Твоя не первая

      Девушка нервно постукивала ярко-зеленной автоматической ручкой по столешнице. Лектора нет в аудитории вот уже двадцать минут. Ещё пять - можно будет с чистой совестью покидать университет. Большинство студентов уже сложили учебники с конспектами в сумки, готовясь уходить. Некоторые еще сидели за партами, но на столах было девственно чисто. Мавис, сверившись с наручными часами, вновь закатила изумрудные глаза. Четыре минуты. Не то чтобы она не любила историю, но именно сегодня ей хотелось поскорее покинуть стены кабинета. Лектором был пожилой мужчина, вечно добрый и улыбающийся. На своей памяти, хоть и не очень хорошей, всем ставил "зачет" и никому не занижал баллы. Мистер Драгнил часто отпускал их с последних пар, да и вообще слишком много позволял. За что стоял на особом счету у студентов. Но спустя чуть больше семестра он, к всеобщему удивлению, решил уйти на пенсию. На все просьбы учеников и педагогов, он твердо отнекивался, мол - стар он, да и есть кому за него работать. Замену лектор, оказывается, нашел в своем внуке. Вот тут вот и начались у всех проблемы. Зереф Драгнил был совершенно другим человеком. Он, безусловно, рассказывал интересно, его хотелось слушать. После его лекций учебники не требовались, все запоминалось на лету. Но на первом же зачете студенты убедились, что новый лектор сильно отличается от предыдущего. Зереф постоянно копался в документах и задавал непомерно много дополнительных заданиях, учащиеся толпами ходили на пересдачи. Мавис искренне не понимала, что вообще забыла на лекциях по истории. Они не являлись обязательными на ее факультете, но почему-то, поддавшись внутреннему порывы, безумно любящего рассказы о прошлом, записалась. И сейчас жалела. На последней контрольной ей влепили неуд. Однако сейчас в ее непомерном желании сбежать из кабинета был виноват не сам предмет, не лектор, ну, почти. Сидеть было просто не возможно - все тело ныло, синяки на бедрах и спине адски болели. Студенты оживились и засуетились, пора на выход. Минута. В двери аудитории с грохотом вваливается молодой мужчина, темноволосый в грязно-бежевых брюках и темно-синей водолазки с кучей карт в руках. Тишина резала уши, печальных вздох Вармилион звучал особо громко. Не успели. - Займите свои места. Начнем пересдачу, - Зереф встал за кафедру, обведя класс глазами, - кто-то готов уже ответить? - М-можно? - одинокая рука взлетела вверх, бледная и дрожащая. - Ма-мавис? - щеки мужчины на мгновение порозовели то ли от холода, царившего в кабинете, то ли от стыда, - То есть Вармилион. Конечно. М-мне подойти? - Не стоит, - девушка поднялась со своего места, морально подбадривая себя. Шаг за шагом приближаясь туда, откуда пахло виски и апельсинами. Сегодня она должна сдать этот чертов экзамен. Но что-то подсказывает, что она облажается по полной. Музыка нравилась Мавис с детства, чуть ли ни с пеленок. Ей нравилось в музыки все: написание нот, тетради, трубы, контрабасы, арфа, рояль, гитара, фортепьяно, скрипки, реп, рок, классика, все что угодно. Она находила приятно во всем. Поэтому родители не были удивлены тому, что их дочь решила связать свою жизнь именно с музыкой. В семь лет дочурка записалась на курсы фоно, в десять добавились занятия на скрипке, в пятнадцать - вокал. К восемнадцати годам Мавис превосходно играла на пианино, виолончели, гитаре, замечательно пела на английском и родном, японском, языке. Проживая в маленьком штате, на краю Северной Америки, Род-Айленде, родители не были удивлены, что единственная дочь решит уехать поступать Нью-Йорк. Всеми силами эта мечта была осуществлена. Отец и мать плакали от счастья. И вот прошло чуть больше полгода, а у нее уже проблемы в университете. У нее первый незачет. И по чем? По истории... Вместе со своими одногруппниками, Мавис сидела в клубе и совершенно ничего не понимала. Вокруг был дум, песня сменялась песни, в голове плясали чертов танец маленькие демонята. Сколько она сегодня выпила? К горло вновь подкатила противная кислотная тошнота. - Повторите, - блондинка пододвинула к бармену опустошенную рюмку. Девушка пыталась вспомнить, что она забыла в этом месте, но память была чиста. Никаких проблем, никаких идей. Все вроде бы замечательно. Запрокинув в себя очередную стопку, на бархатном лице сама-собой расползлась довольная улыбка. Кое-как встав на ноги, Мавис пошла вперед, туда, где горит свет, где потные тела трутся друг о друга, бьются в конвульсиях, больше никак язык не поворачивался назвать это. Но дойти было не суждено. Голова кружилась, все образы смешались в одно большое пятно, силы внезапно покинули бренное пьяное тело. Приземление было мягкое: на диванчик к молодому незнакомцу. Его глаза не выражали абсолютно ничего, он выглядел очень уставшим и изнуренным. На его, бесспорно, красивом лице покоилась грустная улыбка. Из обветренных розовых губ он пускал колечки серого дыма. "Курить вредно" - хотела бы сказать Мавис, чтобы разрядить ситуацию, но во время прикусила язык. Надо ретироваться отсюда. - Хочешь - останься, - его голос не был прокуренным, каким его уже представила девушка, мягкий и бархатный, - будешь? Он протянул ей сигарету, не глядя в ее сторону. Мавис не нравилось это. Она, непроизвольно, потянулась к лицу молодого человека, вытаскивая из его рта папиросу, облокачиваясь лбом, почти касаясь своими губами его, вдыхает никотин. Она видит удивление в его темных глазах. И так ей нравится больше. - Я пьяна в хлам, - блондинка весело смеется, не отстраняясь от лица незнакомца. - Текилы? - мужчина тряхнул свободной рукой, в которой держал початую бутылку белесой жидкости. - Только за твой счет - я на мели. Брюнет поднес ее запястье к своим губам, целуя, Мавис поразилась насколько они холодны, проводя дорожку языком. Не отрывая своих глаз от нее, он посыпал соль, тут же слизывая ее, следом запрокидывая рюмку. Он протянул свою руку девушке. Но мозг подкидывал юной певице новые идеи, и сейчас они ей ну очень нравились. Мавис провела языком по шеи парня, беря начало за ушком и обрываясь у ключицы. Она слышала его сбивчивое дыхание, понимала как скручивается в клубок ее сущность внизу живота, но все равно продолжала. - У тебя что-то случилось? - Вармилион видела как он устал и ей было действительно интересно это узнать, а еще она замечала нечто знакомое в его чертах. - На работе запара. Недавно вышел - уже проблемы. Думаю потом разрешится, - он прикрыл глаза, махнув головой в стороны, отгоняя паршивые мысли, - не хочу сейчас об этом. - Не стоит закрывать все в себе, - в будущем она будет корить себя за этот поступок, а пока пусть будет так. Мавис крепко обняла его, утыкаясь носом в шею, где несколько минут назад блуждал ее язык, и дышала им - он пах дорогим виски и тропиками, лаймом или апельсином, - Мы оба обмякшие в петлях...Это не станет поводом завтра в газетах; Писать про полёты из окон - из так бесконечно далёких двух комнат... Оh, kiss me beneath the milky twilight Поцелуй меня в мягком свете летних сумерек Lead me out on the moonlit floor И выведи на танцплощадку, залитую луной. Lift your open hand Пусть по мановению твоей руки Strike up the band and make the fireflies dance Зазвучит музыка и запляшут светлячки. Silver moon's sparkling Луна искрится серебром - So kiss me Так поцелуй же меня. У Мавис был парень лишь раз, еще, когда она жила с родителями. Да и только из-за того, что не смогла ему отказать. Девушка задержала дыхание, чувствуя обжигающее дыхание на своих губах. Она занималась сексом в-первый и последний раз в шестнадцать лет. Сейчас ей девятнадцать. Она живет отдельно от родителей в Нью-Йорке, учится на первом курсе лучшего университета в Америке. И сейчас в ее глазах незнакомый мужчина, который однозначно старше ее, тепло которого она хочет чувствовать всю ночь. Он коснулся ее губ нежно, постепенно углубляя поцелуй, вероятно, боясь отказа. Но Мавис не отказала бы, потому что желала. Она зарывалась в шелковые черные смоляные волосы, чувствуя горячие руки на своей спине. Она уже и не вспомнит сколько раз они целовались, как они сели в Такси и приехали в его квартиру на Манхэттене. Она будет помнить только огненные ладони, что держали как лепесток розы, хрустальной розы, что вот-вот сломается под его давлением. Лопатки больно, наверное, до синяков, упираются в деревянный кухонный стол, но эта приятная боль. Мужчина стягивает с себя рубашку, откидывая в сторону. От открывшегося вида, Мавис хочется коснуться себя самой. Пусть она будет выглядеть грязной, но потом с ним она не встретится. Так не все равно ли? Незнакомец проводит руками по спине девушки, прощупывая позвоночник. Правая ладонь касается упругих ягодиц, приподнимая подол сарафана. Пальцами обводит контур пупка, ребер, поднимаясь выше. Ее руки крепко вжались в плечи мужчины, притягивая ближе. Его губы целуют шею девушки, дорожкой уходя к уху, где он берет мочку в рот, посасывая и покусывая. Мавис стонет, громко и "грязно". Вармилион ненадолго отстраняется от него, предоставляя возможность стянуть с себя уже поднадоевший сарафан. Увидев обнаженную девушку, брюнет сладостно причмокивает, вновь целуя красные губы. Ее мелкие ладошки быстро стягивают черные джинсы вместе с трусами. Вены на члене незнакомца вздутые, яркие, насыщенные. Так и хочется пройтись по ним губами. Мужчина очерчивает языком контуры ее груди, отчего Мавис еще сильнее выгибается, больнее вжимаясь в столешницу. Он поглаживает мозолистой рукой внутреннюю сторону ноги, закидывая ее на свое плечо. Певица чувствует стоящий колом член, и ей хочется кричать от наслаждения, когда он входит в нее. Когда он вколачивает ее в стол, когда на бледной коже остаются темно-синие следы от его пальцев или ярко-алые засосы-укусы. Она царапает короткими коготками его спину, притягивая еще, еще, ближе. Пусть только этот миг не кончается... Утром она просыпается в мягкой кровати, в объятьях горячих рук. В голове звенят тысячи колокольчиков. Но чувства, что она испытывала вчера, горят в ней. Она аккуратно поворачивается лицом к своему незнакомцу, и чуть ли не падает со спального места. Темные глаза сейчас закрыты, ряд густых ресниц подрагивает во сне, черные волосы беспорядочно раскиданы по подушке, рот приоткрыт. - Зереф- Зереф, - Мавис, вновь слушаясь странный внутренний зов, остается в кровати, убирая с лица лектора непослушные пряди. Сейчас чуть чуть еще погреется и пойдет. Мавис совершенно не понимала на какой черт оставила в квартире учителя записку, о том что это она была с ним. Может он вообще не помнит ничего о проведенной ночи. Сейчас бы не пришлось стесняться его, по крайней мере, так сильно. На вопросы она отвечает не думая, они даже не доходят до ее мозга. В голове лишь картинки, при виде которых хочется закрыть глаза и бесконечно долго краснеть. Насколько же она громко стонала вчера. - Ты в-вчера забыла у меня телефон. Не хочешь зайти забрать его? - А? Он что-то сейчас сказал? Забрать? Конечно! Но тогда я больше не уйду от вас, от тебя! - Но сначала в кафе, я хочу мокиато, - девушка счастливо улыбается, видя как лектор смущенно кивает. И плевать, что он учитель, а она студентка. И что он ее старше почти на десять лет. И что он живет на Манхэттене, а она в Бруклине. У них все впереди.