Зависимость

- Надеюсь, ты все понял? - О да, конечно, - сарказм, вложенный в ответ, решили проигнорировать. Разумеется, Алан не хотел вступать в бессмысленную по сути перепелку, но удержаться не сумел. Отец бы ему еще поводок нацепил с ошейником, впрочем, озвучивать идею не стоило, а то она бы запросто воплотилась в жизнь. Шуток родитель не понимал. Так, видимо, полагалась по статусу. Алан же не привык относиться к чему-либо серьезно. Есть такая категория – баловни судьбы. Именно таким баловнем альфа себя и считал. Собственно, не только он. У него было все, о чем другие могли только мечтать: внешность, интеллект, достаток – все по высшему разряду и причитавшимися привилегиями и бонусами. Ему с детства твердили, что он весь такой из себя идеальный, в подтверждение чего у Алана получалось все, за что бы он ни взялся. Легкость порождает скуку, которая зудит где-то внутри, не давая покоя, а заодно и пустоту, которую, кажется, просто необходимо заполнить. Если бы не друзья, встреченные в колледже, охочие до вечеринок, без тормозов и с ветром в голове, Алан бы точно помер от этой тоски. Благо отец многое ему позволял, закрывая глаза на многое, не одергивая и не попрекая, что априори рождало чувство безнаказанности. Другой родитель давно уже был в отставке и обитал где-то на побережье с очередной пассией на подачки бывшего супруга. Жизнью Алана он не интересовался совсем, что уже давно перестало угнетать. Алан прекрасно знал, что унаследует компанию отца, и никоим образом не сомневался, что с этой ролью он справится. Но потом, позже. А перед этой взрослой жизнью можно и нагуляться всласть, раз ему столь щедро представлялась подобная возможность, остепениться он всегда успеет. Переступая порог залы, где были собраны так называемые сливки общества, Алан про себя сокрушался о том, как быстро пролетело отпущенное ему время, но куда сильнее – что прошлой ночью он несколько перебрал, потому в голове несколько гудело. Первую встречу с предполагаемым женихом устроили на выставке какого-то художника, в чьем вкусе и таланте лично Алан сомневался, но кого хвалили критики и чьи картины расходились среди местной элиты за баснословные деньги. На данный момент Алан мог сказать только одно: от этих аляповых и ярких полотнищ, развешенных по стенам, голова болела еще сильнее. - Вон он, - сопровождавший Алана отец увидел того, ради кого они сюда явились, и уверенным шагом направился к цели. Молодому человеку не оставалось ничего иного, как без особого энтузиазма, но с дежурной улыбкой последовать за ним, сквозь разношерстную толпу, среди которой, однако, не было случайных людей. Правда, куда большее недоумение вызвали не картины, а юноша, ради встречи с которым отец и притащил в эту галерею Алана. Представленный ему омега оказался слишком знакомым. Из пьяного марева, в которое давно смешались бесчисленные вечеринки, Алан прекрасно помнил именно этого парнишку. Был бы рад забыть, но что-то не позволяло. Видимо, зашуганная ранее совесть решила хоть раз оскалиться в ответ. Вот это поворот. Вот это выверт. Прямо сейчас Алан видел не юношу в ладно сидящем на нем костюме, а извивавшегося под ним мальчишку, отчаянно вырывавшегося и просившего его отпустить. Стоило ли говорить, что Алан его не послушал и не отпустил, сначала назвав сопротивление дурацкой провокацией, а после уже банально не сумев остановиться? За своими мыслями Алан даже не расслышал, как ему представили его потенциального супруга. По крайней мере, на последнее крайне рассчитывал отец, а от Алана требовалось данный расчет претворить в жизнь. Кто же знал, что будущее семьи будет находиться в прямой зависимости от этого паренька? Впрочем, Алан не мог ответить и себе, а оставило бы его знание этого факта? Навряд ли. Он не привык задумываться о последствиях, которые благополучно решались отнюдь не по причине заботы и любви к своему наследнику, а исключительно в целях поддержания репутации и сохранности условного лица. Омега выглядел спокойным и сдержанным. Милое личико, хрупкая фигурка. Ничего необычного или особенного. Таким же он был и в том клубе. Внешность и поведение не выдавали в растерявшемся пареньке, который на беду привлек внимание компании Алана, единственного сына довольно влиятельного человека. Впрочем, сейчас ничто не выдавало и то, что между ними случилось. Омега не отшатнулся, не отступил, на его лице не отобразился неподдельный страх или явное отвращение. Он ничем и никому не дал понять, что с Аланом уже знаком, причем, обстоятельствам их знакомства самое место в криминальных хрониках. Быть может, забыл? Ведь история не была раздута в прессе или размусолена по телевидению. В полицию явно тоже никто не заявлял… - Приглашаю присоединиться к нам, - отец улыбался, продолжая играть отведенную ему роль. После, сославшись на срочные дела, он должен был оставить Алана с омегой, чтобы сын дальше действовал самостоятельно. Ранее ничего сложного в том, чтобы увлечь, соблазнить любого омегу, Алан не видел. Все они были падки если не на его харизму и внешность, то на деньги и власть, что стояли за его семьей. Беспроигрышный вариант. Теперь же Алан четко понимал, что из всех правил бывают исключения. - Я отказываюсь, - хмуро известил омега. Его тихий, но уверенный голос тут же разбил все умозаключения, которые успел повыстраивать себе Алан. Определенно не забыл. Впрочем, кого это пугало? Альфа осклабился, глядя на паренька. - Но почему же? – отец только деланно усмехнулся, явно не ожидая подобного проявления дерзости. Наверняка ведь узнавал, что из себя представлял сын его конкурента, но собирательный образ тихого и послушного мальчика дал трещину и развалился на мелкие кусочки. Алан со свойственной ему наглостью воззрился на паренька, мол, действительно, почему же? Разоблачения альфа не боялся, слишком поздно для обвинений и угроз. Омега выдержал взгляд Алана, более того, неожиданно надменно и оценивающе оглядел того с ног до головы. - Не в моем вкусе, - эта фраза резанула слух, заставив что-то неприятно пошевелиться внутри, а после юноша обратился к отцу Алана: - Неужели считаете меня настолько глупым, чтобы не понять с какой целью Вы представили мне своего сына? Алан усмехнулся неожиданной колкой браваде омеги. Или вынужденной дерзости? Не суть же. Однако за поведением омеги не чувствовалось смелости обреченного. Алана били его же монетой: почувствовали слабость и без ненужных предупреждений вцепились в шею. И кто?.. Тот самый мямля… Что ни говори, а парнишка-то явно вырос с момента их последней встречи. Своих внутренних монстров мы взращиваем сами. Правда, зачастую не обходится без чужой помощи.