In Vino Veritas

      Тьма. Всепоглощающая и всеобъемлющая тьма. Она окутывает меня, даря спокойствие и безопасность. Я тону в её нежных и сладких объятьях. В этом мире тьмы нет чувств, эмоций, боли и страха. Только ласковые прикосновения, которые дарят истинное удовольствие. Оно проникает в самые глубины подсознания, рождая новый мир. Мою вселенную.       Краткий миг боли пробежал волной от поясницы до плеч вдоль позвоночника. Холод сковал мое тело ледяными пальцами, вырывая из ласковых объятий тьмы. С каждым мгновением, он все глубже проникает в мое тело, касаясь внутренних органов, сводя судорогой конечности. Я попытался пошевелиться, но все тщетно. Тело не слушается. Вторая попытка. Я смог пошевелить пальцами рук. Меня пронзил новый приступ боли. Попытался закричать, но горло пересохло, лишь только тонкий стон сорвался с губ. Я резко открыл глаза, пытаясь разобраться в своих ощущениях.       Холодный кафель пола приносит боль замерзшему телу. Я повернулся набок, подтянул колени к груди. Пытаясь согреться, свернулся в клубочек, обхватив себя руками. Боль начала утихать, зубы больше не стучали от холода. Я огляделся. Вокруг было темно, лишь вдалеке пробивалась небольшая полоска света. Желудок заурчал, требуя к себе внимания. Я был голоден, не мог вспомнить, когда ел в последний раз. Мысли текли вяло, неспешно. Я боролся с сонливостью и голодом, пытаясь понять, где сейчас нахожусь. Желудок снова заурчал, заставляя меня встать и идти к свету. Я медленно поднялся и пошел на ватных ногах, кривой, шатающейся походкой. С каждым новым шагом я все отчетливее вспоминал, как и где я оказался.       Вирус и Трип снова заперли меня в ванной, как нашкодившего кота и несколько дней держали на одной воде. Обычно меня сковывали наручниками по рукам и ногам, но сегодня этого не сделали. Разумом я понимал, что не стоит идти к двери. Если горит свет, то, скорее всего, мои мучители дома. Но тело сейчас подчинялось животным инстинктам, оно хотело есть и доводы разума не влияли на него. В сознании затаился страх, что, если дверь заперта и мне не выбраться из этого холодного ада?       Я подошел к двери и положил руку на ручку. Медленно и глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Досчитал до десяти и повернул ручку. Я ожидал всего что угодно, но не думал, что дверь откроется. В глаза ударил яркий свет. Я прикрыл их, заслонившись рукой от света. Насторожился, боясь, что сейчас подойдут мои мучители и будут смеяться надо мной. Десять секунд, двадцать, тишина, не единого шороха. Я приоткрыл один глаз, затем второй и внимательно огляделся. Небольшая, уютная комната в светлых тонах. Мягкий диванчик и стол рядом с ним. Большая гора сладостей и несколько бутылок с напитками.       Мой живот снова заурчал. Я облизал губы, с трудом сглотнул. Пытался не бежать, чтобы достичь источника влаги. Схватил первую попавшуюся бутылку, сорвал зубами пробку и жадно начал пить. Только после нескольких глотков, понял, что жидкость, которую я так жадно поглощаю, любимое Вирусом вино. Поперхнулся, алкоголь на голодный желудок – это катастрофа. Схватил пирожное и с невероятной быстротой начал поедать его. Все пальцы были в креме, его остатки падали на пол, смешивались с пролитым вином, создавая странный рисунок из ярких цветов.       Усталость накатывала волнами, ноги начали подгибаться. Голова закружилась, я медленно опустился на диван. Пытался собраться с мыслями, но не смог. Единственная связанная мысль, пронеслась в моей голове и тут же погасла. Алкоголь был слишком крепким, и даже съеденные пирожные не дали своего эффекта. Жажда не проходила, терять было нечего, я снова приложился к бутылке. Алая жидкость стекала из уголков губ, струилась по подбородку и капала на пол. Когда вино закончилось, я взял вторую бутылку. Несколько раз уронил ее на диван. Руки плохо слушались, мозг был в отключке. Низменные желания и чувства вырывались на свободу. Ярость клокотала в груди. Чертова бутылка не хотела открываться. Я с силой швырнул ее в стену, любуясь ярким красным росчерком на белом полотне. Осколки брызнули во все стороны, придавая творившемуся вокруг настроению щепотку хаоса и безумия. Я засмеялся. Громко, высоко, отголоски моего смеха метались внутри комнаты, не находя выхода. Он был под стать моему настроению, такой же безумный и яростный. Мой мозг больше меня не контролировал и я мог делать все, что захочу. Единственная часть тела, что мне сейчас была подвластна – был язык. И, наконец-то, за долгие полгода я смог выговориться.       - Мерзкие ублюдки, что они себе позволяют? Делают со мной все, что их душе угодно. Поступают со мной как с игрушкой, насытятся и бросают. И каждый раз твердят: «Мы любим тебя, Аоба». А не пошли бы к черту, уроды. Держат меня голым, чтобы я не сбежал, мучают голодом. Пугают своими зверушками. Как же мне все это надоело. – Я выдохнул, голова наклонилась набок. Мне было тяжело держать ее прямо. Руки двигались сами по себе. Я вальяжно развалился на диване. Да и мне было плевать на то, как я сейчас выгляжу. Ярость рвалась из груди, я хотел разорвать этих блондинов голыми руками. Стоять над их телами и смеяться.       - Ну, и где вас носит? Боитесь моего гнева? Можете подходить, я вас не боюсь. Отыграюсь на вас по полной за все те полгода мучений, что вы мне принесли. – Я смеялся так сильно и громко, что заболело горло. Ребра сдавило от нехватки воздуха. Я закашлялся. На мгновение повисла гробовая тишина. Только где-то вдалеке послышался щелчок. Кто-то открывал дверь, закрытую на замок. Металлический звук ключа, проворачиваемого в замке, был еле слышен. Но он что-то пробудил в моей душе. Какой-то страх, скрытый глубоко под толщей алкоголя.       Я усмехнулся, подавил в себе это мерзкое ощущение. Чего мне бояться, я сама ярость, само безумие, ни что не устоит предо мной. Противная, кривая ухмылка как будто приклеилась к моему лицу. Пусть эти засранцы видят, что я их не боюсь.       - Эй, ублюдки, идите сюда. Я вас жду. Мои кулаки так и чешутся. Хочу как можно быстрее вмазать по вашим смазливым мордашкам. – С трудом закинул ногу на ногу, раскинул руки по спинке дивана, пусть видят, что я их не боюсь. Мне ничего не страшно.       Дверь медленно открылась. Вирус и Трип остановились в проёме, оценивая обстановку. В их взгляде на мгновение проскользнуло удивление, но тут же пропало. Вирус улыбался, Трип посмеивался. Мне было глубоко безразлично, что они там о себе думают. Вот только они не спешили, что-либо предпринимать, а просто стояли и смотрели. Эта неловкая пауза начала меня раздражать. Я уже хотел крикнуть что-нибудь обидное, но Вирус прервал меня.       - Веселишься, Аоба-сан? А нас пригласить забыл. Неужели, не мог подождать еще немного? – Трип засмеялся, в его глазах зажегся безумный огонек.       - Аоба, тебе так не терпелось нас увидеть, что ты вышел нам на встречу? Я рад, что тебе понравился мой подарок, но не хорошо развлекаться без нас. – Блондины переглянулись, их улыбки не предвещали ничего хорошего. Что-то глубоко внутри меня зашевелилось, я пытался отогнать это чувство, но с каждой новой фразой становилось все труднее.       Вирус посмотрел на красное пятно на стене и нахмурился. Его взгляд был холоден и расчетлив. Он повернулся ко мне и улыбнулся, но глаза так и остались холодны.       - Аоба-сан, не стоит разбрасываться хорошим вином, думаю, мне стоит научить тебя как нужно его применять. – Трип хмыкнул.       Они медленно вошли в комнату. Приближались ко мне словно змея и лев. Холодный пот пробежал по моей спине, ярость и безумие угасали. Я смотрел на них как завороженный и боялся пошевелиться.       - Что ж продолжим веселье, Аоба-сан.       - Нам будет весело, Аоба. – с этими словами они закрыли дверь, тем самым захлопнув ловушку, из которой мне не сбежать.