Кабинет номер 12

Дверь в кабинет номер 12 была закрыта. Наруто уже в сотый раз озадаченно дернул за ручку, постучал, приложил ухо к прохладному дереву, снова дернул. Все безрезультатно. В коридоре было пусто, куда-то исчезли все кресла и кулер с извечно булькающей в нем водой. Даже дверцы лифта растворились в стене, слились с серым бетоном, будто не давая шанса для отступления. Но Узумаки и не хотел уходить. Он что есть силы сжал кулаки и резко снова повернулся к запертой двери. Старательно вычищенная табличка дернулась на стене и грохнулась на пол со звуком падающего на землю тела. За спиной раздался знакомый стук каблуков по асфальтированной дороге. С громким треском передвинулась стрелка часов. Шаги замерли. Наруто явственно чувствовал, что за спиной кто-то стоит. Молча и покорно. - Хината? Собственный голос прозвучал как чужой. Узумаки зажмурился, но все равно отчего-то не перестал видеть перед собой запертую дверь кабинета номер 12. Тянущее чувство в груди нарастало. Наруто резко распахнул глаза и сорвался с места. Вперед, вперед, вперед, быстрее! От сильного удара ногой дверь распахнулась настежь, и Наруто ввалился в темный кабинет. Свет из коридора помогал разглядеть лишь середину комнаты. Стул для пациентов, квадратное окно, тумбочку возле. Узумаки сделал пару шагов вперед и замер, всматриваясь куда-то вглубь пространства над рабочим столом врача. В груди что-то резко дернулось, Наруто непроизвольно скривился и приложил руку к источнику боли. И с удивлением нащупал выходящую прямо из-под кожи длинную тонкую нить. Сложно было сказать, какого она цвета, но то, что раньше ее не было - это точно. Узумаки нервно сглотнул и проследил за тем, куда она ведет. И пошел в том же направлении. В углу комнаты на крючке висел белый халат. Наруто протянул руку и коснулся его холодной чистой ткани. Гладкая, ровная. Безжизненная. Она как ложный маяк привела не в том направлении. Узумаки стиснул зубы и вдруг почувствовал, как кто-то коснулся его плеча. Бледная ладонь с намотанной на пальцы нитью. Наруто резко обернулся, нить дернулась - и по сердцу резанула острая боль. Саске стоял, наполовину освещенный коридорной лампой, и качал головой. Осуждающе, но спокойно. Наруто, как в замедленной съемке, смотрел на то, как он щелкает зажигалкой и подносит ее к концу намотанной на руку нити. - Нет! Выбитая искра летит на пол, а Саске поднимает глаза на Наруто. Смотрит вызывающе, злобно. Но Узумаки все равно. Он мягко прижимает ладонь к чужой щеке и тянется вперед. Пусть больно. Ну и что. Пальцы зарываются в волосы, губы прижимаются к губам. Наруто целует так, будто это в последний раз. В первый и последний. И от этого страшно. Страшно так, что изо всех сил сжимаешь стоящего перед тобой человека в объятиях, утыкаясь носом ему шею. Щелк. Щелк. Бам! Наруто резко распахивает глаза. Вокруг пошагово загорается свет, прибор, что лежал на груди, медленно уезжает вверх. Сидящий за монитором врач снимает очки и устало трет переносицу. - Спасибо, мистер Узумаки, мы закончили. Хотя это заняло немного больше времени, чем я вам говорил. Он улыбается, наверное, в знак извинения. А Наруто заторможено садится на кушетке и оглядывает комнату. Да, точно, процедурная. Он пришел сюда сегодня к 10:00, чтобы ему сделали одно из обследований, которые ему назначил Учиха. На груди все еще чешется след от прокола тонкой иглой, в голове - легкий туман от столь же легкого наркоза. - Я уже в норме. Я могу идти? - Да-да, результаты я направлю вашему лечащему врачу напрямую. Спасибо, что выбрали нашу клинику. От последней фразы отчего-то по телу прокатывает злость. Злость из-за чувства подмены, будто бы эти слова никто кроме Учихи говорить не вправе. Это глупо. Так же глупо, как и "никто кроме него не вправе носить белый халат". Наруто привычно улыбается на прощание и выходит из кабинета. В коридоре шумно, люди сидят в очередях, обсуждают что-то или ворчат о необходимости тратить столько времени. Да, вечерами здесь куда тише. *** - Не слишком хорошие показатели. Учиха ритмично щелкает левой кнопкой мыши, перелистывая электронные страницы на ноутбуке, развернув его так, чтоб Наруто мог видеть. - Да? А я думал, чем больше цифра, тем лучше. Узумаки эта шутка кажется смешной, однако доктор никак на нее не реагирует. Он чуть хмурится, поднося к губам согнутые пальцы правой руки и задумчиво вглядывается в один из многочисленных непонятных графиков. Сегодня он совсем мало говорит, да и вообще кажется замученным. Даже воротник на шее не расправлен. - Вы выглядите каким-то усталым. Почему? - Я устал. Наруто закатывает глаза к потолку и разводит руками - конечно, как всегда логично. А затем снова переводит взгляд на доктора и отчего-то желание паясничать проходит само собой. - Там в коридоре девушка сидела, когда я пришел. Узумаки замолчал, будто не зная, продолжать или нет. - И? - Она плакала. Я спросил, что с ней такое, а она ответила, что вы ничего не понимаете. Я подумал... - Мне это не интересно, мистер Узумаки. Учиха распрямился на стуле и привычно уже сложил руки в замок. - И вам не должно быть. Куда больше вас должны заботить ваши текущие проблемы. - То есть по-вашему, когда кто-то плачет, мне должно быть все равно? Доктор промолчал. Затем подцепил двумя пальцами карандаш и перекрутил его ластиком вниз. Наруто воинственно нахмурил брови. Он уже не слышал всхлипов той девушки, но еще помнил, как раскрылись двери лифта - и ее подрагивающую спину стало видно, как на ладони. Яркие крашенные розовые волосы были перетянуты синей резинкой, а пальцы до боли сжимали черную сумочку. - Это же ваша пациентка, а вдруг у нее там припадок какой начнется? Нервный срыв? Вам даже с профессиональной точки зрения все равно? - Она не пациентка. - Чего? Нет? - Давайте перейдем к вашей проблеме, мистер Узумаки, - тон не терпящий возражений. Колкий, холодный. И до жути непрофессиональный. - По показателям видно, что идет процесс возобновления болезни. Врач, проводящий вам обследование, сказал, что под наркозом вы упоминали Хинату. Вы снова с ней виделись? - А больше я ничего не упоминал? - Нет. А что бы вы могли упоминать? Доктор смотрел так пристально, что Наруто казалось - он видит все, что сейчас происходит и что происходило в его голове. От этого начинали гореть щеки. - Ээээ... ничего такого. Ну, в общем, нет, с Хинатой я не виделся. Я даже не думал о ней, честно говоря. - Тогда почему вы позвали ее во время процедуры? Вы видели сон? - Да... там ничего такого не было. Просто услышал шаги, они были мне знакомы, я подумал, что это Хината. Вот и позвал ее, наверное. - Кто-нибудь еще был в вашем сне? - Слушайте, это как-то совсем беспардонно спрашивать о таком. - Не более беспардонно, чем когда терапевт интересуется у вас о состоянии вашего стула. Наруто хмыкнул и опустил глаза в пол. Сон он запомнил довольно хорошо. Даже ощущения, что он там испытал все еще теплились на кончиках пальцев. - Я доктор, мистер Узумаки. Мне вы можете рассказывать все, вы же знаете о врачебной тайне. Я спрашиваю вас не из личного интереса, а чтобы выявить источник проблемы. Вы кого-то полюбили? У Наруто перехватило дыхание. Он сцепил повлажневшие пальцы друг с другом и коротко ответил: - Да. - Вы прекратили общение с этим человеком? - Нет. - Почему? Наруто промолчал. Отчего-то вдруг стало так тоскливо, по сердцу резануло будто остро-заточенным ножом, а потом придавило сверху невидимым прессом. Вот так - любовь можно измерить. Она выражается в графиках и показателях на экране черного ноутбука. - Доктор, знаете, на самом деле я ни разу не встречал человека, который бы меня понял. Некоторые кивают, но не понимают все равно. Теперь все боятся любить, потому что это больно, физически больно. А раньше? А раньше тоже боялись, потому что больно было психологически. Ничего ведь не изменилось, только появилось больше оправданий. Убрать аморриот - и все всё равно будут ограничиваться лишь привязанностью и страстью. Ну, не все конечно, многие. Учиха слушал. Смотрел на опущенную голову Наруто, как недавно в окна, горящие в соседнем вечернем доме, и слушал. - Вы говорите: дело в мозге. А мне хочется верить, что есть что-то еще. И за это что-то я готов бороться. И я уверен, что даже сейчас есть те, кто согласен глотать обезболивающие, терпеть и даже умирать, но любить. Держать за руку человека, который, быть может, еще неделю назад был посторонним, а сейчас стал самым родным. Есть те, которые не согласны лишаться этого, не согласны становиться друг для друга чем-то обыденным. Знаете, насколько это прекрасно? Наруто поднял голову и посмотрел в чужие темные глаза. - Насколько это прекрасно стремиться к кому-то. Я люблю, и я готов к боли. Я люблю, и я хочу, чтобы этот человек почувствовал это. Я хочу, чтобы и его жизнь стала ярче, я могу показать ему, рассказать, хочу, чтобы он понял. Зачем вообще мир, в котором все друг другу чужие, и никто никому не нужен? Может быть, это как испытание - нужно перетерпеть, пересилить себя, перебороть любовь как болезнь, и она станет жизнью. Вы понимаете? Я хочу показать тому, кого люблю, эту глубину, эту силу, и ему не нужно будет искать это в старых песнях и книгах. Там вы этого не найдете. Узумаки замолчал. На сердце давило еще сильнее, но глаза смотрели с особой нежностью и упрямством. Наруто пытался разглядеть, прочитать что-то по чужому лицу, но ничего не мог понять. Пытался подобрать еще слова, но не знал, как еще выразить все то, что хотел. Это уже не звучало как спор, даже как речь ради переубеждения не звучало. Это было как признание. Учиха медленно отвел взгляд и аккуратно положил карандаш на стол. Тот отрывисто стукнулся о деревянную поверхность, и в кабинете снова стало тихо. - Я порекомендую вам другого специалиста, - голос врача звучал будто издалека. - Запишитесь к нему на следующей неделе. - Мне не нужен другой специалист. Наруто ответил на автомате, толком не понимая, что говорит, и не осознавая, что ему говорят. - Я отказываюсь от вашего лечения. - Что? Я не принимаю вашего отказа! В чем причина?! - Причина в том, что если вы не желаете выполнять мои рекомендации, я это сделаю за вас. - Я не принимаю этот отказ! - Вы всегда можете написать жалобу, мистер Узумаки. Прием окончен. Наруто чувствовал, как в груди бешено колотится сердце. Он смотрел на Учиху и тяжело дышал от возмущения, от протеста. От несогласия. От неимоверного несогласия. Узумаки поджал губы, резко сложил руки на груди и почти прокричал: - Я буду сидеть здесь, я никуда не уйду! - Вы задерживаете других пациентов. - Это вы их задерживаете. - Вы ведете себя глупо. - Я не стану лечиться ни у кого другого, я не стану приходить ни к кому другому. Я хочу, чтобы вы меня поняли, вы можете меня понять! Скрипнул стул, Учиха резко поднялся на ноги, оттолкнувшись от стола ладонями. И, не взглянув на Узумаки, не выключив ноутбук, не подняв с пола упавший карандаш, прошагал к двери и вышел из кабинета. А Наруто так и остался сидеть на месте, слушая, как удаляются шаги и смотря на то, как качается на вешалке возле входа потревоженная сейчас и забытая кем-то ранее черная кожаная куртка. Так вот где на самом деле вешалка. Здесь, а не в углу. Здесь, да, здесь, конечно.