, у тебя рабочий день не закончен, а уже давно начался! Ноль внимания, Адам продолжил спать. Но после того, как ему на голову вылилась чашка ледяной воды, соизволил разлепить один глаз: — Сегодня суббота! И как ты вообще вошел? Фрэнсис пропустил вопрос мимо ушей, продолжая орать: — Подъем, киборг недоделанный! Иначе мне Малик шею свернет! Добавить тебе еще одну порцию освежающего холода? Глаза удалось открыть только со второго раза. Хорошо. И первое, чему удивился — чистоте воздуха. Больше не было привычного табачного мрака, к которому он привык за последнюю неделю. А еще холодно, зараза. Кто открывает окна настежь в последнюю неделю ноября? Воспоминания возвращались медленно, каждое событие приходилось выуживать сачком из раскалывающейся от боли головы. Вот, он нажал на отбой телефона. Вот… а что было дальше? А, точно. К нему в квартиру совершили несанкционированное проникновение главная язва отдела информационной безопасности и чрезмерно дерзкая девочка-вертушка. Зачем? Их послал Шариф, недовольный тем, что его творение прохлаждается без дела? Или они сами с какого-то перепуга выпендрились? — Может, ему стоит пока пожить у меня? — голос Притчарда, хоть и звучал приглушенно, был все же отчетливо слышен даже через стенку. — Зачем? Таблетки я ему дала, да и Дженсен не согласится переезжать, сейчас у него нервы на взводе. — Но, разве ты не сомневаешься в его вменяемости? Последние события… Пилот не дала хакеру договорить: — Давай подождем, пока Адам проснется, а потом будем действовать по ситуации. Какого хрена они тут делают? Дженсен решил, что, наверное, пора подать признаки жизни, и попытался встать. А затем, шатаясь, и ухватившись за косяк двери, когда пол норовил встать на дыбы, поплелся в гостиную. И чуть не грохнулся на пол, когда робот-пылесос, который появился неизвестно откуда, деловито направился в спальню. На шум обернулись и Малик, и Притчард: хакер жарил на сковородке что-то, отдаленно напоминавшее яичницу, а Фарида мыла накопившуюся за две недели посуду, впрочем, явно больше занятая разговором, чем тарелками. Пол, более чистый, чем за все его время пребывания тут, выглядел подозрительно. Помыли его, что ли? — Привет, ребята… — Привет. Садись, поешь, пока не остыло, — сказала Малик, накладывая ему на тарелку бекона. — Кстати, где ты ешь? Дженсен знал — Малик точно не повар, однако вопросы он решил оставить на потом. — Ммм, — замялся Дженсен. В самом деле, не говорить же, что обычно он ест в кафетерии, а если все-таки очень приспичит, то за компом? — Давайте на диван, скиньте барахло со столика, и будет нормально. Некоторое время Адам старательно давил желание расхохотаться: все же, картину Притчарда с лопаткой в одной руке и сковородкой в другой, лучше постараться вытравить из памяти, во избежание последствий. Затем не выдержал, хмыкнул, поспешив отвести взгляд, когда на него подозрительно уставились. Притчард одним движением скинул на пол старую бейсболку, с парочкой журналов, убрать которые у Дженсена никак не доходили руки. — Двигайтесь, парни, — Малик пристроилась рядом. Тесно, но ничего. — Фрэнсис, ты умеешь готовить? — отстраненно поинтересовался Дженсен, чтобы нарушить тишину. — Надеюсь, съедобно? — Дженсен, ты еще не знаешь о многих моих талантах, — ответил Притчард, поудобнее устраиваясь на диване и вытягивая ноги на журнальный столик. — Если бы я хотел отравить тебя этим беконом, давно бы сделал это. Кстати. У тебя вся система слетела, пришлось переустанавливать, пока ты дрых. — Совсем оборзел? — Дженсен отпил горячего кофе из чашки и поморщился: напиток обжег язык. Притчард ехидно усмехнулся и отправил вилку в рот: — Не волнуйся, я был хорошим мальчиком. И исключительно из-за своей лени не стал копировать содержимое твоих почтовых ящиков и файлов на внешний жесткий диск. Хотя посмотреть прогресс в «Финалке» было интересно… — Притчард… хочешь огрести? Вмешалась Фарида. Как обычно, громоотводом, привыкшая к тому, что каждый разговор у них напоминал обмен колкостями: — Спокойнее, сейчас не время для ссор. Дженсен, нам надо поговорить. — О чем, Фарида? О Шарифе? Или о Панхее? Поверь, я сыт психоанализом по горло. Поэтому скажу один раз. Оставьте меня в покое. Где дверь — вы знаете. Спокойствие, царившее в комнате до этого, улетучилось моментально. Будто на смену штилю, затишью перед бурей, наконец-то пришел ливень. Внезапно, быстро. Хорошо, если уж резать, то поскорее, меньше боли с грязью. — Ты… ты совсем спятил? — Малик не поверила ушам — Не видишь очевидного? Посмотри, что ты натворил! Плевать на себя — ладно, но подумай о подчиненных! Об Афине! О Синди! Они ни в чем не виноваты, а ты сейчас сидишь, греешь задницу и топишь себя в виски, будто ты центр вселенной! Гнев, кипящее пламя. Ладно, пусть будет так. — А что мне еще остается делать? — Дженсен вскочил, бросил вилку, жалобно звякнувшую о тарелку, — Шариф получил, что хотел так пусть подавится! Моя жизнь — исключительно моя, а не его. И пошел он… Притчард наблюдал за их перепалкой молча, со спокойствием египетской мумии. Не вмешиваясь. Дженсен оборвал себя на полуслове, будто обрезав внутри звонкую, туго натянутую нить. Сдержался. Не стоит, они не виноваты. Не дело хакера с пилотом лезть в разборки иллюминатов. Его демоны — не их. И сказал — совершенно спокойно и другим тоном. Зашнуровав себя крест-накрест, запихав желчную горечь, от которой тянуло блевать, куда подальше: — Что ты от меня хочешь, Фарида? — Возвращайся. А лучше — переезжай, ко мне или к Фрэнку. Тут у тебя опять крыша поедет, и в самом скором времени. Дженсен улыбнулся краешком губ, прокручивая в голове события последних суток. После того, как он не ответил на звонок, Притчард, наверняка подстрекаемый Фаридой, взломал систему безопасности его квартиры. Нагло, бесшумно и точно. Вот стервецы. — Нет, переезжать я ни к тебе, и к Притчарду не буду, уж прости, Фарида. Какой сегодня день недели? — Воскресенье, тридцатое ноября. Хорошо. Замечательно. — Завтра я буду на месте. Они не знают. И не поймут. А значит — лучше навести сладкий сироп, заставить выпить одним залпом, чем думать, как бы он мог их спасти. Слишком много потерь уже было. Не надо… чтобы пострадал еще кто-то. Когда Малик с Притчардом ушли, Дженсен заставил себя подняться, медленно, шаг за шагом, доползти до аптечки. Не осознавая, вытряхнул пачку снотворного, глотнул две таблетки, напоследок наклонившись и хлебнув воды из-под крана. Опасности нет, страж здоровья справится с передозировкой, если она будет. А затем повалился на кровать, не раздеваясь, поверх одеяла. В спасительный сон. Без сновидений. Скоро начнется ночь. Не осенняя, цвета густых чернил, нет. Ночь в мире давно стала золотой. Адам выгребал из тайника все. Он собирался основательно, заранее продумывая пути отхода на тот случай, если что-то пойдет не так и где-то в плане наметится пробоина. Гранаты. Дробовик. Снайперская винтовка. Кибербатончики, наполовину пустая банка кибер-про-энергии, три ампулы гипостима и обезболивающего в таблетках. А также, на самый крайний случай — с незапамятных времен хранившееся у него взрывное устройство дистанционного управления. В любом случае, сюда он уже не вернется. Вещи не помещались в карманы, и Дженсен, немного поколебавшись, решил взять с собой небольшой рюкзак. Если надо, его легко сбросить, и для легенды подойдет идеально. Под руку попалась старая бейсболка, которую он постоянно спихивал с дивана и никак не мог убрать в шкаф, — Адам запихнул ее поверх барахла, одним движением застегивая молнию. Он огляделся в последний раз — не забыл ли чего? Нет, вроде все на месте. Пора выдвигаться. Киборг аккуратно прикрыл дверь, даже не тратя время на замок. Ему это подобие дома, пожалованное Шарифом, логово, где можно зализать раны, больше не понадобится. А вещи — черт с ними. Он вышел на улицу, как, возможно, могли бы выйти из заточения Тартара титаны, внезапно оказавшись на земле. Оглушенный какофонией звуков, в первое мгновение растерявшийся от количества людей рядом. На него не обращали внимания, но Дженсену казалось, что он оказался в самом эпицентре шторма, застигнутый врасплох, не в силах сопротивляться. Похрен. Нет ни шума машин, ни криков бродяг — оркестр города затих. Навязчивый, цепляющий взгляд плакат с фальшиво-идеальной улыбкой модели, вытянувшей, подобно пантере, искусственные руки. Старая листовка танцевала по прихоти ветра над асфальтом. Дженсен подумал, что может все. Сменить грёбаную работу, и плевать на контракт, возможно… возможно даже начать реставрировать антикварные часы, сделать хобби новой профессией. Ему по силам начать все с чистого листа, после Панхеи все полетело к чертям, ну и пусть, его это не касается. Впрочем, перспективы новой жизни можно будет обдумать и после, сначала — Шариф. Глава «Шариф Индастриз» должен наконец понять на собственной шкуре, каково это — быть обманутым. План был прост. Осталось привести его в действие.