fo. wa.

В сером вязаном свитере до колен, черных колготках и ботинках, по снегу в -25°. Кое-как дойдя до дома, Белая заходит в подъезд, вынимает из кармана куртки ключи и, поднимаясь на второй этаж, трижды роняет их. Покрасневшими, дрожащими пальцами вставляет ключ в замочную скважину и, войдя в квартиру, захлопывает дверь, которая в этот раз показалась ей тяжелой. - Вода в чайнике напрочь отказывается закипать, отопление, к большому счастью, уже включили, а радиоприемник издает такой звук, будто пытается выплюнуть песню. Рыцарь из настенной картины смотрит на Белую устало и с неким сочувствием. Или ей это мерещится. Мало ли, что может увидеть в этом взгляде человек, которого пятнадцать лет никто даже не пытался жалеть. Фелан мечется по кухне и через полторы минуты барахтается в кастрюле с кипяченой водой. Фелан - рыжий кот, которого Белая любит чуть больше, чем себя и бутерброды с яйцом, луком и огурцом. Девушка выуживает кота из кастрюли и начинает бережно вытирать его ненужным кухонным полотенцем. - Если смотреть на закат через кувшин с ледяной водой, который обычно стоит на подоконнике, то можно подумать, что солнце медленно тонет в нем. Небо на горизонте раскрывает пасть пошире и до конца поглощает "оранжевое блюдо", не дав Белой вдоволь им налюбоваться. Бульканье воды в чайнике заглушает звуки часов, Фелан, пробравшись на балкон через приоткрытую дверь, лапами оставляет на запотевших стеклах следы. Белая садится на стул и смотрит то ли на стену, то ли сквозь неё. Смотрит долго, не моргая, до тех пор, пока глаза не начинают слезиться. Б. вытирает слезы рукавом и идет выключать плиту. Старенькое радио буквально выкашливает новость о похолодании, а по телевизору идет передача, в которой женщина с противной улыбкой диктует рецепт какого-то блюда. Белая морщит нос и выключает телевизор. - Никто не мог поддержать Б. лучше, чем литературный герой с такими же проблемами. Но, как назло, в новой квартире еще не было ни одной книги. Девушка взяла со стола чашку с еще горячим чаем и посмотрела на руки. Дрожат. Снова. - Белая, успокойся. У тебя еще есть возможность. Ты просто боишься. - Боюсь? Чего? - Понятия не имею, но в твоих глазах изредка мелькает страх, а руки дрожат даже тогда, когда ты спишь. - Ты наблюдаешь за мной, когда я сплю? Она точно помнит, что на последний вопрос ответа не было. Но он и не был нужен. Б. и так прекрасно знает, что "да". Боится ли она чего-то? Наверное. Но так же, как и В., не знает чего именно. Это угнетает до такой степени, что Белой даже захотелось разучиться говорить. Чтобы никто ни о чем не спрашивал. В голове невольно всплывает продолжение диалога. [Они тогда как раз допили кофе.] - Белая, тебе погадать на кофейной гуще? - Если не хочешь мыть чашку, то так и скажи. Б. улыбнулась уголками губ. Единственный более-менее нормальный момент из разговора. Дальше был поток фраз и вопросов. - О чем ты позволяешь себе думать? Прекрати гробить себя уборками и тасканием тяжестей. Ты умеешь хоть немного думать о себе? Научись, в конце концов, слушать. Белая, ты же веришь в Бога? Ответа на это не требовалось. Достаточно было посмотреть Белой в глаза.