Да! Я знаю, каким я бываю жестоким, Как я слезиться глаза заставляю, Как я плюю в души тех, кто мне дорог, Тех, кому меня так не хватает...
-...и в очередной раз повторяю тебе: меня зовут Карл! – брат, раскрасневшийся от ярости: доброе, однако, утречко! -Да хоть Фридрих! Плевать! – грубо кидаю я, хватая ключи и куртку. Выскакиваю из дома, хлопнув дверью. Чуть не сшибаю Кевина, стоявшего на лестнице с округлившимися от ужаса глазами. Слышал. Всё слышал. Легонько потрепав мальчишку по волосам, грустно подмигиваю ему: -Не бери в голову, Кев. Просто у тебя шибко непутёвый дядька. Прежде, чем племянник успеет придумать ответ, и прежде, чем Карлос вылетит следом за мной, сбегаю по лестнице вниз и скрываюсь в «неизвестном направлении».Как я порой беспощаден, Как моё сердце к чужим мольбам глухо. Я ни на что не надеюсь, - я знаю как Было бы глупо… думать обо мне лучше.
Ноги несут в парк – после очередного скандала с братом нет желания идти ни в колледж, ни на работу. Может быть, Карлос и прав. Выбранная мной специализация в колледже не шибко-то перспективная. Да и не сказать, чтобы я был хорошим студентом – так, держусь на той грани, когда уже можно не бояться отчисления, но ещё нельзя и мечтать о стипендии. Посещаемость и дисциплина – вот мои извечные бичи. Да и зачем стараться? Моя мечта – не докторская степень. Возможно, Карлос прав и насчёт работы. Быть охотником за привидениями – это не просиживать штаны пять дней в неделю, создавая имитацию бурной деятельности да получая за это приличную зарплату. Охотники за привидениями – это такие канализационные копы. Бегаем по дрянным местам, разбираемся с наипаршивейшими существами, вываливаемся в эктоплазматическом (и не очень) дерьме, и зачастую не получаем за это ни цента. Карьерного роста не предвидится, полного социального пакета никто не предоставит, с властями вечные проблемы, достойной пенсии не дождёмся – костлявая ходит за нами по пятам; не верю, что доживу до сорока. Да, возможно, Карлос прав везде и всюду, как и полагается старшему брату. Да только знаете, что? Пошёл он на ***! Я слишком молод и красив, чтобы слушать советы старшего брата.Иногда я бываю таким - самому тошно: Отвратительно злым, высокомерным, Я любое высокое чувство опошлю, Я любому подонку послужил бы примером.
Редкие прохожие хмуро оглядываются на хохочущего панка, отвесившего смачный пинок мусорной урне. Кто этот отброс общества? Ах да. Я. Против системы. Против людей. Не потому, что я их ненавижу. Мне на них, по большему-то счёту, плевать. Но есть во всём этом громком протесте против всех и вся что-то, что меня привлекает. Мне нравится быть таким. Нравится хамить, грубить, отпускать пошлые шуточки. Нравится вызывать отвращение, нравится видеть рассерженные лица, обращённые в мою сторону. Нравится видеть в зеркале эту самодовольную рожу и понимать, как же сильно я её ненавижу. Потому, наверное, и держусь за эту работу – цирк уродов доктора Спенглера позволяет показать себя миру во всей красе. Ноги делают резкий поворот на девяносто градусов, и вот я уже бодро шагаю в старую пожарную часть. Пора бы побесить мэра тем, что охотники за привидениями всё ещё живы.Как можно быть таким гадом? Хуже найти невозможно! Видя в зеркале рожу нахала, Я не понимаю, как вообще можно Думать обо мне лучше?
Штаб встречает меня промозглой сыростью гаража, мерным гудением хранилища, вечными сквозняками общей комнаты. Хмурая Жанин, пытающаяся свести концы с концами в счетах, приветствует меня коротким взглядом. Где-то в подвале слышна возня Роланда, нашего повёрнутого на железяках гика. Навстречу мне бросается комок зелёной слизи, распотрошивший очередную шоколадную заначку рыжего балбеса. Пресловутый балбес выкатывается следом, выкрикивая не самые лестные выражения в адрес нашего прожорливого талисмана. Мне доставляет удовольствие эта утренняя возня. Эти ребята не претендуют на звание лучших людей Нью-Йорка; они не прошли бы и районный отборочный тур. Но их однозначно нельзя назвать отбросами, и их горящие глаза ясно дают понять, что далеки от серой аморфной массы, которую я иногда так ненавижу. Эти ребята, имея неразрешимый клубок личных проблем, тем не менее, знают свою работу и знают, что её не сделает никто, кроме них. И кроме меня. Это смешно, но с ними я ощущаю себя лучше, чем я есть на самом деле. Чуть более хороший Эдуардо Ривера. На капельку добрее, на капельку умнее, на капельку ответственнее. Впрочем, есть ещё одна причина чувствовать себя лучше. Прямо сейчас эта причина оторвала глаза от книги и, легко улыбнувшись, бросила мне: -Привет.Но ты думай обо мне лучше! Пусть это будет неправдой Я буду знать, что ты думаешь так, И, может быть, стану действительно лучше
Книжная девочка, ребёнок-зазнайка. Она частенько ворчит на меня, считая недоразвитым и навеки застрявшем в подростковом возрасте, но я-то вижу, кто тут так и не спешит взрослеть. Прячется от внешнего мира в своих книгах, конспектах и библиотечных формулярах, меняет скучную повседневность на не менее скучные наборы букв. Заставляет ощущать себя идиотом, блистая никому не нужными знаниями. Презрительно щурит пронзительно-зелёные глаза, услышав очередную целевую шутку типа «А что, Эрих Мария Ремарк была не особо-то красивой, раз прославилась как литератор, ага?». Морщит нос, читая лекцию об этом писателе. Да как будто бы я не знаю, что он был мужиком! Остро реагирует на мои колкости, легко заводясь и вступая в спор. С пол-оборота! Сердито фыркнув, запускает в меня книгой. Та прилетает в бровь. Тощее недоразумение. Надоедливая вампирша. Мышь летучая. Сменив выражение лица на обеспокоенное, хватает аптечку и бежит спасать мою кровоточащую бровь. Скелет ходячий. Ведьма. Книжный червь. Сводит меня с ума одним лишь прикосновением холодных пальцев к горячему лбу. Видит меня не таким ужасным, каким я стараюсь казаться.Иногда я бываю особо циничным, Готовым на всё в достижении цели. Улыбаясь, бесчувственно и методично Убивать того, кого вижу в прицеле.
Вызов прерывает почти воцарившуюся в пожарной части идиллию. Гарретт отбрасывает мяч и прекращает острить по поводу моего «ранения», Кайли, вздрогнув, роняет аптечку на пол, Игон высовывает нос из своей лаборатории, а Роланд поднимается из подвала, на ходу заканчивая сборку ремонтируемого им устройства. Какая-то жутко неприятная история, судя по пересказу Жанин. Что-то, связанное с заброшенным детским домом и группой неуёмных подростков. Не всё ли равно? Суть призраков одна. Пропускаю мимо ушей укоризненное замечание секретарши. Едем. Глядя на гримасу Роланда, намекаю, что за полтора года-то можно было бы и иммунитетом к любой нежити обзавестись. Ну и что, что подросткам привиделась маленькая девчушка с провалами вместо глазниц? Была бы она всего лишь милой девочкой – не шлялась бы по заброшенному строению, сочась эктоплазмой и распугивая бомжей. Да, конечно, Гриффин, у меня эмоций, как у табуреточки. Напомни мне об этом, когда я буду в очередной раз спасать твою тощую задницу. Глядишь, приму к сведению. Не сгорев в лучах испепеляющего взгляда напарницы, киваю на окно: приехали. Насвистываю «Sweet dreams», бодро топая к месту очередной охоты. Заметив, как оживился ПКЭ-счётчик, выставляю бластер на рекомендуемую мощность.Но, я всегда буду честен Отрава правды бисквита лжи лучше! Если мы будем вместе Нам никогда не будет скучно... Это я тебе обещаю!
Сохраняю гробовое молчание, пока мы едем обратно. Дымящаяся ловушка нисколько не поднимает настроение, упавшее в ноль. Стараюсь не смотреть на посеревшие лица друзей. Не замечаю дрожащие губы напарницы. Ладно, я признаюсь: это было неприятно. Призрачная девчонка не завывала и не скалила зубы. Она пряталась от нас по углам, плакала и звала маму, прижимая к себе линялого плюшевого зайца. Я всё ещё держу его в руках. На лапе – подпалина от протонного луча. В моих ушах – тихий шлепок, с которым он ударился об пол, когда ловушка сработала. Дьявол.Я порву свою душу, чтоб укрыть твои плечи, Вывернув наизнанку, чтоб тебе было мягче. Я сделаю всё, всё чтоб тебе было легче, Если увижу вдруг, что ты плачешь...
Верчу проклятого зайца в руках, сидя на крыше пожарной части. Горечь никотина не перекрывает мерзкий вкус победы, одержанной в этот раз. Гриффин выглядывает из-за двери и интересуется, всё ли у меня в порядке. Что тебе ответить? «Чёрта с два»? «Не на тебя девчонка посмотрела в последний момент»? «Отцепись, психиатричка хренова»? Нет, стой, стой, Гриффин! Я не это имел в виду! Выдёргиваю её обратно на крышу, перехватываю руки, начавшие уже молотить по моей груди. Замечаю злые слёзы в уголках глаз. Обращаю внимание на обиженный изгиб губ. Стереть бы это всё старым, проверенным способом, но ведь не сработает. Только не с ней. Прижимаю её к себе. Покрепче, чтобы не вырвалась. Сердитые возгласы сменяются тихими всхлипываниями. Всё штатно. А вот холодный ветер, доносящий до нас затхлую вонь – это уже что-то новое.Понесу на руках, закрывая от ветра, Я согрею тебя огнедышащим телом. Не задумываясь, я взгляну в глаза смерти, Если ты захочешь, чтоб я это сделал...
Так, понятно, у малышки таки была мама. И сейчас она шипя и плюясь кислотой, желает получить своё чадо назад. Оперативно организовываю нам отступление с крыши, но на полдороги встречаю Роланда и Игона, мчащихся наверх с двойным набором протонных блоков. Хватаю свой и разворачиваюсь на сто восемьдесят. Не волнуйтесь, дамочка, скоро вы увидите своего ребёнка. Глубокий вдох. Привычно вступаем в схватку, выделывая трюки на крыше штаба. Призрачная мамаша крутится так, словно её тело не слышало о суставах. Пальцы, похожие на змей, норовят схватить кого-нибудь из нас. Кислота порядком подпортила покрытие крыши – опять нас зальёт при первом же ливне. Бросаюсь вперёд. Уворачиваюсь от змее-пальцев. Отскакиваю от плевка. Стреляю. Мимо. Падаю на колени, перекатываюсь в сторону. Слежу за полётом Игона в дальний угол крыши. Не сломается, не фарфоровый ещё. Предпринимаю ещё одну попытку... чёрт, Роланд! Пока Джексон сдирает с себя залитую кислотой куртку, вниманием призрака завладевает Кайли. Слегка подпалив саван озлобленной мамочки, она ойкает и бросается в сторону. Что-то не так? Заело переключатель бластера. Вот дьявол! Бросаюсь наперерез призраку, на ходу выставляя мощность повыше. Загораживаю собой Кайли. Стреля... Твою мать! Блок не был перезаряжен! Луч обрывается, не успев даже набрать мощь, и уж тем более не задев призрака. Тварь летит на нас, злобно шипя. Вижу, как на её острых зубах скапливается кислота. Бежать? Мы в углу. Кай, не высовывайся. Я разберусь. Выпрямившись, готовлюсь к встрече. Кай, ты только думай обо...Думай обо мне лучше! Пусть это будет неправдой! Я буду знать, что ты думаешь так, И, может быть, стану действительно лучше!
Два протонных луча захватывают призрачную мамашу, когда между нами остаются считанные сантиметры. Забираю ловушку у Гриффин, активирую, не выпуская из рук. Призрака затягивает внутрь, ребята опускают пушки, ловушка дымится, конец. Выдох. Роланд забирает ловушку, хлопает меня по плечу и покидает крышу. Игон кивает и следует за ним, потирая ушибленную спину. Потягиваюсь, ощущая, как недавнее приключение в заброшенном детском доме уходит в папку «Прошлое». Вот и хорошо. Вот и славно. Оглядываюсь назад. -Больше, чем у табуреточки, так и быть, - мягко улыбается Кайли. – И почему ты вечно пытаешься казаться хуже, чем есть, а? Она прижимается ко мне и, дождавшись, когда я отойду от первого шока и обниму её, добавляет: -Ты ведь гораздо лучше.ДУМАЙ ОБО МНЕ!